Экс-охранник Ахмад Шах Масуда: «Пока в Афганистане последний солдат не похоронен, война не закончена

После второй неудачной попытки бежать он смирился со своей судьбой. Николай выучил язык, научился жить среди афганцев и в конце концов принял ислам. Около двух лет спустя, готовясь к отступлению, Масуд предоставил военнопленным возможность вернуться на Родину или бежать, но Быстров решил остаться.

«Масуд нас собрал всех вместе, семь человек, и сказал: «Так, ребята, кто хочет за границу? Кто хочет обратно в Советский Союз? В Советский Союз или в Америку, или в Англию, или в Пакистан, или в Иран? В какие страны хотите?» Но все в то время боялись возвращаться обратно на родину. Все подняли руки и сказали: «Вот мы хотим в Америку». Один сказал: «Во Францию хочу». Но только я не поднял руку. Он говорит: «А почему ты не поднимаешь? — Я говорю: «Не хочу никуда: ни в Америку, никуда», — рассказал Быстров.

Быстров еще долгие годы служил в личной охране Ахмад Шаха. Без предварительного досмотра никого к нему не пропускал: ни журналистов, ни чиновников, ни даже друзей.

«Мы поднимались на перевал, шли на север Афганистана. Я поднялся самый первый. Масуд и еще трое-четверо поднимались очень медленно. Снег был, снегопад, перевалы в снегу. Я сел ждать их, смотрю, думаю: четверых-пятерых я запросто могу уложить. Потом думаю, посмотрю, он мне автомат дал, открыл, боекомплект полный, 30 патронов, запасные четыре обоймы тоже полные. Боёк посмотрел, ничего не вытащено. И знаете, я задумался, раз он мне доверился, давай-ка не буду», — сказал Быстров.

В России Быстров работает с Комитетом по делам воинов-интернационалистов. Почти каждый год он по несколько месяцев проводит в Афганистане. Там они разыскивают захоронения без вести пропавших советских воинов и возвращают останки на Родину.

«Я хочу всех найти. Всех ребят найти. Потому что я вернулся живой. И останки пропавших хочу вернуть родителям. Чтобы у родителей была душа спокойная, что сын вернулся, хоть не живой, и можно похоронить. Я разбираюсь в афганских людях, знаю их психологию, обычаи. Пока они со мной сотрудничают, я это буду делать. Они всегда со мной, не отказываются, „нет“ не говорят. Знаете, пока последний солдат не похоронен, война не закончена. И я хочу эту войну закончить», — отметил Быстров.

Эти поездки в Афганистан помогли вернуть в Россию и выживших солдат, попавших в плен примерно в одно время с Быстровым. Одним из них был Юрий Степанов. Он провел в плену моджахедов более двадцати лет. Вот как он вспоминал о своем возвращении на Родину:

«Колина помощь была в том, что потом, когда мы паспорта сделали афганские, доехали до Кабула, с ним встретились, он нам объяснил, что и как в России. Что Россия уже другая, надо помочь комитету в поисковой группе, комитету Руслана Султановича Аушева помочь. Мы в то время тоже помогли. Обратно вернулись, еще где-то месяца на два задержались. Коля начал со стороны Кандагара искать ребят, а мы со стороны того, что знали сами».

Четверть века спустя после окончания войны поиски пропавших воинов продолжаются. Николай Быстров и те, с кем он работает, уверены, что необходимо восстановить судьбы каждого пропавшего в Афганистане.