В Москве представлена автобиографическая книга «авторитетного» предпринимателя Леонида Билунова, известного также в определенных кругах как Леня Макинтош. Этот человек с богатым уголовным прошлым провел за решеткой около 15 лет. Волею судьбы он встал у истоков российского банковского дела, близко знал многих олигархов, стал одним из первых миллионеров эпохи «первоначального накопления капитала». Сейчас Билунов живет во Франции, консультирует зарубежные банки и корпорации по ведению бизнеса в России.
Книга Леонида Билунова «Три жизни» состоит из трех частей, в каждой из которых и впрямь описана отдельная жизнь. В первой – это годы взросления ребенка, растущего без отца в послевоенную разруху. Во второй – тюремная эпопея: сроки за решеткой, встречи с криминальными авторитетами. Третья часть охватывает уже период более современный: мир бизнесменов «первой волны», бандитских «крыш» и разборок.
Одни обвиняют Леню-Макинтоша в тесных связях с «русской мафией» в Европе, другие считают меценатом и альтруистом. Мы не собираемся хвалить или осуждать его, это дело PR-компаний или правоохранительных органов. Но вот рассказ Билунова о нашем недавнем прошлом показался нам достойным внимания.
Ведь его книга – это не автобиография в привычном виде. Это взгляд на эпоху человека, у которого, по его собственному признанию, есть «свои счеты с законностью» и ее особое понимание. По этим «понятиям» страна практически и жила в 90-е годы… Чего только стоит история с освобождением четверых французских заложников, взятых в плен чеченскими боевиками.
Вот некоторые отрывки из книги, посвященные «эпопее с заложниками» и одному вполне узнаваемому банкиру, в недавнем прошлом «осчастливившему» множество вкладчиков.
Глава «Александр Саратовский»
Я застал в Москве самое начало большого бизнеса. Стало ясно, что деньги начинают играть все большую роль и превращаются в настоящую силу…
Однажды я ехал по весенней Москве на новой машине. Это был мой первый «Мерседес» – модель 280, цвета мокрого асфальта… Скучающим от ожидания взглядом я скользнул по левому соседу, не очень новым «Жигулям», которые терпеливо ждали зеленого света. И вдруг я заметил, что водитель «Жигулей» делает мне какие-то отчаянные знаки…
– Послушайте! – крикнул он. – Дело есть. Если вы не спешите, отъедем в сторону…
Мы осторожно выбрались из рванувшего вперед потока и прижались к бровке тротуара. Водитель «Жигулей» с трудом выбрался из своей машины и пошел ко мне, заранее улыбаясь.
– Вы не хотели бы продать свой автомобиль? Не беспокойтесь, деньги у меня есть, – начал он без предисловий.
Я внимательно оглядел его. Моложе меня, среднего роста, лицо крупное, с мясистыми щеками… Глаза выпуклые, рвутся наружу, словно у китайской собачки, а на дне как будто застряли остатки вчерашнего смеха…
Я обещал ему узнать, нельзя ли, пользуясь моими связями, достать похожую машину, и мы обменялись телефонами. Так в один из теплых весенних московских дней я познакомился с тем, кто со временем сделался, не без моего скромного участия, одним из крупнейших банкиров России Александром Саратовским.
Он позвонил мне через пару дней и пригласил к себе на Пятницкую, где в полуподвале помещалась его небольшая контора под скромной вывеской «Банк Сталечный»…
* * *
Как-то раз в конце рабочего дня я подъехал к бараку Саратовского (так я про себя называл его банк): мы договорились отужинать вместе. Спустившись по крутым ступеням в его полуподземную сокровищницу, я увидел необычно бледное лицо секретарши…
– Ой, Леонид Федорович! – заговорила она еле слышным шепотом. – Не заходите туда! Там бандиты…
Я отстранил ее и широко распахнул дверь кабинета. Александру Саратовскому было явно не до ужина. С трясущимся подбородком, с еще сильнее, чем обычно, выпученными глазами пекинеса герой свободного банковского бизнеса России сползал со своего директорского кресла, а рядом с ним возвышался рослый плечистый татарин, с явной угрозой играющий перед его лицом остро заточенным ятаганом. Как оказалось позднее, это был известный в бандитских кругах Мансур.
– Зачем тебе уши? – говорил Мансур. – Если ты все равно нас не слышишь…
Перед столом директора банка, в кресле для посетителей, откинувшись на спинку, сидел мой давний знакомый Леонид Завадский…
Леня представил мне Мансура, и тому стало ясно, что с ятаганом придется повременить. Так мое случайное присутствие в тот вечер спасло украшение головы одному из виднейших бизнесменов современной России.
Завадский рассказал мне всю историю. Оказалось, что Саратовский ловко надул его на семьдесят шесть миллионов рублей. Леня доверил ему рубли для перевода в доллары… Завадский требовал отдать ему валюту, но Саратовский тянул время. Через месяц он принял Завадского и отдал ему треть того, что был должен.
– Инфляция! – пожал он плечами.
* * *
Я чувствовал, что Саратовский замышляет избавиться от меня. Для него я стал отработанным материалом, человеком неприятным. Александр Саратовский ненавидел людей, которым был должен деньги. Чем больше был долг, тем сильней ненавидел…
Одну из попыток уничтожить меня Саратовский предпринял, когда я жил с семьей в Вене. Это был конец 1993 года. Мне позвонил мой давнишний знакомый Сережа Михайлов, для друзей Михась, который тоже недавно поселился в Австрии…
После ужина, когда мы остались с ним вдвоем допивать бутылку густого старого бордо, Михась рассказал мне любопытную историю, касавшуюся меня. Три дня назад к нему явился соотечественник, детина огромного роста с небритыми щеками и маленькими свиными глазками… Детина вынул мятую фотографию, и Михась не смог сдержать удивления.
– И кого же я вижу на фото? – сказал мне Михась. – Из подъезда красивого западного дома выходит мой старинный друг! Которого кто-то очень хочет увидеть в гробу! И как можно скорее…
* * *
В 1993 году Генпрокуратура возбудила уголовное дело против руководства «Столичного банка сбережений», обвинив его в отмывании грязных денег, вырученных от продажи наркотиков, ядерного сырья и оружия. Можно только представить, к какому громкому процессу привело бы это обвинение, дойди оно до зала суда. Однако дело было прекращено. Почему? Нет ответа…
Кто не помнит знаменитый дефолт – «черный август» 1998 года. Огромное число вкладчиков потеряло все накопленное за несколько лет. Банк Саратовского был в числе тех, кто беззастенчиво обобрал сотни тысяч мелких вкладчиков. Но непотопляемый Саратовский и тут сумел разжиться. В октябре того же года ЦБ России выделил Саратовскому кредит на сумму около шести миллиардов рублей (примерно двести миллионов долларов по тогдашнему курсу) – как раз затем, чтобы поддержать несчастных вкладчиков. Большая часть этих денег до вкладчиков не дошла. Деньги растворились в воздухе…
Глава «Cвободу заложникам»
Во Франции я получил пять лет условно и небольшой, чисто символический штраф… После суда я был обязан отмечаться раз в неделю в комиссариате полиции… Однажды дежурный сказал:
– Господин Билунов, вы не зайдете в кабинет к нашему комиссару? Он хотел с вами поговорить…
В кабинете, кроме комиссара, сидели двое незнакомых мне людей, по виду чиновники. Они попросили помощи, изложив мне ситуацию.
Второго августа 1997 года неизвестные похитили в Махачкале четырех работников французской гуманитарной ассоциации «Экслибр», работавших в Дагестане по оказанию помощи чеченским беженцам… Похитители требовали миллионы долларов за их освобождение… Я согласился помочь.
– Сообщите похитителям, что вы просите двухнедельный мораторий, – сказал я французам…
Действовать решил через знакомого чеченца Саида. У него совершенно особенное положение в Чечне, мало у кого там есть такие связи… Скоро мне стало известно, что Саид находился в лагере особо строгого режима в Сибири…
Я стал наводить справки о начальнике лагеря и узнал, что его пятилетний сын неизлечимо болен лейкемией… Мои друзья добились встречи с начальником лагеря, сказавшись представителями Красного Креста…
– Для вашего сына мы сделаем все, что только может сделать для него мировая медицина, – заявили они. – В качестве компенсации мы просим освободить одного из заключенных…
Единственным способом освободить Саида было объявить его погибшим… И полковник согласился…
Через несколько дней в лагере произошла драка с поножовщиной… Как сообщалось в рапорте, в ней участвовал Саид, который был смертельно ранен… На самом деле он очутился на свободе и сразу связался со мной…
– Через пару дней тебе позвонят, – обещал он мне. – Надеюсь, что они (французы) живые.
И уже через два дня они позвонили мне сами из бункера, где их держали… Скоро вся Франция встречала своих сограждан.
Самые крутые слухи о жизни Лени Макинтоша:
Как-то на «зоне» он собственными руками убил одного «авторитета», зажав его голову в щипцы от плавильной печи.
Во время очередных разборок он едва не лишился дочери. «Братва» положила в кроватку, где лежала девочка, гранату, которая по стечению обстоятельств не взорвалась.
Известный в свое время вор Ваня Люберецкий решил подловить Макинтоша в подъезде его дома. Завязалась драка. В результате Ваня сам же и нарвался на заточку.
Однажды 18 сотрудников РУБОПа штурмовали квартиру Макинтоша в центре Москвы. Леня отстреливался из-за бронированной двери чуть ли не четыре часа.
Лет шесть назад в Париже состоялась сходка российских «воров в законе». Вроде бы на ней Макинтош с опальным олигархом, бывшим главой металлургического концерна Миком – Михаилом Живилло, – решили посадить в кресло губернатора Кемеровской области своего человека, а Амана Тулеева попросту убить. К счастью, эти планы так и остались разговорами. А вот Живилло до сих пор находится в розыске Интерпола…
ИЗ ДОСЬЕ
Леонид Федорович Билунов, он же – Леня Макинтош, родился 5 мая 1949 года в городе Белая Церковь Киевской области. Имеет за плечами шесть судимостей (разбой, изнасилование, вооруженный грабеж, мошенничество и хулиганство).
По оперативным данным, непосредственно участвовал или принимал участие в организации более 20 убийств. После того как в начале 90-х покинул Россию, проживал на Кипре, в Венгрии. В конечном итоге обосновался во Франции, где, по неофициальной информации, является держателем воровского общака российских организованных преступных группировок в Западной Европе.
АВТОРА!
«В Москву не вернусь даже за 3 миллиарда евро»
Леонид Билунов неохотно дает интервью, но накануне презентации своей книги ответил на вопросы «Комсомолки»
– Леонид, почему вы решили издать книгу именно сейчас?
– Все просто: настало время. Кстати, у меня уже готова и вторая книга – о русских в Европе, где и имен названо побольше, и характеристики даны более жесткие. Скоро она появится в России.
– Может быть, книга – это разборки с недругами? Ведь в Интернете вас называют «крестным отцом русской мафии в Европе»…
– Чего там только про меня не пишут – 100 человек убил, 20 съел… Все дело в экономическом вопросе, кое-кому надо было со мной разобраться. Ведь я же владею огромными активами… Определенные силы распускали слухи, чтобы добиться моей экстрадиции в Россию и избавиться там от меня.
– И что же это за силы?
– Уже не имеет значения. Они так и не смогли ничего сделать в правовой плоскости. Но если бы не мое участие в освобождении французских заложников в Чечне, мне бы вряд ли удалось спокойно обосноваться в Европе. Вспомните 90-е годы, когда все русские на Западе ассоциировались исключительно с мафиози.
– Говорят, что вы лично знакомы со многими «авторитетными» бизнесменами: Тайваньчиком, Михасем и другими. Что вы можете сказать о них?
– Я бы назвал их не яркими, а узнаваемыми. Вторая часть вопроса – без комментариев.
– Вы давно живете во Франции. Почему, на ваш взгляд, разгорелся скандал в Куршевеле?
– Есть такое слово – «зависть». Французы видят, как русские развлекаются в горах, отелях, ресторанах. И они воспользовались случаем, чтобы показать, кто же во Франции настоящий хозяин.
– А правда, что с вами до сих пор консультируются московские чиновники?
– Ну, не московские чиновники… Не будем говорить, кто… Все-таки мне 58 лет, возраст не маленький. Да, я был одним из первых, кто стоял у истоков разграбления России. Однако все свои деньги я заработал не в России, а на Западе. У меня и документы, подтверждающие это, есть. Кстати, если бы все было не так, с чего бы крупнейшие западные банки продолжали со мной консультироваться, куда им в России инвестировать деньги.
– Сегодня в Москве состоится презентация вашей книги. Почему вы не приехали? Чего-то опасаетесь?
– Чего мне опасаться. Я прекрасно провожу время во Франции, после разговора с вами поеду в клуб, встречусь с друзьями, выпью шампанского… Я смог себя реализовать, многого добиться. И это после того, что мне пришлось вытерпеть в России – лагеря, пересылки… Такое, что видел я, даже во сне не увидишь, постоянно приходилось бороться за выживание. Поэтому если бы вы мне дали чек на 2 – 3 миллиарда евро с одним условием – вернись в Москву, я бы все равно отказался. А на презентации будет работать телемост Москва – Париж.
Кирилл Антонов, Никита Красников, КП