Помогут ли Украине рецепты успешных диктатур?

На гребне кризисной волны, в ходе полемики о путях выхода (выведения) экономики на кривую роста участились опасения (мечты) о возврате к временам социальных гарантий, плановой экономики и максимально ручному управлению отраслевым развитием. Поскольку на кризисный год наложилась по времени еще и президентская избирательная кампания, в информационном пространстве эти надежды или опасения выкристаллизовались в слово «диктатура». 

Теория и практика «диктатуры с человеческим лицом»

Мировая практика не дает однозначного ответа, гарантирует ли диктатура (концентрация всех властных полномочий в одних руках) быстрый и эффективный (по крайней мере, для государства как для единого механизма) экономический рост. Диктатура или война быстро и эффективно мобилизуют население для работы по минимальным ставкам оплаты труда, для создания дополнительной прибавочной стоимости, которая в большинстве случаев становится бюджетообразующей. Однако, готово ли к этому население?

Один из самых свежих примеров – диктатура «черных полковников» в Греции. Их меры по выведению страны из кризиса упирались в дифференцированный подход к развитию различных отраслей производства. Основной упор был сделан на укрепление промышленной базы. Так, если в середине 60-х годов доля промышленности в валовом внутреннем продукте едва достигала 10%, то в 1972 г. этот показатель достиг 32,3%, а к 1987 г. (за 20 лет правления) предполагалось довести его до 42,2%. Приоритеты: металлургия, судостроение, химическая, текстильная и пищевая промышленности. При этом задача Греции была – вступление в европейский «Общий рынок» в качестве полноправного члена к 1984 г.

При этом государству отводилась роль защитника интересов частного капитала, а основная его задача состояла в определении стимулов для активизации частной инициативы. Причем, не в промышленных центрах, а в сельских провинциях, которые страдали от безработицы. Меры, которые использовались, – льготные кредиты со ставкой около 8% годовых, ссуды на расширение производства. Чем приоритетнее отрасль – тем ниже кредитная ставка. При этом государственные органы не вмешивались в частное предпринимательство. Дополнительными источниками финансирования стали внешние и внутренние займы. Причем внутренние – в обязательном порядке из зарплат рабочих удерживались средства под выпущенные облигации.

Впрочем, диктатура в Греции не была самой эффективной в экономическом плане, да и продлилась она не так уж долго. Сравнить есть с чем. В мире уже сложилось понятие успешных диктатур, – набор критериев, позволяющих говорить об эффективности авторитарного правления, с точки зрения экономического развития и преемственности (передачи) власти.

Одну из теорий успешной диктатуры построили Тим Бесли и Масаюки Кудамацу из Лондонской школы экономики. Она основывается на понятии селектората – электората, который не находится у власти, но осуществляет селекционный отбор властной верхушки. По мнению Бесли и Кудамацу об успешности диктатуры можно судить по размеру селектората. Чем больше эта прослойка, тем устойчивей, долговечней и успешней экономический и социальный рост, а значит – успешней диктатура.

Это обусловлено тем, что именно широкая прослойка, на которую опирается власть, может обеспечить наиболее устойчивую политическую структуру, которая в свою очередь обеспечит оптимальную схему передачи власти. Еще одним критерием успешной диктатуры Бесли и Кудамацу считают продолжительность высоких темпов экономического роста и социального благосостояния.

По мнению этих специалистов, примерами успешных диктатур являются Бразилия, Румыния, Южная Корея, Китай.

В Бразилии за время т.н. военной диктатуры сменилось три президента. Все они сохраняли курс на ускоренную индустриализацию с одновременными структурными реформами, направленными на стимулирование иностранных инвестиций. Это и гарантии от национализации, и льготы для иностранных предприятий, переводивших свои производства в Бразилию, и при условии экспорта их продукции право на беспошлинный ввоз товаров, оборудования и материалов. Таким образом, к концу военной диктатуры в 1985 году готовые промышленные изделия превысили 50% в структуре экспорта страны, которая еще недавно была сырьевым придатком США и некоторых других стран.

При этом государство оставалось не только регулятором, но и собственником: за ним сохранялось почти 1/3 промышленных и свыше половины финансовых активов, акции 85 из 200 крупнейших компаний Бразилии. В конце 1970-х годов 50 государственных компаний обеспечивали 42,5% всех продаж, тогда как 500 частных — лишь 28,9%.

В социальной сфере «бразильское чудо» основывалось на «наведении порядка», что создавало благоприятную атмосферу для инвестиций, и замораживания зарплаты. Последнее, в свою очередь, снизило потребительские возможности внутреннего рынка и ориентировало экономику на экспортный вариант. Как следствие, среднегодовые темпы роста ВВП в 1968—1974 годах достигли 10%, рост промышленного производства — 11%.

В то же время, как только внешняя конъюнктура стала менее благоприятной, а рост цен на нефть «уронил» промышленный подъем, сформировал дефицит в бюджете и увеличение внешнего долга, социальная неудовлетворенность выплеснулась на улицы в форме акций протеста и завершилась свержением военной диктатуры.

В то же время, в Румынии экономического чуда не случилось. Причина, по мнению экспертов, в том, что государство ошиблось с инвестиционными проектами. Зато диктатура здесь продлилась куда как дольше и имела все признаки тирании. Так, за время насильственной коллективизации в стране было арестовано свыше 100 тыс. крестьян. Так что, с точки зрения стороннего наблюдателя, сложно назвать успешной диктатурой румынский пример, когда одна часть населения сидела в местах не столь отдаленных, а вторая попросту голодала. В этом отношении «теория успеха…» Бесли и Кудамацу, по всей видимости, нуждается в некоторых уточнениях.

Вероятность диктатуры – «скорее нет, чем да»

Сформулировать однозначную тенденцию: диктатура – это выход из кризиса, нельзя. Политологи проанализировали не один десяток диктаторских режимов в мире и вывели множество теорий, ни одна из которых не является бесспорной. Исключением можно считать разве что тезисы о том, что жесткая диктатура однозначно влечет за собой падение доходов населения, поляризацию темпов экономического роста – либо очень высокие, либо крайне низкие. Кроме того, любопытную аксиому вывел лауреат Нобелевской премии за 1988 год Амартья Сен: за последнее столетие все случаи массового голода приходятся именно на диктаторские режимы правления.

Так что, поиск сильной руки или, если хотите, потенциального диктатора в избирательном списке на нынешних выборах может иметь обратные, далеко не благие, последствия. Тем не менее, о том, что в обществе наблюдаются соответствующие ожидания (не массового голода, а прихода диктатора, разумеется), свидетельствуют основные месседжи, которые используют лидеры президентской гонки в своих избирательных кампаниях. Естественно, никто не идентифицирует предвыборные обещания с программой действий будущего лидера Украины, но, тем не менее, любопытно, что все они содержат традиционный для диктаторских режимов набор антикризисных мер.

Наиболее ярко (в картинках) они зафиксированы на билл-бордах о том, что страну спасут здоровые образованные люди, продуктивное село, индустриализация и сильная армия (см. пример Греции). У другого кандидата были использованы те же тезисы, но уже на конкретных примерах и в свершившемся времени: построили самолет, пустили ГЭС (точнее, ГАЭС), собрали рекордный урожай и так далее.

Однако, в отличие и от древних, и от современных греков ни один из кандидатов в президенты не озвучил цельной программы не просто выхода из кризиса, а хотя бы абстрагированного плана развития экономики страны на ближнюю, не говоря уже о средне- и дальнесрочной перспективе.

Иными словами, практически вся без исключения предвыборная риторика претендентов на президентский пост, вне зависимости от степени популизма, содержала не средства, а цели, к которым все они обещают прийти едва ли не сразу после волеизъявления избирателя. Между строк читается недвусмысленный лозунг: «Цель оправдывает средства».

Более того, все кандидаты в своих публичных обещаниях «сладкой жизни» как бы игнорируют существование еще двух ветвей власти. Воленс ноленс складывается впечатление, что повторять ошибки действующего президента и оказываться зажатыми в тиски конституционного распределения властных полномочий «на троих» не собирается никто. Исходя из этого, можно предположить, что многие, если не все кандидаты, провели работу над чужими ошибками и нашли свой рецепт объединения политикума. По крайней мере, на время выхода из кризиса. Будет ли этот выход попыткой возврата к диктатуре?

Опять же, можно предположить (по принципу «женской логики»): 50% на 50% – либо динозавр выйдет из-за угла, либо нет. Либо новый президент будет действовать в нынешних условиях – сложных, но имеющих все признаки демократического устройства, либо – максимально попытается узурпировать власть.

В пользу второго варианта развития событий говорят сами кандидаты. Попытка, хоть и безуспешная, пересмотреть конституционную реформу 2004 года в пользу расширения полномочий президентской власти была предпринята действующим президентом Виктором Ющенко. Свой вариант перераспределения полномочий был озвучен отдельными фрагментами и премьер-министром Юлией Тимошенко. Молчание остальных кандидатов не означает, что их устраивает позиция «между».

Таким образом, созрела ситуация, когда «верхи» готовы менять правила игры, смещая баланс полномочий в пользу главы государства. Не готовы протестовать, в свою очередь, и «низы», возлагая надежду на «твердую руку» как выход из кризиса. Хотя историки, повторимся, не считают диктаторский режим панацеей для экономик, тем более кризисных.

Почему в Украине этот рецепт не сработает?

В первую очередь, напомним, что экономика не может развиваться за счет собственных внутренних ресурсов, ей требуется «внешний» источник энергии. В СССР это была низкая оплата труда, принудительные работы для миллионов ссыльных и заключенных, с 70-х годов – нефтедоллары. Сейчас Украину не спасут даже репрессии – в лагерях высокотехнологичная продукция не создается, электроэнергия не генерируется, а среди желающих лес рубить и в шахты спускаться – и так конкуренция.

Маловероятно также, что украинский народ готов к общественным работам «за еду», к задержкам зарплаты и принудительной покупке гособлигаций. Нынешнее общество в Украине, как и в большинстве стран мира, приобрело все характеристики потребительского. Проведенные реформы и распроданная в частные руки госсобственность – от объектов ЖКХ до станций генерации электроэнергии и инфраструктуры услуг связи – дают понять, что народу нужны деньги, как минимум, чтобы оплачивать счета за потребленные услуги. Иначе – отрасли лягут с эффектом домино.

Другая сторона медали. Госрегулированием в пользу экспортно-ориентированных отраслей создается приток внешних инвестиций, совместно с западом внедряются инновационные проекты в модных нынче сферах энергосбережения и альтернативной энергетики, которые стоят миллионы, а экономический эффект посчитать сложно. Запад кредитует приобретение своей же продукции, а не технологии, в страну худо-бедно идут инвестиции. Точнее, одни бюрократы дают денег другим бюрократам. Если посмотреть на восточного соседа, можно вспомнить еще и нанотехнологии (отрасль, финансирование которой предполагает далеко не нано-«откаты»). Параллельно осуществляется государственное регулирование экономики, протекционизм, жесткий валютный контроль, регулирование цен, управляемая эмиссия – почти все то же, что и теперь, но возведенное в систему, без оглядки на мнение оппонентов.

Государство к порке не готово

Какого результата ждать? Далеко ходить не надо, достаточно вспомнить 70-е годы. Инфляция, пустые прилавки, продажа из-под полы. Хаос, удержать который без полицейского государства и масштабного идеологического зомбирования невозможно. Чтобы выжить в таких условиях Украине как государству придется замкнуться на внутренних рынках сбыта – внешние для нее закроются.

Диктатура может быть успешной только для власти, которая будет иметь все. Но не для народа, на плечах, чтобы не сказать костях, которого будет это все создаваться.

Впрочем, есть вариант введения так называемой стабилизационной диктатуры для проведения либеральной экономической политики. В этом случае прекращается поддержка из бюджета неэффективных отраслей экономики, сокращаются социальные гарантии работникам. Словосочетание «коллективный договор» придется забыть. Как и акции протеста, митинги и демонстрации. Для бизнеса слова «частная собственность» становятся священными. Но неприкосновенность этого бизнеса прямо пропорциональна удаленности его владельца от властной верхушки – чем дальше, тем опаснее.

Сразу вспоминается нацистская Германия, где Гитлер пришел к власти, опираясь на крупный капитал. У бизнеса не было выбора. Либо поддержать власть, либо бежать – угроза национализации была неотвратима.

Даже если гипотетически предположить, что в Украине нынешняя борьба за власть ведется не ради власти, а ради будущего государства, это не означает, что украинское общество сегодня готово пожертвовать имеющимися сегодня свободами. Свободой говорить и быть услышанным – если не властью, то единомышленниками. Свободным бизнесом. Элементарной свободой выбора.

Диктатура (или скорее авторитаризм) в Украине могут создать эфемерную возможность усиления роли государства в экономике – внешней и внутренней, деолигархизации власти (власть диктует бизнесу, а не бизнес инвестирует во власть ради поддержки), господдержку стратегическим отраслям и, возможно, некоторые социальные преференции. Однако при этом отбирается гораздо большее. Стоит привести цитату российского политика Немцова: «В условиях кризиса все страны мира имеют одну и ту же проблему – усиление роли государства.

Если государство сильное, тогда все решения, которые принимаются государством, доходят до адресатов. Если государство слабое – деньги разворовываются по пути следования». Никакой авторитаризм или диктатура не спасут от кризиса сами по себе, без усиления полицейских функций государства. Без борьбы с коррупцией (реальной, а не мнимой), без ужесточения наказания за злоупотребление государственными средствами. Готова ли нынешняя власть публично выпороть сама себя или пороть будут только неугодных и стрелочников?

В то же время, не все так плохо и у любой диктатуры есть позитивные последствия. Это – консолидация общества для ее свержения. В условиях, когда в избирательных списках уже не первый год полностью отсутствует выбор, а интеллектуальная элита голосует по принципу «меньшего зла», возможно, именно приход диктатора даст повод сознательному населению, интеллигенции, на худой конец, поднять голову и заняться формированием реальной протестной оппозиции. Вопрос, какой ценой это обойдется Украине. Но вопрос, пожалуй, глядя на избирательный календарь, уже риторический.

Илона Заец, ДИАЛОГ