СИЗО Днепропетровска – 100 лет. ФОТО храма несвободы

«Задачи следственного изолятора – составляющая часть государственной политики». Этот перл – цитата из приветственного слова начальника СИЗО Днепропетровской области Владимира Владимировича Калюжного. Из печатного (!) приветственного слова, опубликованного в памятном буклете, посвященном… столетию сего славного учреждения.

 Днепропетровское СИЗО свой юбилей справляет на самом высоком уровне. С изданием красочных брошюр, больше смахивающих на рекламные проспекты.

На отличной финской бумаге (печатники меня поймут, – С.К.), с затейливой версткой, красочными иллюстрациями. Ни тираж сего шедевра, ни исходные данные, разумеется, не указаны. Однако, велико подозрение: финансировалось его создание из госбюджета. То есть, из нашего с вами кармана.

При ближайшем рассмотрении, создается впечатление: СИЗО просто рекламирует, столь невероятным образом, свои услуги. Если, де, граждане, вы желаете совершить преступление, совершайте его, пожалуйста, на территории Днепропетровской области. Тогда вы попадете в замечательные тепличные условия.

«Для лиц, отбывающих срок наказания в составе хозобслуги, созданы все условия для обучения, отдыха, релаксации (слово-то какое, ё-моё!, – С.К.) и изучения православных истин», – информирует проспект. В подтверждение – яркие картинки медсанчасти, производственных частей, мастерских… Если не знать, что речь о СИЗО, можно подумать – рекламируется профилакторий средней руки. Какая-нибудь «Березка», «Ласточка», бывший пионерлагерь «Лесной», на худой конец.

«Сто лет для истории – серьезный этап, наполненный добрыми традициями («этап, наполненный традициями»… свежо! Литредактора – в студию! – С.К.), славными именами тех, кто приобщился к становлению и развитию учреждения, чувствами радости за достижения и желанием дальнейших свершений», – подтверждает товарищ Калюжный.

«Свой юбилей изолятор отмечает в период реформ, которые наша страна проводит в пенитенциарной политике», – добавляет Владимир Владимирович. При этом с фотоснимка на вас исподлобья взирает серьезный такой, торжественно-насупленный мужик в болотного цвета форме, со слегка выгоревшими погонами.

Для истории Владимир Владимирович снялся в интерьере кабинета, за рабочим столом – с блокнотом и авторучкой. Словно еще минуту тому – рукой решительной и волосатой – подписывал кому-то разрешение на длительное, в несколько дней, свидание. И баловник-фотограф отвлек его от сего благородного занятия, отчего на светлом челе отобразилось несколько недовольное недоумение. Ладно-ладно, мол, оторвусь на секунду, «нет времени для наслаждений», как говорят.

Удивляюсь, почему мелкие чины всех мастей так любят фотографироваться именно в таком ракурсе? Товарищ Калюжный, кстати, не совсем типичен – в «красном уголке» за его спиною явно недостает богатых – поддельным золотом разукрашенных – икон, да портрета Президента Виктора Федоровича Януковича.

«Днепропетровский следственный изолятор является одним из старейших на территории Украины тюремным учреждением и вторым в Европе по численности».

Полагаю, после подобного «промо» всем прочим региональным СИЗО остается обзавидоваться, удручившись собственным несовершенством. Ну, а столичной Лукьяновке – срочно вывести свои акции на IPO, разместиться на Лондонской, да Варшавской биржах. Тем более Лукьяновка – в соответствии с актуальным анекдотом – после того, как тут поселились Тимошенко, Диденко (отсюда уже, впрочем, переместившиеся. Она – в колонию, он – на волю), Луценко и прочие «вип-сидельцы», перешла в разряд «элитного жилья».

Анекдот-анекдотом, смех-смехом, но подобная «реклама» СИЗО – нечто из ряда вон выходящее, невероятно абсурдное и ужасающее.

Действительно, мы снимаем дорогущие ролики с «промо» страны, рисуем «Спрытка и Гарнюню», зазываем туристов на Евро…, почему б заодно не похвастаться замечательными украинскими тюрьмами?

Сюр? Отнюдь.

По меткому выражению одного из классиков, уровень цивилизованности общества определяется его отношением к старикам, детям, больным. Уровень цивилизованности державы – состоянием ее больниц и тюрем.

Меж тем, за последний год, тюрьмы эти, по признаниям тех, кто имел несчастье там очутиться, действительно изменились. Не с точки зрения улучшения условий содержания, медобслуживания (что было б логично, в контексте, как минимум, нашей хронической «евроинтеграции»), нет.

В камерах столичного СИЗО (о региональных вообще молчу) по-прежнему холодно и сыро, осенью-зимой температура частенько опускается до 8-13 градусов. В 2011-м, правда, затопили «досрочно». По мнению сотрудников, из-за того, видимо, что здесь тогда находилась Тимошенко. В медсанчасть – не попасть даже тому, кто при смерти; питание – отвратительное. Ну, и т.д.

Фото: liga.net

А контингент, да, изменился. Больше стало за решеткой «политических», также – заложников статей «экономических преступлений» (фактически, тех же «политических», – С.К.).

Вот – прямая речь одного из недавних «клиентов» Лукьяновки.

«Год тому, когда мы сели, выходишь на прогулку, вокруг – сплошные зэки. Собственно те, кому положено там быть. Сейчас, незадолго до освобождения, выходишь на прогулку – интеллигентные лица, разговоры… Никаких тебе «асоциальных элементов». Что это значит? Значит, что в это время асоциальные элементы разгуливают на свободе, рядом с нашими детьми, женами».

Еще значит, что в державе, очевидно, что-то изменилось. Конкретно – государственная политика в данном сегменте. Что отмечают даже иносми. Порождая, тем самым, у обладателей украинских паспортов, глубочайшее чувство вины, да стыда за действия властьимущих.

Как там у дедушки Крылова: «у сильного всегда бессильный виноват». Оказавшиеся в тюрьме – бессильны. Защитить себя – в реалиях украинского правосудия – они не в состоянии. Невзирая на прежние чины-звания-регалии. И общество молча это «глотает». Трусливо надеясь «авось, меня-то пронесет». В одночасье, мир перевернулся с ног на голову. Система прежних моральных ценностей – общепринятых цивилизационных – полностью нивелировалась.

Чем дольше работаю в политической журналистике, тем больше убеждаюсь: в головах людей, пребывающих во власти, частенько происходят необратимые, не поддающиеся – настолько они мерзкие и отвратительные – логическому объяснению, тем более – оправданию, изменения. И если «до» человек был латентным садистом, но ухитрялся это как-то маскировать, укрощать, то «после» – с вхождением в высокие кабинеты – его пороки расцветают «пышным цветом». И не спрятаться уже, не скрыться никому от чудовищных последствий.

Наиболее масштабным разложением личности чревата не тюрьма – власть.

«Чувство собственного достоинства – вот загадочный инструмент. Созидается он столетиями, а утрачивается в момент». Это уже Окуджава. Да, сохранить себя – цельность натуры, порядочность, честность – во власти неимоверно тяжело. Но возможно.

Как и выжить в тюрьме. Опять таки: по признанию тех, кто там побывал. Можно – сконцентрировав колоссальный внутренний позитив. Можно, подпитываясь надеждой на «жизнь после воскрешения» – «смертью смерть попрал». Дав, тем самым, надежду всему человечеству.

Фото: Макс Левин

И пока кое-кому на именины дарят икону, на которой будто бы благословляли на царствие (!!!) Петра Великого (русский царей благословляли, на самом деле, иконой Тихвинской Богоматери, но это, в процессе дарения, не уточнялось) кое-кто другой вынужден сражаться за жизнь в тесной камере – «9,5 кв. м., кирпичный стол и стул, окно с решетками в три слоя, железные нары…»

Тут кстати вспоминается Бердяев: «…Равенство есть метафизически пустая идея и что социальная правда должна быть основана на достоинстве каждой личности, а не на равенстве».

Бердяеву «заочно отвечает» Григорий Яковлевич Черненко, глава …ветеранской организации Днепропетровского СИЗО (у них даже такое есть! – С.К.). Последняя полоса упоминавшийся брошюры занята цитатами из его поэтического сборника «Зигзаги судьбы».

Оцените! «И мыслей больше чем тогда/,Роится в голове седой. Вернуть назад бы те года/Все остальное взять с собой».

Автор: Соня Кошкина, LB.UA