Не на тех нарвались: как гастролеры «кидали» наших бандитов

В самом начале бандитских времен в Крыму гастролирующие аферисты изо всех уголков бывшего Союза, еще не успев разобраться, что на полуострове уже есть криминальные хозяева, всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытались «кинуть» последних. Но в итоге получалось, что не на тех нарывались, — наших матерых «братков» не так-то просто было обвести вокруг пальца. 

Автор: ЮЛИЯ ИСРАФИЛОВА, Первая Крымская  

Залетные валютчики

В начале 90-х частные обменщики валюты, которые иногда появлялись на симферопольских рынках, были явлением криминальным. Милиция с ними рьяно боролась. Как правило, это были приезжие аферисты, которые попросту, что называется, «кидали» людей. И однажды двое таких залетных менял нарисовались на столичном рынке, который располагался на Москольце. Обман производился по классической схеме: человек подходил к мошеннику, дабы обменять доллары, а в это время другой аферист громко кричал: «Милиция!». Обменщик в это время брал валюту и отбегал в сторону, а к человеку подходил якобы милиционер (на самом деле это был второй аферист), представлялся и предлагал пройти в отделение для дальнейших разбирательств. Денежки, как вы понимаете, уплывали.

По такой схеме гастролеры успешно работали уже неделю, но в один из дней их бизнес накрылся, когда на рынке появился один из лидеров ОПГ «Башмаки» по прозвищу Ваня-Молдаван (1963 года рождения, уроженец села Алчедары Резнинского района Молдовы). Наша газета уже писала об этом человеке, когда рассказывала об убийстве родственника Бориса Майды Петра Иванова. Напомним, по приказу Майды Иванов убил Николая Кириленко по прозвищу Кеша. За Кешу «башмаки» начали мстить группировке Бори Майды. Первым в списке смертников оказался Петр Иванов. «Башмаки» выманили его на разговор в кинотеатр «Космос», ранили, а потом вывезли в район села Пионерского Симферопольского района, жестоко пытали и в итоге убили. В этом и участвовал герой сегодняшней публикации Ваня-Молдаван.

В тот день он вышел на рынок, чтобы по приказу старших обойти и осмотреть владения ОПГ «Башмаки». На рынке кипела торговля, все вроде было в порядке, кроме двух подозрительных обменщиков валюты — Молдавану они были незнакомы. Мало того, наметанный глаз Вани сразу определил в них «кидал». Он подошел к меняле и попросил разменять сто долларов. Аферист согласился и начал работать по накатанной схеме. Вдруг в толпе раздался крик: «Милиция!», меняла тут же исчез со ста долларами, а перед Молдаваном возник другой человек, который представился работником милиции и попросил пройти с ним в отделение.

Но Молдаван только улыбнулся в ответ, схватил «мента» за руку и тихо произнес: «А теперь зови своего напарника». Аферист сначала дергался, пытаясь вырваться, но потом понял, что не на того нарвался. Когда подошел напарник, Молдаван отвел этих двоих в сторону и объяснил, что почем и кто здесь хозяин. Вместо ста долларов залетным гастролерам пришлось вернуть пятьсот за то, что они увидели в Молдаване «лоха», и смотать удочки. День тот для них был неудачным, а вот для Вани-Молдавана очень даже прибыльным.

Потом он с возмущением рассказывал «браткам», что, дескать, совсем приезжие обнаглели, хоть бы поинтересовались, на чьей территории работают. Да и разводят так, что стыдно смотреть. «Кидают», не применяя элементарные приемы, ни тебе «кукол», ни «ломок», ни «отводов»…

Браво, Ляя! 

Как известно, о Евгении Хавиче по кличке Жид даже после его смерти до сих пор говорят «великий игровой». Именно Хавич создал на полуострове криминально-игровую империю, главной задачей которой было «кинуть лоха». И делать это Хавич любил красиво. Но не он один, как оказалось, был «кидалой». В конце 80-х на полуостров приехал погостить известный одесский аферист, шулер и «кидала» по кличке Ляля (это было его самое любимое и частое в разговоре слово).

Был Ляля не просто профессиональным мошенником высшей категории, но и достаточно дерзким блатным, который при малейших «непонятках» хватался за нож. Так, к примеру, криминальная история Одессы знает случай, когда Ляля вместе с любовницей и ее подругой по-семейному обедал в шикарном ресторане. Оказалась в этом же кабаке пара «быков», скорее всего, приезжих, так как Лялю в городе знали все. Сначала сидели, косились на Лялиных дам, а потом выпили, осмелели, подошли к одной из них, начали нагло приставать и хватать ее за руки. Ляля посмотрел на все это дело и спокойно спросил: «Вы что, пацаны, Яшку Кривого давно не видали?».

Те даже внимания на него не обратили. Тогда Ляля взял салфетку, промокнул ею губы и вдруг ударил салфеткой одного амбала в живот. Тот охнул, округлил глаза и схватился за ушибленное место. Другой амбал в это время растерянно наблюдал, как на животе его приятеля расплывалось алое пятно. Ляля со спутницами тут же исчез, и присутствующие только потом поняли, что под салфеткой на столе лежал обычный столовый нож, которым Ляля вспорол наглецу пузо.

И вот этот человек однажды появился на центральном рынке Симферополя в довольно странном образе сельского мужика. Нужно сказать, что этому аферисту нравились всяческого рода перевоплощения, артистизма у него было хоть отбавляй — словом, тоже любил работать красиво. Еще несколько часов назад Ляля выходил из поезда в шикарном кожаном плаще черного цвета и с изящной тросточкой, изображая богатого иностранца, а теперь перевоплотился в колхозника, прибывшего на столичный рынок.

Вид у Ляли был еще тот: полосатые штаны с мотней у колен, пиджак на вырост, лоснящийся от грязи, и кепка набекрень. «Колхозник» растерянно рылся в карманах и что-то искал. В ходе всего этого театрализованного шоу из его карманов выпадали грязные веревки, квитанции, замусоленный носовой платок и даже потрепанная колода карт вместе с достаточно толстой стопкой разнокалиберных купюр. Всю эту картину, облизываясь, наблюдали люди Хавича, промышлявшие на центральном рынке игрой в карты.

Они тут же подлетели к сельскому мужику и участливо спросили: «Что, батя, посеял?». Но батя только вопросительно «шокал» в ответ. Хавичевские не унимались: «В карты играешь?». «Та, граю…» — ответил колхозник, не прерывая свои поиски. Через несколько минут наши «игровые» втянули «бедного мужика» в игру. А еще через некоторое время… нагрузил «колхозник» специалистов Хавича на… восемнадцать тысяч. Как оказалось, Ляля играл на «лишаке» — лишней карте, трюк сложный и нахальный, особенно когда играешь с профессионалами.

Наши спецы сразу усекли, в чем дело, но пока молчали, потому что, согласно их правилам, если у противника лишняя карта, весь банк забирает обнаруживший излишек. Играли долго, увеличивали и увеличивали банк. Но потом чудесным образом, известным только Ляле, он ловко сплавил «лишак», в итоге у него оказалась «тринька». «Лишнюю доставай, батя», — спокойно потребовали хавичевские. На что Ляля не менее спокойно ответил: «Колоду считай». Наши «кидалы» дважды пересчитали карты и лишней не нашли.

Вот тогда они стали знакомиться. Как оказалось, и Ляля, и хавичевские сразу узнали друг в друге профессионалов, но ждали, чем все закончится. Потом наши шепнули самому Хавичу, дескать, приезжай, тут интересный фраер из Одессы прибыл, нужно встретить по-человечески, развлекательную программу устроить… В общем, проявить крымское гостеприимство.

Хавич с Лялей познакомился, предложил тому поехать на ЮБК и показать пацанам, как профессионалы в Одессе работают. Ляля был не против. Поехали в Ялту, вечером как следует погуляли в ресторане, а утром принялись за работу. Ляля и в этот раз был неотразим и крайне артистичен. Пришел на общественный пляж в семейных цветастых трусах, за резинку которых была заткнута солидная пачка купюр. Сел на лежак и начал тасовать колоду. Причем специально делал это так неуклюже, что карты то и дело выпадали из рук. На приманку клюнули «лохи», потому что увидели «лоха» в Ляле. Ну как не клюнуть, когда при «лохе» карты, деньги, солнечные очки с треснувшим стеклом, а на голове носовой платок.

Но очень быстро Ляля показал, кто из них «лох», — обыграл местных в два счета. Те рассчитаться не смогли — отдали Ляле перстень-печатку. Согласно «игровому закону», выигрышем Ляля должен был поделиться с партнерами, в данном случае с Хавичем, но у Ляли и тут сработал рефлекс — обдурить во что бы то ни стало.

Ляля сразу надел перстень на палец и пошел купаться. Нырял долго, чуть ли не за буйки заплывал, в общем, как мог радовался своей победе. Вернулся довольный, отфыркивался, полотенцем обтирался, но печатки на пальце уже не было. «Ляля, печатка где?» — спросил Хавич. Ляля изумленно посмотрел на свой палец и чертыхнулся: «Надо было не надевать, соскользнул перстенек». И тут же чуть было не кинулся нырять и искать перстень. И нырнул бы, но удержали. Хотя Хавич прекрасно понимал, что перстень Ляля спрятал где-нибудь под приметным камешком на дне. И «великому игровому» не оставалось ничего другого, кроме как развести руками и сказать Ляле: «Браво!»