Дело Бейлиса. Оранжевый римейк

Так называемое «дело Бейлиса» навсегда вошло в историю, как позорная страница в истории российского Министерства юстиции, а также стало чрезвычайно весомым фактором дискредитации романовской монархии и нарастания в обществе критического уровня антиправительственных настроений.

До этого, никогда ранее представители верховной власти не могли и помыслить пытаться фальсифицировать материалы уголовного дела, превращая заурядный криминал в разжигающий ксенофобию политический процесс.

Вкратце суть событий такова. 20 марта 1911 года в одной из пещер на киевской окраине – Татарке, нашли труп 12-летнего ученика духовного училища Андрея Ющинского с несколькими десятками колотых ран.

Киевская сыскная полиция, возглавляемая одним из лучших сыщиков России Николаем Красовским, почти довела расследование до конца – для профессионалов оно сложности не представляло. Стало ясно, что убийство совершили члены банды Веры Чеберяк, с сыном которой дружил Ющинский. На свою беду, он подслушал разговор воров и, в ссоре с товарищем, пригрозил сообщить в полицию о делах шайки.

Но довести расследование до конца Красовскому не дали – в дело вмешалась высокая политика. Киевские черносотенцы, группировавшиеся вокруг погромного листка «Двуглавый орел», подняли крик, что «полиция куплена», а Ющинского убили евреи в ритуальных целях – чтобы получить кровь для приготовления мацы. Никто бы не обратил внимания на вопли маловменяемых маргиналов (крайне напоминающих нынешнюю тягнибоковскую «Свободу»), но их услышал и решил использовать поданную идею могущественный министр юстиции и генерал-прокурор Иван Щегловитов.

Иван Григорьевич решил, что появился прекрасный повод для организации громкого политического процесса, который бы засвидетельствовал усердную защиту министром интересов самодержавия и русского народа против инородцев.

Под его давлением от расследования был отстранен не только Красовский, но и, поддержавшие выводы сыскной полиции, начальник киевского Охранного отделения жандармский полковник Евгений Мищук и судебный следователь по особо важным делам Владимир Фесенко.

Вместо них следствие передали послушным подчиненным Щегловитова – прокурору Киевской судебной палаты Георгию Чаплинскому, следователю по особо важным делам Николаю Машкевичу и вице-прокурору 1-го уголовного департамента Николаю Лядову. Полученную установку начальства, блюстители законности поняли и приступили к неукоснительному исполнению. Ими был арестован по обвинению в ритуальном убийстве приказчик Мендель Бейлис, единственная вина которого заключалась в том, что труп мальчика обнаружили недалеко от кирпичного завода, где он работал.

Усердные исполнители указаний генерал-прокурора, считая себя, под высоким покровительством, совершенно неуязвимыми приступили к фальсификации улик, а главным свидетелем обвинения сделали саму Чеберяк.

Подобное издевательство над правосудием вызвало справедливое возмущение российского общества и нанесло правительству удар большей силы, чем пропаганда всех революционных партий вместе взятых. На прошедшем в 1913 году в Киеве судебном процессе, фальсификации следствия получили широкую огласку и, присяжные полностью оправдали Бейлиса.

Недавние заявления заместителя генпрокурора Украины Николая Голомши создают четкое ощущение дежа-вю дела Бейлиса. Один из руководителей ГПУ извлек из архивной пыли уголовное дело о смерти в 1979 году певца Владимира Ивасюка и пытается раскрутить его в политический процесс.

Не имея никаких оснований и новых фактов, замгенпрокурора практически прямо заявляет, что прокуратурой УССР дело было фальсифицировано и, на самом деле, произошло не самоубийство, а убийство. Забывая, что он, все-таки, пока еще официальное лицо – Голомша более чем прозрачно намекает на виновных. Дескать, Ивасюка убил «по заданию коммунистических властей» зловредный КГБ, потому что певец был «украинским патриотом». Зачем «коммунистическим властям» убивать абсолютно аполитичного эстрадника, которого они же сами популяризовали и награждали всевозможными премиями, доступно пониманию лишь незаурядного прокурорского интеллекта.

До Голомши упомянутый бред тиражировался только профессиональными национал-патриотами, считающими, что во всем и всегда виноваты москали и коммунисты. И, наконец, их истерику (как в царской России психически больных приверженцев «Двуглавого орла») услышали наверху…

Почему вдруг Голомша воспылал интересом к давнему делу (по которому, кстати, давно прошли все сроки давности), на Резницкой ни для кого не секрет – он откровенно, почти по-детски, хвастается «высоким доверием». Голомша не устает радоваться заслуженной им роли конфидента Банковой, не понимая, что совсем скоро это будет приравниваться, как минимум, к получению «волчьего билета».

Дело, оказывается, обстояло следующим образом. Голомшу вызвал САМ (заместитель Медведько произносит именно так, как будто большими прописными буквами) великий Балога и передал указание президента. Местные маккиавелли разработали масштабный план организации «исторического» судебного процесса «для сплочения патриотического электората» и очередного обличения России, как «наследницы имперской политики СССР». Особое значение придается тому, чтобы запросить у РФ документы КГБ об «убийстве Ивасюка», а когда придет естественный ответ, что таковых не имеется – развернуть антироссийскую кампанию. Авторство гениального плана, само собой, принадлежит Вадиму Карасеву, давно и успешно разводящему на зеленые убогое главой и, иногда, поразительно доверчивое президентское окружение.

Разработка, правда, далеко не нова. Вначале, планировалось сделать центральным другой процесс – над участниками некоего «геноцида мирного населения в Западной Украине». Однако, после перехода Наливайченко в тимошенковскую сферу влияния, активность СБУ в реализации карасевской фантасмагории резко пошла на убыль. Пришлось активизировать «дело Ивасюка», которому первоначально отводилась второстепенная вспомогательная роль.

Голомша начал исполнять указание СП с присущей ему грацией слона в посудной лавке. Львовская облпрокуратура получила строжайшее указание – найти хоть что-то для подтверждения версии организации убийства певца госбезопасностью. Понятно, что ничего, кроме сплетен львовской «клюмбы», получить не смогли. И, несмотря на упорные попытки голомшевских следаков представить уголовное дело недорасследованным, оказалось, что оно проведено на профессиональном уровне, априори недоступном современным оранжевым прокурорам.

Более того, после медийной активности Голомши, на свет начали вылезать подробности былых событий показывающие, что именно послужило причиной самоубийства.

Впервые в прессе выступила единственная любовь Ивасюка – оперная певица Татьяна Жукова. Она рассказала много интересного, кто и почему травил талантливого певца и, оказалось, что КПСС и КГБ в этом списке не значатся. А вот идейные предшественники нынешней власти отметились. Дело в том, что отец Ивасюка – отсидевший в сталинское время за участие в националистическом подполье, категорически запретил ему встречаться с Жуковой, как «москалькой». Для того, чтобы сын был полностью под контролем, Михаил Ивасюк полностью забрал полученные гонорары (более 40 тысяч рублей – огромная по тем временам сумма) и в день выдавал на расходы два рубля.

Ненавидела Ивасюка и местная творческая тусовка, шипя по углам (и где же был грозный КГБ?) в приступах зависти, что он «продался москалям». А благодаря зависти галичанских «мытцив», у Ивасюка возникли проблемы с защитой диплома в Львовской консерватории, что усугубило депрессию, возникшую из-за невозможности расписаться с Жуковой.

В общем, тяжело Голомше выполнять указание. Хотя действует он, как дисциплинированный солдат, не обращая внимания на возникшие трудности. Если факты опровергают версию «убийства КГБ», то тем хуже для фактов. В ход идут такие доказательства, что можно разве что покрутить пальцем у виска. Скажем, Голомша обнародовал полученное «серьезное доказательство» готовившегося убийства – в день исчезновения кто-то спрашивал Ивасюка на работе.

Старательность и исполнительность Голомши впечатляют. В тот время, когда самые тугодумные крысы спрыгивают с ющенковского корабля, он демонстрирует просто какую-то нордическую верность.

Единственное, что – порекомендуем Голомше для общего развития почитать одно из многочисленных исследований, посвященных «делу Бейлиса». Из них он сможет узнать то, что щегловитовские прокуроры, действительно, несмотря на проваленный с треском процесс, получили повышения, ордена и денежные награды. Только прошло совсем немного времени и, после смены режима, щедрое начальство само оказалось в тесных камерах, а им пришлось ответить за выполнение незаконных приказов.

Дмитрий Донато, Oligarh