Сексуальное насилие как инструмент давления в образцовой российской колонии

Впрочем, как рассказали позже заключенные колонии №11, проблем с новым начальником — Филюсом Хусаиновым — не было лишь у тех, кто беспрекословно исполнял любые его приказы. Тех, кто отказывался подчиняться руководству, жестоко избивали осужденные, тесно сотрудничающие с администрацией, — так называемый «актив».

Житель Челябинской области Алексей Иванов (имя изменено по его просьбе — МЗ) был осужден в 2006 году за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой смерть жертвы. В колонию-поселение в Губерле его перевели в 2012 году, когда начальник учреждения Хусаинов затеял в нем очередной ремонт. 

Иванов считал, что ему не позволяет работать здоровье, и стал жаловаться в СК и прокуратуру на принуждение к тяжелому труду. Он же помогал составлять жалобы другим осужденным. После очередного обращения в надзорные органы «актив» заключенных сломал Иванову ребра, осколок одного из них задел сердце. Заключенного госпитализировали и сделали операцию. После возвращения в колонию он решил сбежать.

Сексуальное насилие

Алексей Иванов успел пройти несколько десятков километров, когда возле придорожного кафе его схватили сотрудники ФСИН. Они связали осужденному руки и ноги и затолкали в автомобиль. В колонии Алексея за шиворот потащили в помещение штрафного изолятора. Иванов запомнил, что выходившая со свидания женщина крикнула надзирателям: «Что же вы делаете?» — но они ее проигнорировали.

Как следует из материалов дела, 13 октября 2013 года, выполняя приказ замначальника колонии по безопасности и оперативной работе Мурата Кумарова, один из сотрудников ФСИН затащил Алексея в помещение штрафного изолятора (ШИЗО). Его бросили на пол, развязали руки и разорвали на нем одежду, оставив осужденного в нижнем белье. В помещение позвали троих заключенных: Игоря Степкина, Евгения Лапина и осужденного Моисеева. Мужчины начали избивать Иванова, лежащего на полу комнаты. Удары приходились в основном в область торса и грудной клетки.

«Избивали меня тремя подходами. Между подходами Кумаров выливал на меня стакан воды, чтобы я очнулся. Я терял сознание. Он ходил за водой в «каптерку», расположенную рядом», — рассказывал Алексей следователям. За избиением, по его словам, наблюдал сам начальник колонии Хусаинов. Он же громко приказал одному из подчиненных: «Давай всех строй здесь!»

В помещение штрафного изолятора вошли 15 сотрудников ФСИН в форменном обмундировании. Встав полукругом, они обступили Иванова. Его поставили на колени, завели руки за спину и силой нагнули голову, так, чтобы заключенный стоял на полу «в виде буквы «Г»», объяснял Алексей. «Дай ему сосать», — приказал одному из заключенных майор Кумаров и достал служебный видеорегистратор.

«Я попытался вырваться. Все сотрудники колонии, включая Хусаинова, наблюдали за происходящим. Моисеев достал свой половой орган. Я начал громко кричать, пытался вырваться, но меня крепко держали. Просил, чтобы они прекратили, но меня не слушали. Моисеев, повернувшись к Кумарову, сказал, что боится засовывать свой член ко мне в рот, так как я могу его откусить», — описывал произошедшее Иванов. Тогда майор Кумаров сказал, что заключенный может просто поводить своим половым органом по губам Алексея.

Заключенные Степкин и Лапин крепко обхватили голову Иванова так, чтобы он не смог отвернуться и двигать челюстями. Майор Кумаров пошел в соседнюю комнату и включил музыку, выкрутив звук на максимум. Вернувшись, он включил камеру, приблизил ее к лицу Иванова и дал отмашку Моисееву; заключенный поднес половой орган ко рту Алексея и провел им по его губам. За происходящим наблюдали начальник колонии и сотрудники ФСИН. Избиение и истязание заключенного продолжались около 20 минут. «Все, я заснял», — майор Кумаров выключил камеру и отпустил заключенных.

Алексея подняли с пола, кто-то из сотрудников колонии отвел его в медкабинет, где передал санитарке. На вопрос, есть ли у заключенного жалобы на здоровье, ответить Иванову не дали — вошедший с ним надзиратель Баранов насмешливо перебил осужденного и сказал: «Ну что ты, педераст, сосать теперь твой удел». После беглого осмотра у санитарки Баранов отвел избитого осужденного обратно в помещение штрафного изолятора.

«Когда мы пришли в ШИЗО, там стояли Хусаинов и Кумаров. Хусаинов сказал, что посадит меня за побег и добавит мне три года, потом переведет на ИК-3 и через “петухов” убьет меня, а также что меня будут насиловать, пока я не сдохну. Он сказал, что замнет прокурорскую проверку и напишет так, как им надо», — говорит Иванов. Затем начальник колонии поехал домой, а его подчиненные заставили заключенного подписать объяснительную, в которой говорилось, что он не совершал побег, а принимал спиртное, которое ему якобы перекидывали из-за стены колонии. Алексей документы подписал — он очень серьезно отнесся к угрозам Хусаинова.

«Знаешь, почему ты стал педиком? Потому что ты на нас жалобы писал», — объяснил заключенному майор Кумаров.

Дача Хусаинова

В «Комитете по предотвращению пыток» вспоминают, что первую жалобу из колонии-поселения №11 они получили еще в сентябре 2012 года. К правозащитникам обратились родители одного из заключенных: они сообщали, что их сын подвергся сексуальному насилию и избиениям. По словам юриста Альбины Мударисовой, представляющей интересы Алексея Иванова, тогда работать по этому делу не получилось — заявители вскоре отозвали жалобу.

«В колонии пообещали, что если родственники перестанут жаловаться, там начнут нормально обращаться с их сыном. Чтобы не навредить осужденному, мы тогда приняли решение отказаться от этого дела. Как нам рассказали потом вот эти родственники, администрация своего слова не сдержала и нарушила все договоренности», — говорит Мударисова.

Алексей Иванов направил жалобу на действия администрации колонии правозащитникам в конце 2013 года, а более подробно рассказал о произошедшем с ним уже после того, как на Хусаинова возбудили дело о строительстве дачи. По просьбе адвокатов Иванову на три месяца была предоставлена защита и до своего освобождения он находился в «секретном месте».

СК по Оренбургской расследовал дело об использовании рабского труда заключенных колонии в Губерле с апреля 2014 года. Согласно обвинительному заключению, в апреле 2012 года у начальника колонии Хусаинова появился план: построить дачу, безвозмездно используя труд осужденных. Официально дачный участок был оформлен на его мать.

Дело в отношении Хусаинова возбудили по заявлению заключенного Сергея Никонорова, который трудился на даче начальника с апреля по октябрь 2012 года. Как рассказал бывший заключенный «Медиазоне», Хусаинов приказывал работать, а в случае отказа угрожал его в колонии «сгноить». Заключенные добирались до дачи начальника самостоятельно, пешком. Денег за работу они не получали, а в колонии были оформлены как сотрудники производственного цеха. Работоспособность заключенных начальник колонии поддерживал угрозами: наложить взыскания, запереть в ШИЗО, перевести на строгие условия содержания или отправить в «петушатник». Однажды, по словам Никонорова, Хусаинов для убедительности достал травматический пистолет и выстрелил в забор, чтобы продемонстрировать, что он заряжен.

Когда работы на даче были завершены, Хусаинов потребовал, чтобы теперь заключенные занялись строительством на даче его знакомого-бизнесмена. «Я два или три дня там проработал. Ну, размышлял еще. И решил — да зачем мне это надо? Стал отказываться: “Не буду я строить больше, и тебе строить не буду, и ему. Что я тебе, лошадь, ишак, пахать?”» — рассказывал потом Никоноров. В отместку Хусаинов поместил его в ШИЗО на 15 суток, потом сотрудники колонии его избили. «Хусаинов запугал всю колонию, даже боялись потом жалобы писать», — говорил в суде Никоноров.

Хусаинов признал вину частично. По его словам, на дачном участке своей матери он хотел построить небольшой садовый домик площадью 25 квадратных метров. Материалы для строительства он якобы покупал у колонии, бюджетные средства на строительство не тратил. К постройке домика, пояснял Хусаинов, он привлек троих заключенных, в том числе и Никонорова — его он знал как хорошо зарекомендовавшего себя работника. При этом заключенный сам предложил свои услуги строителя, утверждал Хусаинов. Остальные осужденные также работали на даче добровольно.

В суде начальник колонии говорил, что лично расплачивался с каждым из них. «Не было смысла угрожать Никонорову, а потом оставлять его одного за пределами колонии — он бы совершил побег, а при его поимке выяснилось бы, почему он это сделал», — убеждал судью Хусаинов. Выстрелов из травматического пистолета начальник колонии, по собственным словам, никогда не производил, а в ШИЗО Никоноров оказался из-за того, что был злостным нарушителем режима. О том, что заключенного якобы избили сотрудники колонии, Хусаинов ничего не слышал.

По итогам судебного разбирательства начальника колонии-поселения №11 признали виновным в превышении должностных полномочий с применением оружия и насилия в отношении Никонорова (пункты «а», «б» части 3 статьи 286 УК). 4 мая Новотроицкий городской суд приговорил его к трем годам колонии общего режима с лишением права занимать должности в правоохранительных органах в течение двух лет после освобождения. Никоноров в 2014 году освободился из колонии и живет в Подмосковье.

Еще одним фигурантом дела о строительстве дачи стал сотрудник колонии Эдуард Куницын. Согласно приговору суда, он пытался препятствовать расследованию уголовного дела в отношении Хусаинова: в октябре 2015 года Куницын помешал следователю по Оренбургской области Константину Каскину попасть на территорию дачи начальника колонии.

На даче планировалось провести следственное действие — проверку показаний Никонорова на месте. Но когда следователь с потерпевшим и его представителем Вячеславом Дюндиным подъехали к дачному участку начальника колонии Филюса Хусаинова, там уже находилась машина с сотрудниками ФСИН. Они преградили путь следственной группе, при этом один из надзирателей говорил по телефону.

Видя, что его требования игнорируют, сотрудник СК вызвал полицию. Тогда на выручку коллегами пришел заместитель начальника колонии Мурат Кумаров. Он подошел к автомобилю и театрально воскликнул: «Вы че тут делаете? Бухаете что ли?» Затем он вытащил офицеров из машины со словами: «Ну-ка, марш в дежурку на рабочее место!». Сотрудники ФСИН сначала упирались, но сообразив, что к чему, стали сначала неспешно, а потом все быстрее уходить в сторону ворот, рассказывал позже Дюндин. Когда следователь Каскин попытался остановить покидающих место конфликта сотрудников ФСИН и преградил им путь, расставив руки, Куницын ударил его в грудь и по ноге.

За применение насилия к следователю суд оштрафовал надзирателя Куницына на 50 тысяч рублей. Он попытался оспорить решение суда, но безуспешно.

Арест заместителя и служебная проверка

Следствие по делу, потерпевшим по которому проходит заключенный Алексей Иванов, продолжается. Заместителя начальника колонии-поселения по безопасности и оперативной работе Мурата Кумарова взяли под стражу, ему вменяют совершение насилия над осужденным «с целью подавления его психики, запугивания и навязывания правил и обычаев тюремной субкультуры». Обвинения Кумарову предъявлены по статье 132 УК (насильственные действия сексуального характера) и статье 286 УК (превышение должностных полномочий). Будет ли привлечен к делу о сексуальном насилии Хусаинов, пока не известно.

Огласив приговор начальнику колонии по делу о даче, Новотроицкий городской суд Оренбургской области также вынес два частных определения: в адрес начальника регионального УФСИН Владимира Андреева и руководителя следственного управления СК по Оренбургской области Сергея Колотова.

По мнению суда, руководство УФСИН не принимало никаких мер «по устранению причин и условий, способствовавших совершению преступлений» Хусаинова. Руководство ведомства не контролировало должным образом исполнение обязанностей начальником колонии №11, указал суд, и призвал УФСИН усилить контроль за подчиненными.

В управлении в ответ пообещали провести служебную проверку, отметив, что ежегодно получают около полутора тысяч жалоб от осужденных и их родственников. В УФСИН заверили, что каждая жалоба тщательно проверяется и в случае подтверждения фактов назначаются дисциплинарные взыскания.

Что касается следователей, то они, отметил суд, затягивали начало предварительного расследования. Это свидетельствует о ненадлежащей организации работы над уголовным делом о строительстве дачи и недостаточном контроле со стороны руководства СК, говорится в определении.

По словам юриста «Комитета по предотвращению пыток» Тимура Рахматулина, Следственный комитет действительно очень вяло начинал свою работу по делу против начальника колонии №11: правозащитники обратились к следователям еще 26 июля 2013 года, а уголовное дело было возбуждено лишь спустя восемь месяцев.

«Но благодаря тому, что следователи после долгих месяцев бездействия все же всерьез взялись за дело, помимо обстоятельств совершенного преступления стали известны и многочисленные факты других систематических нарушений закона и прав осужденных», — говорит Рахматулин. Он уверен, что одним уголовным делом расследование событий в Губерле не закончится.

Автор: Мария Климова, МЕДИАЗОНА