Две недели после авиаудара по телебашне и ракетного удара по многоэтажкам на Лобановского и Троещине в Киеве были относительно спокойными. Но за два последних дня — шесть попаданий по жилым районам: Оболонь, Дарница, Святошино, Подол. Взрывная волна повредила фасад входа в метро Лукъяновкская, три ракеты россияне выпустили по авиазаводу Антонова.
Всего в Киеве, по данным Киевской городской военно-гражданской администрации, с начала вторжения на 19 марта 2022 года российские войска повредили 36 жилых домов, 5 частных усадеб, 6 школ и 4 детских сада. Повреждены фасады, балконы и окна в 57 домах. Погибли 228 человек, в том числе 4 ребенка. Получили ранения 912 человек, в том числе 16 детей. Благодаря тому, что часть людей эвакуировались из города раньше, жертв меньше, чем могло быть.
*****
Около 5 утра 14 марта в девятиэтажку на Оболони, на севере столицы, попал артиллерийский снаряд. Он разрушил подъезд и лестничную клетку с первого по третий этаж. Начавшийся пожар на соседних этажах удалось затушить прежде, чем он распространился выше и на другие подъезды. Взрывная волна выбила окна вместе с оконными рамами по всему фасаду дома — в редких квартирах они остались целыми. Сквозь зияющие дыры видно, что в комнатах, на которые пришелся эпицентр взрыва, не осталось ничего, кроме стен.
От взрыва покорежило местами забор новенького школьного стадиона, на беговой дорожке — обломки, но полотно целое. Как и футбольные ворота.
В результате попадания снаряда в дом погиб один человек и 12 получили ранения — сообщила ГСЧС.
В этой части Оболони — многоэтажки, гаражи, школы и спортивные площадки. Классический спальный район позднего советского периода. От одноименного пивзавода по району часто разносится сладковатый запах хмеля. Немного дальше по улице в сторону Окружной — легендарный рок-клуб «Докер Паб». Военных объектов здесь нет.
На месте трагедии дежурят десятки журналистов, которые прибыли сюда как только стало известно место попадания и окончился комендантский час. Они создают суматоху, в то время как пострадавшие жители стоят в сторонке с вещами и ждут знакомых, чтобы их перенести. Кто-то плачет, а кто-то просто молча смотрит на полуразрушенное здание, которое еще вчера было их домом, пытаясь понять, как жить дальше.
Некоторые жильцы пытаются избежать внимания прессы, другие соглашаются ответить на вопросы, хотя видно, что это эмоционально не просто.
«Сыну посекло лицо стеклом, — рассказывает Татьяна, жительница с 8-го этажа. — У свахи шишка. Рама упала, простите, на голову. Оно ж выбило. Она спала головой к окну — эта рама прям ей на голову».
Женщина прожила на Оболони 45 лет, а теперь вынуждена переезжать — пока к знакомым. Уцелевшие вещи, как и у ее соседей, упакованы в мешки и сумки.
У кого есть друзья поблизости, перебираются к ним. Других временно поселили в детском саду в этом же районе.
Вероника охраняет на улице перед домом вещи родителей, часть которых уже вынесли из квартиры.
«Я тут выросла, — говорит она тихим голосом, показывая на дом. — Там когда-то жили мои родители. Теперь не живут».
«Мои родители говорят мне, что остались живыми, потому что заклеили окна не только скотчем, а еще и покрывалами. И потому, когда все полетело, их не порезало осколками», — объясняет Вероника.
Родители потеряли свой дом. Вероника же потеряла место, с которым у нее много воспоминаний. Например, в 2014 году, когда началась война, она в подъезде расписала стену — теперь ее нет.
Женщину внимательно слушает жительница дома с соседней улицы, которая пришла посмотреть, что произошло после того, как рано утром услышала громкий взрыв. Она недоумевает — почему попали в жилой дом?
«Они никуда не целились — они просто жмут на кнопки, — говорит Вероника. — Мы имеем дело с непрофессиональными психопатами: их невозможно прогнозировать, и ты нигде не можешь быть в безопасности».
Подошел волонтер и предложил помощь с переездом: у него грузовая машина. Вероника записывает номер и договаривается, что перезвонит, когда поймут с родителями, что делать дальше. Когда приходят знакомые, у которых пока буду жить родители, Вероника уходит вместе с ними, забирая остатки вещей.
Профессор военных исследований: почему Украине нужно хорошо подумать, прежде чем прекращать огонь
Неподалеку мужчина с небольшими порезами на лице, подвыпивший, дает интервью коллеге из Польши. Когда тот узнает, откуда журналист, не теряется и спрашивает:
— Почему Польша не сделает, чтобы закрыли небо? Почему США это не решает?!
— Не хотят войны с Россией, — отвечает польский журналист.
— Так Украина разве хочет войны с Россией?! Нет! Мы жили спокойно. Как они говорят: вы выбрали клоуна. Так этот клоун — наш! Мы выбрали его! Он хороший! Он с нами, он никуда еще не уехал!
Рядом стоят две женщины — стерегут на скамейке целенький плоский телевизор, звонят кому-то и просят, чтобы приехали и помогли собрать вещи.
На балкон на четвертом этаже в разрушенном подъезде выходит парень, смотрит вниз, поправляет флажок Украины, который он воткнул в перила после попадания ракеты.
Удается с ним поговорить, когда он выходит на улицу выкинуть мусор: битое стекло, куски мебели, бетона. Представляется Ростиславом. Ему 25 лет и он моряк.
«Работал, скажем так, с разными экипажами, но сейчас я категорически против русских, — говорит он. — После всего этого я не знаю — этот дом…».
Ростислав признается, что ему страшно. Он и его семья — переселенцы из Донецка — за восемь лет второй раз переживают войну.
В первые дни они еще прятались в подвале, когда звучала сирена. Потом перестали, но держали наготове собранные вещи и документы.
«Вчера в какой-то момент почувствовали, что вроде бы по сути нет войны, — вспоминает грустно Ростислав, — Вчера так хорошо вечер прошел, по-семейному».
Разговор с ним не долгий — мы стоим прямо у подъезда, где на голову могут упасть осколки. Большую часть пространства возле дома полиция и пожарные оцепили лентой.
Последствия упавшей ракеты на Куреневке. Фото: Стас Юрченко, Ґрати
Позже тем же утром произошел еще один взрыв — на Куреневке. Перед жилым домом — хрущевкой — упала сбитая украинской ПВО ракета. На месте похожая картина — повыбивало окна вместе с рамами, мебели в раскуроченных квартирах нет, под ногами стекло и другие обломки.
Но повреждения все же масштабнее, чем на Оболони: стекла выбило и во многих домах рядом, покорежило троллейбус, который установила в качестве блокпоста поперек дороги местная тероборона, повредило капот такси, стоявшего рядом, вырвало троллейбусные линии электропередач, нет больше двух остановок, кафе, банка и мясного магазинчика.
По данным властей города, тут тоже погиб один человек, шестеро получили ранения. По счастливой случайности в троллейбусе не оказалось теробороновцев.
К дому ближе чем на 20 метров подойти нельзя — территорию оцепили лентой, работают полиция и служба чрезвычайных ситуаций. Они осматривают территорию, в том числе, для того чтобы собрать доказательства военных преступлений.
Всех, кто подходит ближе, предупреждают, что есть опасность взрыва из-за возможной утечки газа. Но это мало кого останавливает.
Женщина с перевязанной рукой стоит в сторонке и смотрит на разрушения. Представляться не хочет, но она одна из пострадавших.
Еще утром, рассказывает женщина, видела из окон своего дома на Житомирской, как произошел взрыв на Оболони. Обломок ракеты настиг ее, когда она была на работе на Куреневке.
«Я в киоске работала, — говорит тихо. — Секундное дело! Я не успела выбежать. Моментально падаешь, и на тебя все валится. Как-то так — оказалась на полу, на меня сверху попадало».
В момент взрыва возле ее киоска стояли покупатели. И на остановке напротив были люди — где теперь они, женщина не знает.
«Миру нам, миру, миру», — повторяет продавщица.
Две соседки — одна постарше, пенсионерка, другая — помоложе, у нее маленький сын — обходят дом кругом и по телефону рассказывают тем, кто выехал, что стало с их квартирами. Сами они живут на пятом этаже, окна выходят на другую сторону. Там пострадали только окна, рамы на месте и жильцы — без ранений.
«Вчера выступал наш премьер-министр, — говорит пожилая женщина, представившаяся Катей. — Киев защищен, все нормально. И я сегодня расстелила постель, легла — ну, не спится мне! Я как послушала Оболонь — у меня душа не на месте. И прошло немного времени, и оно все-таки бахнуло!»
Ее дети только вчера выехали в Ивано-Франковскую область к родне. Утром были все еще в дороге. У Кати есть близкие и в Польше, но она сама не хочет уезжать, говорит что слишком старая для этого.
«Уезжать не буду! Коль я пережила такое, так я уже никуда не поеду, — в ее словах звучит фатализм. — Если мне суждено утопиться, то в огне я не сгорю. Я только за детей боюсь, больше ничего».
Катя не понимает, почему российские войска бьют по мирным жителям.
«Я хочу, чтобы того Путина по таким малюсеньким кусочкам резали и выкидали», — говорит женщина.
Ее молодая соседка, кажется, расстроена еще сильнее. Она плачет и говорит, что боится за будущее.
Предупредив о возможном обострении, власти города объявили комендантский час на ближайшие полтора суток. Улицы снова опустели.
Автор: Татьяна Козак; Ґрати