«Дядя Слава, не стреляйте! Вы же меня любите!»

Верховный суд Украины оставил без изменений приговор Апелляционного суда Киевской области – пожизненное заключение – для 39-летнего Ярослава Буценко, застрелившего жену и одного из трех пасынковОдиннадцатого мая 2005 года большинство жителей районного центра Мироновка Киевской области собрались на кладбище, чтобы проститься с дочкой бывшего главы районной администрации Светланой Зимой и ее 17-летним сыном Юрой. Примерно в это же время в Центральной районной больнице врачи спасали еще одного сына Светы, 19-летнего Романа, и ее гражданского мужа Ярослава Буценко. Именно последний устроил рано утром 10 мая кровавую расправу над своими близкими, после чего выстрелил себе в живот. Об этой жуткой трагедии «ФАКТЫ» писали 17 мая 2005 года.

Апелляционный суд Киевской области приговорил Ярослава Буценко к пожизненному заключению, но адвокаты убийцы с этим не согласились и обратились в Верховный суд. Высшая судебная инстанция Украины оставила приговор без изменений.

«Сашу, наверное, ангел-хранитель оберегал. Его футболка вся была в дырочках от дроби – отверстий восемь, а тело не задето»

Напомним, что трагедия произошла на следующее утро после дня рождения Саши Зимы, который отмечал свое двенадцатилетие в кругу семьи.

Мальчик проснулся от визга тормозов: во двор на полном ходу въехала машина дяди Славы – маминого мужа. Дедушка Саши, бывший глава Мироновской районной администрации Георгий Гейченко уверен, что чуткий сон и спас внука от смерти.

– Дядя Слава убил маму у меня на глазах, – вспоминает Саша. – Я видел, как он вышел из машины с ружьем в руке и вошел в дом. Мама была на кухне, и он выстрелил в нее метров с пяти. Потом заглянул в комнату, где спал старший брат Рома, и выстрелил в него. Я заплакал, и дядя Слава увидел меня. На его лице не было никаких эмоций. Он просто спокойно смотрел на меня, а потом поднял ружье. Тогда я сказал: «Дядя Слава, не стреляйте! Вы же меня любите!» Но он выстрелил почти в упор. Промахнулся. Дробь пролетела у меня под мышкой, немного задела руку и обожгла тело.

Саша бросился бежать на улицу, однако отчим вышел следом и произвел еще один выстрел в направлении младшего пасынка. Слава Богу, опять мимо.

Услышав выстрелы, из окна дома в одних трусах выскочил третий сын Светланы – 17-летний Юра. Отчим побежал за ним. Парень мог спастись: ему навстречу ехали «Жигули». Юра буквально упал на капот машины и попросил водителя увезти его.

– Парень был перепуган, говорил, что его хотят убить. Я был напуган не меньше, чем он, – вспоминает водитель злополучных «Жигулей» Николай Натягач. – Видел, как к моей машине быстро шел какой-то мужчина с ружьем. Я попытался тронуться с места, но автомобиль… заглох. Хотел быстрее завести мотор, но ключи выпали у меня из рук. А потом раздался выстрел. Юра сидел на заднем сиденье. Заряд картечи попал ему прямо в сердце. После этого убийца ушел, не тронув меня, а машина… тут же завелась!

На самом деле, застрелив Юру, Ярослав отправился разыскивать 12-летнего Сашу. Как он позже скажет на суде, для того, чтобы попросить у него прощения за то, что убил мать и братьев. Но, скорее всего, убийца намеревался убить и последнего своего пасынка.

Сашу от верной смерти спасла соседка баба Маша.

– Здесь у меня что-то вроде дачи, а сама я живу в другом месте, – вспоминает женщина. – Приехала свиней кормить, вышла во двор и вдруг услышала выстрелы. Подумала: что это такое? Не война ведь, мирное время. Пригляделась, мне навстречу бежал соседский парнишка Сашуня. В шортиках, маечке, босой. И вдруг – ба-бах! Выстрел! Какой-то мужчина выстрелил прямо в мальчика. Я потом уже подумала, что малого, наверное, ангел-хранитель оберегал. Пока он бежал, его футболочка на ветру развевалась. Когда я увидела эту футболочку, она была вся в дырочках от дроби – отверстий восемь, не меньше. А тело не задето! Только две дробинки в руку попали…

Сашуня увидел меня и закричал: «Бабушка, спасите меня! Нас хотят убить!» А я ему: «Беги на чердак, там спрячься». Мальчик забежал наверх, а я сама от греха подальше в своем доме спряталась, закрылась и только выглядывала.

Мужчина с ружьем вернулся к дому и начал искать Сашуню. Заглянул в соседний двор, побродил там, потом сел в машину и уехал. Я бегом к Сашику на чердак. Поднимаюсь наверх и не могу его найти. А он забился в уголок, свернулся калачиком, сверху на себя набросал тряпок и еще для верности разных железячек положил. Сидит там, дрожит. Увидел меня – заплакал. «Кто же это такой был?» – спрашиваю. «Дядя, который с мамой живет», – отвечает. «Приходил твой дядя тебя искать, – говорю. – Нашел бы, наверное, застрелил бы тоже». И рассказываю мальчику, как он в Юру стрелял. Но не знаю, говорю, живой ли брат. «Бабушка, – просит меня Саша. – Сходи, посмотри, как моя мама. Дядя Слава ей в голову стрелял. Наверное, убил, но вдруг она выжила?» «Нет, я тоже боюсь, – говорю. – Пока милиция не приедет, не будем выходить». Так и сидели, трясясь от страха, с Сашуней в обнимку на чердаке, пока не услышали, как один из милиционеров сказал: «Выводи мальчика!»

«Застрели меня! Я только что убил жену и детей»

Ярослав знал, что все нужно сделать до восьми утра, когда к дому подойдет машина с товаром: у его жены Светланы было три магазина в Мироновке. Не найдя своего младшего пасынка, Буценко сел в автомобиль и куда-то поехал. Как стало позже известно из материалов уголовного дела, Ярослав вышел из «Жигулей» на окраине Мироновки и потребовал от случайного прохожего, чтобы тот его застрелил. «Я только что убил жену и детей, – говорил Буценко незнакомцу. – За мной гонится милиция. Они будут стрелять в меня, но так, чтобы не насмерть. Застрели меня, иначе я убью тебя».

Для того чтобы показать, что он не шутит, Ярослав выстрелил в дерево. Но у этого выстрела была и другая цель. Дело в том, что этот патрон был последним в пятизарядном ружье Буценко, заряженный картечью. Увидев, что его окружило несколько милицейских машин, убийца достал из кармана патрон с мелкой дробью, встал на одно колено и выстрелил себе по касательной в живот. Учитывая, что Буценко не стал стрелять в себя картечью, которая разворотила бы его внутренности, самоубийство, судя по всему, не входило в его планы.

Ярослав был уверен, что из детей Светланы в живых остался лишь Саша, которому удалось убежать. Но выжил и Роман. По иронии судьбы в реанимационном отделении Мироновской центральной районной больницы отчим и пасынок, которого убийца расстреливал фактически в упор, лежали в соседних палатах. 19-летний парень был без сознания. Выстрелом у него разорвало левое легкое, часть которого пришлось удалить. Восемь дробинок засели в районе позвоночника. На тот момент врачи не давали никаких надежд, что Роман выживет. Но, пролежав около года в больницах, парень выкарабкался. Правда, остался прикованным к инвалидной коляске.

– Мы надеемся, что Рома когда-нибудь станет на ноги, – говорит его дедушка Георгий Гейченко. – Медицинские технологии стремительно развиваются. Лишь бы только не стало хуже. Надеется на это и сам Рома. Он студент строительного университета. Остался последний курс.

Сейчас Роме 22 года. О случившейся в 2005 году трагедии говорит неохотно. Но он очень живой и общительный парень. Интересуется фототехникой и автомобилями.

«У тебя папа крутой. Пусть купит мне работу при… Верховной Раде»

– Живем мы с дедушкой, бабушкой и младшим братом Сашей в том же доме, где все и произошло, – рассказывает Рома. – Жить тут не страшно. Кошмары по ночам не снятся. Ведь столько хорошего с этим домом связано.

– Расскажи о своем отчиме. Когда в 2005 году я писал статью о вашей трагедии, никто не знал, из-за чего все произошло.

– Когда Слава пришел в наш дом, он нам даже понравился. Мама его любила, к нам отчим тоже хорошо относился.

– А как вы его называли?

– Называли его Слава или дядя Слава. Первые пару лет они с мамой очень хорошо жили, а потом отношения у них испортились. Все из-за денег. Отчим, ничего не делая, был уверен, что благодаря его стараниям бизнес у мамы процветает. Он постоянно требовал деньги. Где-то месяца за полтора до случившегося отчим забрал свои вещи и ушел из дому. Появился потом на дне рождения Саши. Пришел в самом конце. Снова требовал деньги – 100 тысяч. При всех ударил маму по лицу и ушел. А на следующий день вернулся с ружьем.

– Были ли у тебя какие-нибудь предчувствия беды?

– За несколько дней до трагедии мне снилось, как у меня выпадают зубы. Я не знал значения этого сна и спросил у мамы, что бы это значило. Мама спросила: была ли при этом кровь? А я и не помню. Оказывается, что если с кровью, то умрет кто-то из родственников, а если без крови, то просто кто-то знакомый.

– Моя дочка была учительницей, – рассказывает Георгий Гейченко. – А потом решила создать свой бизнес. Сначала на базаре торговала, затем, немного раскрутившись, купила киоск. Со временем стала владелицей трех магазинов. Буценко пришел на все готовое. Он быстро понял, что у моей дочки водятся деньги, да еще и папа бывший глава районной администрации. Зять окончил Харьковскую юридическую академию с красным дипломом, но ни дня после этого не проработал. А ведь не глупый человек: два сборника стихов издал. Один из них называется «Земля. Люди. Небеса…» Второй, не помню как.

Буценко все три года провалялся в этом доме на диване. Ничего не делал, только телевизор смотрел да притворялся больным. Света его в Киев на обследование возила, но никакой болезни у него не нашли. После трагедии внуки попросили выбросить диван. Очень неприятные у них воспоминания.

– Понимаете, Буценко постоянно говорил Светлане о том, что не рожден для Мироновки, – продолжает Георгий Гейченко. – Он, видите ли, дипломированный юрист и будет работать только в Киеве. Говорил моей дочке, чтобы та продала свой бизнес. «У тебя папа крутой, – говорил он Свете. – Пусть купит мне работу… при Верховной Раде. Пусть 10 тысяч долларов взятки кому-нибудь даст». Света отказалась уезжать из Мироновки в это время. Тогда Буценко потребовал, чтобы моя дочь заплатила ему 100 тысяч долларов, купила машину-иномарку и квартиру в Киеве. Именно так и требовал. При этом говорил, что иначе все решится через кладбище.

А в материалах уголовного дела есть и такая фраза: «Не дашь денег, будут твои и твоих детей кусочки собирать по всей Мироновке».

– Буценко постоянно требовал отчет от Светы, куда она девает деньги, – вспоминает сестра Светланы Лариса. – Ему все время на что-то нужны были деньги. Он мог приходить в любой момент в один из магазинов Светы и брать в кассе любую сумму. Даже на Сашин день рождения взял 200 гривен, из которых подарил имениннику 100. Света была вынуждена каждый месяц отчитываться перед Славой. Вот, у меня есть расписки. Сестра составляла их как отчет: на детей столько-то, на себя столько-то, на Славу 9 тысяч гривен. То есть больше, чем на остальных. И все ему мало было.

После очередной ссоры с женой Буценко, по его словам, решил покончить с собой. Взял канистру бензина, ружье и… несколько упаковок патронов, вышел в огород. Но вместо самоубийства поехал к своему другу детства и просидел у него всю ночь, жалуясь на жизнь. А потом сказал, что едет к Светлане мириться… Это было утром 10 мая.

– На суде Буценко вел себя нагло, – рассказывает Георгий Гейченко. – Когда огласили приговор – пожизненное заключение, – он вызывающе сказал мне: «Ну что, добился своего?» А потом, когда его выводили из зала суда, крикнул: «Вы еще умоетесь моей кровью!»

Суд постановил, что убийца должен выплатить отцу Светланы миллион гривен, а его сестре – 100 тысяч за моральный ущерб. Но, как выяснилось, платить Ярославу Буценко нечем. Георгий Федорович показывает мне два документа:

– Вот, посмотрите, по одному документу у Буценко есть дом. Этот дом покойный Юра и Рома ремонтировали за деньги своей матери. Сам же Слава и гвоздя вбить не может. А вот другой документ из БТИ, в котором говорится, что никакой собственности у Буценко нет. Так распорядился наш местный суд. Дело в том, что этот дом по документам был подарен Славе… его матерью. Пока шло судебное следствие, дом находился под арестом, но странным образом судья принял решение разорвать договор дарения. Таким образом дом опять перешел к матери убийцы. Так что платить ему нечем.

После смерти Светланы сестра обнаружила в ее архивах два неотправленных письма Ярославу. Супруги уже не жили вместе, и Света просила мужа больше не приходить в ее дом: «На вулицi весна, – писала Света. – Сонячно. Вiдроджухться природа. Я також хочу вiдiйти вiд холоду твощх вiдносин, вiд недовiри, пiдозрiлостi, злоби. Я буду продовжувати заробляти грошi тобi на квартиру, тiльки дай менi спокiй». Оба письма Светлана заканчивала словом «прощай». Все собиралась отправить их Ярославу, но так и не успела.

Михаил Сергушев, «ФАКТЫ»