Врачу прописали смерть
Отец умершего ребенка решил устроить самосуд — «заказал» киллеру доктора.
Безутешный отец Игорь Брежо был уверен, что случившееся — вина врача, и много месяцев пытался доказать свою правоту в различных инстанциях. Но безуспешно. И отчаявшийся москвич обратился к киллеру. Смерть за смерть — так будет справедливо, решил он.
— Что вы хотите?
— Убить. И вы это будете исполнять.
— Каким образом вы хотели бы, чтобы мы убили этого человека?
— Не важно, главное, чтобы это было не шумно.
Так заказывали убийство одного из самых известных московских врачей — заведующего отделением патологии беременных Клиники акушерства и гинекологии им. Снегирева ММА им. Сеченова Андрея Липмана. 19 августа 2005 года при родах, которые принимал доктор, случилось ЧП. Умер ребенок, а роженица оказалась в реанимации. Безутешный отец Игорь Брежо был уверен, что случившееся — вина врача, и много месяцев пытался доказать свою правоту в различных инстанциях. Но безуспешно. И отчаявшийся москвич обратился к киллеру. Смерть за смерть — так будет справедливо, решил он.
“МК” принимал непосредственное участие в разоблачении заказчика преступления. Но так ли уж был неправ убитый горем глава семьи? И допустим ли подобный самосуд в современном обществе?
Смерть без патологий
О том, что у них будет ребенок, супруги Марина и Игорь Брежо узнали в январе 2005 года. Сказать, что эта новость их обрадовала, — значит, не сказать ничего. Марина уже пыталась стать матерью, но потеряла ребенка на раннем сроке. На этот раз женщина решила родить во что бы то ни стало. Супруги обратились в Клинику акушерства и гинекологии имени Сеченова, к лучшему специалисту — профессору Андрею Липману. Игорь попросил доктора “довести” Марину до конца срока и принять у нее роды.
19 августа профессор заявил, что женщине надо срочно лечь в стационар, так как существует угроза преждевременных родов. Дело было в пятницу, Москва задыхалась от жары… Немудрено, что и Липман, и другие врачи спешили уехать за город. Правда, профессор пообещал: если начнутся схватки, он обязательно приедет.
— Вероятно, из-за своей самонадеянности Липман не провел осмотр при поступлении, не сделал этого и никто из персонала, — считает пациентка. — У меня были боли, очевидно, шла отслойка плаценты. Ребенок задыхался, но в выходные мной никто не занимался. Липман приезжал, но заявлял, что все замечательно.
А в понедельник выяснилось, что Марине надо срочно делать кесарево сечение.
Игорь во время операции ждал жену в коридоре.
— Я понял: что-то не так, — рассказывает Брежо. — Возле хирургического отделения началась какая-то беготня. Затем вышел Липман и сказал, что у Марины некоторые осложнения. А вскоре заявил, что ребенок скончался через 1 час 20 минут после родов.
Игра в медкарты
Это правило известно каждому больному, затеявшему войну с врачами: хочешь засудить эскулапа-халтурщика — заблаговременно получи на руки историю болезни. В материалах проверки есть две карты — настоящая и “дополненная”. В карте №2 нет ни слова о том, что пациентка жаловалась на резкие боли, нет сведений о выявленном 19 августа на УЗИ маловодии. И — приговор: ребенок умер из-за врожденной патологии (не были раскрыты легкие). А тактика ведения беременности признана правильной. Это подтвердил “МК” и профессор Липман.
— У ребенка был порок раскрытия легких, — заявил он “МК”. — Почему это произошло, неизвестно. Это могли быть и инфекция, и результат приема алкоголя. Ведь мать перенесла гепатит С, а отец лечился от алкоголизма. Во время беременности невозможно определить порок легких у плода. Я сделал Марине Брежо кесарево сечение, извлек ребенка и сразу после того, как пересек пуповину, передал его детскому реаниматологу. Врачи прикладывали все усилия, чтобы помочь девочке. Но, понимаете, дышать такими легкими, как у нее, — это все равно что пытаться дышать почкой.
Однако в одной из известных больниц, куда обратились супруги, пришли к другому выводу — смерть наступила вследствие несвоевременно проведенной операции.
Такую вероятность не исключает президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский.
— Смерть ребенка, по данным экспертов, наступила от асфиксии. Но наряду с не раскрывшимися якобы из-за патологии легкими был и факт отслоения плаценты. А про него замалчивают. Кровянистые выделения, которые начались у роженицы в пятницу, указывают на отслоение плаценты. Но на УЗИ, которое сделали Марине, отслойку плаценты не увидишь. Необходимо было проверить хотя бы сердцебиение плода. Возможно, что отслоение плаценты длилось все выходные. И то, что опоздание было, подтверждено независимыми специалистами.
Бумажная война
Супруги стали добиваться возбуждения уголовного дела по факту смерти ребенка. Обращались в Росздравнадзор, в Администрацию Президента, к депутатам Госдумы, в суды и СМИ. Хамовническая межрайонная прокуратура дважды отказывала в возбуждении уголовного дела, хотя факт наличия двух историй болезни был подтвержден.
Тогда Брежо перешли в контрнаступление.
В течение последующих месяцев Марину и Игоря не раз видели возле Клиники акушерства и гинекологии. Супруги раздавали будущим мамам листовки, в которых Липмана именовали не иначе как врачом-убийцей. Пациенты больницы находили разоблачительные послания даже на лобовых стеклах своих авто, припаркованных возле клиники. А вскоре на электронный ящик 18-летней дочери профессора пришло письмо, подписанное Мариной Брежо:
“Дорогая Катя! Ваш папа угробил мою доченьку. Из-за того, что ему было лень посмотреть, началась ли у меня родовая деятельность или нет. А в истории записал, что посмотрел, и не один… Результатом стала смерть моей девочки. За это с нас твой папа взял деньги… После этого ни разу ко мне не зашел, не объяснил, что случилось, а я была пять дней в реанимации, почти умерла. И лучше бы умерла. Сейчас он подделал мою историю родов, переписал полностью карточку, в поликлинике, где было направление, которое он сам мне выписал, якобы от поликлиники №134. И в таком виде сдал в ОБЭП. И составили они заключение, что ребенок умер сам по себе, я тоже больная на 100 процентов, а он молодец. Не знаю, как он тебе после этого в глаза смотрит. Учти, что буду всю жизнь добиваться, чтобы он сел в тюрьму. Хотя даже если сядет, это его вины не искупит. Моя малышка лежит в холодной могиле на кладбище, и она никогда не станет, как ты, взрослой, я ее не видела, не поцеловала, не обняла, ее папа хоронил без меня, я лежала, умирала в реанимации. Спроси папу, правда ли это”.
— Брежо не оставляли меня в покое до лета 2006 года, — вспоминает Липман. — После многочисленных комиссий и проигранных судебных тяжб они затихли. Я думал, эти люди поняли и осознали, что произошло. Но они лишь выжидали время.
Объявлено убийство
27 апреля 2007 года Андрею Липману позвонили из милиции и потребовали срочно приехать в Департамент по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД России. Гинеколог был в полном недоумении и не подозревал, зачем его вызвали стражи порядка.
— Когда Андрей Давыдович услышал о покушении, то подумал, что над ним шутит передача “Розыгрыш”, — рассказали “МК” сотрудники ДБОПиТ. — Он не сразу поверил в то, что его смерти желали бывшие клиенты.
Брежо решил найти киллера среди уголовников. Однако информация о том, что потерявший ребенка отец ищет наемника, вскоре дошла до сыщиков. Это немудрено — еще в прокуратуре Игорь кричал, что “замочит” врача. И на встречу с клиентом под видом гангстера поехал сотрудник милиции.
26 апреля 2007 года.
Кафе “Венское”, проспект Мира.
(К. — киллер. З. — заказчик.)
К.: — Что вы хотите?
З.: — Убить. И вы это будете исполнять.
К.: — Каким образом вы хотели бы, чтобы мы убили этого человека?
З.: — Не важно, главное, чтобы это было не шумно.
К.: — Инсценировка несчастного случая или бытовуха — это отдельная вещь, дорогостоящая. Увезти его и там же закопать? Это нужно проводить через посты. Небезопасно. Чтобы он остался у себя на лестничной клетке или у подъезда? Или его найдут с простреленной башкой где-то на подходе к дому?
З.: — Вот о чем мы и говорим. Десятку я плачу. И не важно, каким образом.
К.: — Мы встретимся всего лишь два раза. Сейчас вы сделаете заказ, даете все материалы и 50% от суммы плюс, если потребуется нанимать человека. Потом мы встречаемся, вы отдаете вторую половину суммы и получаете какое-то подтверждение.
З.: — Я могу это узнать из прессы и ТВ.
К.: — Ждать, пока это будет озвучено на ТВ, мы не будем, потому что могут перекрыть информацию в интересах следствия. Я предлагаю не тянуть. Мы предоставляем фотографию, она может быть некачественная, но вполне узнаваемая. Что-то другое в качестве доказательств проблематично.
З.: — Я потом сам все проконтролирую.
К.: — Все контрольные мероприятия после 11 дней. У вас есть какие-то документы? Так, Липман Андрей Давыдович? Если вы не знаете, где он живет, нет фото, нужно его как-то идентифицировать. Нужны дополнительные затраты — 1000 долларов. Окончательная сумма — 11 тысяч долларов.
З.: — Я гарантирую оплату. Но вы скажете примерно, когда это произойдет. Мне надо собрать деньги, занять где-то.
К.: — Три-четыре дня максимум. Тянуть не имеет смысла. Отсчет времени пошел с этой встречи. Быстро сделаем дело и разойдемся. Я передаю вам фотографию, там реально будет труп, чтобы видели — вот он, действительно. Какие у него есть известные вещи: перстень, часы? Есть клиенты, которые, насмотревшись фильмов, уши требуют. Мы этим не занимаемся.
З.: — Не окажется, что как завотделением он стоит дороже?
К.: — Нет, если бы он был главный хирург, то есть распорядитель кредитов, за ним деньги, счета, вот это уже серьезно, это уже дороже.
З.: — Моя жена рожала у него, ребенок умер, а она стала инвалидом, постоянно задыхается.
К.: — Точно его вина?
З.: — Точно, я с ним беседовал. У нее в пятницу отошли воды, а они тянули больше суток и не делали операцию.
К.: — В принципе, скажите ради интереса — это к делу не относится — он действительно заслуживает того, что с ним произойдет?
З.: — Я пытался заявить, но дело не пошло, его замяли. Я жаловался, но ничего не вышло.
К.: — Люди просто “бабки” зарабатывают, когда экспертиза проводится в рамках того же Минздрава, то ворон ворону глаз не выклюет.
З.: — Ходил к его начальнику, он хорошо принял, соболезновал, обещал помочь. А на следующий день меня к нему не пустили. Я понял, что в нашей стране по закону ничего не добьешься. Полтора года ждал, чтобы на меня не подумали.
К.: — Правильно, сразу проверяют по горячим следам всех обиженных. Даже денег они вам не вернули?
З.: — Зачем они мне после этого?
К.: — Дело не в деньгах, а в отношении людей к произошедшему. Врачи и педагоги — люди гуманных профессий. Бывает, их убивают, а потом оказывается, что они этого заслуживают. По Ветхому Завету — око за око, смерть за смерть.
Брежо передал задаток — 65 тысяч рублей — и намекнул, что в случае неудачного покушения у него имеется “запасной” убийца.
Врача на неделю спрятали в Подмосковье. Но перед этим ему пришлось позировать перед фотокамерой на одной из строек. Профессор лежал на земле в луже кетчупа, изображая мертвого. Снимки готовили специально для Брежо. После исчезновения Липмана дома и на работе запаниковали. Никто не знал, где находится медик. Супруга профессора написала заявление в милицию. На мобильный телефон пропавшего врача без конца звонили родственники, друзья и коллеги. Но гинеколог предусмотрительно выключил сотовый.
5 мая лжекиллер снова увиделся с Игорем. Они встретились у выхода из метро “Павелецкая”. Так было удобно Брежо — на вокзале он намеревался купить билеты до Белгорода, чтобы навестить родителей. Сотрудник милиции, исполнявший роль душегуба, предоставил фотографии Липмана с “перерезанным горлом” и показал “Московский комсомолец” с объявлением о розыске врача. Брежо был немногословен и постоянно оглядывался по сторонам. “В нем чувствовалась какая-то обреченность. Возможно, он догадывался, что за ним следят”, — вспоминали позже оперативники.
К.: — Куда? (Положить смонтированные фото и “МК” с материалом о пропаже Липмана. — Прим. авт.)
З.: — Брось на асфальт. Мне не надо.
К.: — Его пасли из клиники до дома. Он переоделся, выскочил из дома, стоит голосует. И тут мы как раз едем. Я хотел тебе сказать — ему объяснили, за что и от кого.
Игорь отдал исполнителю 8 тысяч 400 долларов. И пока тот пересчитывал деньги, Брежо был задержан. Буквально через две минуты к оперативникам подошла Марина. Видимо, все это время она наблюдала за происходящим со стороны. Оперативники подозревают, что женщина принимала активное участие в заказном убийстве. Возможно, именно она подвигла мужа на переговоры с киллером.
Без вины виноватый?
Обвинение в покушении на убийство предъявлено только Игорю. Ему грозит от 8 до 20 лет лишения свободы. Но уже сейчас можно сказать: суду придется весьма непросто решить, насколько виноват Брежо. Дело вроде бы ясное, состав преступления налицо, но юристы очень осторожны в оценках.
Дмитрий Щербинин, следователь по особо важным делам прокуратуры ЦАО:
— Это эмоциональное преступление. И первое на моей памяти. Брежо арестован, потому что преступление относится к категории особо тяжких. Могу сказать: подследственный раскаивается в том, что пытался убить человека. Человек понимает, что ребенка все равно не вернуть. А свободу он потерял. И деньги тоже. Кстати, эту сумму как вещдок мы будем хранить в сейфе — никто их не получит. Скорее всего, материалы, которые касаются конфликта супругов Брежо и сотрудников клиники, будут проверяться прокуратурой повторно.
— К сожалению, медицинское право в России не то чтобы несовершенное, оно практически отсутствует. Да простят меня мои коллеги врачи, но все мы знаем, что бывают ситуации, в которых, поступив иначе, можно было бы и спасти жизни, и избежать осложнений, и еще много чего избежать, — говорит врач Алексей Добровольский, член Сообщества специалистов эстетической медицины. Некоторые из нас привыкли сидеть в ординаторской и пускать многое на авось… А все это потому, что мы знаем — если что случится, можно будет историю болезни переписать, результаты заключений специалистов переделать. Да много чего можно сделать! И именно поэтому медицинских судебных дел в России очень мало, а с обвинительным приговором — вообще единицы.
— Конечно, один человек не должен заказывать убийство другого. Но общество не должно доводить его до состояния такого отчаяния, — считает Александр Саверский, президент Лиги защитников пациентов. Этот ребенок был для Игоря смыслом жизни. А после смерти дочки они разуверились в акушерстве и боялись думать о других родах. И оказались буквально загнаны в угол.
* * *
В любом конфликте виноваты обе стороны. Виноват или нет врач — решать специалистам. В послужном списке Липмана множество случаев, когда он спасал жизни матерям и их детям. Но есть и жалобы от пациентов. Часто после потери малыша родители готовы посвятить всю жизнь поискам виновного. Это помогает им хоть как-то пережить чудовищную боль.
Но также и вероятно, что в словах пациентов есть доля правды. Ведь врач тоже человек. И тоже может совершить ошибку.
Попытка заказного убийства Андрея Липмана просто высветила давно уже назревшую проблему. Пациенту крайне сложно доказать свою правоту даже в том случае, если он прав на 100%. Ведь круговая порука врачей уже вошла в поговорку. А даже если чудо произойдет и врач оказывается на скамье подсудимых, за врачебную ошибку и смерть пациента ему грозит штраф или условный срок. Вот и задумываются люди о самосуде. Смерть за смерть, говорят они. Сотни, если не тысячи россиян, желают смерти медикам. И лишь по стечению обстоятельств супруги Брежо стали первыми, кто попытался воплотить в жизнь страшную мечту.
Юлия ГРИШИНА, Дарья ЗАХАРОВА., «МК»
