Такой титул мог получить в устах журналистов только “Череп”, — Игорь Анатолиевич Ткаченко, 4 апреля 1964 года рождения, уроженец города Темиртау Карагандинской области. Самый молодой главарь преступного столичного клана. Везучий менее других криминальных авторитетов Киева, поскольку трижды оказывался за решеткой из-за своей “профессиональной” деятельности. Его криминальные устои отвергали всяческие “понятия”, и “воровские”, и “бандитские”. Смелый, дерзкий, решительный, любил славу. Для него не существовало авторитетов. Раньше он водил в бой по две сотни “казачков” с битами и цепями, в основном это были воспитанники броварского спортивного интерната, члены клуба “Боевые перчатки”, студенты Инфиза. Позже же на серьезную “разборку” мог прийти сам, в крайнем случае, — с одним охранником. Да и по улицам передвигался без толпы бодигардов, — не так, как это делают иные лидеры, а также некоторые люди от власти. В последнее время также пытался легализировать свою деятельность, но пока реально это удалось сделать только с баскетбольным клубом “Казачка”, в котором являлся хозяином, а его жена — старшим тренером.О группировке “Черепа” заговорили где-то в 1988 году. В то время он жил в милицейском общежитии на Святошино и учился в Институте физкультуры. Однако на первых порах группа в большей мере возглавлялась не столько Ткаченко, сколько “Лысым” (“Дьяком”) — Валентином Дьяченко. На то время у него под рукой было около двух десятков крепких ребят, в основном — студенты Инфиза, в буквальном смысле, завербованные для “работы”. Подбирались самые наглые хлопчики, этакие роботы, которые заводились с полуоборота. Разборки, которые они устраивали, почти всегда заканчивавшиеся драками и избиением противника. По одному никогда не ходили, только стаями по 6-8 человек. Вместе с “Черепом” постоянно посещали спортзалы, в которых занимались боксом и каратэ. По понятиям Ткаченко, сильнее тот, кого больше и кто наглее. Делалась ставка на количество народа с битами и грубую физическую силу. Водителем у “Черепа” на то время состоял Геннадий Фадеев, ставший позже более известным по кличкам “Москва” и “Глобус”.
Как водится, группировка вначале занималась тем, чем и все — “кидками” на авторынке, игрой в “наперстки”, обиранием фарцовщиков, частных таксистов, мелких кооператоров и проституток. Не обошли вниманием также фотографов, работавших на Гидропарке, в Зоопарке, на Крещатике и Майдане Незалежности. Некто “Федя Рыжий” у них занимался “наперстками”, Олег “Керченский” — ответственный по таксистам, “Гала” — фотографами. “Лысый” пребывал на ответственном посту, — под ним была гостиница “Русь” с ее широким спектром инвалютных проституток и спекулянтов. Подминали под себя рынок у метро “Героев Днепра”, там им не раз пришлось повоевать с азербайджанской торговой диаспорой. В “бригаде” к тому же существовала строгая система отчислений в “общак” и распределения денег. Однажды “Лысый”, как-то заподозрив в нечистоплотном обращении с деньгами Черепа, избил его. В мае 1989 года, после войн за территории, правоохранительные органы вплотную занялись “Черепом”, он был свергнут “Лысым”, и какое-то время оставался не удел.
Но через какое-то время он провел переговоры с Борисом Савлоховым, и тот поддержал его, выделив для раскрутки и поддержки “бригаду” в десять человек. “Череп” не замедлил стать на ноги. Однако чувство благодарности было ему чуждо, да и быть “бригадным”, пусть и у самого Савлохова, — не его планида. Самолюбивый “Череп” вскоре откололся от “Борика” и объявил ему негласную войну. И тут же, на удивление криминального сообщества столицы, опять помирился с “Лысым”. Но с напарниками ему явно не везло всю жизнь…
Основные доходы получали в субботу-воскресенье с “Патента” и автомобильного рынка, на бульваре Дружбы народов у магазина, где с рук торговали аудио продукцией.
На группировке “Черепа” замыкались такие лидеры “спортивного” направления как “Помидор”, “Никита”, “Конон”, “Пиня” и другие. Позже навел неплохие отношения с “Кириллом” и с “Князем”. Главная “стрелка” череповцев располагалась в боксерском клубе “Боевые перчатки”. Этот клуб “Череп” поддерживал морально и материально.
О дерзости группировки, о ее “беспредельном” направлении можно говорить много. Так, например, 26 ноября 1989 года на “Патенте” была задержана группа “наперсточников-череповцев”. Милиционеры Днепровского райотдела взяли с поличным троих “кручу-верчу”. Но неожиданно на выходе из рынка к ним бросились спортивного вида хлопчики и начали выдергивать из рук правоохранителей задержанных. При этом пускали в ход кулаки. Оставив “наперсточников”, возмущенные оперативники бросились за нападавшими. Но те, кинувшись в рассыпную, бросили под ноги преследователям взрывпакет. В замешательстве, наглецам удалось уйти.
В задержании “наперсточников” принимал участие тогда еще майор Кур Валерий Степанович. Он то и узнал Ткаченко. Был шанс подавить в зародыше эту группировку. Но тут опять происходят невразумительные вещи — “наперсточников” штрафуют на пятьдесят рублей и отпускают. Те и не думают давать показания против “Черепа”, — человека самолично пытавшегося их спасти.
Оперативники по горячим следам проводят рейд и таки задерживают Ткаченко. Но в те времена милиционеры считались заинтересованными лицами и их показания в расчет не принимались. Тем более, у Игоря Анатолиевича было железное алиби, — как оказалось, в то время к нему в гости зашел некто Алиев Пунхан Мирабек-оглы (кстати, в последствии — “бригадный” Савлоховых) вместе с женой и ребенком. Он то и подтвердил, что “Череп” не мог быть на базаре, поскольку в те минуты распивал с ним чай у себя дома. Видела его дома и некая буфетчица, как оказалось позже, — жена “Леши Шрама”. Только через два года, когда начнется суд над “Черепом” следствие докопается до истины. Будет проверена правдивость показаний Алиева и Черевченко. А тогда Днепровское РОВД дело спустило на тормозах.
Непосредственным организатором алиби, конечно же, была верная жена Ткаченко — Марина, замечательная баскетболистка. В то время игравшая за киевское “Динамо”.
Второй эпизод, легший в основу его первого уголовного дела произошел через недельку в гостинице “Русь”. Надо помнить, насколько запретными, можно сказать, режимными объектами в то время были гостиницы вообще, и интуристовские в частности. Войдя в холл, как в собственный, Ткаченко проигнорировал замечание двоих омоновцев-охранников и затеял с ними драку. Те вынуждены были применить слезоточивый газ “Черемуха” и скрутили наглеца.
Но тут, откуда не возьмись, на помощь Ткаченко бросились его люди и попытались отбить своего лидера. К месту боя подоспели и другие омоновцы, стоявшие в охране. Силы были не равны, десяток “казачков” тут же уложили лицами на бетонный пол. При посадке “Черепа” в “воронок” его опять попытались отбить. Группа задержанных возросла. Позже их отправили в Печерский райотдел милиции. Но утром все “ребята” были выпущены. Милиционеры, их задержавшие, получили служебное взыскание. Здесь я излагаю официальную милицейскую версию происходившего.
На самом деле, все было чуть сложнее. В то время правоохранительные органы сделали попытку пресечь контроль преступных групп над гостиницами. Везде были посажены омоновцы, которые следили, чтобы там не появлялись не то, что бандиты, но и жрицы любви. Им удалось довольно недолго бороться с деятельностью порочных женщин в сфере гостиничного обслуживания. Видимо, такое положение вещей не всех устраивало. Потому-то и оказывались люди, чье место за решеткой, на свободе. Потому-то вскоре девушки легкого поведения вновь вышли на свои боевые посты.
Самого Ткаченко отправили в больницу с травмами головы. У дверей выставили охрану. Но пролежал он там не долго. Когда в очередной раз к нему пришел следователь, “Черепа” на месте не оказалось. Уголовное дело пришлось приостановить.
В 1989 году в ресторане “Столичный” у Ткаченко произошла знаменательная встреча, которая, можно сказать, круто повлияла на его жизнь, а во многом — и на жизнь криминального Киева в целом. Это встреча с Севой Могилевичем (известным также по кличкам “Сева”, “Сеня”, “Седой”) приехавшим из Венгрии. Кто ее организовал, — не берусь сказать точно. Но Семен Юдкович и Игорь Анатолиевич быстро нашли общий язык и точки соприкосновения. Гость, бывший киевлянин, предложил “Черепу” “работу” в Венгрии по охране его личных территорий, — борделей, казино, варьете и других увеселительных заведений. А также сотрудничество в сфере сексуальных услуг. Проще говоря, — поставок в Венгрию и Западную Европу проституток.
Огромное хозяйство, которым оброс за границей Могилевич, требовало помощников. Тем более, конкуренты, — преступные группировки сербов, албанцев и цыган не давали спокойно работать.
Ткаченко отослал в Венгрию группу поддержки — нескольких боевиков и наладил поставку живого товара. А после последних инцидентов с милицией, и сам рванул туда.
“Череп” совместно с пятнадцатью наиболее преданных людей, в их числе — Дьяченко, и в компании восьми девиц легкого поведения пересекли советско-венгерскую границу. “Москва” остался в Киеве “смотрящим” за группировкой.
Здесь и начинаются шальные деньги, которые стали основополагающим фактором, внутрибригадных войн, во время которых погибло, по крайней мере, десять боевиков и “авторитетов” группировки.
Для преступных этнических групп, “работавших” в Венгрии, то как, — сербы, албанцы, появление дерзких и беспредельных “череповцев” оказалось ударом ниже пояса. Эти преступные сообщества, оккупировавшие Будапешт несколько лет назад, благодаря своей наглости и решительности, не могли себе представить, что могут быть более наглые и более решительные бандиты.
Группировка, к которой начали подтягиваться десятки боевиков, стала здесь наводить свой порядок. Во-первых, была взята под “крышу” значительная часть местных проституток, во-вторых, им начали платить торговцы наркотиками. В-третьих, они подбили под себя многие увеселительные заведения. Довольно быстро доходы этого преступного сообщества начали исчисляться в шестьдесят-семьдесят тысяч долларов в день. Конечно же, значительная часть денег уходила к Могилевичу.
Проститутки, приезжавшие в Будапешт на “рабочую вахту”, действительно стали “живым товаром”. Их продавали в бордели, потом оттуда похищали, продавали опять. Девушкам не давали выходных, каждая ежедневно должна приносить прибыль до двухсот долларов, а также обслуживать “братву” в отдельные дни. За непослушание, их наказывали. В частности, некто “Киевский”, имевший большой половой член. Он буквально разрывал им анальное отверстие и промежность провинившейся. После этого девушка, практически, становилась инвалидом.
В то же время интересы группировки начали распространяться на Прагу и Варшаву. Туда были откомандированы свои люди для захвата территорий.
И вот что странно, — люди в розыске, их ищет милиция, а они спокойно, без очереди в ОВИРе, (кто выезжал в то время за границу, помнит, сколь это было проблематично), мотаются туда обратно. Для них это не было проблемой…
Но в Венгрии из-за денег и власти начали портиться отношения между участниками группировки. Участились конфликты между “Лысым” и “Черепом”. Первый начал постоянно ходить с “кольтом”, второй — с “браунингом”, — бывшие друзья опасались друг друга. Дело дошло до того, что боевикам вообще перестали платить, а если платили — то крохи, от которых не оставалось даже на курево. “Череп” начал решать все вопросы самостоятельно. Сами же лидеры ни в чем себе не отказывали, Дьяченко купил “Мазду” стоимостью 40 тысяч немецких марок. Все это вызывало недовольство у нижнего звена группировки. Особенно рьяно возмущался “Чайник”, некто Чалый. Он заявил, что вообще отколется от группировки и заберет с собой ребят, что плюнет на все и уедет в Киев.
Однажды на квартиру к нему зашел “Лысый”… После этого “Чайника” больше никто не видел. А Дьяченко распустил слух, что тот уехал в Австрию по своим делам. Но ребята, придя к Чалому домой, увидели засохшие лужи крови на полу. Из квартиры исчезло постельное белье. Возможно, пытками и издевательствами был наказан возмутитель спокойствия, но, как водится, “хлопцы” перестарались и замучили его до смерти.
“Братва”, пребывая в шоке, вначале решила расправиться с “Черепом” и убрать его. Главным заводилой в этом деле был “Ткач”. Но Ткаченко и Дьяченко узнали об этом и нанесли превентивный удар, сделав для проформы “предъяву”, мол, “Ткач” разбил машину Дзюбы — товарища “Лысого”, избили его до полуобморочного состояния. Потом посоветовали, если жизнь дорога, занять лояльную позицию к лидерам.
После этого началось повальное бегство “боевиков” из Будапешта. Под любым предлогом они выходили из дома и уезжали первым-лучшим поездом в Украину. Информация, которую они принесли в Киев, ошеломила “Москву” и других членов группировки. Раскол, намечавшийся раннее из-за того, что “Череп” не отстегивал ничего в “общак” ОПГ, только углубился и усилился. В конце зимы 1990 года “Москва” решил отделиться от “Черепа”.
Не смотря на заострение отношений также между “Лысым” и “Черепом”, все же они посчитали лучшим сохранить группировку в целости — это по одной версии. Мол, собственно, для наведения порядка в столице Украины и выехал Дьяченко с несколькими наиболее верными опричниками. По другой, он также решил отколоться от “Черепа”, потому в спешном порядке покинул Венгрию. Тем не менее, жить ему оставалось не долго.
Сергей Ухачевский, фрагмент из новой книги, специально для «УК»