Венерические «секс-диверсантки» Второй мировой

Миллионы людей стали жертвами Второй Мировой войны. Кто-то был замучен в концлагерях и гетто, кто-то умер от голодной смерти, кто погиб во авиабомбами, кто пал в боях … А кто-то, пытаясь нанести урон врагу, жертвовал своим здоровьем довольно странным образом.

В военных нарративах и в документах спецслужб III Рейха и СССР порой встречаются упоминания о том, как обе противоборствующие стороны использовали во взаимной борьбе неких «сифилис-диверсанток» – женщин, которых заранее инфицировали венерическими болезнями и оставляли на захваченных противником территориях.

В те годы венерические болезни лечили месяцами, и в массовых масштабах это могло значительно ослабить любую армию. Отдельные женщины прибегали к такому добровольно, из-за своего патриотического фанатизма, но были и такие, которых заставляли шантажом, угрозами уничтожения родных или детей. Противников не интересовали возможные негативные последствия для женского здоровья от таких «диверсий», главное – победа любой ценой.

Сотрудницы вспомогательной службы связи Вермахта ( "женщины-молнии»).

Согласно отчетам немецкого СД, на оккупированных гитлеровцами украинских территориях обычай «подкладывать» под немецких солдат инфицированных женщин имели советские партизаны. В сообщении от 12 февраля 1943 года, которое касалось Житомирского, Киевского, Днепропетровского, Харьковского и Ростовского округов, отмечалось: «Большевики с помощью венерически  больных проституток, пытаются инфицировать немецких военных и гражданских служащих … В Симферополе задержана женщина, которая по указанию советской власти была заражена гонореей с целью инфицирования  румынских солдат».

Вероятно, в документе есть определенный перегиб немецких спецслужб, ведь такой способ вывода врага из строя для подпольщиц не кажется эффективным. Через некоторое время инфицированный таким образом враг снова вернется к своим обязанностям, а девушке придется бежать из города, чтобы спастись от расстрела. Логика подсказывает, что если подпольщице удалось установить  тесные отношения с оккупантами, позволяющие извлекать необходимую информацию, то этим источником стоит пользоваться максимально долго, а на крайний случай – ликвидировать «объект».

Хотя причины так думать у нацистов были, ведь еще в начале войны к ним попала польская брошюра под названием «Святая обязанность поляка», которая призывала не терять надежды и бороться с врагом до победного конца. В ней приводились различные инструкции для населения, каким образом вести борьбу. К женщинам в брошюре обращались так: «Ваше оружие – венерические заболевания. Польские девушки, если вы больны, ваша обязанность – иметь половые отношения с немецкими солдатами и заражать их. Пусть это замечательное оружие уничтожит их армию! Это сильнее, чем самолеты, пушки и корабли».

Ветеран советского военного флота Василий Елисеев рассказывал, что когда они прибыли в 1943 в освобожденный от немцев порт Геленджик, отдельные его коллеги пережили горькие последствия «приятных» встреч с местными красавицами – трое-четверо подхватили сифилис: «Позже мы узнали, что немцы намеренно заражали наших красивых женщин и девушек и ссылали их в приморские города для вывода из строя военнослужащих ».

Аналогичные факты упомянуты в шифротелеграме начальнику штаба 7-го гвардейского кавалерийского корпуса 1-го Белорусского фронта генерал-майору Щитовому от 15 апреля 1945 года: «За время пребывания войск на территории противника резко увеличились случаи венерических заболеваний среди военнослужащих. Изучение причин такого положения показывает, что среди немцев широко распространены венерические заболевания.

Немцы перед отступлением, а также сейчас, на занятой нами территории, стали на путь искусственного инфицирования сифилисом и триппером немецких женщин, чтобы создать большие зоны для распространения венерических заболеваний среди военнослужащих Красной армии. В городе Бад-Шенделис органами «СМЕРШ» арестован немецкий врач, который прививал женщинам-немкам сифилис для последующего инфицирования военнослужащих Красной армии.

В том же городе арестована Верпека, медицинская сестра немецкого госпиталя, которая сама заразилась гонореей с целью распространения заразы среди красноармейцев – такую задачу она получила от руководительницы местной фашистской организации женщин Шарлотты Доллинг. Выполняя эти указания, Верпека заразила 20 бойцов и офицеров, а ее руководитель Шарлотта Доллинг – 18 военнослужащих. Подобные примеры имеют место в ряде других городов и сел ».

Очевидно, здесь советские военные стремились в какой-то мере оправдать перед своим руководством распространения венерических болезней среди солдат. Последние иногда фабриковали соответствующие дела, пытаясь доказать, что в инфицировании виноват враг, который использует позорные методы ведения войны. Осенью 1942 года в военный трибунал советской 2-й Резервной армии поступило дело по обвинению фельдшера в «измене Родине».

Ее вина заключалась в том, что попав под Харьковом в окружение, она сдалась в плен и в октябре 1941 года была завербована немецкой разведкой для выполнения диверсионно-шпионского задания. При этом способ диверсии был избран довольно необычный – выведение из строя командных кадров путем заражения венерическими болезнями. Соответствующее признание девушки подтверждали показания пострадавших. Более двух часов «секс-диверсантка» рассказывала подробности попадания в плен и вербовки Абвером, инфицирование и перебрасывание через линию фронта, а под конец попросила не наказывать ее строго и отправить в предыдущую военную часть нести дальнейшую службу. Но к удивлению девушки суд вынес суровый приговор – высшую меру наказания.

Услышав его, подсудимая расплакалась и заявила судье, что не виновата, а дать такие показания ее убедили следователи СМЕРШа, пообещав, что наказание будет незначительным. К счастью девушки, суд обратил внимание на ее мольбы и впоследствии доказал отсутствие преступления.

Скорее всего, СМЕРШовцы таким образом хотели «убить сразу двух зайцев» – оправдать перед высшим командованием факты инфицирования некоторых знакомых командиров и разоблачить очередного «предателя Родины» (ведь в этом ведомстве на бывших пленных смотрели иначе).

Упомянутые методы деятельности немецких и советских спецслужб, кроме того, что негативно влияли на здоровье женщин, также могли бросать подозрение в шпионаже на всех венерических больных. Если брать такую часть истории WWII, как деятельность Украинской Повстанческой Армии, то среди украинских повстанцев бытовало мнение, что венерически  больные женщины в отделениях УПА могли быть агентами МГБ и имели задачу инфицировать как можно больше бойцов, чтобы подорвать боеспособность лесной армии.

Поэтому к женщинам, которые вели беспорядочную половую жизнь, повстанческие командиры относились с опаской, подозревая в измене. Бывший повстанец Даниил Шумук вспоминал, что когда рассказал проводнику об одной из таких женщин, которая проходила обучение в женском лагере на Волыни, то тот сразу заявил, что «все это пахнет венерическим заговором. В лагерь немедленно вызвали врача, который проверил всех девушек (обучение проходили 300 повстанок), но только одна оказалась больной гонореей.

Вообще в УПА венерических-больных наказывали очень строго. В начале своей борьбы повстанцы пытались таких лечить в советских больницах или – при наличии лекарств – в отряде. Санитарная служба Сокальского округа в октябре 1944 года обращала внимание повстанческого руководства, что среди воинов «достаточно много венерических больных преимущественно гонореей как мужчин, так и женщин». В частности, в группе «Рось» зафиксировали 4 больных мужчины и две женщины. Мужчин удалось вылечить на месте, а женщин отправили в больницы Львова.

После войны ситуация с лечением ухудшилась. Если сначала венерические больные в больницах не вызвали подозрения у советских спецслужб, потому что до завершения войны их было достаточно среди населения, то когда проблему удалось стабилизировать, инфицированные начали привлекали к себе внимание советских силовых структур, что могло привести к деконспирации повстанца, его ареста и разоблачения подполья . Поэтому в УПА единственным средством лечения венерических болезней стала пуля. Других вариантов для больных просто не оставалось.

После обнаружения болезни повстанца (раз в месяц санитарный отдел преводил общий медицинский осмотр) сразу изолировали от коллектива, а потом при случае ликвидировали. Избегали смертной казни, как пишет исследовательница Марта Гавришко, только повстанки, которые заразились в результате изнасилования.

Венерическая болезнь вызывала депрессию солдата или командира, которая вела к игнорированию работы. Ведь они прекрасно знали, что вылечить свою болезнь в условиях подполья не смогут. «Каждый упист и каждый подпольщик, с тех пор как начинал партизанить, знал о последствиях заболевания венерической болезнью, – писал повстанец Иван Лико («Скала»,«Богдан»). – В условиях, где обычный бандаж или бутылочка йода направлялись отделения УПА для ведения боевых действий, где много повстанцев отдавали свою жизнь, не было возможностей снабжать лекарствами против венерических недугов, не говоря о возможности лечить от них больных повстанцев в госпиталях ».

Поэтому венерические больные повстанцы имели три выхода из роковой ситуации: либо наложить на себя руки, или ждать когда это сделают собратья, или дезертировать из рядов УПА и попробовать вылечиться на вражеской территории. Но враги просто так не лечили, а только в обмен на информацию о местоположении побратимов. Это прекрасно понимали повстанческие лидеры, поэтому старались больных ликвидировать «вовремя».

Иван Лико в воспоминаниях рассказал историю о том, как проводник «Чернота» дал ему приказ ликвидировать товарища, командира вооруженного отряда, занемогшего венерической болезнью. Пригласив Лико к себе, проводник четко объяснил свою позицию: «Наш друг "Зима" в наших партизанских обстоятельствах неизлечимо болен.

Может случиться, что по поводу нехватки у нас соответствующей лекарственной опеки, а также ухудшение его состояния здоровья он может решиться на недостойный поступок – сдаться полякам. Ценой спасения собственной жизни может допустить измену, которая может стоить жизни нам самим. Других людей подполья и многих гражданских людей нашего народа, потому что он как командир вооруженного отряда много знает. Из этого вытекает простой вывод, что надо его ликвидировать, и  чем скорее – тем лучше … Каждый из нас с начала сопротивления знает, что в случае получения венерической болезни – будет ликвидирован».

Аргументация «Черноты» была весомая и ему трудно было возразить, ведь на кону стояла жизнь многих людей, но Иван Лико все же попытался спасти своего товарища и предложил проводнику выслать «Зиму» на лечение в Словакию, а оплатить его военными лошадьми, полученными в бою (видимо, таким образом отдельные венерически  больные командиры обычно пытались лечиться потихоньку от руководства).

На что получил твердое возражение, что повстанцы прежде всего должны приобретать медикаменты для раненых воинов, «которые страдают не по причине удовлетворения сексуальной потребности», и материал для мундиров и обувь. Полученное задание Лико должен был выполнить во время разведывательной акции, но при удобном случае пистолет дал осечку, и Лико больше не смог решиться на убийство больного товарища. «Зима», вероятно, увидев странное поведение собрата, все понял и, когда воины зашли в одно из сел, убежал.

Чтобы избежать таких досадных инцидентов, референты пропаганды по этому вопросу периодически организовывали «воспитательные разговоры для повстанцев. Насколько это было эффективно – вопрос второй.

Автор: Владимир ГИНДА, ZBRUC