Что с Чернобылем? Он «фонит»…

25 лет назад произошла крупнейшая ядерная катастрофа, последствия которой регулярно обещают, но не могут ликвидировать. Один из дорожных ремонтников в зоне отчуждения грустно предположил, что в следующий раз власть вспомнит о необходимости хотя бы косметического ремонта к 50-летию аварии на ЧАЭС, потому как 30-летие, 35-летие аварии и т. п. — это «не даты»…  

Вторая половина марта 2011 г. На основной автодороге, ведущей от КПП «Дитятки» внутрь 30-километровой зоны отчуждения, — срочный ремонт ее наиболее разрушенных участков, то же самое — в городе Чернобыле, а на промплощадке ЧАЭС — рабочие, вручную сдирающие остатки краски с металлического ограждения основной трассы, ведущей к комплексу станционных зданий.

Картина, известная с советских времен под названием «Подготовка к приезду высокого начальства». Начальство, причем самое высокое, наверняка приедет: 25-летие аварии на ЧАЭС ему пропустить будет никак нельзя, к тому же на освещение мероприятий на станции уже аккредитовано свыше 100 украинских и зарубежных СМИ, и это число еще наверняка возрастет.

Вид на Чернобыльскую АЭС

4-й энергоблок вскоре после аварии

4-й энергоблок в саркофаеге. Наши дни

За несколько дней до этого в Киеве состоится встреча представителей стран — доноров чернобыльского фонда «Укрытие» (ЧФУ), на котором Украина будет в очередной раз просить об увеличении взносов и в этот фонд, и на Счет ядерной безопасности, с которого финансируется строительство нового хранилища отработавшего ядерного топлива (ХОЯТ-2).

По данным открытой печати, в ЧФУ всего поступило 864 млн евро, а на Счет ядерной безопасности — 321 млн евро. Несмотря на эти огромные цифры, общий дефицит бюджета программы по снятию ЧАЭС с эксплуатации и преобразования объекта «Укрытие» в экологически безопасную систему оценивается украинской стороной и Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР), который является распорядителем выделяемых средств, в одинаковую сумму — 740 млн евро. Кстати, первоначально стоимость выполнения всего плана мероприятий оценивалась в 758 млн долл. США, а строительство НБК — в 300 млн. Сравните это с ныне называемой суммой — 1,55 млрд евро.

Если обещания странами-донорами выделить всю эту сумму или хотя бы большую ее часть будут даны, у высшего руководства Украины появится дополнительный повод для приезда на ЧАЭС 26 апреля, чтобы «доложить народу» об успехах по получению дополнительных средств от мирового сообщества. При этом практически наверняка тому же народу вновь будет назван 2015 год как срок введения в эксплуатацию нового укрытия — так называемого нового безопасного конфайнмента (НБК).

Так вот, этого ввода в 2015 году не будет. И вот почему. Впервые о необходимости построить новое укрытие над сооруженным в 1986 году саркофагом над разрушенным 4-м энергоблоком ЧАЭС специалисты заговорили всего через три года после аварии, поскольку уже тогда стало ясно, что выданный 30-летний гарантийный срок сохранности саркофага является завышенным. Первый обещанный срок возведения нового укрытия — уже далекий 1998 год.

Затем назывались 2005-й, 2008-й, 2010-й, 2012-й, а с некоторых пор в ходу срок — «2015 год». Крайне любопытно то, что все последние цифры озвучивались украинскими чиновниками высокого уровня, вплоть до президента страны, но при этом никоим образом и нигде не были закреплены официально.

Например, в украинской «Общегосударственной программе снятия Чернобыльской АЭС с эксплуатации и превращения объекта «Укрытие» в экологически безопасную систему», принятой в 2009 году, срок завершения строительства НБК вообще не указан. Подобное многолетнее «вольное обращение» с объявляемыми сроками, отсутствие ответственности за очередной срыв очередных сроков плюс очевидное попустительство этому со стороны высших чиновников ЕБРР никоим образом не позволяют рассчитывать на то, что строительство нового укрытия будет завершено в ныне анонсируемые сроки.

Похоже, что в ЕБРР это на самом деле понимают, но делают хорошую мину при плохой игре. 29 марта этого года на пресс-конференции в Киеве директор департамента ядерной безопасности ЕБРР В. Новак заявил о том, что возведение НБК должно завершиться в июле 2015 г.

Такое впечатление, что господин чиновник из ЕБРР просто не знаком с историей вопроса. Между тем в ней есть и такой эпизод: 21 ноября 2005 г., после вскрытия конвертов с коммерческими предложениями двух участников тендера на проектирование, строительство и ввод в эксплуатацию НБК тогдашний руководитель контрактов Группы управления проектом, председатель оценочного комитета Р. Хейл заявил: «Проектирование конфайнмента займет около 18—24 месяцев, при этом НБК может быть введен в эксплуатацию через 50—55 месяцев после заключения контракта с победителем тендера».

Контракт был заключен 17.09.2007 г. Но тогда новая «Арка» должна была быть готовой уже в следующем, 2012 году. И где же она? А нигде, ее строительство вообще еще не начиналось, с 2009 г. и по настоящее время идет лишь подготовка площадки под будущее строительство.

Могу раскрыть читателю маленькую тайну, которая на самом деле вовсе и не тайна, — до сих пор полностью не закончено и само проектирование НБК. А дальше должно быть еще пять лет строительства, о которых говорят сами же украинские чиновники (например, гендиректор ЧАЭС И. Грамоткин еще 18.08.2009 г.). О каком июле 2015 года — как сроке ввода НБК в эксплуатацию — может в таких условиях идти речь?

Аналогичная картина наблюдается и по другим объектам инфраструктуры, которые должны были быть построены в рамках реализации программы снятия ЧАЭС с эксплуатации. Наиболее, пожалуй, характерный пример — это ХОЯТ-2. Контракт на его строительство был заключен с международным консорциумом во главе с французской фирмой в 1999 году, в том же году началось и само строительство. На четвертом году работ, в 2003 году, строительство по требованию украинской стороны было прекращено, поскольку объект был признан не обеспечивающим требования ядерной безопасности (куда раньше смотрели украинские регулирующие органы, остается загадкой до сих пор).

Далее в течение нескольких лет вопрос практически висел в воздухе, и только затем контракт был разорван. 17 сентября 2007 г. был подписан новый контракт на строительство ХОЯТ-2, на сей раз с американской фирмой. И только 21.02.2011 г. («всего-то» через 3,5 года после подписания контракта!) пресс-служба ЧАЭС сообщила о разрешении всех спорных, в том числе финансовых, вопросов с американцами и их готовности построить ХОЯТ-2 за 4,5 года. Между тем в 2016 году истекает установленный ресурсный срок эксплуатации нынешнего хранилища отработавшего ядерного топлива, построенного еще в советское время…

К сожалению, проблемы ЧАЭС упомянутым не исчерпываются. Есть еще одна большая проблема, которая неумолимо начнет приближаться по мере продвижения строительства НБК. И имя этой проблемы — расходы на эксплуатацию нового укрытия. Планы по дальнейшей работе в отношении 4-го блока ЧАЭС у Украины, как известно, наполеоновские — разбор конструкций нынешнего саркофага и самого 4-го блока, извлечение топливосодержащих масс и в итоге — превращение пространства под НБК в «зеленую лужайку». Только вот есть вопросы.

Как будет осуществляться разбор конструкций? Лорен Додд, глава проекта строительства НБК, в публикации английской Guardian от 28.02.2011 отвечает, что демонтажем разрушенного реактора займется робототехника, а участие человека будет сведено к минимуму. Лукавит г-н Додд, однако, поскольку робототехники, способной длительное время работать в условиях высоких радиационных полей, не существует, по меньшей мере пока, остается лишь неочевидная надежда на науку и технику будущего.

Еще вопрос: куда и кем будут помещаться топливосодержащие массы (для сведения: уровень радиации рядом с так называемой «слоновьей ногой» — застывшим расплавом ядерного топлива, бетона, металлоконструкций — сейчас составляет 300 рентген в час, разовое получение 300 рентген — это ОЛБ, острая лучевая болезнь 2-й стадии, которая может привести к летальному исходу)? В специальные контейнеры, говорят. Которые не существуют и к разработке которых еще не приступали.

Куда на хранение будут свозиться эти контейнеры? Куда будут свозиться все остальные материалы разборки нынешнего саркофага, многие из которых здорово фонят, а это — десятки тысяч тонн бетона, металлоконструкций и т.п., которые в силу массо-габаритных характеристик ни в какие контейнеры не поместятся? Будут просто свалены на другую «зеленую лужайку», которая тут же перестанет быть таковой? Рассчитанный на 300-летнее хранение низко- и среднеактивных твердых радиоактивных отходов (ТРАО) пункт хранения «Буряковка» практически полон (остались незаполненными всего две траншеи из 30), да и предназначен он лишь для ТРАО с уровнем излучения до 1 рентгена в час, а других мест нет.

Наконец, «самый-самый» вопрос. Кто будет оплачивать разработку и производство упомянутой техники, контейнеров и проч., а также сами расходы по эксплуатации НБК? Которые при осуществлении указанного объема работ будут достигать сотен и более млн долларов, евро и прочих видов свободно конвертируемой валюты в год. Выделение Украине средств на это ныне действующей системой сбора средств странами-донорами не предусмотрено, никаких переговоров на этот счет мировое сообщество не вело.

Иначе говоря, с пуском НБК и других предусмотренных планом объектов в эксплуатацию обязательства стран-доноров закончатся. Есть все основания считать, что Украина тащить этот финансовый груз только на себе не захочет. И что тогда?

А тогда будут два варианта развития событий. Первый: денег Запад больше не дает, и тогда поверх одного саркофага будет просто стоять другой. И всё, никаких тебе «зеленых лужаек». А может быть, они и изначально не предусматривались, а все обещания на этот счет — всего лишь пиар-ходы?

Второй вариант: ЕБРР не захочет расставаться со столь, похоже, полюбившейся ему системой освоения собираемых средств (обвинения в адрес чиновников банка, оказавшихся в том числе и «коррупционно лучше подготовленными», чем украинские чиновники, раздавались и раздаются регулярно), что в результате «породит» систему сбора и выделения средств на эксплуатацию НБК. Тогда существование темы «освоения» средств (и «кормушки» для нечистых на руку чиновников с обеих сторон) будет обеспечено на долгие годы вперед.

Отдельно несколько слов о позиции МЧС Украины, в подчинении которого находится ЧАЭС и которое тем самым отвечает за осуществление украинской госпрограммы-2009 по выводу ЧАЭС из эксплуатации и превращению объекта «Укрытие» в экологически безопасную систему. Подчеркиваю: БЕЗОПАСНУЮ!

Одному из руководителей министерства мною был задан вопрос: что произойдет, если в силу форс-мажорных обстоятельств (например, события в Японии) страны — доноры ЧФУ в ближайшем будущем перенаправят свои резервные средства на помощь Японии, воздержавшись на какое-то время от пополнения ЧФУ и Счета ядерной безопасности? Ответ был быстр и четок: «Мы немедленно остановим все работы и распустим все строительные организации. Они (страны-доноры) обязаны платить!» Вот так!

Вообще-то на любом языке любой страны мира это называется одним словом, и слово это — «шантаж». Здорово постаревший саркофаг, переполненное ХОЯТ-1, в котором отработавшее топливо уже хранится по схеме так называемого уплотненного хранения, поскольку больше хранить в сухом виде его негде, а вечно держать тепловыделяющие сборки в воде в бассейнах выдержки нельзя. А мы — «руки в боки» и «всё остановим»! Трудно назвать такую позицию исполненной заботой о престиже государства и здоровье населения, причем не только своей страны.

Один из дорожных ремонтников в зоне отчуждения грустно предположил, что в следующий раз власть вспомнит о необходимости хотя бы косметического ремонта к 50-летию аварии на ЧАЭС, потому как 30-летие, 35-летие аварии и т. п. — это «не даты». Очень не хотелось бы, чтобы это предположение сбылось.

Автор: Александр Лихолетов, Чернобыль—Киев—Москва, специально для «Новой газеты»