«Обычная» трагедия: как беременной женщине дали 5 лет за самооборону

Несколько лет назад один из районных судов Симферополя вынес очень суровый приговор беременной женщине — пять лет колонии за убийство в целях самообороны. Судья объяснил это тем, что, дескать, преступница превысила пределы необходимой самообороны. Однако в тот момент она думала лишь о том, как спасти своего будущего ребенка. 

Испытание на прочность 

Пока на полуострове бушуют криминальные и политические войны, с самыми обычными людьми происходят самые обычные, на первый взгляд, трагедии. И происходят они так часто, что уже мало у кого вызывают эмоции. Никого сейчас не удивляет, что сын может убить собственную мать из-за бутылки водки, что отец годами насилует родную дочь, что роженица способна хладнокровно душить новорожденных младенцев и прятать их трупы в холодильнике. Теперь даже суд к таким нелюдям зачастую не столь суров — пожизненное заключение за вышеописанное не дают, как максимум, лет десять-пятнадцать. А вот нашу героиню осудили по всей строгости закона — судья не нашел ни единого оправдания ее действиям. Судите сами…

Ирина К. с самого рождения проживала в одном из сел Симферопольского района. Судьба распорядилась так, что тяжелые испытания выпали на долю этой девчушки с самого первого дня жизни. Мама Ирины умерла при родах, и растить дочь взялся отец. Но, как известно, мужчины — народ слабый. Смерть жены и маленький ребенок на руках привели Владимира К. к алкоголизму. Свое горе он заливал водкой, в то время как соседи по очереди выхаживали маленькую Иру, чтобы ее не отправили в детдом. И им это удалось. Кое-как девочка выросла, пошла в школу и стала очень самостоятельным ребенком. Владимир продолжал выпивать, и поэтому хозяйкой в доме была Ира. Школу она совмещала с домашними обязанностями взрослой женщины — готовила, убирала, стирала, ухаживала за огородом и домашним скотом. Плюс ко всему этому постоянное воспитание и контролирование запойного отца. Владимир не был буйным и агрессивным алкоголиком. Несмотря на то, что пропил почти все свои мозги, — дочь все же очень любил, побаивался и старался слушаться ее во всем. Она ругала его за пьянку, за то, что пропивал деньги, не хотел помогать по хозяйству. Такой взбучки обычно хватало на неделю: отец становился шелковым и домовитым. 

Соседи с жалостью и вместе с тем с восхищением смотрели на подрастающую Ирину. Никто ее не воспитывает, никто ничему не учит, а девочка славная растет. Но от некоторых ошибок Ирина все же не смогла уберечься. Тут бы своевременный материнский совет или строгость отца… Хотя и в нормальных семьях подобное частенько случается, как говорится, молодо-зелено. В общем, в 17 лет Ирина забеременела. Пришла однажды домой со свидания вся в слезах. Отец, к счастью, был трезв и испуганно спросил: «Случилось чего?..» Ира разревелась и призналась, что беременна. Замуж девушку, понятное дело, виновник этого «горя» брать не собирался. 
На удивление Ирины, отец вздохнул с облегчением, заулыбался и попытался успокоить дочь: «Это ж хорошо! Дедом буду…»

Пьянству — бой!

Ира к своей беременности подошла очень ответственно и серьезно. Об аборте даже и мысли не допускала, несмотря на юный возраст. Понимала, что будет трудно одной с ребенком да непутевым отцом, но к трудностям девушка привыкла с детства. Соседи опять-таки поддержали Иру, не осудили, наоборот, успокоили, пообещали, что помогут выходить малыша, — ее же вырастили.
Беременность у Иры была нелегкая: мучил сильный токсикоз. Врачи предупредили, что есть угроза выкидыша, и запретили будущей маме большие нагрузки. Естественно, при всем этом было и нервное состояние, и беспричинные слезы. Хотя причины плакать имелись.

Поначалу, узнав о беременности дочери, отец вроде взялся за голову — не пил недели три, а потом снова как с цепи сорвался. Днем бродил по селу в поисках выпивки, потом ночами напролет пил с друзьями. Ире приходилось выполнять всю домашнюю работу, несмотря на предупреждение врачей. Правда, она старалась меньше нервничать и делать все медленно и аккуратно, чтобы не навредить ребенку. Она очень ждала его рождения — лишенная матери, Ира хотела побыстрее стать ею.

Владимир то уходил в запой, то выходил из него недели на две, в общем, старался изо всех сил, но, понятное дело, больной человек — алкоголик. Ира решила всерьез взяться за него после рождения ребенка. Думала, что отправит сначала лечиться, а потом, может, уговорит закодироваться. Однажды, пропалывая грядки (а шел пятый месяц беременности), уставшая Ира увидела, как отец, пытаясь спрятать бутылку под рубахой, убегает из дому. Увиденное так ее возмутило, что она в бешенстве бросилась за отцом, догнала его, отняла бутылку и тут же разбила ее о каменный забор. «Ну сколько можно! — закричала она на отца. — Скоро внук у тебя появится, угомонись!» Владимиру всякий раз было стыдно, когда дочь устраивала ему подобные взбучки, и на какое-то время он прекращал пить. 

Страшный дом

После последней дочкиной головомойки, когда она разбила бутылку водки, Владимир не пил целый месяц. Ира даже подумала, что больше и не будет. Таким замечательным был отец, когда не пил. Шестой месяц беременности Ира провела на диване у телевизора. По дому все делал отец, наказав дочери отдыхать. Но такая хорошая жизнь быстро закончилась. После месяца «сухого закона» Владимир запил как никогда, такого запоя у него еще не было. Он не просто стал пить в два раза больше, он перестал прятаться от дочери и приводил собутыльников домой. Несколько вечеров Ира терпела это безобразие, просила непрошеных гостей уйти по-хорошему, но в ответ слышала только отборный мат. Чужие мужики превращали чистый и уютный дом Ирины в прокуренный притон, а беременная женщина ничего не могла с этим поделать.

Однажды, переночевав у соседей, потому что в ее собственном доме ей не давали спать папины собутыльники, Ира зашла на кухню и увидела такую картину: отец спал вдрызг пьяный за столом, а двое мужиков продолжали пить. Ира попросила односельчан разойтись по домам, дескать, всю ночь пили, идите проспитесь. Но те даже не слышали Ирину. Тогда она стала говорить на повышенных тонах, надеясь, что это возымеет хоть какое-то действие. Но алкаши только обматерили Иру и продолжили пить. Тогда девушка попыталась сделать то, что однажды сделала с отцом и отчего тот перестал пить. Она схватила бутылку и хотела было ее разбить, как вдруг один из «гостей» схватил ее за руку, вырвал пойло и толкнул на пол.

Ирина упала и больно ударилась головой. Она больше не могла терпеть все это, и у нее случилась истерика. Ира стала рыдать и кричать на мужиков, чтобы они убирались вон из ее дома. Один из них так и сделал, а другой, вдруг озверев, поволок беременную женщину в спальню и повалил на кровать. Она не сразу поняла, что происходит, но, когда почувствовала, что негодяй лупит ее по щекам, срывая с нее одежду, начала звать на помощь отца, царапая и кусая насильника. Но отец спал мертвецки пьяный, а его собутыльник, навалившись всем весом на Иру, пытался ее изнасиловать.

В голове девушки в тот момент билась только одна мысль: «Ребенка убьет, раздавит!» Она пыталась скинуть с себя насильника, но тот, словно протрезвев, был полон сил. Тогда Ира нащупала на тумбочке ножницы, которыми резала простыни, заготавливая пеленки для малыша, и изо всех оставшихся сил ударила обидчика в спину. Удар пришелся в самое сердце. Мужик сначала замычал, попытался встать, не понимая, отчего такая дикая боль, а потом медленно сполз по стене, оставив на ней кровавую дорожку. 

Надеясь на правосудие…

Владимир не проснулся даже тогда, когда в дом пришли милиция и односельчане. Ира сама вызвала правоохранителей, сама все рассказала и во всем призналась. Ее сначала допросили в доме, а потом на виду у всего села в наручниках посадили в машину и увезли в отделение.

Потом был суд. Отец убитого на суде сказал, что не имеет к обвиняемой никаких претензий и зла на нее не держит, поскольку сын пьянствовал, безобразничал, он от него тоже вдоволь натерпелся.

Ирина призналась, что раскаивается в случившемся, но в то же время объяснила, что у нее тогда не было другого выхода, иначе погиб бы ее ребенок. В сельсовете Ире дали хорошую характеристику, да и односельчане поддержали — выступили в суде, рассказали, что Ирина хорошая девушка, ее в пример сельской молодежи надо ставить, которая, кроме пьянок, наркотиков и дискотек, ничего не знает и делать не хочет. Тем не менее судью это не тронуло. Он рассудил по-своему, заявив, что преступница превысила пределы необходимой самообороны, и дал ей максимальный срок — пять лет колонии. Присутствующие были в шоке от приговора, тем не менее уже никто ничего не мог сделать. 

Когда Ирину везли в тюрьму, она смотрела через зарешеченное окно и все хотела спросить у сопровождавших ее конвоиров: что же будет с ее ребенком? Но задать этот вопрос так и не решилась, потому что боялась услышать ответ. 

В тюрьме Ирина пробыла несколько дней. Затем ее отправили в колонию, предназначенную для женщин, родивших в заключении, и там она родила сына. Правда, нянчилась со своим таким долгожданным и выстраданным малышом, жизнь которому спасла, убив человека, совсем недолго. Четыре месяца спустя ребенка определили в специальное помещение, где за ним ухаживали медсестры и нянечки. Матерям позволяли находиться с детьми только два часа в сутки. 

Отец писал Ире слезные письма, всякий раз просил прощения и высылал посылки. Когда мальчику исполнилось три года, его отправили в детский дом. Ирине сказали, что ребенка ей могут вернуть, но для этого нужно отсидеть оставшийся срок без замечаний. Поэтому сейчас она старается отличиться, безупречно работает и часто пишет прошения о досрочном освобождении куда только можно, до сих пор надеясь на милость и справедливость правосудия.

Первая Крымская