Допотопные компьютеры и необразованные служащие очень помогают, если хочешь украсть миллиарды
Восемнадцатый и девятнадцатый этажи здания «Помада» в Манхэттене, названного так за свою форму, в первом десятилетии этого века использовались для ведения дел высокоуважаемой компанией, специализирующейся на рыночных операциях с большими объемами торговли.
Молодые бизнесмены с большими амбициями каждый день боролись за большие прибыли, которые бы сделали их имена известными на Уолл-стрит. Представители регулирующих организаций приходили в этот офис, чтобы получить консультацию профессионала – президента компании. Он использовал оснащенные по последнему слову техники терминалы, чтобы обеспечить продажу и покупку акций для важных, всем известных клиентов: таких как Bear Stearns, Charles Schwab, Fidelity и Lehman Brothers.
По-современному обставленные и выдержанные в серых и черных тонах офисы были безупречными и шумными одновременно: звонили телефоны, кричали трейдеры. Для посетителей это выглядело как живая, прибыльная, успешная деятельность (ровно такая же, как и на бумаге) известной и уважаемой компании: Bernard L. Madoff Investment Securities.
УСПЕШНЫЙ БИЗНЕС
Мэдофф строил свой брокерско-дилерский бизнес и бизнес по торговле ценными бумагами в течение более сорока лет. Компания торговала акциями, облигациями и другими ценными бумагами ради выгоды клиентов и собственной прибыли. По оценке консультантов из инвестиционного банка Lazard, доходы брокерско-дилерского бизнеса до уплаты налогов составили $67 млн в 2006 году. Из них $52 млн поступили от торговли ценными бумагами либо от деятельности отдельных трейдеров.
Чистый доход от трейдинга в 2006 году составил $72,5 млн, а расходы, включая оплату персонала, были всего лишь $30 млн.
Брокерский бизнес регулировался Комиссией по ценным бумагам и биржам (SEC) и другими надзорными учреждениями. Регуляторы проверяли брокерские книги и отчетность, изучали поступления денежных средств, подтверждения сделок, банковскую отчетность и т.п. Аудиторские проверки проводились как минимум раз в два года. Ничто из этого не помогло выявить, что бизнес Мэдоффа не ограничивался 18-м и 19-м этажами здания «Помада».
Весной этого года надзорные инстанции – и весь мир – узнали и о другой цели существования компании: заманить богатых инвесторов в огромную пирамиду, которой заправляли этажом ниже. В офисах на 17-м этаже царил хаос. Повсюду валялись документы и распечатки. Мужчины и женщины на 18-м и 19-м носили костюмы, здесь же люди были одеты в простую повседневную одежду. На 18-м и 19-м работали, не покладая рук и помногу часов, на 17-м – в девять приходили, в пять уходили. Этажи 18-й и 19-й были призваны демонстрировать деятельность империи Мэдоффа всему миру, посетители 17-го этажа были редкими и немногочисленными. Вход на 17-й был практически потайным: слева от лифта, в темной стене дверь цвета красного дерева, без какой-либо таблички или других пометок.
Большинству сотрудников брокерско-дилерской части компании Мэдоффа не было разрешено посещать 17-й этаж. «Мы слышали, что там внизу хедж-фонд, но больше ничего о нем не знали», – говорит один из них.
Роберт МакМэйон, работавший на компанию Мэдоффа два года в должности специалиста по компьютерным системам, читал статью о компании, прежде чем прийти и устроиться сюда, – и в статье говорилось, что Мэдофф, видимо, руководит компанией по управлению денежными активами стоимостью порядка $7 млрд.
Но когда МакМэйон в 2004 году упомянул про консалтинговый бизнес, кто-то сказал ему: «Не твоё дело. Не упоминай эту статью, если хочешь тут остаться. Берни управляет еще одной компанией. Мы ничего общего с ней не имеем. И не надо никого о ней расспрашивать». «Я сказал – ну ладно, хорошо – и забыл про это». Но через пять лет ему напомнили.
ЭТАЖОМ НИЖЕ
Человека, главного по 17 этажу, звали Фрэнк ди Паскали-младший. Его когда-то исключили из колледжа, он обычно носил кеды Puma, глаженые джинсы и зализанную назад прическу в стиле пятидесятых. Для многих инвесторов Мэдоффа ди Паскали был единственным контактным лицом фонда на протяжении многих лет или даже десятилетий.
Ди Паскали был довольно неприятным в общении человеком. «Я общался с ним несколько раз, и еще ему звонила моя мама, – говорит один инвестор из Сан-Франциско. – Но чем дальше, тем меньше я хотел с ним разговаривать. С клиентами обращались в оскорбительном тоне. Фрэнк все время хамил. Они не пытались поговорить со мной как с человеком, и были крайне недружелюбным».
Ди Паскали пришел в фирму Мэдоффа в 1975 году, после того как закончил школу им. архиепископа Моллоя, католический колледж в Квинсе. Его приняла на работу Аннет Бонджорно, много лет бывшая личным помощником Мэдоффа и тоже обитавшая на 17-м этаже. Бонджорно и ди Паскали были родственными душами, оба родом из Ховард-Бич, небезопасного района для рабочего класса в Квинсе. (В 1980-х Ховард-Бич стал печально известен после беспорядков, спровоцированных убийством чернокожего белыми подростками). Сводный брат ди Паскали – Роберт Кардайл – также был взят на работу в компанию и, как Бонджорно и ди Паскали, остался там на долгие годы.
Кабинет ди Паскали располагался в юго-западной части 17-го этажа. Далее были кабинеты Кардайла, Эрика Липкина, который занимался зарплатой сотрудников компании, а также выполнял некоторые обязанности по сотрудничеству с клиентами; Джо Энн Крупи, по прозвищу «Джоди», обрабатывавшая клиентские запросы, приходы и расходы денежных средств с клиентских счетов; и Эрин Реардон, которую один многолетний клиент назвал контактным лицом компании.
Метод работы Мэдоффа был таков: сделать так, чтобы частный инвестор открыл брокерский счет – который в действительности не был брокерским счетом, так как не был связан с брокерской частью бизнеса. Таким образом, Мэдофф получал доступ к их средствам. Затем, вместо того, чтобы помещать их деньги в хедж-фонд, Мэдофф просто тратил часть из них на свои нужды, и платил старым инвесторам деньгами новых инвесторов: получалась классическая «пирамида».
Инвесторы будут подписывать чеки – или, зачастую, слать деньги прямо на его банковский счет в JP Morgan Chase, ранее Chase Manhattan. Номер счета – 140081703. Именно на этом счету Мэдофф проводил приходы и расходы денежных средств инвесторов в фиктивный хедж-фонд. Он никоим образом не являлся настоящим хедж-фондом, где инвесторы должны сначала заполнить кучу бумаг, чтобы только подтвердить, что они аккредитованы, или достаточно богаты, чтобы инвестировать, и действительно получают долю в товариществе. Большинство жертв Мэдоффа не отличали одно от другого, а если бы и отличали, то все равно они работали через промежуточный третий фонд.
Промежуточные фонды были важным источником инвестиций для Мэдоффа. Также такими источниками были и его друзья и родственники, многие из которых работали за процент от сделки, убеждая других вложиться в предприятие Мэдоффа.
В дополнение к своей роли секретаря, Бонджорно (согласно 162-страничному списку инвесторов Мэдоффа, выпущенному доверительным управляющим его жертв), также занималась привлечением средств в фонд, заманивая членов семьи, знакомых, соседей по району Ховард-Бич. Согласно спискам инвесторов и данным одного из судебных исков против Мэдоффа, Бонджорно и ее мужу платили за привлечение клиентов на счет, заведенный на имя RuAnn. Агитация кандидатов в инвесторы происходила также на респектабельном 18-м этаже «Помады», в офисе компании Cohmad, принадлежащей Мэдоффу и его другу Морису Кону, по прозвищу Сонни.
ГРИБЫ МЭДОФФА
Согласно данным Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC), основной бизнес Cohmad состоял в привлечении финансовых средств, которые затем перенаправлялись на 17-й этаж. Предположительно, Мэдофф использовал компанию Cohmad как «кассовый аппарат» для семьи и друзей, чтобы подписывать чеки и расплачиваться с «агитаторами», получавшими вознаграждение за привлечение новых инвесторов. SEC и адвокат инвесторов обвинили Cohmad в незаконном привлечении средств для финансовой пирамиды. Представители Cohmad и сам Кон обвинения отвергают и требуют закрыть дело.
Cohmad выплачивала вознаграждения за привлечение клиентов, так же, как настоящий хедж-фонд платил бы третьей стороне за продвижение на рынке. Хотя размер вознаграждений поражал своей величиной. Наиболее успешные из «агитаторов» Cohmad зарабатывали на этом в месяц до $500 000. При этом вместо того чтобы обозначать платежи как таковые, Мэдофф квалифицировал их как торговые или брокерские вознаграждения, таким образом создавая впечатление, что Cohmad много занимается трейдингом для его клиентов.
Два бизнеса – законная брокерско-дилерская компания и мошеннический хедж-фонд – тесно переплетались.
Примеров тому много: к примеру, дочь Кона Марсия Бет числилась лицом, ответственным за соблюдение законодательства, но время от времени сидела на этаже брокерско-дилерской компании. Семейные «династии» также были довольно частым явлением в офисах Мэдоффа.
Питер Мэдофф, брат Бернарда, был частью законного брокерско-дилерского бизнеса с момента основания, и Рут Мэдофф, его жена, периодически работала там и имела личный кабинет на 18-м этаже. Сыновья Бернарда и Рут – Эндрю и Марк – работали на компанию на 19-м этаже, и дочь Питера по имени Шана после окончания юридической школы устроилась в компанию лицом, ответственным за соблюдение правил, в отдел, работавший на рынке ценных бумаг.
Между людьми, работавшими в законном и незаконном бизнесах Мэдоффа, существовал большой культурный разрыв. «Люди с 19-го этажа были жителями Олимпа, богами, трейдерами экстра-класса», – говорит Роберт МакМэйон. «Люди с 18-го этажа должны были следить за тем, чтобы все работало» – имеются в виду IT-системы с 18-го и 19-го этажей. Но люди с 17-го, говорит Макмэйон, были «не очень компетентными, и это мягко выражаясь».
17-й этаж был «миром Берни», говорит МакМэйон, и многие сотрудники в нем просиживали свои рабочие часы с девяти до пяти за большие зарплаты. Большинство никогда не работало нигде, кроме Уолл-стрит. «Они, очевидно, не имели никакого представления о вещах, с которыми работали. Просто исполняли приказы. Похоже на грибы: обильно поливайте и держите в темноте».
Мэдоффу удавалось скрывать мошенничество с помощью разделения либо утаивания информации. Мало кому из работающих на 17-м этаже разрешалось спрашивать, почему они полностью отделены от брокерско-дилерской конторы на 18-м и 19-м: им слишком хорошо платили, так что сопоставлять подозрительные факты было не в их интересах.
Два брата (сыновья Дэна Бонвентре, одного из многолетних сотрудников Мэдоффа) зарабатывали каждый до $400 000 в год за сверку данных, или за соотнесение торгов с отчетностью по транзакции для каждого клиента. Это была полностью бумажная работа, обычно сотрудники отделов обработки документации получают оклады, сопоставимые с окладами секретарей или других административных работников, – во времена бумов на нью-йоркских рынках они могли исчисляться цифрами с пятью нулями, но все же $400 000 – это слишком много.
В западной секции 17-го этажа, напротив группы ди Паскали, располагался личный кабинет Аннет Бонджорно. У нее было две ассистентки, Уинни Джексон и Семона Андерсон, и их кабинеты были по обе стороны от ее кабинета. Джексон и Андерсон отвечали за исследование цен на акции, входившие в портфель Мэдоффа, за последние недели и месяцы. Мэдофф отвечал тем, кто спрашивал (впрочем, не всем), что деньги он зарабатывает с помощью инвест-стратегии с разделением страйка (split-strike conversions).
Менеджер хедж-фонда, реально использующий эту стратегию, сначала купил бы акции из списка Standard & Poors 100 c опционами, (это ценные бумаги, которые предоставляют опцию купить акцию позже по согласованной цене). Затем он покупал и продавал бы опционы, играя против того же индекса.
Мэдофф избрал сложную стратегию в качестве легенды, чтобы избежать расспросов от инвесторов. Кроме того, ему нужна была инвесторская стратегия, которая правдоподобно объяснила бы, как он смог достичь столь высоких прибылей для многих сотен клиентов.
ИДЕАЛЬНАЯ ПИРАМИДА
Так как Мэдофф использовал только «голубые фишки» для портфелей своих клиентов, работникам 17-го этажа было несложно получить трейдерские данные за длительный период, иногда на десятки лет назад. Следователи считают, что именно так Мэдоффу удалось подделать свои сделки.
Он решал, что в ноябре 2008 года, к примеру, все счета его клиентов должны подняться на 1%, и затем вычислял, какие акции нужно было бы тогда приобрести, чтобы прибыль сейчас составила 1%. Мэдофф или ди Паскали вписывали сделки, которые никогда не проходили, с реальными на тот момент ценами в старый компьютер IBM AS/400, который использовался для консалтингового бизнеса, и – вуаля! – у него появлялось документальное подтверждение. Затем с помощью простой электронной таблицы типа Excel более 2300 счетов клиентов автоматически обновлялись – и в них вписывались «прибыли», полученные от деления этого 1% на всех.
Теперь, когда эти «сделки» якобы были осуществлены, нужно было обеспечить бумажные подтверждения им, хотя бы фальшивые. Согласно версии федеральных следователей, работников надзорных служб и Ирвина Пикара (являющегося доверенным лицом, занимающимся ликвидацией активов Мэдоффа), Андерсон и Джексон также помогали создать подтверждения по торговле акциями с клиентских счетов, которые должны были показывать доходы.
Все подтверждающие документы, все сделки, вообще все – было поддельным.
Весьма вероятно, что команда с 17-го этажа неосознанно участвовала в производстве фиктивных подтверждающих документов, и ничего не знала о мошеннической схеме. В прошлом месяце ди Паскали было предъявлено обвинение в мошенничестве; он упомянул «других заговорщиков» в своей речи подсудимого, но пока не назвал никаких конкретных имен. На сегодняшний день никому больше из бывших работников 17-го этажа обвинения не предъявлено.
На протяжении многих лет Мэдофф отсылал тысячи подтверждающих документов по сделкам, которые никогда не происходили. По клиентским счетам не было ни одной реальной сделки за последние 13 лет, а может быть, и больше.
Большую часть времени люди, которые были адресатами этих документов, не имели никаких поводов сомневаться в том, что все идет как надо. Они показывали эту отчетность своим бухгалтерам, и бухгалтеры без сомнения подписывались под ними. С какой стати должны они были что-то заподозрить?
ГЛАВНЫЙ ИНСТРУМЕНТ МОШЕННИКА
Мэдофф не позволял своим сотрудникам хранить архивы электронной переписки на жестких дисках компьютеров или где-либо еще, несмотря на предписание SEC, требующее, чтобы все компании Уолл-стрит сохраняли архивы.
Вместо этого он распорядился, чтобы все электронные письма печатались, а затем стирались из памяти компьютеров. А для оборудованного по последнему слову техники 19-го этажа и для надежного хранения данных о сделках для 18-го этажа компания Мэдоффа приобрела пакет технических услуг у Stratus Technologies, которая доставляла информацию по стоимости ценных бумаг трейдерам, связанным через сеть компании. Stratus специализируется на сверхнадежных системах для индустрии ценных бумаг.
В то же время главным техническим устройством, используемым в схеме Мэдоффа, был старенький IBM AS/400 (сервер, выпускавшийся еще в 1997 г). «Мне всегда говорили, что AS/400 – это личный компьютер Берни, и никому нельзя его трогать», – свидетельствует МакМэйон.
Каждый день система Stratus на 19-м этаже автоматически доставляла трейдерам Мэдоффа последние данные по сделкам: цены на акции в долларах и центах на 4 часа дня (момент, когда закрываются торги). В конце каждого дня на AS/400 отправляли файл с последними данными по ценам на акции. Все данные в устаревший компьютер, однако, надо было вводить вручную. А вбивая вручную, как заметил МакМэйон, можно было ввести все что угодно.
МакМэйон говорит, что впоследствии смог догадаться, почему Мэдофф не желал расставаться с громоздкой, неудобной системой, поддержка которой стоила дорого: риск обнаружения мошенничества в ином случае был слишком велик. «Он должен был бы нанять консультантов, людей извне, чтобы те помогли перенести рабочие данные с имеющейся системы», – говорит МакМэйон. Более новые компьютеры могли бы автоматически создавать отчеты, и не было бы нужды в AS/400: «Все эти данные были бы перенесены и сохранены в новой системе – но, опять же, внешние люди были фактором риска: риска, что несовпадение данных по сделкам вскроется».
Мэдофф не мог позволить им пользоваться одним и теми же данными по цене акций, потому что именно цены были сутью всей мошеннической схемы.
Оказалось, что Мэдофф использовал данные по истории торгов для создания документальных подтверждений, но иногда он допускал ошибки. Например, в отчете Мэдоффа за ноябрь 2008 сказано, что он купил акции Apple 12 ноября, за месяц до ареста, по курсу $100,78. Но акции Apple в тот день торговались не выше $93,24. В нем также утверждается, что купил акции Intel 12 ноября за $14,51, но самая высокая цена за акцию Intel была в тот день $13,97.
Профессиональный трейдер смог бы отследить такую ошибку. Но сотрудники Мэдоффа с 17 этажа не были профессионалами, и у них не было особого желания задавать вопросы. Мэдофф и другие сотрудники с 17-го вбивали курсы акций в IBM AS/400, и вводили такие цифры, чтобы получился нужный доход. После этого Бонджорно и ее помощники распечатывали отчеты и рассылали их клиентам.
Мэдофф полагался на то, что клиенты не станут ничего проверять. Это был один из немногих реально рискованных поступков, которые ему пришлось сделать в рамках работы своего «хедж-фонда». Фонда, который, по его заявлениям, приносил от 6% до 20% годового дохода благодаря его исключительным способностям. Но этот конкретный шаг оказался совершенно безопасным. Все его клиенты: от домохозяек в Миннесоте до «птиц высокого полета» – менеджеров лондонских хедж-фондов, – получали свои отчеты и никогда не пытались заглянуть глубже.
Эрин Арведлунд, автор книги «Madoff: The Man Who Stole $65 Billion»
Оригинал публикации, перевод Слон.ру
