Битва у Сенно. Последняя попытка
Сражение у Лепеля, Сенно – это последнее усилие, последняя попытка командования Красной Армии нанести сокрушительный контрудар танковыми соединениями; мехкорпуса на этом сражении закончились, и все последующие усилия перехватить у врага инициативу сводились в 41-м году к лобовым атакам пехоты (большего или меньшего масштаба).
Последняя попытка (контрудар мехкорпусов у Лепеля, Сенно)
17 июля 1941 г. в районе поселка Лиозно (Витебская обл.) среди многих тысяч других пленных немцами был обнаружен старший лейтенант Яков Джугашвили. Родной сын Отца Народов, командир артиллерийской батареи из 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса. Этот эпизод – несомненно трагический, но и ничтожно малый в историческом масштабе – по сей день остается единственным известным широкой публике событием, связанным с контрударом мехкорпусов Западного фронта у Лепеля, Сенно. А это прискорбно и странно – ведь речь идет о крупной операции, по числу задействованных в ней танков и механизированных соединений стоящей в одном ряду с крупнейшими танковыми битвами Второй мировой войны.
Машина времени
Сражение у Лепеля, Сенно – это последнее усилие, последняя попытка командования Красной Армии нанести сокрушительный контрудар танковыми соединениями; мехкорпуса на этом сражении закончились, и все последующие усилия перехватить у врага инициативу сводились в 41-м году к лобовым атакам пехоты (большего или меньшего масштаба).
Есть и еще одна причина, по которой сражение у Лепеля, Сенно заслуживает самого пристального внимания историков. "Что было бы, если бы Сталин опередил Гитлера, и первый удар нанесла бы отмобилизованная и развернутая для боя Красная Армия?" Вот сакраментальный вопрос, в ответ на который исписаны горы бумаги. На первый взгляд, ничего, кроме голословных рассуждений, высказать по такому поводу невозможно ("история не знает сослагательного наклонения"), однако, именно лепельская операция предстает перед нами сегодня как идеальная "машина времени", позволяющая отбросить многочисленные "если бы".
Отмобилизованные (по некоторым позициям – даже с превышением штатных норм) мехкорпуса заблаговременно (применительно к 7 МК это утверждение бесспорно) сосредоточены в исходном районе; потери на этапе выдвижения и сосредоточения были минимальными или вовсе нулевыми. Задача, поставленная перед мехкорпусами (глубокая наступательная операция) – та самая, для которой они и создавались; сами номера (5 МК и 7 МК) говорят о том, что это "старые" кадровые мехкорпуса первой волны формирования (1940 года). Маршруты предстоящего наступления отработаны на карте и на местности; сама местность – понятная и привычная для русского солдата (восточная Белоруссия у границы со Смоленщиной). На календаре – июль, середина лета, оптимальное время для действий механизированных соединений. Наконец, относительно малочисленный противник даже не догадывается о подходе к фронту мощного бронетанкового "кулака".
В этой, практически идеальной картине был только один ошеломляюще жуткий штрих – на 16-й день войны районом сосредоточения ударной группировки стали Витебск и Орша. 500 км к востоку от границы. Половина расстояния от Бреста до Москвы.
Центральный участок Восточного фронта (линия Минск, Смоленск, Москва) был выбран высшим командованием вермахта в качестве направления главного – в масштабе всей кампании против СССР – удара; там была развернута самая мощная Группа армий "Центр", по некоторым показателям превосходившая две другие (ГА "Север" и Юг") вместе взятые. С воздуха наступление немецких войск поддерживал 2-й Воздушный флот – самая крупная группировка авиации, на вооружении которой находилась половина всех боевых самолетов Восточного фронта (в т.ч. все пикирующие бомбардировщики Ju-87). Наличие в составе ГА "Центр" двух ударных механизированных группировок (2-я и 3-я Танковые группы, всего 9 танковых и 7 моторизованных дивизий) позволяло спланировать операцию по глубокому охвату и окружению советских войск.
Командование ГА "Центр" и 3-й Танковой группы вермахта настойчиво предлагали план наступления 3-й ТГр через Вильнюс к Западной Двине, на Полоцк и Витебск, с дальнейшим поворотом на юг; такой вариант действий позволял обойти непроходимый массив лесов и болот в верховьях р. Березина и в дальнейшем "сгрести" в кольцо окружения всю группировку советских войск, находящихся к западу от Днепра. Другими словами, выполнить задачу, поставленную директивой "Барбаросса" ("основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев; отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено…"), в ходе одной грандиозной операции.
Верховное командование отклонило эти предложения как авантюристичные и решило "ограничиться" окружением войск Красной Армии западнее р. Березина, при этом Танковым группам предстояло пройти порядка 350 км (и это по прямой, без учета реальной протяженности дорог и боевого маневрирования) – от Сувалки на Вильнюс, Минск и от Бреста на Барановичи, Минск. В реальности всё получилось еще сложнее: танковые корпуса встретились у Минска, пехотные дивизии замкнули "малое кольцо" окружения в 50-70 км западнее Барановичи, а один из трех танковых корпусов 2-й ТГр через Слуцк вышел к Березине у Бобруйска.
Как бы то ни было, войска Западного фронта были наголову разгромлены. Последние очаги организованного сопротивления подавлены к 2-3 июля. Две трети соединений фронта потеряны полностью, численность личного состава вышедших из "котла" дивизий в лучших и редких случаях достигала 1,5-2 тыс. человек. Тяжелое вооружение (танки, самолеты, артиллерия средних и больших калибров) брошено практически полностью, потеряно 520 тыс. единиц стрелкового оружия, несколько тысяч вагонов боеприпасов, десятки тысяч тонн горючего. Командование фронта (командующий генерал армии Павлов, начальник штаба генерал-майор Климовских, начальник артиллерии генерал-лейтенант Клич, начальник связи генерал-майор Григорьев, зам. командующего ВВС фронта генерал-майор Таюрский) арестовано и позднее расстреляно.
Планы немецкого командования
Теория и (что гораздо важнее) практика военного искусства дают однозначный ответ на вопрос о том, какие могут быть планы после завершения наступательной операции на глубину в 300 км. Чинить и восстанавливать поврежденную боевую технику, подтягивать тылы, пополнять запасы горючего и боеприпасов, уцелевших людей накормить, дать им выспаться и хотя бы немного отдохнуть. По науке это называется "оперативная пауза".
Продолжительность её бывает разной. Например, в тех же самых местах и таким же жарким летом, но уже 44-го года, советские войска после успешного завершения наступления в Белоруссии (операция "Багратион") простояли на линии р. Висла весь август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. Пять месяцев до начала (12 января 1945 г.) Висла-Одерской наступательной операции. Да, конечно, продолжительность оперативной паузы в том случае определялась, главным образом, сложными перипетиями политической борьбой внутри антигитлеровской коалиции. Но и после того, как на Ялтинской конференции союзниками были согласованы границы будущей Европы, оперативная пауза от завершения Висло-Одерской до начала Берлинской наступательной операции заняла 72 дня.
В июле 41-го немецкие войска ГА "Центр" возобновили движение на восток через несколько дней (!) после того, как передовые части 2-й и 3-й Танковых групп сомкнули кольцо окружения у Минска. 28 июня 12-я танковая дивизия 3-й ТГр вошла в Минск, и уже 3 июля командующий Группы генерал-полковник Г.Гот подписывает приказ о начале новой наступательной операции на глубину в 250-300 км. Действующий на левом (северном) фланге 2-й Танковой группы 47-й корпус (17-я и 18-я танковые дивизии) практически без остановки обошел Минск с юга и по автомагистрали № 1 (Минск, Смоленск, Москва) двигался к мостам через Березину у г. Борисов.
Отсутствие выраженной оперативной паузы в действиях ГА "Центр" имело, по меньшей мере, две причины. Во-первых, немецкие войска понесли на первом этапе "восточного похода" лишь минимальные (не по меркам сегодняшнего дня, а по масштабам истребительной мировой войны!) потери. Принимая во внимание неизбежную погрешность и неполноту сводок, составленных по горячим следам боев, указать потери с точностью до одного человека в принципе невозможно. Верхней границей оценки общих (убитые, раненые, пропавшие без вести) потерь личного состава ГА "Центр" за первые 10 дней войны будут цифры в 19-20 тыс. человек, т.е. в среднем по 40 человек в день на 16-тысячную дивизию.
В частности, потери 3-й ТГр (четыре танковые и три моторизованные дивизии) с 22 июня по 2 июля составили всего 1.769 человек (в т.ч. 583 безвозвратно), что в пересчете дает в среднем 24 человек в день на дивизию. (1) Напротив, потери дивизий 47-го танкового корпуса 2-й ТГр были максимальными среди всех подвижных соединений Восточного фронта: 18-я танковая потеряла 1.346 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 29-я мотопехотная – 1.026 человек. (2) Но даже эти, уже вполне ощутимые, потери составили менее 10% от исходной численности личного состава.
Потери боевой техники были существенно выше – танк начального периода 2МВ, как это ни парадоксально звучит, был весьма хрупким сооружением, требующим постоянного обслуживания и частого ремонта; "противотанковые" особенности белорусских дорог также внесли свой вклад. В результате, к началу июля безвозвратные потери танков (включая пулеметные танкетки Pz-I) 3-й ТГр составили 81 единицу (3), и по меньшей мере такое же количество требовало ремонта (числилось временно неисправным). Другими словами, парк готовых к бою машин сократился примерно до 80% от исходного числа.
Потери 47-го танкового корпуса 2-й ТГр и в этом случае были значительно большими – к 4 июля 17-я и 18-я тд имели в строю порядка 100 танков каждая. Возможно, тут сказалось отсутствие у командования опыта управления танковым соединением в бою – и 17-я, и 18-я танковые дивизии были сформированы на базе пехотных соединений поздней осенью 40-го года. Как бы то ни было, командование вермахта оценивала свои подвижные соединения как еще вполне боеспособные.
Второй причиной, по которой немцы так спешили возобновить наступление, была фатальная недооценка противника. Командование вермахта всерьез считало, что те соединения Красной Армии, которые они смогли разгромить в первые две недели войны, это и есть "основные силы русских сухопутных войск", и теперь остается только гнать разрозненные остатки разбитой армии на восток, к Ленинграду и Москве.
1 июля 1941 г. командование 3-й ТГр выпустило "Указания по дальнейшему ведению боевых действий", в которых бодро констатирует: "По имеющимся на сей момент сведениям нет оснований для того, чтобы предположить наличие свежих сил неприятеля южнее верховья р. Западная Двина" (в реальности на тот момент в указанном районе развертывались две (!) общевойсковые армии Второго Стратегического эшелона). Приложенная к упомянутому выше приказу 3-й ТГр от 3 июля разведывательная сводка № 10 дает такую оценку сил и намерений противника: "Отмечается наличие отдельных разрозненных частей в районе Витебск, Дисна, оз. Нарочь, Борисов. Лишь в немногих местах соединениям противнику, сколоченным из самых разных частей, удалось взорвать мосты при нашем приближении… Можно сделать вывод о том, что русские не будут оборонять сектор Витебск, Дисна ввиду отсутствия достаточных сил и нехватки времени. Противник, однако, может оказать сопротивление местного масштаба в районе плацдармов и переправ…" (4)
Исходя из такой оценки возможностей противника, командование 3-й ТГр разработало отнюдь не тривиальный план наступления. Казалось бы, условия местности подсказывали оптимальный маршрут движения через т.н. "смоленские ворота" – полосу открытой местности шириной 70 км от Витебска до Орши, между реками Западная Двина и Днепр. Однако, дивизии 3-й ТГр двинулись не на восток, а на север от Минска. Обойдя непроходимый для танков лесисто-болотистый район в верховьях р. Березина, они должны были форсировать Западную Двину в районе Полоцка, выйти на шоссе Полоцк, Витебск и далее на север к Невелю, затем повернуть на юго-восток, вернуться на левый (южный) берег Зап. Двины и наступать через Велиж на Ярцево (н.п. в 50 км северо-всточнее Смоленска).
Такие странные маневры имели своей целью использовать дороги с твердым покрытием к северу от Зап. Двины, не перегружая сверх меры главную магистраль Минск, Орша, Смоленск, которая была отдана для движения 47-го танкового корпуса 2-й ТГр. Понятно, что решиться на двукратное форсирование полноводной реки можно было только в предположении, что "русские не будут оборонять сектор Витебск, Дисна ввиду отсутствия достаточных сил".
Практически к 4-5 июля сложилась следующая дислокация подвижных соединений вермахта на северном фланге ГА "Центр". Четыре дивизии (19 тд, 20 тд, 14 мпд, 18 мпд) 3-й ТГр вышли к Западной Двине и начали форсирование реки в полосе от Дисна до Улла. 20-я мотопехотная дивизия подходила к Лепелю, имея своей задачей поддержать действий 20-й тд при форсировании Зап. Двины, 12-я танковая оставалась в районе Минска. Единственным соединением 3-й ТГр, оказавшимся восточнее р. Улла, была 7-я танковая дивизия, которая вела наступление вдоль южного берега Зап. Двины, на Бешенковичи, Витебск. 18-я танковая дивизия (47-й танковый корпус 2-й ТГр), с боем прорвавшись через переправы на реках Березина и Бобр, двигалась по автомагистрали на Толочин; вторая танковая дивизия этого корпуса (17 тд), переправившись через Березину у Борисова, проселочной дорогой через Черею шла к Сенно.
Второй эшелон
Стремительный разгром войск Прибалтийского и Западного военных округов (соответственно, Северо-Западного и Западного фронтов) не стал прологом к падению Ленинграда и Москвы лишь потому, что тов. Сталин к войне готовился. И не абстрактно-теоретически, а вполне конкретно – к войне, которая должна была начаться в июле-августе 1941 года.
Точные даты начала стратегического развертывания Красной Армии назвать не представляется возможным, т.к. процесс был покрыт беспрецедентной даже для Советского Союза завесой секретности. Из того, что известно, первыми 22 мая 1941 г. начали погрузку в эшелоны соединения 16-й Армии и 5-го мехкорпуса; с учетом огромного расстояния (от Забайкалья и Монголии до Бердичева, Шепетовки) и сохраняющегося режима работы железных дорог мирного времени они должны были прибыть в указанный район с 17 июня по 10 июля. В конце мая было принято решение о формирований четырех новых армий на базе командования и войск внутренних округов: 19-й (Северо-Кавказский округ), 20-й (Орловский округ), 21-й (Приволжский округ), 22-й (Уральский округ). Кроме того, в состав названных армий включались соединения Московского и Харьковского военных округов.
Чуть позднее, в середине июня принято решение о создании 24-й Армии (Сибирский округ) и 28-и Армии (Архангельский округ). Первоначально предполагалось, что 22-я армия сосредотачивается в тылу Западного фронта в районе Витебска; 19-я, 20-я и 21-я в глубине Юго-Западного фронта в полосе от Чернигова до Черкасс, 24-я и 28-я Армии, соответственно, юго-западнее и северо-западнее Москвы. Сроки завершения всех перевозок (а это порядка 3 тыс. железнодорожных эшелонов!) были установлены на 3-10 июля. С соблюдением строжайших мер маскировки, погрузившись ночью на заброшенных полустанках, в заколоченных фанерными щитами вагонах семь армий двинулись на запад.
На рассвете 22 июня "противник, упредив наши войска в развертывании" (именно такая формулировка была использована в Оперсводке № 01 Генштаба Красной Армии), начал вторжение. Планы использование армий РГК пришлось срочно менять, т.к. главной задачей теперь стало не наступление с территории западной Украины на Краков, Катовице, а оборона на смоленском направлении. Уже 27 июня были отданы приказы о развертывания 20-й и 21-й Армий в "смоленских воротах" и далее по реке Днепр (на рубеже Витебск, Орша, Могилев, Рогачев, Речица), 22-я Армия, напомню, выдвигалась на рубеж Западной Двины еще по довоенным планам.
В результате в первых числах июля на северном берегу р. Западная Двина от Дисны до Витебска заняли оборону четыре свежие стрелковые дивизии (112 сд, 98 сд, 174 сд, 186 сд) – и это не считая отходящие к Двине остатки разгромленных соединений Северо-Западного фронта. Еще одна дивизия (153 сд) 22-й Армии была выдвинута на запад от Витебска для обороны рубежа озерного дефиле у Черногостье. Непосредственно в "смоленских воротах" развертывались четыре стрелковые дивизии (73 сд, 229 сд, 233 сд, 137 сд), и далее по р. Днепр от Орши до Шклова – еще три стрелковые дивизии (18 сд, 110 сд, 172 сд) 20-й Армии.
Принятое распределение сил свидетельствует о том, что ожидалось нанесение немцами главного удара через "смоленские ворота"; в реальности же, как было выше отмечено, подвижные соединения 3-й ТГр наступали севернее, через Западную Двину у Полоцка. И тем не менее, наличие мощного естественного рубежа (полноводная река Зап. Двина) в сочетании с двумя сотнями железобетонных ДОТов Полоцкого УРа (да, таких же примитивных, как и финские на "линии Маннергейма") позволяли рассчитывать на то, что наступление противника удастся затормозить. Большего чем "затормозить" и не требовалось, т.к. в район междуречья Двины и Днепра форсировано выдвигались (опять же, с Украины) еще две армии РГК (16-я и 19-я), а в глубине создаваемого нового фронта, от Ст. Руссы до Брянска развертывались шесть армий "третьего эшелона" (29, 30, 24, 28, 31 и 32-я).
Два последних мехкорпуса
Оборона должна быть активной. Такое указание было зафиксировано на первой же странице боевого устава Красной Армии (ПУ-39). Соответственно, командование нового Западного фронта (а с 4 июля должность комфронта занял сам нарком обороны маршал Тимошенко) не собиралось ограничиваться одним только выстраиванием "цепочек" стрелковых дивизий вдоль речных рубежей. Была и еще одна причина, по которой советское командование спешило с нанесением мощного контрудара танковыми соединениями – время, увы, работало на противника: пехотные дивизии ГА "Центр", ранее связанные боями в белостокском и минском "котлах", должны были в ближайшие 5-10 дней подойти к линии фронта, и это могло радикально изменить соотношение сил.
В Красной Армии крупное танковое соединение – две танковые и одна моторизованная дивизия (по штатной численности танков превосходившая немецкую танковую) плюс отдельный мотоциклетный полк – называлось на тот момент "механизированным корпусом". Номинально таких мехкорпусов было сформировано 29, фактически же не более 14-15 из них были укомплектованы хотя бы до половины штатной численности. Большая часть боеспособных мехкорпусов к началу июля 41-го года уже растаяли в пламени приграничных сражений, два мехкорпуса (1-й из Ленинградского и 2-й из Одесского округов) находились на пороге того же. Оставались всего два крупных, полнокомплектных мехкорпуса, их и решено было бросить в контрнаступление.
7-й мехкорпус (командир генерал-майор Виноградов) Московского ВО начал выдвижение на запад вечером 24 июня, гусеничную технику загрузили на железнодорожные платформы, колесные машины двинулись своим ходом. Обстановка на фронте в Белоруссии менялась быстрее, чем стучали колеса по рельсам, и задача корпуса несколько раз менялась, причем разными начальниками. Первоначально предполагалось сосредоточиться в районе Вязьмы, затем (утром 26 июня) из Генштаба по телефону поступил устный приказ двигаться дальше на запад к Смоленску. (5) Примечательно, что за сутки до этого, в 8:20 25 июня командующему Западного фронта Павлову из Генштаба была отправлена телеграмма: "В ваше распоряжение прибудет 25.6.41 в Минск 7-й мехкорпус из МВО". (6)
Сегодня уже никто не сможет сказать точно – было ли у верховного командования реальное намерение деблокировать окруженную у Минска группировку, или же сообщение о подходе свежего мехкорпуса было отправлено "для поднятия духа" Павлова; однако в Журнале боевых действий 1-й мд (дивизия входила в состав 7 МК) есть запись о том, что в 13:00 25 июня был получен приказ "продолжать движение на Минск".(7)
Фактически же ни одна часть 7 МК до Минска не дошла. Приказ № 1 штаба 7 МК, подписанный в 09:30 27 июня, мрачно констатировал: "Мотомехчасти противника в 6:00 26.6.41 вышли в район Минска и движутся в восточном направлении" и ставил задачу танковым дивизиям корпуса сосредоточиться в районе ст. Рудня, Заольша, Зуя (40-50 км юго-восточнее Витебска) "в готовности ударом на юг прижать танки противника к р. Днепр и уничтожить". (8) Другими словами, корпус предполагалось использовать для отражения возможного прорыва немцев по автостраде №1 через Борисов на Смоленск.
26 июня приказом командующего 20-й Армии 1-й моторизованной дивизии было поручено занять оборону в 12-15 км западнее Орши. Там она простояла до утра 1 июля. Дальнейшие события в Боевом донесении № 08 командира 1-й мд описаны так: "В 3:40 1.7 через начальника штаба 16-й (так в тексте – М.С.) Армии получил боевой приказ командующего Западным фронтом генерала армии Павлова выдвинуться на р. Березина, фронт Зембин, Борисов, Чернявка, к 12:00 1.7.41 с задачей не допустить переправ противника через р. Березина". (9) Выполняя этот приказ (возможно, последний, который успел отдать Павлов), "первая пролетарская" окончательно вышла из подчинения 7 МК и вела боевые действия в полосе Борисов, Толочин в отрыве от основных сил корпуса.
Тем временем танковые дивизии 7-го мехкорпуса (14-я и 18-я) сосредотачивались юго-восточнее Витебска, подтягивали отставшие подразделения, пополняли запасы горючего и боеприпасов. К 29-30 июня сосредоточение частей 7 МК было завершено, это подтверждается документами штабов корпуса и дивизий. В последующие дни, как следует из доклада о боевых действиях корпуса, "всеми частями корпуса велась беспрерывная разведка на широком фронте до рубежа Полоцк, Лепель, Борисов. Одновременно средствами дивизий и корпуса производилось оборудование, ремонт дорог и постройка мостов на маршрутах предполагаемых контратак… Изучена местность, намечены рубежи развертывания и разработаны планы действий на местности с командирами соединений и частей". (10)
Сосредоточение 5-го мехкорпуса (13-я и 17-я тд, 109-я мд) происходило в несравненно более сложных условиях. По предвоенным планам эти соединения перевозились по железной дороге из Забайкалья на Украину, и 21-24 июня первые эшелоны начали прибывать на ст. Бердичев, Проскуров, Шепетовка. Тут их и застало решение высшего командования об экстренной передислокации в полосу Западного фронта. Проблемой стало даже не само расстояние (600 км паровоз проходит за 1-2 дня), а неизбежное в такой ситуации перемешивание частей и подразделений; в особо тяжелую ситуацию попала 13-я тд, потерявшая свой батальон связи и разведбат (они так и остались в полосе Юго-Западного фронта).
Части 17-й танковой дивизии сосредоточились в районе Красное, Гусино (65 км восточнее Орши) к вечеру 3 июля (11), эшелоны 13-й танковой дивизии выгружались с 1 по 7 июля. (12) Затем, уже своим ходом части вышли в район Селекта, Клюковка ( 15-25 км севернее Орши). При всех сложностях с передислокацией, перечень матчасти, с которой танковые дивизий 5 МК прибыли на фронт, впечатляет – такого количества боевой и транспортной техники не было нигде, даже в ударных мехкорпусах первого эшелона Киевского ОВО. Так, в 13-й тд числилось 948 грузовых и 248 специальных машин, 128 бензоцистерн, 75 тягачей разных типов; (13) в 17-й тд набралось 156 бензоцистерн (14) – абсолютный рекорд среди всех танковых дивизий Красной Армии. Впрочем, особо удивляться тут нечему, т.к. дивизии Забайкальского округа с конца 30-х годов фактически находились в режиме военного времени.
Моторизованная дивизия 5-го мехкорпуса (109-я мд) почти в полном составе осталась на Юго-Западном фронте. К 30 июня в район Орши по ж/д прибыли только два стрелковых и два танковых батальона с некоторыми саперными, инженерными и зенитными подразделениями; все это было сведено в "отряд 109-й мд" под командованием начальника штаба дивизии майора Мернова. В "отряде" числилось 68 исправных танков БТ, 285 автомашин разных типов, 2705 человек личного состава, что можно условно считать "одной четвертой танковой дивизии". (15)
В сумме 5-й мехкорпус к моменту начала контрнаступления имел на вооружении порядка 880 танков (13 КВ, 20 Т-34, 565 БТ, 281 Т-26) и 70 пушечных бронемашин БА-10. По количеству бронетехники это не уступало любой из Танковых групп вермахта на Восточном фронте. "Витебская группа" (7-й мехкорпус без 1-й мд) к началу боевых действий (6 июля) имела на вооружении порядка 510 танков (34 КВ, 29 Т-34, 187 БТ, 262 Т-26) и 72 БА-10. (16) Стоит отметить, что танки "старых типов" в столичном 7 МК были достаточно свежими: 233 машины (52%) имели запас моторесурса в 100 и более часов. (17)
Замысел контрудара
В последние годы в публикациях на военно-историческую тему стала весьма модной дурная игра "Обругай генерала". Вышла в свет даже целая книжка под названием "Если бы не генералы".
Правила игры простые: ЛЮБОЕ решение, принятое высшим командованием КА летом 41-го года, надо назвать "безумным", "безответственным", "самоубийственным" и пр. Решили наступать? "Тупые генералы погнали солдат на убой!" Приказано занять оборону? "Трусливое и безынициативное решение погубило армию!" Скажем прямо, в логике "игрокам" не откажешь – надо же как-то объяснять публике, по какой причине в обстановке "беспримерного в истории массового героизма Красной Армии" немцы осенью 41-го дошли до Москвы, Таганрога и Тихвина; выбирая между давно ушедшими из жизни генералами и Главным Советским Мифом, решено было пожертвовать первыми для спасения второго…
Историография Лепельской операция не стала исключением. По мнению ряда авторов надо было не "гнать мехкорпуса в самоубийственное наступление", а оставить их восточнее линии Витебск, Орша с задачей "подпереть оборону стрелковых дивизий". Так ли это? Прежде всего, следует напомнить, что всякую вещь желательно использовать по её прямому назначению. Микроскоп – даже не самый современный и мощный – лучше использовать для подсчета лейкоцитов в крови, а не подпирать им дверь в лабораторию. Крупные бронетанковые соединения (дивизии и мехкорпуса) создавались как инструмент глубокой наступательной операции, а не для "подпирания" собственной пехоты.
Исходный замысел Лепельской операции – нанести удар по танковым соединениям противника прежде, чем к ним подтянется от Минска немецкая пехота – вполне соответствовал базовым принципам военного искусства: бить врага по частям. К общему добавлялось частное: конкретный опыт первых двух недель войны не давал оснований для радужных надежд на то, что "цепочка" стрелковых дивизий сможет остановить или, по меньшей мере, надолго задержать и обескровить немецкий танковый "таран"; разумнее было нанести упреждающий удар и выбить танки противника прежде, чем они "раскатают" четыре стрелковые дивизии, занявшие оборону в "Смоленских воротах".
Фактически же обстановка на момент начала операции сложилась даже лучше, чем предполагали в штабе Западного фронта. Как было уже отмечено выше, главные силы 3-й ТГр вермахта наносили удар не на восток, а на северо-восток, форсируя р. Западная Двина на участке Дисна, Полоцк, Улла. Непосредственно в полосе запланированного удара мехкорпусов (междуречье Двины, Днепра и Уллы) находилось всего две немецкие дивизии (7-я и 17-я танковые), и это существенно меняло соотношение сил в пользу Красной Армии.
Поздним вечером 4 июля Военный Совет Западного фронта (Тимошенко, Маландин, Мехлис) утвердил Директиву № 16. В ней, в частности, ставилась задача: "Подготовить контрудар 7-м и 5-м мехкорпусами во взаимодействии с авиацией в направлениях Островно (н.п. у шоссе в 22 км западнее Витебска) и Сенно. Успех развивать 7-м мехкорпусом в направлении Камень, Кубличи и 5-м мехкорпусом – на Лепель". (18)При этом подписанная часом раньше Разведсводка № 18 штаба ЗФ предполагала, что "основная группировка[противника] на лепельском направлении, где сосредоточенно до двух танковых и одной-двух моторизованных дивизий". (19) Такая же (ошибочная) оценка была отправлена в Ставку ГК вечером 5 июля:"Основная группировка противника до двух танковых и двух мотодивизии в районе Лепель, откуда она развивает действие в витебском направлении… Вспомогательные действия противник ведет на полоцком и оршанском направлениях". (20)
Адекватная оценка группировки и планов противника появляется лишь в ночь с 5 на 6 июля, в приказе командующего 20-й Армии: "Противник, прикрываясь против 20-й армии, главный удар танковыми и моторизованными соединениями наносит через р. Западная Двина в полоцком направлении. 20-я армия в 5:00 6 июля 41 г. своими механизированными корпусами наносит удар во фланг и тыл (подчеркнуто мной – М.С.) полоцкой группировке противника". (21) Таким образом, вместо удара "в лоб" главной танковой группировки врага (именно такое, чреватое тяжелыми потерями развитие событий предполагала Директива Военного совета ЗФ) фактически предстояло нанести удар во фланг относительно малочисленных сил противника.
Соотношение сил сторон
Немецкая 7 PzD (здесь и далее мы будем использовать латинские аббревиатуры, дабы читатель не путался между советскими и немецкими дивизиями с одинаковыми номерами) имела достаточно редкую структуру (в её составе было четыре танковых батальона) и рекордное среди всех дивизий на Восточном фронте число танков – 265 единиц (правда, если вычесть "вооруженные" макетом пушки командирские машины, то получится ровно 250). Так много их было утром 22 июня, и если бы доклады штабов соединений Красной Армии, которые успела разгромить и отбросить на восток 7 PzD, были хотя бы наполовину правдой, то от немецкой дивизии к 6 июля должен был остаться номер и куча сгоревших танков.
Дивизия, однако же, была еще вполне жива; к началу июля безвозвратные потери составили всего 25 танков.(22) Количество временно неисправных танков, как правило, превышает "безвозврат", соответственно, цифру 200 можно считать верхней границей оценки численности боеготовых танков 7 PzD (классическое советское военно-историческое исследование Лепельской операции называет цифру 150). (21) Кроме того, при наступлении на Витебск дивизии был придан 101-й батальон огнеметных танков (машина на базе легкого танка Pz-II); из своих 65 танков этот батальон к 30 июня безвозвратно потерял 4 машины. В сумме опять же набирается 250 единиц, т.е. ровно в два раза меньше, чем в 7 МК.
Оценив количество, не забудем и о качестве. Основу танкового парка 7 PzD составляли чешские танки "Шкода" образца 38-го года, получившие в вермахте обозначение Pz-38 (t). Это легкий танк с противопульным бронированием, 37-мм пушкой, маломощным (125 л/с) бензиновым двигателем и корпусом, собранным на болтах и заклепках (головки которых при попадании вражеского снаряда отрывались и калечили экипаж).
Но даже и такого "чуда техники" на всех не хватало, и в танковых дивизиях вермахта в качестве линейного танка использовался легкий Pz-II, вооруженный 20-мм пушкой (примечательно, что в советских документах 41-го года эту машину вполне справедливо называют "танкеткой с крупнокалиберным пулеметом"); в 7 PzD изначально числилось 53 таких танка. 34 танка КВ и 29 Т-34, стоявших на вооружении 7 МК, в чистой "дуэльной" ситуации могли перестрелять весь этот "танковый зверинец", оставаясь в относительной (Т-34) и даже полной (КВ) безопасности.
Танки в танковой дивизии – это "наконечник копья", вещь необходимая, но отнюдь не единственная, нужно еще и "древко", т.е. артиллерия и пехота. Артиллерийский полк 7 PzD, при условии полной штатной укомплектованности, изначально имел на вооружении 24 гаубицы калибра 105-мм, 8 гаубиц калибра 150-мм и 4 пушки калибра 105-мм, итого 36 стволов. Даже в предположении (скорее всего ошибочном) о нулевых потерях за первые две недели войны, это меньше, чем ДВА полностью укомплектованных (по 12 гаубиц 122-мм и 12 гаубиц 152-мм) полка в двух танковых дивизиях 7 МК. Но на рубеже р. Черногостница, н.п. Тепляки (а именно там началось и закончилось наступление 7 МК) стояла в обороне свежая 153-й стрелковая дивизия(23), а это еще два артполка (всего 44 гаубицы и 12 пушек 76-мм) и три полка пехоты по три батальона в каждом – в дополнение к шести мотострелковым батальонам в двух танковых дивизиях. В сумме набирается 15 пехотных батальонов против 4 в немецкой танковой дивизии.
Если в полосе предполагаемого наступления 7 МК численное превосходство советской стороны в танках и артиллерии было "всего лишь" 2-кратным, то в полосе наступления 5 МК оно было просто подавляющим. 17 PzD в предшествующих боях (у Барановичей, Минска и Борисова) понесла серьезные потери: порядка 80 танков из 202, числившихся в дивизии к началу "восточного похода", вышли из строя (полный "безвозврат" и ремонт). Таким образом, даже по максимальной оценке (в исследовании Антонова приводится цифра 90) в 17 PzD было порядка 120 танков, т.е. в 7-8 раз меньше, чем в соединениях 5-го мехкорпуса.
Качество боевой техники было немногим лучше, чем в 7 PzD. В качестве линейного танка использовалось 44 Pz-II и даже 12 учебно-боевых танкеток Pz-I, вооруженных пулеметами винтовочного калибра. Основу танкового парка составляли, казалось бы, средние танки (106 единиц Pz-III), но при чуть более внимательном рассмотрении выясняется, что без единого исключения это были "тройки" первых модификаций, т.е. с 37-мм пушкой и 30-мм броней, которую снаряды советских танков БТ, Т-26, бронеавтомобилей БА-10 и пехотных "сорокапяток" уверенно пробивали на реальной дистанции прицельной стрельбы (600-700 м).
Структура 5 МК тоже имела свою уникальность – корпусу из резерва Зап.фронта было придано два отдельных артполка (467-й и 587-й). (24) Это так называемые "корпусные артполки", и стоящие на их вооружении тяжелые 122-мм пушки и 152-мм пушки-гаубицы делают бессмысленным простое сравнение числа стволов с артполком немецкой танковой дивизии – их наличие создавало не только кратное численное превосходство, но и другое качество (дальность стрельбы и поражающее действие снаряда) в сравнении с легкими 105-мм гаубицами немецкого артполка. Не забудем и про наличие "собственной" артиллерии танковых дивизий 5-го мехкорпуса: "Артполки были полностью снабжены матчастью артиллерии 122-мм по 12 ед. и 152-мм по 12 ед., всего 24 орудия в полку". (25)
Так и это еще не все. Уходя от Борисова, немецкая танковая дивизия оставила там для обороны стратегически важной переправы через Березину два (из четырех) мотопехотных батальона, один (из трех) танковый батальон и – что чрезвычайно важно в преддверии встречи с лавиной танков 5-го мехкорпуса – противотанковый дивизион. (26) Эти подразделения начали прибывать к месту сражения юго-западнее Сенно лишь во второй половине дня 7 июля, после чего превосходство 5 МК (с учетом "отряда 109-й мд") по пехоте стало "всего лишь" 2-кратным (8 батальонов против 4 в 17 PzD).
Впрочем, и это было учтено в упомянутом выше приказе командующего 20-й Армии от 6 июля: "Вслед за наступающими мехкорпусами стрелковые дивизии выделяют отдельные стрелковые части с артиллерией с целью закрепления захваченного пространства и содействия механизированным корпусам". Четыре стрелковые дивизии 20-й Армии до 10 июля фактически бездействовали, так что выполнить этот приказ теоретически было возможно; с другой стороны, обнаружить в документах следы этих "отдельных стрелковых частей с артиллерией" не удается, но делу "закрепления захваченного пространство" это никак не помешало – закреплять было нечего.
Краткий курс поражения
Лепельская операция – это сложное сочетание действий четырех дивизий, теоретически объединенных единым замыслом и командованием и фактически разнесенных во времени и пространстве. Для облегчения участи читателя, который захочет во всем этом разобраться, опишем сначала ход операции "по шагам", в хронологическом порядке по дням и географически с севера на юг.
5 июля. К исходу дня части 14-й тд и управление 7-го мехкорпуса, совершив 40-км марш, сосредоточились в исходном для наступления районе (Гнездиловичи, Светогоры, Островно) в 6-11 км восточнее р. Черногостница. 18-я тд с выходом опоздала и закончила сосредоточение в районе Тепляки, Кругляны, Стриги (по обеим сторонам р. Оболянка) к полудню 6 июля. (27) Соединения 5-го мехкорпуса в течение дня продолжали сосредоточение в районе с-з Орши, "приводили материальную часть в боевую готовность, пополнялись ГСМ и боеприпасами" (28)
6 июля. Два боевых отряда 14-й тд (батальон мотопехоты и рота танков в каждом) предприняли попытку форсировать р. Черногостница и закрепиться на её западном берегу, одному из отрядов к вечеру удалось захватить небольшой плацдарм у н.п. Дуброво (в районе впадения реки в озеро Сарро).
18-я тд действовала двумя боевыми группами. 36-й танковый полк имел задачу переправиться через р. Березка у Шотени и затем через Запрудье обойти озеро Сенно с северо-запада. За день эта группа прошла 20 км и утром 7 июля в 4 км восточнее Шотени вступила в бой с противником (это был разведбат немецкой 7 PzD ). Главные силы 18-й тд (35-й тп, 18-й ап, 18-й мсп) по богушевскому шоссе вышли к восточной окраине Сенно, где вступили в бой с противником (это был передовой отряд немецкой 17 PzD в составе разведбата дивизии и одного усиленного батальона мотопехоты с саперными и зенитными подразделениями). (26) К вечеру дивизия выбила противника из Сенно и перешла к обороне. (29) Сразу же отметим, что это был первый и единственный успех в ходе всей операции двух мехкорпусов.
Соединения 5-го мехкорпуса, практически не имея встреч с противником, совершили марш на 30 км, переправились через р. Оболянка и вышли на линию ст. Серкуты, Рясно, Обольцы. (30)
7 июля. Части 14-й тд по подготовленным за ночь переправам выдвинулись на западный берег р. Черногостница и перешли в наступление. Продвинувшись на 3-4 км, они вступили в ожесточенный встречный бой с главными силами 7 PzD. Понеся тяжелые потери, 14-й тд во второй половине дня вернулась на восточный берег р. Черногостница и далее "отошла в исходное положение (Гнездиловичи, Светогоры, Островно), приводя себя в порядок и эвакуируя материальную часть". (31)
36-й танковый полк 18-й тд весь день безуспешно пытался сбить разведбат немецкой 7 PzD с переправ у н.п. Шотени. Главные силы 18-й тд в районе Сенно отбивали атаки противника, наступающего с севера (это была одна танковая рота и подразделения мотоциклетного батальона 7 PzD) и с юго-запада (передовой отряд немецкой 17 PzD). До конца дня захватить Сенно немцам не удалось.
Соединения 5-го мехкорпуса почти весь день простояли на месте ("в течение ночи с 6 на 7 и до 18:00 7 июля произвели пополнение горючим, подтянули тылы и приводили матчасть в порядок"). Вечером передовые отряды 13-й и 17-й танковых дивизий у дороги Толпино, Липовичи врезались в марширующие к Сенно части немецкой 17 PzD. Действующий на левом фланге корпуса "отряд 109-й мд", не имея соприкосновения с противником, к исходу дня дошел до Волосово (н.п. в 6 км ю-з Ридомль). (32)
8 июля. 14-я тд до полудня бездействовала, затем в 14:00 начала движение в южном направлении к Сенно, но к вечеру остановилась на рубеже оз. Липно, Тепляки и "до выяснения обстановки перешла к обороне".(33)
36-й танковый полк 18-й тд до 18:00 продолжал безуспешные попытки продвинуться в направлении Шотени. Главные силы 18-й тд в районе Сенно до полудня отбивали атаки значительно возросших сил противника (воспользовавшись отходом 14-й тд с рубежа р. Черногостница, немцы перебросили к Сенно до двух танковых батальонов 7 PzD с артиллерией и мотопехотой). Во второй половине дня части 18-й тд оставили Сенно "и в ночь на 9.7.41 отходили в беспорядке на восток в направлении Богушевское". (34)
Соединения 5-го мехкорпуса весь день с раннего утра вели ожесточенный бой с главными силами 17 PzD в районе Толпино, Липовичи, Овсище, Белица (15-20 км ю-з Сенно). Колонну немецкой дивизии удалось разорвать на несколько отдельных узлов обороны, при этом её тыловые подразделения беспорядочно отошли к Черея; ближе к вечеру контратакой танкового полка 17 PzD немцам удалось восстановить связь между частями дивизии.
9 июля. Части 14-я и 18-я тд отошли на восточный берег р. Оболянка и до вечера занимали оборону на этом рубеже.
Части 5-го мехкорпуса "приводили матчасть в порядок и вели боевую разведку". (35). Немецкая 17 PzD к 17:00 вошла в Сенно. С запада на дорогу Липовичи, Сенно вышли передовые подразделения немецкой 12 PzD.
10-11 июля Немецкая 7 PzD снова сосредоточилась в районе шоссе Бешенковичи, Витебск и, отбрасывая на восток остатки 14-й тд и 153-й сд, перешла в наступление. Части 7 МК с рубежа р. Оболянка начали отход к шоссе Орша, Витебск и далее к ст. Крынки, Лиозно (т.е. в район первоначального сосредоточения корпуса ю-в Витебска). (36)
Немецкая 17 PzD в ночь с 9 на 10 июля начала выдвижение из Сенно на юго-восток, к главной автомагистрали Борисов, Орша, Смоленск. Утром 10 июля передовой отряд дивизии занял Обольцы, к полудню, пройдя более 40 км, немцы вышли на автомагистраль в районе Коханово (н.п. и ж/д станция в 30 км западнее Орши). Появление механизированных колонн противника восточнее расположения частей корпуса было оценено командованием 5 МК как "окружение", после чего было принято решение "вывести корпус из окружения в ночь с 10 на 11 июля в прежний район сосредоточения". (37)
К вечеру 11 июля остатки 13-й и 17-й тд, в ряде случаев имея боестолкновения с противником, вышли в указанный район севернее Орши; "отряд 109-й мд" сосредоточился в районе сбора вечером 12 июля, "пройдя без единого выстрела все рубежи возможного столкновения с противником". (38) Реально окруженные юго-западнее Сенно подразделения мотострелкового полка 17-й тд в течение нескольких дней, двигаясь кружными путями в северо-восточном направлении, вышли к своим.
Огонь с неба
Итак, ни одна задача, поставленная перед мехкорпусами, не выполнена, ни одна дивизия не прошла и половины расстояния до Лепеля, главная (полоцкая) группировка противника, во фланг которой теоретически наносился удар, не услышала даже отдаленного гула канонады. При этом за 3-4 дня боев потеряно порядка 60-70% боевой матчасти. Утратившие боеспособность остатки бывших танковых дивизий откатились на восток и в дальнейшем, стремительно теряя людей и технику, растаяли в новом, смоленском "котле".
Что это было? Прежде, чем начать искать ответ на этот вопрос, отметим (отметём) то, чего заведомо не было.
"6-го велась разведка боем, которая обошлась нам очень дорого, и все же 7-го вы должны были проиграть сражение, но ваша авиация мешала и разбила нас. 7-го наша дивизия была разбита, ваша авиация разбила ее; я едва остался жив…" (39) Яков Джугашвили, который 18 июля давал такие показания в немецком плену, никогда уже не узнал, что примерно в таких же выражениях будут составлены сотни отчетов и донесений штабов Красной Армии, а затем и тысячи страниц сочинений советских историков. В итоге подготовленный двумя поколениями писателей читатель даже и вопроса-то никакого не видит, ему и так всё понятно: источник всех бед – вездесущая и всесокрушающая немецкая авиация, "юнкерсы" с ужасающим воем с утра до ночи все пикируют, пикируют и пикируют, бомбы с них валятся без остановки, и каждая бомба – в цель.
Да, так все и происходит – в самых примитивных компьтерных "леталках-стрелялках". В жизни сложнее. Каждый вылет боевого самолета – это дорогой, дефицитный ресурс, его приходится делить, и не все запросы выполняются; что касается пикирующих Ju-87, то их на всем Восточном фронте от Балтики до Одессы к началу июля было менее 300. Открываем доклад командира немецкой 17 PzD и читаем: "7 июля. Самолеты-разведчики постоянно докладывают о большом скоплении войск противника вокруг Сенно. Заявка на выделение пикирующих бомбардировщиков для уничтожения противника при нахождении его в исходном районе не удовлетворена". (26)
Кстати, двумя строками выше такая запись: "Вражеская артиллерия усиливает огонь по позициям боевой группы Лихта одновременно с бомбардировками авиации противника с бреющего полета". Вероятно, упомянуты новейшие на тот момент Ил-2 из состава 430-го штурмового авиаполка, эта авиачасть "особого назначения" была укомплектована летчиками высшей квалификации из НИИ ВВС; в составе 23-й авиадивизии, приданной мехкорпусам в лепельской операции, был и еще один такой "особый" полк – 401-й истребительный под командованием знаменитого летчика-испытателя Константина Кокинакки. Так что не только немецкие самолеты завывали в воздухе…
Вернемся, однако, к немцам. Пикировщик Ju-87 мог поднять всего 5 (пять) бомб. Четыре легкие 50-кг под крыльями и одна тяжелая фугаска (250 или 500 кг) на специальном рычаге-качалке под фюзеляжем. Что и как можно вывести из строя такими средствами поражения? Конкретный ответ на этот вопрос можно прочитать, например, в февральском (1944 года) выпуске № 10 "Сборника материалов по изучению опыта войны"; реальный многомесячный опыт был таков: "Осколочно-фугасные 50-кг бомбы поражают лёгкие танки на расстоянии до 3—4 м и средние до 2,0—2,5 м. Фугасные бомбы ФАБ-50 поражают осколками лёгкие танки на расстоянии не больше 3 м, средние на расстоянии 1,5-2,0 м… Взрывная волна фугасных бомб ФАБ-50 и ФАБ-100 разрушает броню корпуса танков только в результате прямого попадания… Крупные фугасные бомбы уничтожают легкие и средине танки при взрыве в непосредственной близости от танка и накосят ему поражения на расстоянии около 5 м". (40)
Короче и проще говоря, даже при использовании тяжелой бомбы нужно прямое попадание в танк или взрыв в непосредственной близости от него. Возможно ли такое достигнуть? Полигонные испытания показали, что советский пикировщик Пе-2 с использованием созданного в конце войны полуавтоматического прицела ПБП-4 способен был уложить бомбы в круг диаметром 90 метров. (41) Сколько бомб надо сбросить, чтобы при такой точности попасть в танк? И достижима ли такая точность в реальных условиях боя? Или даже без боя.
16 августа 1947 г. трофейный немецкий (недостроенный) авианосец "Граф Цеппелин" решено было использовать в качестве плавучей мишени (корабль медленно, но неукротимо тонул, и спасти его не представлялось возможным). 22 экипажа 12-го Гвардейского авиаполка отбомбились по огромной (длина 240 м), неподвижной мишени, причем для пущего удобства на взлетной палубе был нарисован белый крест 20 на 20 м с шириной полос 5 метров. Результат – из 88 бомб, сброшенных в пикировании с Пе-2, в авианосец попало всего 6 штук. (42)
На всесокрушающем Ju-87 бомбардировочного прицела не было вовсе. Цель визировалась в "сетке" стрелкового (!) прицела Revi С/12, угол пикирования определялся по меткам-штрихам на остеклении кабины, все остальные параметры (высота, скорость, две угловые скорости, ветер) учитывались "классовым чутьем". И это не потому, что Германия не способна была разработать и изготовить нормальный бомбардировочный прицел – просто некому в кабине одноместного самолета (стрелок-радист сзади тут не подмога) крутить ручки прицела, вводя в него исходные данные для бомбометания. И вы думаете, что по меткам-штрихам "коршуны Геринга" бомбили много точнее "сталинских соколов"?
Критерий истины – практика. Из разнообразного опыта войны имеет смысл оценить использование пикировщиков в войне на море – боевых кораблей мало, каждый имеет свое имя, уничтожение каждого становится событием, которое учтено, задокументировано, которое видели сотни, а то и тысячи глаз. И что же они увидели?
1 мая 1940 г. 3 эскадрильи Ju-87 (т.е. до 36 самолетов) атаковали соединение британского флота, в составе которого находились авианосцы “Арк Ройял” и “Глориес”. Ни одного прямого попадания, и лишь 1 бомба разорвалась у борта “Арк Ройял”.
29 июля 1940 г. 48 Ju-87 бомбардировали английский порт Дувр. Потоплен 1 сторожевой корабль.
12 августа 1940 г. 12-Ju 87 атаковала авианосец “Индомитебл”. 2 прямых попадания, 3 бомбы взорвались у борта.
10 января 1941 г. 33-Ju 87 атаковали авианосец “Илластриес”. 6 прямых попаданий, 3 бомбы взорвались у борта. В тот же день 10 Ju-87 атаковали атаковали линкоры “Уорспайт” и “Вэлиант”, добившись 1 попадания; второй и третий налет на линкоры привел к потере четырех самолетов, но ни одна бомба не попала в цель.
11 января 41 г. 12-Ju 87 атаковали крейсера “Саутгемптон” и “Глостер”. 3 прямых попадания.
16 января 1941 г. большой отряд из 44-Ju 87 бомбардировал авианосец “Илластриес”. 2 прямых попадания. В тот же день 12 Ju-87 атаковали легкие крейсера “Глостер” и “Саутгемптон” и добились 3 прямых попаданий.
26 мая 20 Ju-87 атаковали отряд британского флота. 2 попадания в авианосец “Формидебл” и 1 бомба попала в эсминец эскорта “Нубиэн”.
И так далее. Причем следует учесть, что перечисленные выше "попадания" – это как раз самые удачные (для немцев) эпизоды войны в воздухе, вошедшие в победные сводки и позднейшие учебники. И в этих, лучших случаях число попаданий всегда меньше (иногда в разы, а иногда и на порядок) числа пикирующих бомбардировщиков, принявших участие в налете. Если таковы результаты бомбометания по огромным кораблям (авианосцы, линкоры, крейсера), то можно ли попасть с самолета в танк, размеры которого соотносятся с размером линкора как мышь со слоном?
Вопрос этот был досконально исследован офицерами Оперативного управления штаба ВВС КА совместно с инженерами НИП авиационных вооружений летом 1942 года на Брянском и Западном фронтах. Установлено следующее:
"В период с 6.7.по 14.7.42 г. 3-ю Гв. танковую бригаду ежедневно бомбила немецкая авиация в среднем около 200 вылетов бомбардировщиков в день. Несмотря на такие интенсивные бомбежки, бригада безвозвратных потерь от авиации не имеет. За это время было два случая повреждения танков… В марте 1942 г. в районе г Холм в поле остался один тяжелый танк КВ-1 из состава 71-й тбр. Авиация противника пыталась уничтожить его в течение двух дней. В общей сложности произведено 60 вылетов Ju-87, Ju-88, He-111. Прямых попаданий не оказалось, осколки [бомб] поражения танку не причинили…
В той же бригаде 21 января 1942 г. колонна из 22 легких и средних танков, рассредоточенных на дистанции 50-100 м один от другого, была атакована немецкой авиацией. Самолеты Ju-88 двумя эшелонами по 24 самолета в каждом в течение двух часов бомбили и обстреливали танки. Бомбили с пикирования, с высоты 600 м и ниже, сбрасывались фугасные бомбы калибра от 50 до 250 кг. Только у одного танка был пробит масляный бак…
Генералу армии Жукову было доложено, что мехгруппа генерал-майора Бычковского (Западный фронт) в период с 4 по 9 августа потеряла 106 танков от воздействия авиации противника. Как показало расследование, из 106 выведенных из строя танков только 2 были поражены авиацией, несмотря на ожесточенные бомбардировки, которые проводил противник с малых высот…" (43)
И далее на множестве страниц… Упомянутый выше "Сборник материалов по изучению опыта войны" в феврале 44 г. подвел такие итоги: "Малые размеры и большая прочность танков, благодаря которым для их поражения требуется прямое попадание или взрыв бомб в непосредственной близости от танков, обусловливают низкую вероятность попадания и вследствие этого малую эффективность бомбардировочных действий авиации… Боевая материальная часть, особенно тяжёлые и средние танки, несут при этом ничтожно малые потери".
Но, может быть, в июле 41-го растворение воздухов было каким-то особенным? Да ничего подобного. Всё, как и должно быть: "В 20-15 06 июля колона колесных машин вместе с танками 13 ТД подверглись налету пяти пикирующих бомбардировщиков противника. Налет продолжался 30 минут и чередовался бомбометанием [и] пулеметным огнем… Потерь в личном составе не было, осколками бомб поражено 5 машин, из которых из строя вышла одна". (44)
"Отряд занял исходное положение для атаки Бобовка в 19-30 08.07. В этом районе отряд был подвергнут ожесточенному налету 15 пикирующих бомбардировщиков, который продолжался в течение 3-х часов (?). В результате бомбардировки и штурмовки убито 2 красноармейца и ранено 7, осколками произведено повреждение 5 транспортным машинам. Экипажи боевых машин укрывались в танках и поражений не имели". (45)
Приведенные два эпизода – это всё, что удалось найти при "прочесывании" сотен страниц документов 5-го мехкорпуса. Нет, конечно, фразы типа "авиация противника производила последовательные налеты непрерывными волнами" можно набирать охапками, но вот конкретно и с цифрами – только эти два. В документах 7 МК мне не удалось найти и такого, но зато обнаружились "Сведения о потерях матчасти 14-й танковой дивизии". (46) Документ составлен не ранее 25 июля, фронт откатился на сотню км, ничего проверить уже нельзя, так что можно было всё списать на "последовательные налеты непрерывными волнами". Однако, по графе "уничтожены авиацией противника" проходит всего 13 танков – из 250 бывших в дивизии к началу операции. А в документе "Отчет о движении матчасти 27-го танкового полка" (это один из двух танковых полков 14-й тд) в списке из 49 потерянных танков только про четыре БТ-7 сказано: "Разбиты снарядами И авиабомбами".
После того, как простые эти истины стали доступны широким читательским массам, советско-российские историки известной ориентации немедленно сменили пластинку: "Да, уничтожить танки немецкая авиация не могла, но последовательные налеты непрерывными волнами вывели из строя грузовики с боеприпасами и автоцистерны с горючим, вследствие чего мехкорпуса не смогли выполнить поставленные перед ними задачи". К этому вопросу – про сгоревшие под бомбами грузовики и цистерны – мы еще обязательно вернемся, а сейчас отметим (отметем) еще два сорта заведомого вранья.
Окончание следует
Источник: Марк Солонин
ИСТОЧНИКИ
1. NARA, T 313, R 225, f.0108
2. NARA, T 314, R 1097, f. 071
3. NARA, T 313, R 225, f. 0138
4. NARA, T 314, R 1470, f. 1269-1328
5. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 11
6. ЦАМО, ф. 48, оп. 3408, д. 22, л. 373
7. ЦАМО, ф. 1044, оп. 1, д. 8, л. 1
8. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 21
9. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 5, л. 19
10. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 76-77
11. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 24
12. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 1
13. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. л. 17-19
14. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 40
15. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 44
16. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л.л. 28-32, 37
17. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 94
18. ЦАМО, ф. 208, оп. 10169, д. 4, л. 129, цитируется по СБД № 35, стр. 108
19. ЦАМО, ф. 208, оп. 3038, д. 3, л.л. 89-92, цитируется по СБД № 35, стр. 107
20. ЦАМО, ф. 208, оп. 10169, д. 4, л. 139, цитируется по СБД № 35, стр. 113
21. Антонов Л. Н., "Решение проблемы отражения вторжения противника в начальном периоде войны по опыту 20-й армии на лепельском направлении". Учебный материал. Академия Бронетанковых войск, кафедра истории военного искусства. М. Издательство МО РФ, 1993.
22. NARA, T 313, R 225, f.0138
23. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 79
24. В. Бутков, "Контрудар 5-го механизированного корпуса на лепельском направлении", ВИЖ
25. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 113
26. Доклад о марше и боевых действиях 17 PzD от Борисова через Сенно на Коханово.
Приложение № 248 к ЖБД №2 47-го Танкового корпуса. http://imf.forum24.ru/?1-1-0-00000065-000-60-0
27. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 79
28. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 24
29. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 81
30. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 77
31. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 80
32. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 77
33. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 83
34. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 183
35. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 82
36. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 85
37. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 83
38. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 47
39. Протокол допроса военнопленного ст. лейтенанта Я.И. Джугашвили от 18.07.41, цитируется по http://www.chekist.ru/article/4013
40. Сборник по изучению опыта войны, выпуск №10, январь-февраль 1944 г. "Эффективность действий авиации по живой силе и техническим средствам борьбы". Цитируется поhttp://vif2ne.ru/nvk/forum/archive/764/764324.htm
41. Библиотека УБП ВВС, инв. № 3446, с.117, цитируется по "Советская авиация в ВОВ 1941-1945 г.г. в цифрах", М., Главный штаб ВВС, 1962 г.
42. В.П. Кузин, Д.Ю. Литинский, "Авианосец “Граф Цеппелин” – боевой трофей Красной Армии", журнал "Тайфун" № 3/1997, цитируется по http://wunderwafe.ru/Articles/Graf_Zeppelin/
43. О. Растренин, "Основная задача – выбивать у противника танки", журнал "Техника и вооружение", № 8/2008, стр. 38-40
44. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 45.
45. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 46
46. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 34
47. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 5
48. NARA, T 313, R 224, f. 0901
49. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 31
50. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 44
51. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 79
52. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 29
53. ЦАМО, ф. 208, оп. 2524, д. 2, л.л. 8-12, цитируется по "Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы", под ред. П.Н. Кнышевский, М.: „Русская книга", 1992
54. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 311
55. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 93
56. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 75
57. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 93
58. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 6, л. 47
59. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 6, л. 47
60. ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 29, л. 169
61. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 160
62. Г. Гот, "Танковые операции", Смоленск, "Русич", 1999 г., Приложение 4
63. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 165
64. NARA, Т 315, R 407, f. 833 – 1141
65. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 165
66. NARA, T 313, R 224, f. 721
67. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 80
68. Журнал боевых действий 14-й тд, цитируется по http://www.pobeda.witebsk.by/land/report/41_14td_2/
69. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 6, л.л. 40, 42
70. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 195
71. там же
72. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 81
73. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 8, л. 56
74. Донесение 7 PzD в штаб 39-го танкового корпуса от 09.7.41, цитируется
по http://imf.forum24.ru/?1-1-0-00000065-000-10001-0-1275121443
75. Журнал боевых действий 7 PzD, запись от 09.7.41, цитируется
по http://imf.forum24.ru/?1-1-40-00000077-000-10001-0-1301761988
76. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 8, л. 43
77. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 121
78. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 25, 28
79. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 122
80. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 3
81. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 129
82. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 88
83. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 29
84. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 4
85. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 51
86. NARA, T 313, R 224, f. 0901
87. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 310
88. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 299
89. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 18,19
90. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 84,85
91. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л.л. 344,345
92. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 349, 350
93. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 288
94. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 6
95. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 316
96. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 293
97. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 297
98. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 86
99. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 30, 31
Tweet
