Почему государство защищает маньяка Оноприенко?
Еще до недавнего времени Братковичи были мало кому известны. В ничем не примечательном селе, расположенном недалеко от Львова в Городоцком районе, проживает немного более тысячи человек. Да и то часть из них отправляется на традиционные заработки. О Братковичах заговорили 10 лет назад, когда за несколько дней тут были убиты 12 человек, среди которых дети… Это уже потом стало известно, что в селе «действовал» «серийный убийца» Анатолий Оноприенко, загубившего 52 невинные души в различных регионах страны. А тогда… Одним за другим следовали, казалось бы, совсем не связанные между собой и необъяснимые убийства, поджоги домов. Причем, убивали как одинокого прохожего, так и сразу целые семьи из пяти человек прямо в их доме. В Братковичах царил панический ужас. Люди баррикадировали двери и окна, всегда держали под рукой топоры и вилы.
Между тем, правоохранительные органы в следствии топтались на месте, хотя и разрабатывались самые различные версии. От действий психически больного маньяка, до мести… мафии. Помнится, в местной прессе проскочила такая история, мол, под Братковичами перевернулся большой грузовик с обувью. И, якобы, набежавшие селяне растащили коробки с разбитой машины. А в обуви оказались контрабандные наркотики. Вот «мафия», таким образом, и требовала их вернуть.
Как бы там не было, но на поиски убийцы на ноги подняли практически всех сотрудников правоохранительных органов. По подсчетам тогдашнего бывшего руководителя уголовного розыска Украины, затем замминистра МВД генерал-лейтенанта Виктора Короля, в общей сложности серийного убийцу искало около 100 тысяч человек. А для защиты жителей в Братковичи ввели спецподразделение милиции, внутренние войска и даже бронетехнику. Правда, легче от этого селянам не стало, ибо трагедии продолжались и дальше. Был такой случай: один из солдат по глупости дал поиграть автоматом двум приставшим к нему с этой просьбой мальчишкам, но при этом забыл вынуть из патронника патрон. Прогремел выстрел – один мальчик погиб, второй получил ранение. Не радовало и то, что правоохранители «хватали» всех подозрительных. Чем это один раз кончилось, всем известно: задержанного «по ошибке» автомеханика Юрия Мозолу забили насмерть в следственном изоляторе СБУ…
Несмотря на то, что прошло уже столько лет после трагеди, в Братковичах ощущается тяжелая атмосфера. Словно на плечи давит то страшное горе, которое пришлось перенести людям. Невольно замечаешь на тех или иных домах ставни, крепкие двери и заборы, злых собак за ними. Да и редкие встречные на улицах косятся на «чужаков» с подозрением и опаской, даже если и идете с кем-то из местных. Привычное приветствие: «Слава Ису!», а потом долго чувствуется внимательный взгляд в спину.
Журналистов в селе не любят – многие из них неосторожным словом больно потоптались по израненным человеческим душам. Поэтому, если и разговаривают с ними, то неохотно и с нескрываемым раздражением. Пообщаться с пострадавшими можно лишь после того, как сможешь доказать, что тебя разбирает не праздное любопытство, а желание узнать, помогал ли им кто-нибудь выдержать эту трагедию.
«Какая помощь!» – изумляется Мария Малиновская, у которой Оноприенко расстрелял ее 33-летнего мужа Михаила. В тот злополучный день он, вернувшись с работы, зашел к товарищу, чтобы помочь ему на стройке, но что-то там не получилось. Вот по дороге домой убийца его и перехватил: сначала выстрелил в спину, потом в голову. Уже у мертвого мужчины вывернул карманы, забрал 20 гривен и снял обручальное кольцо. На руках у Марии тогда осталось две дочери – 8 и 12 лет, да еще так и не достроенный мужем дом, который стоит совсем заброшенным остовом.
«Если бы не мой старенький отец, не его пенсия, льготы, огород – наверное, и не выжили бы. Я тогда не работала. Даже мужа похоронить было не за что: власти дали 200 гривен – и все. В день гибели Михаила, Оноприенко убил еще трех человек из семьи Галушкив и их зятя. Этим семьям люди насобирали деньги по селу, а мне не хватило. Даже не смогла купить нового костюма – так в старом мужа и похоронила. А на каждого ребенка государство сначала выделяли по 37 гривен и лишь через несколько лет подняли до 70-ти. Не знаю почему, но никто не учитывал, что мы потеряли кормильца.
В 1997 году у нас в селе открыли сельсовет. Поехала к председателю райадминистрации просить там работу, и меня взяли учетчиком на 0,75 процента ставки – 123 гривны. Не раз обращалась в различные инстанции с просьбой, чтобы добавили еще 0,25 процента. А в ответ: «Нет! Возможно, средства будут со временем…» А когда?! Для кого-то это может быть и не деньги, а мы в семье каждую копейку считаем! Когда-то корова была, много птицы. Теперь корову продали – некому сено для нее косить. Тогда, после трагедии, еще соседи и родичи помогали, жалели, а сейчас такое время пришло, что мужчины по заработкам разъехались, и теперь женщины с трудом со своим-то хозяйством справляются. Господи! Порой бывает так трудно, что жить не хочется!..»
После суда над Оноприенко, которого приговорили к пожизненному заключению, Мария получила официальное письмо – сообщение о том, что убийца будет возмещать ей «нанесенные материальные и моральные убытки». Естественно, никаких денег так и не поступало. Да и откуда им взяться, если нелюдя просто держат в камере?
К каким только чиновникам не обращалась вдова, чтобы «вытянуть» осиротевших детей! Но почти везде ей отвечали в том духе, что «государство – не благотворитель, вы получаете положенное». Правда, перед выборами традиционно «вдруг» находилось 100 гривен.
«И все же мир оказался не без добрых людей, – уверена Мария. – Благодаря помощи областного депутата Ярослава Питко старшая дочь закончила Самборский педагогический колледж. С младшей было сложней. К нам в село приезжал заместитель главы облгосадминистрации, пообещал помощь в любом вопросе. Попросила устроить младшую дочь, а мне в ответ: «У вас нет льгот». Но ей удалось все же поступить во Львовский технический колледж. Вот, помогаю, когда пару гривен передам, когда что-то с огорода подброшу. Так и живем…»
В семье Кондзелы душегуб оставил без мамы 7-летнею Мирославу и 6-летнего Олега.
«Ни о какой помощи от государства даже и не слышал, – признался их отец Андрей Кондзела. – Может, теща что-то и получала на похороны, а мне тогда на работе ребята, что смогли то и собрали. На это и похоронил. Жить очень тяжело. Сейчас не работаю – перебиваюсь случайными заработками на стройках, кормит огород. А за помощью уже больше не пойду – слишком унизительно. Как-то полгода ходил по чиновникам, чтобы дали 30 гривен на двоих детей. А что можно купить на 15 гривен ребенку!? После этого к государству не обращался. Пока у меня здоровье есть, как-то прокормлю своих детей. Вот, сам и хлеб им пеку. Дочь уже пристроил – сам заплатил за ее обучение во львовском училище по компьютерной информатике. Сын учится. За прошедшие годы никто ко мне из чиновников не приходил, помощи не предлагал, судьбой детей не интересовался…»
В семье Пилат Оноприенко застрелил и зарезал пять человек, после чего поджог дом. Уцелеть удалось лишь 7-летней Аленке, которая в ту ночь отправилась ночевать к своей бабушке Анне. Бабашка не вынесла пять гробов в хате – слегла сначала с инфарктом, потом с параличом. На хозяйстве остался только тогда 59-летний дедушка Евстахий.
«На похороны люди всем миром скидывались, сельсовет за свои средства гробы изготовил, – рассказал Евстахий Илькович. – Это было на столько страшно, что мы даже не были в силах поминки сделать – трагедия такая, что и не передать. А государственная помощь? Закопали и забыли! Никто к нам не походил, никто не интересовался, материальной помощи никакой. Да и где вы видели, чтобы у нас о людях думали? Все своими руками зарабатываю! Слава Богу, маленькая мастерская есть – я и кузнец, и жестянщик – и несколько гривен заработаю. Хотя какие там заработки! Друзьям и соседям «за так» делаешь, но и они тебе в трудную минуту помогут. Зато налоговики очень «переживают», что я тут, якобы, огромные деньги поднимаю. Говорят о каком-то астрономическом для меня налоге: 2000-3000 гривен! Где они были, когда Аленка без родителей осталась!? Когда ее поднимать надо было! При этом у меня жена из больниц не выходила. Это, ведь, только на словах у нас медицина бесплатная, а за все платить надо. Мне нельзя не заболеть, не умереть – должен на семью работать. Но, не смотря на все, Аленку воспитали и подняли. Училась на компьютерных курсах. Компьютер ей в рассрочку купили – пусть дальше учиться. Своими силами и средствами восстановили сожженный убийцей дом. Вот подрастет внучка и, если захочет, переберется в него…»
Не менее страшное горе пришло и в семью Галушкив, у которых были убиты три дочери и зять. Сиротами остались трехлетний Игорь, годовалые близнецы Ира и Галя.
«Очень обидно слышать, что, скажем, родственникам пассажиров сбитого над Черным морем самолета, жертвам Скниловской трагедии, убитому в СБУ родственникам Мозолы выплатили огромные компенсации, а мы с женой, чтобы прокормить трех осиротевших детей – малюток, должны были обивать пороги самых разнообразных учреждений, писать сотни заявлений, просьб, – сетует инвалид третьей группы Ярослав Галушкив. – Нас оставили «сам на сам» в нашей беде. И это притом, что мы с женой в возрасте, а малыши в то время даже на горшок сами сходить не могли. Они плачут, и мы плачем. Кто это видел!? После похорон привезли определенную сумму и все. Определили сначала на каждого ребенка по 45 гривен, потом подняли до 120. А дальше: ходите, обращайтесь, плачьте, молите, стойте на коленях. Жена с горя и безвыходности в колодец бросилась. Благо, соседи увидели. Не знаю, откуда у меня и силы взялись, чтобы в одиночку вытащить ее. После этого она несколько месяцев в больнице пролежала, а я еле с детьми справился…»
Как-то через народных депутатов родственники погибших все же добились приезда представителя райсобеса. Долго разбирался, что-то подсчитывал и в конце заявил: ничего больше не положено, так как «все получают пенсию». Но иногда людям все же «везло» – удалось вымолить бесплатные путевки на две недели в детский лагерь в Родатычах, несколько раз помогли некоторые предприятия, учреждения продуктами, деньгами. Выбили и малюсенькую субсидию на оплату жилищно-коммунальных услуг – 4 гривны 41 копейку! А пару лет назад на праздник Николая директор школы вручил сиротам по коробке шоколадных конфет со словами: «Это вам от Президента!».
Вечером в Братковичах на улицах становится пусто, нет даже вездесущей детворы – родители строго настрого до сих пор запрещают своим чадам выходить вечерами на двор. Даже спустя годы…
«Думаете, за это время что-то изменились? – искренне удивляется местная жительница Наталия Мусько. – Когда Оноприенко случайно задержали, так понаехала милиция, сверкать новыми орденами и погонами, высокий чиновники. Говорили речи, обещали помощь. Больше мы их в селе не видели. Ни то, что о детях – сиротах, даже о годовщинах убийств никогда не вспоминают. Тут зарубежный журналист был, советовал направить детей к психологу, отправить их к морю. Наивный – мы по дворам картошкой скидываемся, чтобы помочь сиротам. Какие тут «моря»!»
«Когда был суд, развернулся спор: казнить или не казнить Оноприенко, – подключается к разговору другой сельский житель Ярослав. – Совет Европы за него вступился – Украина, давай, мол, запрещай смертную казнь! Если наша власть так послушалась Совет Европы, то почему теперь для очищения собственной совести не просит у нее компенсации вдовам и сиротам из Братковичей? Этот ирод убил наших детей, родных, оставил семьи на выживание, и у государства есть деньги на то, чтобы кормить его до глубокой старости, а на нас средств нет. Легко быть добрым, когда горе не трогает непосредственно тебя. Но это доброта защитников убийц. Жертвы тоже хотели жить…»
«Почему все называют Оноприенко «маньяком»? – возмущается пани Зоряна. – Маньяки – это больные люди. А этот – жестокий убийца, грабитель, действовавший исключительно ради наживы. Вспомните! Он даже кроссовки снял с убитого ребенка. Я это говорю к тому, что нет никакой гарантии в том, что не появится Оноприенко №2. А у нас по-прежнему практически нет освещения на улицах, милицию не видим, и появись новый грабитель, он спокойно опять перережет пол села. Запуганные люди поняли, что ни защиты, ни помощи от государства не дождаться, вот и превратили свои дома в крепости…»
P.S. За эти десять лет в различных госучреждениях Львовской области поменялось несколько «поколений» чиновников. Большинство из них даже и не знают, что за страшная трагедия произошла когда-то в Братковичах. Тем не менее, бюрократы твердо уверены: «пострадавшие получают государственную пенсию в соответствии с законодательством».
Ирэна Тэршак, «Общественная прокуратура Украины»
