Иловайская битва: пять страшных дней боевого летчика майора Волошина

Иловайская битва  — один из самых кровавых эпизодов войны на востоке Украины. Ошибки командования, анархическая самодеятельность некоторых добробатов, внезапный удар регулярной армии «братской» страны, — все это привело к беспрецедентным для независимой Украины потерям и отодвинуло на неопределенное время ликвидацию бандитских «республик» и восстановление территориальной целостности нашей страны.

В издании «Думская»  вспоминают один малоизвестный эпизод трагедии, который касается участия в тех событиях летчиков Воздушных сил Украины.

Наш герой — пилот штурмовика майор Владислав Волошин, кавалер ордена «За мужество» III степени, тот самый украинский офицер, которого российская пропаганда, обеляя своих рукожопов-зенитчиков, пыталась обвинить в уничтожении малайзийского «Боинга». В августе 2014-го года ему пришлось пережить несколько весьма тяжелых дней.

Влад Волошин — уроженец Луганска, этнический русский. Окончил луганский военный лицей имени Молодой Гвардии и Харьковский университет Воздушных Сил имени Кожедуба. С 2010-го года служит в 299-й бригаде тактической авиации (Николаев), единственном штурмовом соединении Воздушных сил.

За время войны на востоке осуществил 33 боевых вылета (данные по состоянию на 2014-й). 16-го июля, во время одного из них, самолет ведомого Волошина, который совершал свой первый вылет в зону АТО, подбили. Влад сопровождал его, контролировал все действия и руководил аварийной посадкой. Благодаря его командам удалось сохранить боевую машину и пилота. Именно за это офицер и получил свой первый и пока единственный боевой орден. А через полтора месяца Волошина самого сбили, и он остался один за линией фронта… И почти повторил подвиг Маресьева, сохранив, правда, конечности.

– Два ноля первый и два ноля второй, взлет парой, курсом ноль девять ноль, разрешаю.

Руководитель полетов взял паузу, а потом добавил:

– Удачи вам, ребята, насыпьте им по-полной!

Два штурмовика Су-25М1 начали разбег. Влад двинул РУД вперед до упора, отпустил тормоза, и машина стремительно понеслась по бетонке. На скорости отрыва уверенным движением он потянул ручку управления самолетом, тот нехотя подчинился и стал набирать высоту. Он бросил взгляд в правое зеркало – борт 38 тоже оторвался и шел за ним. Набрав 50 метров, ведущий развернул машину правее, почти на юг, и пошел в направлении Донецка.

Ситуация на фронте была очень напряженной. В середине августа 2014-го наши передовые подразделения начали обходить Донецк с востока, угрожая разрезать оккупированную территорию на две части и перекрыть единственную дорогу, по которой снабжались боевики. В ответ через границу зашли четыре механизированные бригадные тактические группы регулярных войск России, совершили классический танковый прорыв и взяли в клещи украинские войска. В образовавшемся «Иловайском котле» начался разгром…

Командование приняло единственно верное решение – отступать в направлении населенного пункта Кутейниково. Однако задача эта была не из простых: вражеские подразделения постоянно блокировали пути отхода. В день вылета Волошина батальон российских десантников на танках и БМП перекрыл единственную дорогу Иловайск-Кутейниково. Отступающие колонны встали, и без помощи авиации их продвижение стало невозможным. «Грачи» регулярно работали по таким целям, чтобы разблокировать дороги и помочь нашим войскам вырваться из ловушки.

Приказ на вылет поступил примерно в 11:00 29 августа. Необходимо было штурмовым ударом пары Су-25М1 уничтожить силы противника, которые перекрыли путь для наших колонн. Узлы подвески «грачей» приняли дополнительные топливные баки и по четыре блока неуправляемых ракет Б-8. Подготовка к вылету была недолгой.

Пока техники копошились с вооружением, летчики обсудили детали подхода к цели. Решили действовать классическим методом – полет на предельно малой высоте в режиме полного радиомолчания. Для визуального обнаружения противника необходимо было пройти чуть в стороне от места штурмовки, потом развернуться, лечь на обратный курс и сделать подскок до высоты 400 метров. Чтобы их не сбили, соколы договорились на первом же заходе опустошить все блоки Б-8 и сразу уходить.

Длительный полет на предельно малой высоте всегда изматывает и всегда представляет собой страшный риск. Это – дело только опытных пилотов.

Пара шла на высоте не более 30-40 метров, огибая рельеф местности. Деревья и столбы, хаты и овраги, здания и небольшие холмы — все это на скорости 600 км в час сливалось в своеобразную кашу, но Влад четко отслеживал ориентиры и вел пару к цели. Еще несколько доворотов, и они вышли к руслу Кальмиуса. Чем ближе к месту атаки, тем плотнее становилась серая дымка от пожарищ. Дорога на Кутейниково промелькнула под ними, и чуть дальше и левее они увидели костры и следы яростного боя. Пролетев еще немного вперед, пара развернулась, легла на обратный курс и набрала высоту для атаки.

Поднявшись на 400 метров, летчики сразу поняли, где засел неприятель. Немного довернув, Влад вошел в пикирование, открыл воздушные тормоза и нажал кнопку «бк подвески». «Карандаши», оставляя серые шлейфы дыма, плотной стаей пошли к земле и начали рваться среди танков противника. Ведомый специально немного отстал, наблюдая за обстановкой, его ракеты накрыли врага чуть позже. Летчики отметили несколько попаданий в бронетехнику и грузовики, а также разбегающуюся российскую десантуру, которая стремительно отправлялась к праотцам от осколков.

Пилоты вошли в азарт, и это был опасный момент. Боем увлекаться нельзя, надо контролировать момент выхода из атаки.

Чуть отвернув, «грачи» вышли из пикирования, но не стали набирать высоту, а пошли домой на все той же предельно малой. Влад бросил беглый взгляд по сторонам, в зеркала заднего вида. Ведомый отстал метров на 500, но находился в пределах видимости.

Переговариваться в таких условиях нельзя, поэтому полет продолжался в режиме радиомолчания. Ведущий решил возвращаться тем же путем, ведь по дороге «туда» не было замечено опасных участков. Они опять вышли к руслу реки, которая змеей петляла среди холмов и небольших деревень.

Внезапно кабину осветила вспышка, и от сильнейшего удара его бросило вперед, на приборную доску. И хотя правая рука оставалась на ручке управления, самолет резко перевернуло на 180 градусов. В голове пронесся анализ ситуации. Прыгать? Но высота всего 30-40 метров, и к тому же самолет находится в перевернутом полете, а это значит, что автоматика катапульты на такой высоте не успеет сориентироваться и вгонит его в землю! Но оставаться на борту тоже нельзя: машина неуправляема и в любое мгновение может рухнуть! Еще мгновение, офицер успел со всеми попрощаться, но не перестал бороться за спасение.

Влад пытался хоть немного довернуть крылатую машину, чтобы при катапультировании иметь хоть какие-то шансы на жизнь. И ему это удалось. Самолет чуть повернулся вокруг своей оси, и в то же мгновение левой рукой он дернул ручку катапульты. Земля прямо под ним! Выход! От перегрузки в 20 g в глазах потемнело, и на миг он потерял ощущение реальности. Придя в себя, пилот увидел, что земля стремительно несется ему навстречу. Скорость очень большая, парашют не успел наполниться, но Влад сгруппировался.

Страшный удар потряс все его тело, но боли, как ни странно, не было. Кувыркнувшись несколько раз, он сразу погасил парашют, осмотрелся. Вроде жив. Кресло К-36Л спасло ему жизнь в закритической ситуации при выходе из перевернутого самолета на высоте 50 метров и скорости более 700 км в час. Редчайший случай, кстати.

Вокруг шел бой, пули свистели прямо над головой, а чуть поодаль работали минометы. Буквально в двух метрах от себя летчик увидел окоп, нырнул в него, и это снова стало спасением. Пытаясь отстегнуть подвесную систему парашюта, он понял, что правая рука не работает. Крови не было, значит при катапультировании, в момент выхода из кабины, он не успел убрать руку с ручки управления самолетом. Потрогав локоть, Волошин понял, что лучевая кость вышла из сустава.

Освободившись левой рукой от ЗШ (защитного шлема) и подвесной системы, он перевел дыхание и немного высунулся из окопа. По-прежнему шел бой, земля содрогалась от далеких взрывов. Прямо перед собой, примерно в километре, он увидел догорающие обломки своего родного борта 08.

Его могли искать враги, поэтому оставаться в окопе не имело смысла. Он оказался на северной окраине села Старобешево. Влад увидел коровники, а левее, на пригорке, небольшой лес, через который протекает Кальмиус. Пилот подумал, что сейчас это идеальное место, чтобы скрыться, поэтому надо короткими перебежками добраться до лесочка. По прикидкам, бежать было не более километра, но весь путь шел в горку с небольшим уклоном. Чтобы правая рука не болталась и не причиняла боль, он поясным ремнем притянул ее к телу.

Выбравшись из окопа, летчик побежал к лесу. Высокая трава соседствовала с большими выгоревшими участками, он несколько раз споткнулся, но удержался на ногах. Влад пересек границу леса, перешел на быстрый шаг и остановился только тогда, когда почувствовал, что опасность миновала и здесь его никто не увидит. Надо было прилечь, перевести дух и подумать, что делать дальше. Постепенно он выходил из шокового состояния и через несколько минут почувствовал, что все тело в синяках и ссадинах от падения. Рука дала о себе знать тупой болью в суставе.

Волошин оказался в незавидном положении. Ровно месяц назад, 29 июля 2014 года, погибло 11 бойцов спецназа, которые вышли на спецоперацию по спасению другого нашего летчика, сбитого за линией фронта. Ситуация была очень схожей. Как и положено в подобных случаях, спецназ пошел вытаскивать пилота, но что-то пошло не так, и бойцы сами попали в засаду. Тот день стал самым черным в истории украинских спецподразделений.

Через несколько дней другая группа все-таки выполнила задачу, летчика вернули на Родину, но руководство, похвалив бойцов, прямо заявило, что смысла в подобных «авантюрах» нет и больше класть спецназеров ради спасения отдельных пилотов не будут. То, что на подготовку одного приличного летчика уходит минимум семь лет, в расчет не приняли. Словом, Влад знал, что рассчитывать ему приходится только на себя.

Пока громыхали минометы и не закончился бой, нельзя было выходить из леса, поэтому он лежал в траве и размышлял, как правильнее поступить. Примерно через час прямо над ним в направлении Кутейниково прошла еще одна пара украинских Су-25. Ребята летели на предельно малой высоте. Прошло еще около часа, и сквозь канонаду он услышал далекий лай собак. Видимо, началась облава. Офицер прислушался, попытался приподняться, но резкая боль в спине заставила его стиснуть зубы и вернула в горизонтальное положение.

Это была еще одна неприятная новость за сегодняшний день и еще одна плата за спасение. При выходе кресла из кабины самолета он не принял нужную позу для катапультирования, и двадцатикратная перегрузка сместила позвонки.

Лай собак приближался, но он ничего не мог этому противопоставить. Оставалось молить Бога, чтобы его не нашли. И Он сделал свое дело: боевики прошли мимо.

Через несколько часов стрельба прекратилась, боль в спине понемногу утихла, и Влад попытался встать. Для этого ему пришлось перевернуться на левый бок: только так он смог подняться. Было около 17 часов, очень хотелось пить, и он двинулся к реке. Спустившись к небольшому пляжу, украинский летчик зашел прямо в речку, жадными глотками утолил жажду и быстро вернулся в спасительную чащу. Сегодня перед ним стояло две задачи: во-первых, надо было связаться с Николаевом, чтобы сообщить, что он жив, и таким образом запустить экстренный вариант спасения. Во-вторых, оставаться на ночь в лесу было небезопасно, поэтому он решил понаблюдать за окраиной поселка – возможно, где-то рядом есть пустующий дом, где можно укрыться.

Долго разговаривать по телефону с несколькими абонентами он не хотел, его легко могли засечь, поэтому решил позвонить жене, чтобы та сообщила «заинтересованным лицам». Перед вылетом он выключил телефон и вытащил батарею. Это стандартная процедура для всех, кто уходит на задание. Вставить батарею обратно одной левой оказалось непросто, но офицер проявил чудеса изобретательности, и ему это удалось. Супруга сначала ничего не поняла, и Владу даже показалось, что она впала в истерику. Но он повысил голос, приказал успокоиться и сообщить своему другу, Владимиру, что он жив и находится на окраине Старобешево. Разговор длился не более минуты, следующий сеанс связи он назначил на 22 часа и выключил мобильник.

Теперь надо было решить вопрос с ночлегом. Лес почти вплотную примыкает к окраине поселка, и Влад стал наблюдать за домами. Примерно через полтора часа он понял, что самый крайний дом полуразрушен попавшим туда снарядом. Военнослужащий решился заглянуть в него. Людей на улицах не было, все прятались по подвалам, опасаясь обстрелов. Идти недалеко – не более 500 метров.

Дом оказался небольшим – трехкомнатным. Снаряд попал в его тыльную часть, отчего одна из стен разрушилась, вторая покосилась, но выглядела еще довольно крепкой. Крыша немного просела и нависла над разрушенной стеной, но для Влада это был идеальный вариант, так как вряд ли в этом доме мог кто-то жить, скорее всего, дом бросили задолго до прибытия в село украинского пилота Волошина. Через этот провал он и вошел.

Всюду был битый кирпич и обломки мебели, а стекло противно скрипело под подошвами ботинок. В одной из комнат, окна которой выходили на фасадную часть, остались обломки кровати и небольшой платяной шкаф с забытой хозяевами одеждой. В том числе мужской. О таком подарке он даже не мечтал.

Выбор вещей был невелик, но в этом «секонд-хенде» другого ассортимента не предлагали. Перебрав тряпье, остановил свой выбор на потертых синих брюках и рубашке с большим воротом а-ля 70-ые. Был еще старый черный пиджак, но Влад решил надевать его только в том случае, если будет очень холодно. Еще нашел старенькую кепку. Главное, что теперь он мог снять и сжечь свой летный комбинезон, что и было сделано незамедлительно. Еще раз обойдя новые владения, он обнаружил на веранде несколько старых сухарей, которые в качестве ужина сразу же уничтожил.

В начале одиннадцатого вечера он включил телефон, и почти сразу пришла СМСка. Неизвестный абонент сообщал, что для эвакуации он вылетел в Запорожскую область, чтобы присоединиться к медицинской колонне, которая разыскивает в местах боев убитых и раненых. В тексте было описание внешности, и Влад понял, что разговаривал с этим человеком за пару часов до вылета. Это была хорошая новость, но все равно надо затаиться и ждать. Колонна не дойдет к нему завтра, на это уйдет больше суток. Время и место встречи с колонной ему должны были сообщить вечером следующего дня.

30 августа Волошин решил не покидать свое убежище. Спина сильно болела, поэтому всю ночь и весь день пилот пролежал в доме. Из-за боли поспать не удалось, лишь несколько раз он забывался, но это был не сон. Вечером пришла новая СМС, в которой сообщалось, что украинская колонна проедет через Старобешево примерно в 15 часов. Ему надо было ждать ее на углу улиц Чкалова и Мира.

Вторую ночь он опять не спал. Рука распухла, но по сравнению с болью в спине не беспокоила. Чтобы встать, ему приходилось сначала переворачиваться на левый бок, и только таким образом он мог принять вертикальное положение. До места встречи было сравнительно недалеко, около километра, но украинец не знал точно, как туда дойти, поэтому вышел из дома за час до назначенного времени. Поселок жил своей жизнью, хотя людей на улицах было немного, чаще всего попадались неизвестные в импровизированной форме и с оружием в руках.

Кое-где электрики сидели на столбах, ремонтируя электричество, а стайка пацанов на небольшом пустыре гоняла в футбол. В назначенное по телефону время он стоял в тени большой яблони на перекрестке Чкалова и Мира, но случилась осечка. Именно в это же время и в этом же месте был назначен сбор у местных сепаратистов, которые отсюда небольшим отрядом отправлялись к местам боев. Влад еще издалека увидел зеленые «КамАЗы» и «УАЗы» с красными крестами на бортах. Колонна, не спеша, двигалась по Чкалова, проехала мимо него, но из-за людей с оружием ни одна машина не остановилась. Спасение было так близко, но судьба снова назначила ему испытание. Пришлось возвращаться в свою берлогу.

В ночь на 1 сентября ему удалось немного поспать, утром он почувствовал себя отдохнувшим и решил выходить к своим самостоятельно. Это было очень рискованно, но Владу было уже все равно. Вечером он вышел из дома и побрел на юго-восточную окраину поселка, чтобы выйти на дорогу, ведущую в Новоекатериновку. Он знал, что где-то рядом находится блокпост, хотел обойти его по другой дороге, а потом выйти на трассу, ведущую в Мариуполь. Пройдя примерно километр по дороге на Новоекатериновку, он сошел с нее, поднялся на небольшую горку, включил телефон и увидел СМС от своего «эвакуатора». Тот сообщал новые координаты и время встречи. В ответном сообщении Влад написал, что решил выходить сам. Через несколько секунд телефон зазвонил, это было неожиданно.

– Не делай глупостей, — услышал он знакомый голос.

– Я принял решение выходить сам, за ночь я дойду до трассы на Мариуполь, а там как-нибудь доберусь, — ответил летчик.

– Где ты находишься?

– Стою на небольшом холме между двумя дорогами из Старобешево в южном направлении.

Влад услышал в телефоне шелест бумаги. Видимо собеседник развернул карту, чтобы разобраться с метоположением.

– Ты с ума сошел! — внезапно заорал человек на другом конце линии. — Возвращайся обратно! На этом месте стояла Нацгвардия, и там шли бои. У меня помечено, что там минное поле! Сейчас же аккуратно выходи оттуда! Завтра днем я с той же колонной буду ждать тебя на южной оконечности Старобешево. Если хочешь, выходи рано утром и иди по дороге в сторону Раздольного. Мы будем ехать навстречу тебе, там и увидимся. Только будь осторожен, там стоит блокпост, обойди его полями, но не заходи далеко!

– ОК, договорились, до встречи.

Влад отключил телефон и пошел обратно. «Эвакуатор» убедил его, и это было правильное решение. Аккуратно, след в след, он прошел опасный участок. Около полуночи вернулся в свой дом. Надо было хорошо отдохнуть, ведь никто не знал, что будет завтра.

Решил выходить затемно. Около 4 утра он двинулся через весь поселок к его южной окраине, чтобы выйти на дорогу, ведущую в Раздольное. Над речкой лежала белая шапка утреннего тумана, на небе еще светили яркие звезды, и только на востоке узкая полоска начинала светлеть, окрасившись в розовые предрассветные краски. Было довольно прохладно, поэтому пилот надел пиджак, а правую руку, чтобы не причиняла боль, засунул в карман брюк. Блокпост сепаров он решил обойти по грунтовке, но раннее утро и туман сыграли с ним злую шутку. Выйдя из лесополосы на дорогу, он увидел, что злополучный блокпост стоит всего в 50 метрах, прямо перед ним. В предрассветных сумерках он не заметил его. Это было неожиданно, но офицер решил идти до конца. Примерно в 30 метрах от ограждения его остановили…

– Стой! Кто такой? Куда это мы ни свет ни заря?

– Хлопцы, я местный, иду в Раздольное, к родственникам.

За бетонной оградой послышались голоса и обмен мнениями.

– А что это там у тебя в кармане? А ну, вытащи руку!

Влад левой рукой аккуратно вытащил правую из кармана и извиняющимся голосом добавил:

– Я ранен, три дня назад задело обстрелом, иду к родственнику, он бывший врач, должен помочь.

Из-за ограждения высунулась бородатая голова в папахе с явным намерением рассмотреть пришельца.

– Оружие, деньги есть?

– Откуда у меня деньги? Ни того, ни другого нет.

За стеной опять состоялся диалог, и невидимый комментатор подытожил: «Пускай пиз…ует!» Бородач хриплым голосом заключил:

– А хрен с тобой, проходи!

Влад прошел мимо плит, ему в который раз повезло.

Быстро идти по дороге он, конечно, не мог, спина и рука давали о себе знать. Пару раз он ложился в траву, чтобы немного отдохнуть. Пройдя 10 километров, включил телефон и послал СМС, на что пришло указание идти дальше. Примерно в полдень летчик увидел спасительные «КамАЗы». Но они были так далеко! За эти пять дней скитаний он почти ничего не ел, и идти не было сил. Влад сел в траву и набрал номер «эвакуатора». Тот почти сразу ответил.

– Влад, мы сломались и стоим на дороге недалеко от Раздольного. Если можешь, пройди еще парочку километров, если нет, мы отремонтируемся и подъедем сами.

– Я дойду…

Он поднялся и пошел дальше.

Военная скорая помощь стояла на обочине, и под ней хлопотал водитель. Волошина накормили и сразу осмотрели. Спину, руку и многочисленные ушибы и ссадины обработали и натерли мазями.

В передовой госпиталь он попал только вечером следующего дня. Ему сделали рентген, под местным наркозом вправили руку и наложили гипс. Примерно через час пришел вертолет, чтобы доставить в штаб в Краматорске. Домой, в родное Кульбакино, он попал только через двое суток.

По свидетельствам очевидцев, сейчас в музее оккупированного поселка Старобешево экспонируется защитный шлем, парашют с подвесной системой и обломки украинского Су-25.

Автор: Сергей Смоленцев, «Думская»