История “органов” на Руси: от княжьих дружин до ОМОНА. Часть 1

Полицейская функция возникла одновременно с появлением государства. Уже в первых государственных образованиях восточных славян (VI-VIII века), позднее в Киевской Руси, функции полиции выполнялись дружиной князя. По мере развития государства полицейские функции в той или иной мере реализовывали посадники, волостели, тысяцкие, сотские, старосты, вирники и т.д. Однако эта деятельность не была их основой обязанностью и совмещалась с другим родом деятельности. “Органы правопорядка” в период зарождения Русского государства

С конца XV века на местах стала формироваться система полицейских служителей – бирючей, тюремных сторожей, палачей и т.д. В период с конца XV века до середины XVI века полицейские функции осуществляли в центре органы дворцово – вотчинного управления, а на местах – наместники и волостели. Позже к ним присоседятся временные уполномоченные великого князя, направляемые на места с самыми различным поручениями, в том числе с для борьбы с разбоями.

Опричнина – прообраз политической полиции

За точку отсчета начала организации и деятельности специальных служб на Руси, по видимому, следует принять 1565 г., когда царем Иваном IV (1533-1584) был создан прообраз будущей политической полиции. Известно, что конфликт уже с боярами был обусловлен затянувшейся Левонской войной. Часть знати не видела смысла в борьбе за неплодородные земли Балтийского побережья и предлагала продолжить завоевания на южном рубеже Руси. Конфликт, казалось зашел в тупик, как вдруг, 3 декабря 1564 г. Иван VI неожиданно покинул Москву, захватив с собой царскую казну и святые иконы. Государь обосновался в Александровской слободе. Несколько недель москвичи не получали никаких сведений о том, почему царская семья покинула Кремль. Слухи множились, нагнетая обстановку тревоги и неуверенности. Незадолго до Рождества Царь послал из слободы 2 грамоты Боярской думе и горожанам. В первой царь извещал иерархов и бояр о своем решении отказаться от престола из-за их измены, а во второй сообщал горожанам, “чтобы они себе никакого сумнения не держали, гневу ни них и опалы никакой нет”. Возмущенные горожане заставили бояр начать диалог с царем. Акция Ивана VI возымела успех: у него были развязаны руки – чтобы рассчитаться с теми, кого он считал врагами, если ему будут выделены особые владения, где он установит целесообразный с его точки зрения порядок. Требования царя были удовлетворены, и территория государства разделилась на опричнину (от слова “опричь” – кроме, которое в XIV-XVI в.в. означало часть наследства, выделенное в особое владение) и земщину.

В опричнину , т.е. особый государев удел, вошла часть наиболее важных в экономическом и стратегическом отношении земель центра страны (Москва, Можайск, Вязьма, Ростов, Ярославль и др.), юга (Козельск, Белев и др.) и Поморья (Холмогоры, Великий Устюг, Каргополь). В земщину, представлявшую собой далеко не лучшие земли, были выселены потомки удельных князей и бояр, и их владения были разданы “опричным служилым людям”. Для борьбы с “изменой” внутри государства Ивана IV создал опричное войско, в основном состоящее из дворян. При “вступлении в службу” человек давал клятву отречения “от всея и всех” – отца, матери, семьи. С этого момента он клялся служить только государю и беспрекословно выполнять только его приказания. Ему включалось в обязанность выискивать, а затем изгонять или истреблять государевых противников, доносить обо всем, что видит, и с людьми не из опричнины не иметь. Опричное войско было построено по типу монашеского ордена: “Сам он был игуменом, князь Афанасий Вяземский – келарем, Милюта Скуратов – пономарем; и они вместе с другим распределяли службы монастырской жизни”. Доносы и подозрения переросли под пытками в “тайные заговоры”. Население, не сдерживаемое законом и нравственным нормам, разрасталось, затрагивая все население: от крестьянина до дворянина.

Иван IV безудержно стремился реализовать свое право судить и наказывать подданных. “Царской власти, утверждал он, – дозволено действовать страхом и запрещением чтобы строжайше обуздать безумие злейших и коварных людей”. Жестокость Царя порождала множество заговоров против него, однако и без этого мнительный царь повсюду видел заговорщиков, особенно среди ближних бояр, стремился раскрыть воображаемые заговоры и измены, создавая механизм обеспечения безопасности Главы государства, ориентированный на беспощадное подавление потенциальных политических противников. Машина политического сыска начала набирать обороны. Иван IV заложил основы использования политического сыска для формирования ближайшего окружения лидера государства из политически благонадежных соотечественников, путем предоставления последним наиболее благоприятных условий для существования, достаточно широких прав и свобод, а также изгнание в отдельные районы, с менее благоприятными условиями существования людей, в преданности некоторых царь испытывал сомнение, причем зачастую ничем не обоснованные. Признак деления россиян на благонадежных и неблагонадежных подданных был характерен для всех последующих правителей царской России.

Исследователи истории политического сыска в царской России Ч. Рууд и С. Степанов отмечают: “В русской истории одной из центральных тем всегда было неустанное стремление власти следить не только за наличием преданности подданных, но и за степенью их преданности; и вот эта извечная попытка разыскать врагов монарха прежде, чем они нанесут ущерб ему или его окружению, привел к рождению розыскных институтов, призванных обнаруживать всех, кто склонен к такому умыслу или уже злоумышляет против существующего строя”11. Вскоре опричники на собственном опыте убедить как трудно оправдаться от ложных доносов даже первым людям опричнины. Так, по ложному доносу был убит один из идеологов опричнины А. Д. Басманов, по приказу Ивана IV был ликвидирован глава опричной думы – князь Черкасский, в опалу попал и В. Грязной. Добившись устранения политической оппозиции, государь освободился от сподвижников. В 1572 г. опричнина упраздняется также неожиданно, как и была введена. Под страхом казни запрещалось даже употребление этого слова. Несмотря на то, что опричнина была достаточно коротким эпизодом в истории России, печальная память о ней сохранилась надолго. Истинные замыслы Ивана IV и сегодня расцениваются неоднозначно.

Полицейские функции в период сословно-представительной монархии

В эпоху сословно-представительной монархии (середина XVI – XVII века) под влиянием обострений, вызванных развитием крепостного права, сеть органов выполняющих полицейские функции, существенно расширилась. На смену дворцово – вотчинной пришла приказная система управления. В числе приказов можно было выделить группу выполнявших преимущественно судебно-полицейские функции. В середине XVI века систему полицейско-сыскных органов государства возглавлял разбойный приказ. Он занимался сыском и судом по “разбойным” делам и через органы губного и земского управления осуществлял руководство местной полицией. В нем утверждались на должности губные старосты, целовальники и дъяки. В Москве и Московском уезде функции борьбы с преступностью были возложены на земский приказ. В каждом губном округе (уезде) образовывалась губная изба, во главе которой стоял губной староста, избиравшийся из дворян или боярских детей. Для утверждения в должности губной староста являлся в разбойный приказ, где получал соответствующий наказ. При губном старосте состояли целовальники, избиравшиеся из крестьянской или посадской верхушки. Делопроизводство вел губной дъяк. Губные старосты осуществляли общий судебно – административный и полицейский надзор за уездами: вели борьбу с разбойниками, занимались делами об убийствах, поджогах, заведовали тюрьмами. Губные и земские органы действовали параллельно, однако во многих местах был лишь один из этих органов.

В XVII веке произошла реорганизация местного управления: в 146 городах с уездами земские, губные избы и городовые приказчики стали подчиняться назначаемым из центра воеводам, принявшим на себя административные, полицейские и военные функции. Назначение осуществлялось Разрядным приказом, далее происходило утверждение царем и Боярской думой. Претенденты на место воевод обращались к царю с челобитной, в которой просили назначить их на должность “покормиться”. Срок службы воеводы исчислялся в 1-3 года, за службу он получал вотчину и поместный денежный оклад. Воевода имел приказную или съездную избу, в которой решались дела по управлению городом и уездом. Контроль за деятельностью воевод осуществлял приказ. Круг полицейских обязанностей воевод не был четко определен законодательством и наказами. Основные полицейские функции сводились к охране общественного порядка. Во всех наказах предписывалось смотреть, чтобы нигде не было “бою, грабежу, корчму, табаку, распутства и недозволенной игры”. На воевод была возложена поимка воров и разбойников. Воеводы организовывали регистрацию всех приезжих в съездной избе, регулировали выезд из своего города и уезда. В число постоянных обязанностей воевод входил надзор за соблюдением правил пожарной безопасности, контроль за санитарной безопасностью, соблюдением правил торговли, контроль мер и весов, дорожное дело и почтовая связь. В XVII веке на местах продолжали функционировать земские и губные избы. Судопроизводство по губным делам проводилось дъяками, подъячьими, избой ведал губной староста. В их ведении находились тюрьмы, палачи и выборные от населения сотские и десятские.

В ведении губных изб фактически находились все уголовные дела. Земские избы избирались черносошными крестьянами и посадскими людьми на сходах. Эти органы ведали раскладкой податей и осуществляли некоторые полицейские функции. С окончанием оформления крепостного права получает дальнейшее развитие вотчинная полиция. Феодал осуществлял полицейскую функцию в отношении своих крепостных, опираясь на руководимый им специальный аппарат.

Обзор исторических материалов, отражающих организацию и деятельность органов раннефеодальной и сословно-представительной монархии, показывает, что специальных органов полиции в России X – XVII в.в. не было. Полицейские обязанности выполнялись большинством органов государства как в центре, так и на местах. Поэтому термин “полиция” можно употреблять по отношению к России XVII в. лишь условно. Более правильно будет говорить об органах, которые решали вопросы, составившие в последствии особую полицейскую функцию, вычленившихся из общей охранительной функции государства.

Константин Ожинов

(Продолжение следует)