Цена Победы подсчитана учеными: 29,7 миллионов погибших и пропавших без вести на фронте

В 1993 г., с выходом изданного Министерством обороны сборника «Гриф секретности снят», в обществе утвердилась официальная цифра потерь советских вооруженных сил в Великой Отечественной войне — 8 668 400 погибших и умерших. Она была основана главным образом на донесениях о потерях, направляемых командованием фронтов в Генеральный штаб и Ставку Верховного Главнокомандования.

 

Однако в том же 1993 году генерал Дмитрий Волкогонов опубликовал 8 мая в газете «Известия» цифры безвозвратных потерь Красной Армии за 1942 г. с разбивкой по месяцам. По данным Волкогонова из закрытого Президентского архива, потери погибшими и пропавшими без вести оказались вдвое больше потерь за 1942 г., приведенных в сборнике «Гриф секретности снят». Между тем, в самих материалах сборника, где были приведены данные о потерях в основных операциях Красной Армии, содержались сведения, опровергавшие официальную цифру потерь. Это происходит во всех случаях, когда приведенные в сборнике потери по отдельным операциям поддаются проверке.

 

Так, если взять потери Центрального фронта в оборонительном сражении под Курском в июле 1943 г. и сравнить их с изменениями численности войск фронта к концу оборонительной операции, то оказывается, что его потери убитыми и пропавшими без вести занижены по крайней мере в 4 раза. Точно так же безвозвратные потери двух армий Войска польского в Восточно-Померанской и Берлинской операциях оказались занижены в 3-4 раза по сравнению с официальными польскими данными.

Известна помесячная динамика потерь ранеными за всю войну в процентах от среднемесячного уровня. Соответствующий график был опубликован в книге бывшего начальника Главного военно-санитарного управления Красной Армии Ивана Ефимовича Смирнова «Война и военная медицина» в 1979 г. Чтобы оценить потери за всю войну, требовалось определить, в каком месяце 1942 г. Красная Армия практически не несла потерь пленными, а ее потери убитыми были подсчитаны наиболее точно. По ряду соображений в качестве такого месяца был выбран ноябрь, когда вермахт уже практически не наступал, а Красная Армия только 19-го числа перешла в контрнаступление в районе Сталинграда. Получилось, что на 1% от среднемесячного за войну потерь ранеными приходится около 5 тыс. убитых. Учтя также потери умершими от ран, умершими в плену, умершими от болезней и от других небоевых причин, я получил суммарную оценку в 26,9 млн погибших и умерших за годы войны советских военнослужащих.

 

В апреле 1942 г. руководство Наркомата обороны было уверено, что на персональном учете состоит не более одной трети всех безвозвратных потерь Красной Армии. Я попробовал оценить советские потери, введя трехкратный коэффициент занижения к данным указанного сборника. В «Грифе секретности» снят общий объем безвозвратных потерь, с включением сюда вернувшихся домой пленных и пропавших без вести, он определен в 11 444 тыс. человек. Из них надо исключить 1 658 тыс. умерших от ран, болезней и несчастных случаев и расстрелянных трибуналами и покончивших с собой (эти потери не входят в число убитых и пропавших без вести). Если полученное число умножить на 3 и вычесть 2 776 тыс. вернувшихся пленных и пропавших без вести и опять прибавить 1 658 тыс. погибших, то получится, что всего погибло около 28 240 тыс. военнослужащих Красной Армии. Отсюда надо вычесть примерно 250 тыс. советских военнопленных, оказавшихся в эмиграции. Общее число погибших уменьшится до 27 090 тыс., что всего на 1 090 тыс. больше цифры в 26,9 млн погибших советских военнослужащих, полученной с использованием данных о помесячной динамике числа раненых. Общие же потери СССР, включая мирное население, составили, по моей оценке, 40,1-40,9 млн человек.

 

Я также попробовал проверить свою оценку в 26,9 млн погибших советских военнослужащих, сопоставляя данные переписей населения СССР 1939 и 1959 гг. и пытаясь определить, насколько недоучет мужского населения был больше в 1939 г. по сравнению с 1959 г.

Бросается в глаза, что в 1939 г., по данным переписи, женский перевес в 234 тыс. человек, или в 1,27% от численности мужчин, возникает уже в возрастной когорте 10-19 лет. Очевидно, что он никак не мог быть следствием Первой мировой или гражданской войны, так как самые старшие из этой когорты родились только в 1920 г. Между тем, в отсутствие войн или террора, затрагивающих преимущественно мужскую часть населения, мужской перевес, вызванный чисто биологическим фактором (на 106 мальчиков рождается только 100 девочек), сохраняется примерно до возраста 30 лет, когда он сменяется женским перевесом из-за того, что у женщин оказывается более низкая смертность. Также в возрастной когорте 20-29 лет мы наблюдаем женский перевес в 836 396 человек, или 5,56% от численности мужчин. В когорте 30-39 лет женский перевес достиг 817 754 человек, или 6,62% от численности мужчин. В этой когорте представлены рожденные в 1900—1909 гг., так что здесь не могло быть влияния на женский перевес Первой мировой войны, а влияние гражданской войны было минимальным. Наконец, в когорте 40-49 лет женский перевес достигает 1 216 863 человек, составляя 17,24% от численности мужчин.

Здесь уже ощутимо влияние Первой мировой и гражданской войн. Сравнение одних и тех же возрастов по переписям 1939 и 1959 гг. мало что дает, поскольку в первом случае женский перевес во многом является следствием Первой мировой и гражданской войн, а во втором — Второй мировой войны. Поэтому мы используем данные переписи 1979 г., где на когорту 40-49 лет последствия Второй мировой войны уже не влияли. Здесь женский перевес составил 1 411 545 человек, или 8,25% от численности мужчин. Этот показатель можно считать наиболее близким к показателю естественного женского перевеса в данной когорте, в отсутствие демографических катастроф. Женский же перевес в 1939 г. в когортах 10-29 лет мы объясняем недоучетом мужского населения в этих возрастах переписью 1939 г. Мужчины, как известно, обладают большей социальной и территориальной мобильностью по сравнениюс женщинами, поэтому их сложнее учесть. Да и террор 1937—1938 гг. явно не способствовал тому, чтобы люди охотнее общались с представителями государства. К тому же перед переписью 1939 г. был принят закон, угрожавший судебным преследованием тем, кто будет отказываться отвечать на вопросы переписи или сообщать неверные сведения.

 

Отметим, что для когорты 10-19 лет в 1979 г. существует мужской перевес в 968 277 человек, составляющий 4,33% от численности мужчин, а для когорты 20-29 лет этот перевес равен 272 387, или 1,21% от численности мужчин. Вероятно, такой же мужской перевес существовал бы в этих когортах и в 1939 г., если бы не было повышенного недоучета мужчин по сравнению с женщинами. Перепись 1979 г., вероятно, была самой точной в советской истории. В ней впервые женский перевес появился только в возрасте 30 лет. Перепись же 1959 г. была существенно точнее переписи 1939 г., поскольку проводилась в период «оттепели», а не в разгар террора. Особенно точно были учтены когорты 30-69 лет, значительно уменьшившиеся в численности и перешедшие в состав более пожилых и менее социально и территориально подвижных возрастных групп.

 

Недоучет мужского населения в когортах 10-49 лет еще больше усиливался за счет того, что в ряде мусульманских регионов в этих возрастах существовал значительный мужской перевес, обусловленный недоучетом женского населения. Мусульмане, как и представители некоторых других традиционных обществ, весьма неохотно показывают чужакам своих женщин. По нашей оценке, общий мужской перевес в когортах 10-49 лет в 1939 г. для мусульманских и некоторых других традиционных регионов составил 778 164 человек.

 

Всего в возрастных когортах 1049 лет 1939 г. недоучет мужчин составил 2 940 тыс. человек. На территориях, присоединенных к СССР в 19391940 гг., недоучет мужчин мог составить порядка 389 тыс. Общую численность мужчин в возрасте 10-49 лет на территории СССР в границах на 22 июня 1941 г. на начало 1939 г. можно оценить в 63 232,5 тыс. человек. В 1959 г. численность мужского населения в возрасте от 30 до 69 лет, т. е. тех когорт, которые реально призывались в армию во время войны, составила 32 857 854 человек.

 

Число погибших в Красной Армии мужчин, которым в 1939 г. было от 10 до 49 лет, мы оцениваем в 26 062,1 тыс. человек. С учетом же потерь тех, кому в 1939 г. было 50 и более лет, и потерь населения Тувы и Закарпатской Украины число мужчин, погибших в Красной Армии, увеличится до 26,2 млн. Оставшиеся 0,6 млн мужчин, вероятнее всего, — это те мужчины, которые в 1939 г. не были учтены в рамках скомпенсированного недоучета, когда недоучитывались как мужчины, так и женщины.

 

Ведь во время переписи 1939 г. наверняка было недоучтено и какое-то число женщин, и такое же число мужчин, которых нельзя выявить, основываясь на данных о величине женского перевеса. Тогда общий скомпенсированный недоучет в возрасте 10-49 лет можно оценить в 1,2 млн человек, а суммарный недоучет в этих контингентах — в 4,8 млн человек. Недоучет в других возрастных группах наверняка был значительно меньше. Его можно оценить в 10% от недоучета в когортах 1049 лет, т.е. примерно в 0,5 млн человек. Тогда общий недоучет переписи 1939 г. можно оценить в 5,3 млн человек, или в 3,1 %. Этот результат вполне укладывается в данные о предыдущей переписи, 1937 г., результаты которой были забракованы. Комиссия по проверке результатов переписи 1937 г. под руководством Я.А. Яковлева оценивала размер недоучета от 4,8 до 8,1 млн человек, т.е. от 3 до 5%.

 

Я также попробовал проверить цифру в 26,9 млн военнослужащих по материалам объединенного банка данных безвозвратных потерь советских Вооруженных Сил «Мемориал» (www.obd-memorial.ru). Я решил проверить долю числа умерших от ран в ОБД, так как именно этот вид потерь считается наиболее точно, и, скорее всего, здесь эта категория учтена почти целиком. По официальным данным, умерло от ран 1 104 тыс. красноармейцев, что составляет 3,7% от нашей оценки безвозвратных потерь в 29,7 млн человек, если включить в нее всех оставшихся в живых пленных и пропавших без вести. Поскольку на один запрос ОБД выдает ответ не более чем в 1000 персоналий, я постарался найти такие русскую, белорусскую, украинскую и мусульманскую фамилии, число носителей которых было бы меньше 1000, но больше 700. В результате поиск был произведен по фамилиям Петрищев (906 персоналий), Юшкевич (749), Иванчук (вместе с дублирующимися с ней фамилиями Иваньчук и Иванчуков) (898) и Нуралиев (Нуралеев) (947).

 

В ходе исследования мы исключили все дубли, а также тех, кто в действительности не относился к погибшим или пропавшим без вести, В результате число в 3 500 персоналий, среди которых был 321 умерший от ран, сократилось до 2514, среди которых оказалось 132 умерших от ран, или 5,25 % (для Петрищевых этот показатель равен 4,7 %, для Юшкевичей — 6,0 %, для Иванчуков — 5,8 % и для Ну-ралиевых — 4,8%). Доля дублей среди умерших от ран оказывается выше, чем доля дублей среди всех персоналий (соответственно 58,9 и 28,2 %).

 

Это означает, что среднестатистический умерший от ран дублировался в значительно большем числе донесений, чем среднестатистический погибший и пропавший без вести, так что у него было гораздо больше шансов попасть в ОБД «Мемориал». Результат в 5,25% вполне подтверждает наши цифры в 26,9 млн погибших и в 29,7 млн всех погибших и пропавших без вести. В ОБД сейчас находятся персоналии на 19,1 млн погибших и на примерно 2 млн оставшихся в живых пленных и окруженцев.

 

За пределами ОБД «Мемориал», вероятно, остаются около 8,6 млн погибших и пропавших без вести, включая около 7,8 млн погибших и около 0,8 млн оставшихся пропавших без вести. Если же принять официальные цифры потерь в 8 668,4 тыс. погибших красноармейцев и 2 776 тыс. оставшихся в живых пропавших без вести, то доля умерших от ран в ОБД «Мемориал», даже при том совершенно невероятном предположении, что в базе данных содержатся персоналии всех погибших и пропавших без вести, должна была составить не менее 9,6 %. Если же были бы верны расчеты С.А. Ильенкова, на которые ссылается Александров, то доля умерших от ран должна была быть не менее 6,6%. В реальности же этот показатель должен был быть на несколько процентов больше.

 

Борис Соколов, канд. ист. наук, докт. филол. наук, член Русского ПЕН-центра, автор 67 книг по истории и филологии, переведенных на латышский, польский, эстонский и японский языки.