Иловайские события: заслон 11-го БТРО

Посвящается командиру 11-го БТрО Александру Гуменюку, погибшему накануне указанных в ней событий. 15 августа в зону АТО зашла группа из 30 человек 17-го БТрО под командованием ротного Андрея Бойко. Она объединилась с ротой 11-го БТрО и скоординировалась для выполнения очередных задач. Накануне прибытия этой группы в 11-й БТрО случилась трагедия: в бою погиб комбат батальона Александр Гуменюк.

После ночёвки в Дебальцево сводную группу перебросили в Фащевку. Зайдя в этот населённый пункт, бойцы получили задачу выйти в район Адрианаполя – Уткино. Была сформирована колонна из РТГр в составе порядка 120–140 человек, после чего она начала движение.

За населённым пунктом Городище головной дозор колонны попал в засаду и был обстрелян из стрелкового оружия. Колонну остановили, вернули в Городище, начали искать другой маршрут.

В Городище к бойцам подошли мирные жители из села, в котором попал в засаду дозор с белым флагом, и попросили их не заходить в село, так как сепаратисты предупредили, что если там будет украинская армия, то они накроют артиллерией его вместе с населением. Жители утверждали, что угроза более чем реальная. Командиры приняли решение выйти из населённого пункта Городище и выдвигаться по другому маршруту, а вскоре приехали разведчики, которые и нашли такой маршрут.

Колонна вышла в район Уткино – Адрианаполя и закрепилась на указанных командованием рубежах. В Уткино стояла группа в количестве 60 человек, ещё 60 человек были в Адрианаполе. Основная цель группировки была заблокировать дороги и движение сепаратистов в этом районе.

Так группа простояла полторы недели, после чего два взвода получили задачу занять Фёдоровку, что они успешно и сделали со второй попытки (первая попытка окончилась неудачей — взвод попал в засаду и после непродолжительного боя отошёл назад). Через сутки была осуществлена повторная попытка взвода 11-го БТрО и разведчиков 101-й бригады занять Фёдоровку, которая закончилась успешно. Задача заключалась в том, чтобы заблокировать трассу между Перевальским и Петровским, так как по ней постоянно шли поставки вооружения, техники и боеприпасов с Красного Луча.

Вторая задача была обеспечить выдвижение группировки 30-й бригады для выполнения дальнейших задач в районе Иловайска. Бойцы 11-го БТрО роптали, так как, не зная глобальности задачи, не понимали, зачем им выдвигаться на такое удалённое расстояние от основных сил и средств, имея всего одну дорогу для эвакуации. Да и техники было мало: грузовик, автобус, два БТРа и одна БМП 30-й бригады. Но приказ был выполнен. Фёдоровка была занята. Буквально через несколько минут после того, как бойцы разместились в ней, произошёл бой, в котором погиб взвод морпехов ВС РФ.

– Три человека отправились к въезду в Фёдоровку, — рассказывает командир взвода, — осмотреть укреппозиции. Тут по рации докладывают: «Нужно подкрепление, веду бой». Какой бой, с кем бой? Мы подорвались, в общем, и на двух БТРах рванули к тому месту.

– Там были блокпосты, укрепрайоны сепаратистов, но брошенные, — рассказывает эту известную историю Бойко. — Сепары отошли оттуда, их никто не держал. Наша разведка это узнала и командование поставило задачу занять эти позиции. Это были 20-е числа, 23–25 августа. Только на эти позиции зашёл наш дозор, а тут едут военный «КамАЗ» и гражданский автобус. А передвижение в гражданских автобусах, «Богданах», — это вообще была «традиция» украинских войск, с техникой тогда такие проблемы были. Наши начинают махать руками — грузовик и автобус останавливаются, из последнего начинают выходить российские морпехи. Форма, шевроны, всё штатное.

Они наших, видимо, за сепаров приняли. Наверное, им поставили схожую задачу — занять эту позицию. Их разведка, очевидно, доложила, что украинских войск в Фёдоровке нет, а позиции брошены. В общем, звёзды вот так сложились, неудачно для них. Наши, увидев форму, перестают махать руками, вскидывают автоматы и пулемёт. Начинают дырявить грузовик и автобус. С задней части автобуса выпрыгнуть умудрились четверо.

Троих уничтожили, когда они пытались в поле убежать, один таки сбежал. Автобус загорелся. В это время подскочил наш БТР и отработал по грузовику. Там начал взрываться боекомплект, грузовик тоже быстро разорвало. Вот такая вот история, три человека, по сути, взвод морской пехоты положили. Там их человек двадцать, думаю, было, хотя точно понять количество после того, как автобус сгорел, а грузовик взорвался, не представлялось возможным, конечно. Питерские морпехи, как потом оказалось, — в основном молодые ребята.

– Мы спустились на двух БТРах, — позже мне рассказывает командир взвода. — Вижу, что автобус и «КамАЗ» уже горят, бой продолжается. Оказывали сопротивление они довольно грамотно. Начали закручивать бой влево, оттягивать отходя. В основном те, кто из «КамАЗа» успели выскочить. Тут подлетела наша БМП, заняла позицию, так как нам доложили, что в нашу сторону начали с Петровского выдвигаться танки.

Потом мы отошли, прикрываясь огнём пулемётов. По нам тогда противник открыл огонь из АГСов, начал работать снайпер боевиков, на эти позиции выдвинулся враг. Бойца ранило в ногу, затащили его за броню под огнём. Мы под прикрытием пулемётов начали отступать назад в Фёдоровку, героически, но поспешно (улыбается).

На следующий день начали узнавать, кто же это такие были. Оказалось, что четверо из тех, кого там прибили, были с комендатуры, а про остальных сепары заявили, что погибли 23 человека с морской пехоты ВС РФ. Вместимость «КамАЗа» и автобуса — человек 35–40 была на глаз. Ну вот примерное соотношение, кого там и как «покрошили». Там потом ещё в поле смотрели мои, по путям тех, кто убежал. Были там и раненые. Окровавленную одежду находили, тюбик один нашли с обезболивающим.

 Те самые «КамАЗ» и автобус

На следующий день бои продолжились. Часть взвода, получив приказ выдвинуться перед Фёдоровкой, вышла из населённого пункта и, сняв флаги, буквально перед носом у сепаратистов прошла по флангу и заняла позиции недалеко у дороги. На окраине Уткино установили миномётную батарею, которая должна была прикрывать группу в Фёдоровке. Была обнаружена колонна из девяти машин, выдвигавшаяся вечером по трассе (грузовики и бронемашины).

Миномётом подбили машину в хвосте колонны — она сразу загорелась, после чего артиллерия (четыре машины калибра 152 мм 43-й бригады) начали наносить удары перед колонной, подбив авто в начале её. В колонне сразу выключили свет фар и машины начали разъезжаться врассыпную. Видимо, информация о том, что украинские войска заняли Фёдоровку, ещё не была доведена всем подразделениям россиян и сепаратистов, раз они решили двигаться по трассе. Часть колонны ушла в сторону Фащевки, а часть — на Алчевск.

На третий день к Фёдоровке попытались подъехать разведчики на трёх гражданских авто. Две машины были подбиты, третья — развернулась и уехала. Выбежавшие из автомобиля боевики открыли огонь в сторону украинских войск, но по итогу после того, как некоторые из них приняли ислам, остальные скрылись в «зелёнке».

Трофеи, найденные в двух подбитых машинах

«Пропуск» на лобовом стекле одного из автомобилей боевиков

Позже подъехал трёхдверный джип Mitsubishi, судя по перехваченным переговорам, с целью забрать раненых. Его обстреляли издалека, после чего один из «трёхсотых» боевиков стал уже «двухсотым» и боевики начали выходить на командира взвода 11-го БТрО с просьбой разрешить забрать погибших. Переговоры со стороны боевиков вёл Евгений Ищенко с позывным «Малыш», позже ставший «мэром» Перевальска.

Одним из трофеев стала радиостанция боевиков.

Третий день начался с пехотного штурма боевиков с Петровского. Благодаря грамотно расставленным огневым позициям и хорошо окопанным бойцам, штурм был отбит без потерь. Причём был нанесён значительный урон живой силе противника. На четвёртый день на взводного снова вышел кто-то из боевиков и предложил обменять «двухсотых» на «двухсотых», чем озадачил взводного, так как потерь у него не было. Но боевики утверждали, что у них есть тела бойцов ВСУ, погибших на других участках фронта, и они готовы их обменять на тела своих. Взводный согласился. Боевики, приехавшие в белом бусе, забрали тела, обмен был произведён.

Следующие дни на позиции 11-го БТрО непрерывно «сыпались» обстрелы — сепаратисты и россияне пытались выбить украинцев с их позиций. Судя по понесённым потерям, россияне и боевики, очевидно, решили, что в Фёдоровке стала большая группировка украинцев, и пехотных штурмов уже не предпринимали. Более того, судя по перехватам, они думали, что украинцы сами могут перейти в наступление, потому артиллерия россиян почти постоянно накрывала «зелёнки» и полевые дороги, которые могли стать путями для штурмовой группы. Конечно, никаких штурмовых групп там не было, но артиллерийские удары были постоянно.

В ответ подключалась артиллерия 43-й бригады, помогал и «старший брат». «Смерчи» наносили удары по корректировке начарта 11-го БТрО (который очень удачно оказался в составе группы), которые периодически обрушивались на головы противника и технику, работающую из окраин Петровского. В результате одного из удачных попаданий был подорван склад боекомплекта на заводе Петровского. Одна ракета «Смерча», не долетев до завода в Петровском, упала и разорвалась возле окопа, подарив бойцу уйму замечательных ощущений на всю жизнь. Хорошо, что отделался испугом.

– Зачем им так нужна была Фёдоровка? — спрашиваю я у Бойко. — И почему командование приказало вам удерживать её?

– Мы тогда были на передовой линии. Командование задач нам не раскрывало. — отвечает Андрей. — Ну, мало ли, может, в плен кто попадёт, раскроет планы. Потом мы уже узнали, что держали линию для колонны, которая должна была зайти с этой стороны, чтобы разблокировать иловайскую группировку. Вроде 30-я ОМБр должна была в этот район выйти и помочь разблокировать наших в Иловайске. Но она по каким-то причинам не пришла.

– А где вы были? Где это, Фёдоровка? — оживает Дмитрий, «донбассовец», сидящий за этим же столом, где вёлся этот неспешный разговор, участник Иловайских событий, много месяцев проведший в плену. — Это где? Там далеко было от Иловайска?

– Мы там держали линию обороны, а с этой стороны, со стороны Никишино, должны были зайти к Иловайску. Сейчас не вспомню, но через район Новоорловки, Кировского, Малоорловки…

– Так там вообще недалеко было, — грустнеет Дмитрий. — Реально было бы дойти… если бы было кому идти, конечно. 92-я не дошла. Нам говорили, что 72-я и 79-я должны прийти, но они не пришли.

– Я встречал в начале августа 72-ю и 79-ю у Мелитополя, — отвечает Бойко. — Более «разорванных» подразделений я в жизни не видел. 72-я «порванная», но ещё куда не шло, а 79-я — это вообще был ужас. Изрешечённые БТРы, на некоторых по 2 колеса было. Мы им колёса давали, чтобы они до Николаева могли дойти. У людей банально не было даже личных вещей — всё сгорело у границы; часть — в шлёпках, футболках и штанах, больше ничего нет. Да куда им было на помощь идти?! То, что они потом насобирали людей для рейда, — это уже героизм, а чтобы идти и разблокировать вас — это было тогда нереально для них, поверь. Для 72-й тоже было тогда непросто. Может, тогда думали 92-ю ещё через нас вести, не знаю, но не 79-я, точно.

Ожесточённые бои шли, не прекращаясь. В плен начали попадаться россияне. Плотность фронта была не такой, как в 2016-м. Разведгруппы 11-го БТрО заходили на территорию врага и «выдёргивали» различных персонажей. Первый россиянин, подполковник ГРУ, был взят в плен ещё 18 августа, но через неделю каждый второй пленный уже был из России.

Подполковник ГРУ, заехавший на блокпост украинских бойцов на красном мотоцикле Jawa, выдал себя полным несоответствием образа к своему виду: мощный холёный мужчина, у которого на руках чуть ли не маникюр утром делали, с властной манерой поведения, и вдруг выдающий себя за селянина, который на мотоцикле едет за женой, точно привлёк внимание разведчиков. После был внимательно проверен телефон, и в черновиках нашли, видимо, случайно сохранённую SMS-ку с координатами. Ну и потом уже офицера этого раскололи и передали СБУ. В дальнейшем его показания сильно скорректировали работу украинских артиллеристов и ракетчиков, с неутешительным для россиян результатом.

После того, как группировка 92-й бригады и 42-й БТрО не смогли выполнить задачу по разблокированию иловайской группировки, был дан приказ на плановый отход с Фёдоровки. 2 сентября 11-й БТрО начал отступать в район Никишино – Чернухино. По штурмовой группе противника, которая пыталась на спинах отступающих бойцов дойти до Дебальцево, была проведена контратака, обратившая её в бегство и нанёсшая ей существенный урон в живой силе. 11-й БТрО занял позиции в районе Чернухино, блокпоста «Балу» («Балу» тогда ещё был жив) и Никишино.

Населённый пункт Никишино подвергался ударам вражеской артиллерии и в дальнейшем — в сентябре и октябре. Остальные посёлки противник обстреливал более щадяще, а Никишино горело постоянно. После сентябрьских событий 11-й БТрО сменили на позициях бойцы 128-й ОГПБр.

В самом начале осени сепаратисты с россиянами утверждали, что к 6 сентября освободят от украинцев Дебальцево, так как именно в этот день оно было освобождено от немецких захватчиков. На эти заявления они получали довольно краткие ответы от 11-го БТрО и 25-го БТрО, который тогда уже зашёл в Дебальцево, а также от 128-й ОГПБр, которая начинала окапываться в этом районе. Ответы были в основном нецензурные.

После 5 сентября ситуация на линии соприкосновения начала успокаиваться. По сути, только одно место возле Дебальцево (Никишино) постоянно накрывалось огнём артиллерии.

Были вывезены раненые и погибшие с иловайской колонны, прошёл рейд десантников, ракетчики получили отдых впервые за эти две безумные недели.

Начиналась первая фаза «Минска – 1».

Автор: Serg Marco,  petrimazepa.com