Взорвать логово волка: cамое известное покушение на Адольфа Гитлера

20 июля в Германии отмечается как День памяти участников антигитлеровского Сопротивления и борцов с нацизмом. Именно в этот день в 1944 году был приведён в действие план операции «Валькирия», разработанный немецким оппозиционным офицерством, целью которого было физическое устранение Адольфа Гитлера (Adolf Hitler, 1889–1945) и государственный переворот. Внутренние враги Гитлера не причинили ему большого вреда, хотя и доставляли много хлопот. 

Популярность Гитлера с самых первых дней его пребывания у власти была хоть и велика, но отнюдь не безоговорочна. Миллионы его соотечественников ненавидели нацистов, тысячи участвовали в движении Сопротивления. Это и участники группы мюнхенского студенчества «Белая роза», и подпольные коммунистические и социал-демократические группировки, объединения военных, политиков. Силы эти были изолированы и весьма разнородны. Так, например, берлинский кружок Гёрделера был консервативным и националистическим, а кружок Крейсау — либеральным, отчасти социал-демократическим и прозападным.

Эволюция настроений немецкого офицерства, перешедшего на сторону оппозиции, вовсе не была исключительно результатом «морального перерождения», «пробуждения совести», как на том настаивают некоторые авторы. Безжалостное истребление населения на оккупированных территориях, жестокое обращение с военнопленными, гестаповские методы пыток, бесспорно, могли стать толчком к прозрению, тем не менее морально-этические факторы занимали второстепенное место. Наиболее важным и значимым было разочарование в достижимости целей, провозглашённых нацистами, в возможности победы. Последней каплей стала военнаякатастрофа под Сталинградом.

Самое известное покушение на Адольфа Гитлера состоялось 20 июля 1944 года. Мятежники подложили бомбу в помещение, где проходило совещание фюрера. Были убитые и раненные, но Гитлер не пострадал. Фото (Creative Commons license): German Federal Archive

Участников антигитлеровских группировок не стоит идеализировать, по ряду вопросов они недалеко от него ушли. Показательно, например, отношение консервативной оппозиции к евреям. Отвергая геноцид в прямом смысле слова, многие считали еврейский народ другой расой, от которой следует «очистить» Германию. Онипредлагали сделать всех евреев гражданами нового государства. Рассматривались различные варианты: Канада, Латинская Америка, Палестина. Те евреи, которым бы разрешили остаться в Германии, получили бы статус иностранцев, как французы или англичане.

В целом антигитлеровские группы была настолько разношёрстны, что не могли — а как правило, и не пытались — прийти к общему мнению ни по поводу внешнеполитической программы, ни относительно необходимости проведения акций против фюрера. Некоторые полагали, что вермахт должен сначала выиграть войну и только потом обратить своё оружие против тирана. Так, кружок Крейсау, например, выступал против любых актов насилия.

Это была группа молодых идеалистов-интеллигентов, объединившихся вокруг отпрысков двух именитых германских родов — графа Хельмута Джеймса фон Мольтке (Helmuth James von Moltke, 1907–1945) и графа Петера Йорка фон Вартенбурга (Yorck fon Wartenburg, 1903–1944). Группа больше походила на дискуссионный клуб, в её состав входили иезуитские священники, лютеранские пасторы, консерваторы, либералы, социалисты, богатые землевладельцы, бывшие профсоюзные лидеры, профессора и дипломаты. Почти все они были повешены ещё до окончания войны. Судя по сохранившимся документам, кружок Крейсау разрабатывал план создания будущего правительства, экономические, социальные и духовные основы общества — что-то вроде христианского социализма.

Оппозиционеры, объединившиеся вокруг бывшего обер-бургомистра Лейпцига Карла Фридриха Гёрделера (Carl Friedrich Goerdeler, 1884–1945) и начальника Генерального штаба Людвига Бека (Ludwig August Theodor Beck, 1880–1944), рассматривали вопрос более реалистично — стремились покончить с Гитлером и захватить власть. В основном туда входили видные политические деятели и высшие офицеры. Они поддерживали контакты с Западом, чтобы информировать союзников о происходящем и вели переговоры о возможных условиях мира с новым антинацистским правительством.

Гитлер часто менял свои планы в последний момент, из-за этого провалилось несколько попыток его убить. Самым верным, как казалось, было взорвать его либо во время авиаперелёта, либо в «Волчьем логове». Мятежники пытались реализовать оба варианта

«Вспышка»

К февралю 1943 года сподвижники Гёрделера генерал Фридрих Ольбрихт (Friedrich Olbricht, 1888–1944), начальник общего управления сухопутных войск, и Хеннинг фон Тресков (Henning Hermann Robert Karl von Tresckow, 1901–1944), начальник штаба группы армий «Центр» (одной из трёх групп армий Германии, сосредоточенных для нападения на СССР по плану «Барбаросса»), разработали план устранения Гитлера. Операция получила название «Вспышка», в деталях она описана в книге американского историка и журналиста Уильяма Ширера (William Shirer, 1904–1993) «Взлёт и падение Третьего Рейха».

Решено было поместить бомбу в самолёт фюрера. Сходство с несчастным случаем позволило бы избежать нежелательных политических издержек убийства: преданные идеям Гитлера, коих тогда было немало, могли оказать противодействие мятежникам. После испытаний стало понятно, что немецкие бомбы замедленного действия непригодны — их взрыватели издавали перед взрывом низкий шипящий звук. Беззвучные английские бомбы этого типа были более подходящие. Нужные бомбы раздобыл для заговорщиков 25-летний подполковник, командир кавалерийского полка в группе войск «Центр», имевший доступ к любой армейской технике, Филипп фон Бёзелагер (Philipp von Boeselager, 1917–2008)

Младший офицер в штабе генерала Трескова Фабиан Шлабрендорф (Fabian von Schlabrendorff, 1907–1980) собрал два взрыв-пакета и завернул их так, чтобы они походили на бутылки коньяка. Эти бутылки были переданы в самолёт, на котором летел Гитлер, как презент для старого военного друга генерала Трескова. На аэродроме Шлабрендорф запустил механизм замедленного действия и передал посылку сопровождавшему фюрера полковнику.

Попытка, однако, провалилась — взрыв-пакет не сработал. Прежде чем будут обнаружены бомбы, «подарок» нужно было забрать. На следующий день Шламбрендорф, рискуя быть разоблачённым в любой момент, отправился в ставку Гитлера — якобы по делам — и обменял настоящий коньяк на бомбы, объяснив это тем, что по ошибке были переданы совсем не те бутылки.

Политики и военные, объединив свои усилия по устранению Гитлеру, продолжали попытки. Согласно одному из планов, бомбы следовало завернуть в шинель полковника барона Рудольфа фон Герсдорфа (Rudolf Christoph Freiherr von Gersdorff, 1905–1980), который, приблизившись к Гитлеру и его окружению 21 марта в берлинском Цейхгаузе на выставке трофейного русского вооружения, должен был взорвать их всех.

Для того чтобы активированная бомба сработала, требовалось не менее 10–15 минут. По меньшей мере, были предприняты три «шинельные» попытки, но каждая из них закончилась неудачей. Не последнюю роль в этом сыграл тот факт, что Гитлер часто менял свои планы в последний момент. Мог, к примеру, пробыть на мероприятии не полчаса, как было запланировано, а минут пять или вовсе не приехать — это был характерный для него приём самосохранения.

Клаус фон Штауффенберг. Центральным пунктом его внешнеполитической программы была ориентация на окончание войны на всех фронтах и заключение мира не только с США, Англией, Францией, но и СССР. Штауффенберг, напоминая, что Россия — сосед Германии, настаивал на том, чтобы после устранения Гитлера были предприняты конкретные шаги для установления контакта с советским правительством

Только с сентября 1943 года по январь 1944 года было организовано полдюжины покушений, каждое из которых потерпело фиаско. Реально рассчитывать на встречу с Гитлером можно только во время проводимых им дважды в день военных совещаний в «Волчьем логове» — ставка Гитлера с июня 1941-го по ноябрь 1944 года располагалась в лесу Мауэрвальд недалеко от Растенбурга в Восточной Пруссии. Отсюда фюрер руководил военными действиями, здесь обсуждал с узким кругом приближенных лиц положение на фронтах и принимал важных гостей.

«Валькирия»

Ключевой фигурой среди заговорщиков стал в этот период Клаус фон Штауффенберг (Claus Schenk Graf von Stauffenberg, 1907–1944), представитель старинного аристократического рода, профессиональный армейский офицер. Блестящая эрудиция, одарённость, энергичность, пытливость ума приковывали к нему внимание. Рассудительный, спортивный, на редкость красивый, отец четырёх малышей — Штауффенберг казался образцовым германским офицером.

Он участвовал в польском и французском походах, затем был откомандирован на Восток. В России познакомился с генералом фон Тресковым и Шлабрендорфом. Уже тогда Штауффенберг был уверен: чтобы спасти Германию, необходимо избавиться от гитлеровской тирании, так что он без промедлений присоединился к заговорщикам. В Тунисе, куда он был переведён в феврале 1943 года, его автомобиль попал на минное поле.

Штауффенберг был тяжело ранен: потерял левый глаз, правую руку и два пальца на левой, получил ранение в голову и колено. Но уже в средине лета он, научившись держать ручку тремя пальцами, писал генералу Ольбрихту, что рассчитывает вернуться на военную службу. В конце сентября 1943-го он вернулся в Берлин в чине подполковника и получил назначение на должность начальника штаба в управлении сухопутных войск.

Вскоре он собрал вокруг себя ключевые фигуры, которые могли помочь ему осуществить задуманное. Среди них были: генерал Штифф, глава организационного управления сухопутных войск, генерал Эдуард Вагнер, первый генерал-квартирмейстер сухопутных войск, генерал Эрих Фельгибель, начальник службы связи при верховном главном командовании, генерал Фриц Линдеман, начальник артиллерийско-технического управления, генерал Пауль фон Хазе, начальник берлинской комендатуры, полковник барон фон Рене, начальник отдела иностранных армий.

Шёл 1944 год. В июне американцы и англичане высадились в Нормандии и открыливторой фронт, советские войска продвигались на запад уже по территории Польши, положение становилось критическим и откладывать покушение на Гитлера в «Волчьем логове» было нельзя.

20 июля 1944 года Штауффенберг прибыл в ставку Гитлера в сопровождении своего адъютанта Гефтена. Объяснив, что ему необходимо сменить после дороги рубашку, он уединился в специальном помещении. Приготовить химические взрыватели тремя уцелевшими пальцами было очень непросто, так что в спешке полковник успел настроить только одно взрывное устройство. Вторая бомба осталась без взрывателя. У него было пятнадцать минут, чтобы поставить портфель с бомбой рядом с Гитлером и покинуть «Волчье логово».

Однако выяснилось, что совещание пройдёт не в бетонном бункере, как предполагал полковник, а в маленьком деревянном бараке с распахнутыми окнами, что значительно снижало разрушительную силу бомбы. Присутствовало 23 человека. Пока шёл доклад о положении на Восточном фронте, Штауффенберг поставил портфель с бомбой под стол поближе к Гитлеру и за пять минут до взрыва вышел из помещения. Однако одному из участников совещания портфель Штауффенберга мешал, и он его переставил. В 12 ч. 42 мин. прогремел мощный взрыв. Почти все, кто находился в бараке, были сбиты с ног. Четверо человек были тяжело ранены и скончались в тот же день. Остальные получили лёгкие ранения. Гитлер отделался лёгкой царапиной и порванными брюками.

Штауффенберг и Гефтен успели пройти проходную и, увидев взрыв, вылетели в Берлин. Через два с половиной часа, приземлившись в аэропорту Рангсдорф, полковник позвонил в штаб сухопутных войск на улице Бендлер и сообщил Фридриху Ольбрихту, что Гитлер мёртв.

Ольбрихт направился с этим известием к генерал-полковнику Фридриху Фромму (Friedrich Fromm, 1888–1945), чтобы тот дал указание к началу операции «Валькирия». Это был план обеспечения силами армии резерва безопасности Берлина и других крупных городов на случай восстания иностранных рабочих, трудившихся в Германии.

Он был подписан самим Гитлером. Вероятность подобного восстания была крайне мала, но фюрер всюду подозревал опасность. Полковник Штауффенберг разработал приложения к этому документу, так что сразу после ликвидации Гитлера армия резерва могла захватить Берлин, Вену, Мюнхен, Кёльн и другие города и помочь осуществить государственный переворот. В скандинавско-германской мифологии валькирияминазывали прекрасных дев, вселяющих ужас, они летали над полем сражения, выбирая, кому суждено погибнуть. По задумке заговорщиков погибнуть на этот раз должен был Гитлер.

О заговоре 20 июля снято более десяти фильмов. В одном из последних — «Операция «Валькирия» — роль Клауса фон Штауффенберга исполнил известный американский актёр Том Круз (Tom Cruise). Фото: Twentieth Century Fox

Однако Фридрих Фромм решил убедиться в смерти фюрера и дозвонился в «Волчье логово». Узнав, что покушение не удалось, Фромм отказался давать распоряжение к началу операции. Он был в курсе готовящегося заговора и не препятствовал ему, но дал понять, что на его поддержку можно рассчитывать только в случае смерти Гитлера.

В это время в штаб сухопутных войск прибыли Штауффенберг и Гефтен, которые настаивали на том, что Гитлер мёртв, а его приближённые пытаются скрыть это, чтобы выиграть время. Штауффенберг взял инициативу в свои руки и начал действовать. Очень быстро войска должны были занять и удержать национальное управление радиовещания, две радиостанции столицы, телеграф, телефонные узлы, рейхканцелярию, министерство и штабы СС и гестапо.

Полковник сам звонил командирам частей и соединений, убеждая их, что фюрер мёртв и призывая выполнять приказы нового руководства — генерал-полковника Бека и генерал-фельдмаршала Вицлебена. В Вене и Праге тотчас приступили к выполнению плана «Валькирия». В Париже арестовали более тысячи эсесовцев и сотрудников других служб безопасности.

О событиях того дня можно прочитать в «Берлинском дневнике. 1940–1945» Марии Илларионовны Васильчиковой по прозвищу Мисси. Её семья покинула Россию в 1919 году. Мисси росла беженкой в Германии, Франции, Литве. Знание пяти европейских языков и секретарский опыт помогли ей довольно быстро устроиться на службу — сперва в Бюро радиовещания, затем в Информационный отдел Министерства иностранных дел, где она вскоре подружилась с маленькой группой убеждённых противников гитлеризма, которые впоследствии стали активными участниками заговора 20 июля 1944 года. Вот что она писала в этот день:

Заговорщики захватили главную радиостанцию, но не смогли выйти в эфир, а теперь она опять в руках эсэсовцев. Однако офицерские училища в пригородах Берлина восстали и сейчас движутся на столицу. И действительно, через час мы услышали, как по Потсдаму грохочут танки Крампницского бронетанкового училища. […] Немного позже по радио объявили, что в полночь Фюрер выступит с обращением к германскому народу. Мы поняли, что только тогда узнаем наверняка, обман это всё или нет. И всё же Готфрид упорно цеплялся за надежду. Он говорил, что даже если Гитлер действительно жив, его ставка в Восточной Пруссии расположена так далеко от всего, что режим всё-таки можно свергнуть, прежде чем он снова захватит контроль над самой Германией.

Как развивались действия минута за минутой, описать в небольшой статье не представляется возможным. Этому дню посвящено немало научных работ, книг, фильмов. Когда знакомишься с этим материалом, кажется, что вот они эти несколько часов, когда история действительно могла пойти иначе. Курт Финкер (Kurt Finker), автор книги «Заговор 20 июля 1944 года», полагает: анализ положения в Германии того времени показывает, что заговор, даже если бы он удался в одном только Берлине и других важных пунктах, вполне имел шансы на успех. Для этого загорощикам следовало как можно быстрее захватили радиостанции и типографии, чтобы призвать народ и вермахт к всеобщему восстанию.

Берлинский мемориальный центр «Германское Сопротивление» был основан в 1983 году в здании, где 20 июля 1944 года находилась штаб-квартира участников заговора против Гитлера. Фото (Creative Commons license):dionhinchcliffe

На Восточном фронте известие о покушении и попытке переворота привело к увеличению числа перебежчиков, о чём неоднократно сообщала газета «Freies Deutschland». Только в районе Люблин-Демблин за три дня, убедившись, что даже высшие военные руководители считают войну проигранной, а Гитлера — преступником, перешли на сторону Советской Армии 32 группы немецких солдат и офицеров (637 человек).

Так, унтер-офицер 1067-го пехотного полка Пауль Келлер вспоминает:

Мы занимали позицию на берегу Неман. 26 июля через громкоговорящие радиоустановки услышали с другого берега о покушении на Гитлера. Солдат Пфефферкорн невольно воскликнул: «Слава Богу, наконец-то начинается! Как только от него избавятся, сразу войне конец!« Остальные солдаты согласились с ним.

Когда на рассвете следующего дня русские форсировали реку, Келлер и его боевые товарищи не стали отступать, остались и перешли на сторону Национального комитета.

Бывший генерал артиллерии Иоганнес Цукерторт писал об этом так:

Я ни малейшим образом не был посвящён [в заговор]; генерал Ольбрихт, с которым меня в особенности связывала дружба, не установил со мной никакого контакта, хотя не мог не знать о моих оппозиционных политических взглядах. Сделай он это, я, по всей вероятности, оказался бы на стороне заговорщиков.

Рихард Шерингер поддерживает его в этом:

мы все надеялись, что армия предпримет некую акцию. Но почему мы ничего не знали о ней? Почему наш прежний полевой командир Бек не проинформировал нас об этом? Почему они ограничились генеральским заговором?

Никто из участников заговора не готовил себе убежище на случай провала восстания. Они были уверены, что суд офицерской чести приговорит их к расстрелу. Но быть расстрелянными посчастливилось не всем. Казни совершались в специально оборудованном для этого помещении берлинской тюрьмы Плётцензее. Мучения подвешенных на огромных крюках жертв снимали на киноплёнку. Те, кто лучше знал нацистские методы следствия, старались не даться живым в руки гестапо и закончили свою жизнь самоубийством. Всего было казнено около двух сотен человек, причастных к организации покушения.

Вероятно, мятежники понимали, что шансы на успешное завершение кампании невелики, тем не менее они неоднократно рисковали своими жизнями (и жизнями членов своих семей), чтобы спихнуть тирана с Олимпа. Зачем? На этот вопрос как-то ответил генерал Тресков в беседе с фон Штауффенбергом: «Покушение надо осуществить любой ценой. Даже если мы не добьёмся никакой практической пользы, оно оправдает немецкое Сопротивление перед миром и историей».

Элла Бикмурзина. Телеграф «Вокруг Света»