Заключенная рассказала, по каким правилам живут в минском СИЗО-1: «Дикий ор матом друг на друга — элемент ритуальной игры»

Создательница «Пресс-клуба» Юлия Слуцкая, которая с 22 декабря находится в СИЗО, в письмах к дочери рассказала, как в камерах изолятора проходит адаптация новичков. Издание KYKY публикует эту историю без сокращений.

«Шесть человек у нас постоянных, а два – все время меняются. Их или переводят из других камер, потому что они там не ужились, или перевозят перед судом из Жодино, или – привозят с воли. Поэтому расскажу об адаптации новичков на собственном опыте.

Первое слово, которое я услышала, когда меня привели в камеру с матрасом в одной руке и кружкой в другой, было «б**». Тут нужно уточнить, что было полдвенадцатого, и все спали. Но все дружно встали, накурили, сказали, что познакомимся завтра, и снова улеглись спать. Мне оставалось расстелить матрас на одной из двух свободных нар и тоже улечься. Новичку всегда достаются нары наверху. Это плохо, так как сидеть днем на них нельзя. А еще мне было очень трудно залазить и слазить с них. Мне все-таки уже 56! Но уже на следующий день «политическая девочка» Тоня уступила мне свою шконку. Для тюремных нравов это совсем не типично.

Тем не менее, если ты в тюрьме новичок – то на первых парах очень важно смотреть, слушать и запоминать. Потому что в тюрьме в целом и в каждой камере в частности существует множество правил. И очень важно спокойно их услышать и принять. Даже если что-то кажется шокирующим, неправильным, нелогичным, диким. Постепенно начинаешь разбираться и понимать, что за этим стоит, на что ты можешь повлиять, а что просто придется принять. Тут сильнее, чем где бы то ни было действует правило про то, что не стоит ходить в чужой монастырь со своим уставом.

Тебя принудительно вселяют в коллектив чужих друг другу людей. Но коллектив уже сложившийся. Тут уже есть свои симпатии и антипатии. И у каждого из этих людей есть свой период адаптации к новичкам. И им банально нужно больше времени для того, чтобы привыкнуть к новым людям, принять их или не принять.

У нас был один случай, когда человека через три недели выселили из камеры за воровство. Несколько раз были конфликты, когда новенькие пытались навязать свои условия или качать права. В большинстве случаев позже все налаживалось. Очень важно принимать все, как есть. Внимательно смотреть и слушать, чтобы понять, как распределяются роли в камере, какие существуют правила – писанные и неписанные. И не делать поспешных выводов. Например, в моем случае дикий ор матом друг на друга оказался элементом ритуальной игры, способом разрядки. В общем, терпение, доброжелательность и открытость нам в помощь.

Дальше – легче. Например, у нас есть Тоня, которая встает раньше всех и греет на всех восемь кружек воды. Фрукты и овощи – общие. Все всех угощают. Если в камеру попадает человек, которому не приносят передач, ему их собирают: каждый делится, чем может. Если кто-то рыдает, его не трогают, только если ситуация не выходит из-под контроля.

Все девочки хорошие, но атмосфера в камере сейчас очень накалена. Юля, которую уже осудили на 12 лет и у которой дома двое маленьких детей, уезжает в ближайшее время в Гомельскую колонию. У Саши Потрясаевой приближается суд. У Тони и Маши идет ознакомление с делами – значит, суды тоже близко. Сроки, которые каждый день озвучивают по ТВ, оптимизма не прибавляют. Так что у всех эмоциональные качели: смех-слезы-крики-танцы-депрессия».

Записки из СИЗО про быт, баню, письма и пропаганду

Дочь Слуцкой, Александра, пишет, что ее мама держится молодцом и передаёт всем огромный привет, и огромное спасибо за поддержку. «Друзья и знакомые находят такие важные слова для меня сейчас! Письма как «ниточки, связывающие меня с нормальным миром – я ощущаю, как они вытягивают меня», – цитирует Александа свою маму. Далее – выдержки из писем Юлии Слуцкой про жизнь политзаключенного в минском СИЗО-1, которые Александра опубликовала на своей странице в фейсбуке.

Про обыски в камере: «Во время обысков нас всех, кроме дежурных, выводят в карцер. Это помещение метр на три с половиной.

В дальнем конце туалет. Над ним вместо слива – кран с водой. То есть это еще и умывальник.

Вместо вентиляции над унитазом – дырка, отопления нет. Очень сыро и холодно. Деревянная доска-кровать на день привинчивается к стене. Последний мальчишка сидел тут 17 суток».

Про «развлечения» в СИЗО: «По понедельникам у нас банный день. В баню нужно идти по улице. Девочки идут в халатах и резиновых тапках на босу ногу. Я надеваю носки и спортивный костюм. На восемь человек пять кранов. Душа нет, просто льется струя воды. На то, чтобы помыться, у нас есть 20 минут. Включая одевание и раздевание.

Сегодня мы гуляли по самому краешку дворика, так как по центру была огромная лужа. В самом углу образовалась горка снега, сантиметров 60. Девочки умудрились на этой горке покататься (смеется).

Под окно камеры приходит большой рыжий кот, и громко кричит. Приходит как по часам – два раза в день. Мы его подкармливаем. Думаю, что не только мы. Если очень постараться, кота можно рассмотреть через железные «реснички» на окнах».

Про жизнь в камере: «В камере есть заведенный порядок. Много мелких правил, которые облегчают насильно-совместную жизнь. Например, тот, кто идет в туалет, включает воду. И если не курит, то жжёт фитилек.

Каждый раз вытираем салфетками после себя унитаз, вытираем пол. Если в камеру кто-то входит – все должны встать, и заложить руки за спину».

Про еду: «У меня все хорошо, насколько это возможно. Один день болела, но с лекарствами, которые ты мне передала, очень быстро выкарабкалась. Только кашель не прекращается. Но, наверное, это реакция организма на курево. Упорно продолжаю делать по две тренировки в день. В любых условиях.  Приучилась по утрам есть овсянку: заливаю хлопья кипятком, добавляю сушеной клюквы, миндальных хлопьев, орехов – и каша готова! На обед – растворимый суп с хлебцом. Вечером – гречневые хлопья или пюре со сладким перцем, помидорами и колбасой».

Про письма и пропаганду в СИЗО: «Продолжается кризис с письмами. Мы уже месяц не получали никаких вестей из дома. Все на нервах. Пару раз принесли несколько открыток без обратных адресов от посторонних людей (UPD: некоторые письма все же начали прорываться!).

Надо признать, что если есть еще люди, которые получают информацию только из телека, то промывка мозгов отличная. Начинаю замечать, что поддаюсь даже я, очень хорошо знающая, что это параллельная реальность».

Про сокамерниц: «У нас в камере сейчас восемь человек. Трое – по наркотической статье, остальные – политические. Одна девочка уже получила 12 лет, сейчас идут апелляции. В тюрьму она попала в первый раз, дома ее ждут двое маленьких детей. Кошмар! Еще больший кошмар, что все, включая политических, морально готовятся отсиживать сроки в Гомельской колонии.

Расскажу про девочек в камере: Тоня, была волонтером «Страны для жизни». Её муж сейчас в этой же тюрьме.

За двумя маленькими детьми смотрят родители. Ей за 30. Очень спокойная, уверенная, грамотная. Маша – активный участник студенческого движения. Училась в Академии искусств. Совсем юная, тоненькая. Идеалистка.

Саша, ей чуть за 20, она сирота. Похожа на маленького фламинго (в ее волосах – розовые пряди). Очень умная, хорошо рисует. Она волонтерила: выбрасывала мусор, который собирала за протестующими. Ей вменяют строительство баррикад. Скоро суд. А еще Алина. Она укусила за ногу милиционера в РУВД, который заломал ей руки».

Источник: kyky.org