Аналитики Conflict Intelligence Team рассказывают о резонансных случаях, которые удалось подтвердить.
За три месяца войны в Украине в большинстве случаев обвинения в военных преступлениях выдвигались против российской стороны. «Нарушения российских военных, по сравнению с украинскими, несоизмеримо более серьезны по своей природе и масштабу», — говорится в отчете организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).
С такой оценкой согласны и аналитики Conflict Intelligence Team (CIT), которые в течение этих трех месяцев следили за действиями российской армии в Украине. Специально для издания «Важные истории» Руслан Левиев, Кирилл Михайлов и еще один аналитик CIT, пожелавший сохранить анонимность, рассказывают, какие действия российских солдат потенциально могут быть расценены, как военные преступления.
Массовые убийства мирных граждан
Самым резонансным случаем массового убийства мирных граждан стала «резня в Буче».
Спутниковые снимки и записи беспилотников однозначно доказывают виновность российской стороны: на них видно, что трупы мирных жителей появились на улицах Бучи в период, когда город контролировали российские войска. Кроме того, есть свидетельства того, что в это же время там начали появляться массовые захоронения.
Также есть видео, на котором отчетливо видно, как по велосипедистке ведет огонь российская техника со знаком V, характерным для войск, действовавших в северо-западной части Киевской области. Мы идентифицировали эту технику как современные боевые машины десанта БМД-4М, которые состоят на вооружении, в первую очередь, «псковских десантников» (104-й и 234-й полки 76-й дивизии), которые несли потери в Буче и окрестностях в феврале и марте этого года.
Все эти доказательства, а также огромное количество свидетельств мирных жителей, которые рассказывали о произошедшем западным журналистам, не оставляют сомнений, что убийства совершали российские военные, и значительная часть вины лежит на десантниках.
Сообщения о бесчеловечном обращении с мирным населением поступают практически отовсюду, например из Черниговской и Сумской областей. Буча уникальна тем, что именно там долго стояли десантники, которые постоянно находились под артиллерийским, минометным обстрелом и несли потери.
И по-прежнему продолжают всплывать десятки других случаев из Харьковской, Черниговской и Киевской областей. Они считаются менее показательными и не вызывают такого шока главным образом потому, что там местные жители успели убрать трупы до освобождения. И пока Россия пытается опровергнуть свою причастность к преступлениям в одной только Буче, из доклада Human Rights Watch следует, что убийства гражданских — это системный подход многих российских военнослужащих в Украине.
HTS WATCH СОБИРАЮТ СВИДЕТЕЛЬСТВА ВОЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Правозащитная организация Human Rights Watch в течение месяца собирала свидетельства преступлений российских военнослужащих в 17 населенных пунктах Киевской и Черниговской областей, которые с конца февраля по конец марта находились в оккупации российских войск.
Human Rights Watch выделяют несколько типов военных преступлений, совершенных российскими военными во время оккупации украинских населенных пунктов: внесудебные казни мирных жителей, незаконное удержание, содержание в унизительных условиях, пытки, огонь по людям без необходимости.
Как сообщают сотрудники Human Rights Watch, задокументированные ими случаи — лишь небольшая часть всех военных преступлений. В отчет попали только те случаи, которые было возможно проверить: поговорить со свидетелями или жертвами. Реальное число преступлений значительно больше.
Только в подвале школы в селе Ягодное российские военные в течение месяца удерживали 350 человек, среди которых было 70 детей. Из-за нехватки воздуха, еды, отсутствия лекарств, невозможности двигаться 10 человек погибли во время заключения. А Мониторинговая миссия ООН задокументировала 204 случая насильственных исчезновений. Среди похищенных есть один ребенок. Подавляющее большинство исчезновений, по данным ООН, вызваны действиями российских военных и связанных с ними вооруженных групп.
Неизбирательные удары по гражданским объектам
Полностью запрещенное оружие, например химическое, не применяется в этой войне, но для любого оружия в международных нормах есть определенные ограничения. Россия была замечена в нарушении этих ограничений. Вся российская военная доктрина основана в первую очередь на массированном, неизбирательном применении различных средств огневого поражения: артиллерии, авиации и других. Фактически эта доктрина уже подразумевает некоторые военные преступления: действуя строго по ней, нельзя их не совершить.
Других способов взятия городов под контроль российская армия не знает. Она не имеет достаточного количества высокоточного оружия, чтобы воевать как НАТО (когда счет потерь мирного населения идет на сотни, а не на тысячи). Соответственно, у российских генералов нет цели избежать ущерба, сопутствующего этой стратегии, они не берут в расчет жизни мирных жителей.
Из незапрещенных видов оружия, применяемых так, что это может привести к военным преступлениям, Россия использует, к примеру, реактивные системы залпового огня, кассетные боеприпасы (Россия, США и ряд других стран эти ограничения не приняли), зажигательные боеприпасы. Сами по себе они имеют вполне легитимное применение. Основная их задача — это поражение противника на открытой местности, на большой площади. Однако российская армия применяет это оружие по жилым массивам. Такое применение можно считать потенциальным военным преступлением, потому что это неизбирательно и запрещено международными конвенциями.
Например, мы установили, что Россия бомбила Чернигов осколочно-фугасно-зажигательными авиабомбами ОФЗАБ-500, а применять такие бомбы по городским кварталам, где находится скопление гражданского населения, абсолютно запрещено.
Кроме того, издание «Известия» открыто сообщило о применении зажигательных реактивных снарядов 9М22С для удара по украинским позициям в районе Золотого. Мы не видели там поражения гражданских объектов, однако после обстрелов подобными снарядами в городах, например в Попасной, были возгорания, а в таком случае это тоже может быть потенциальным военным преступлением.
Еще один случай, в котором виновность российской стороны очевидна, отражен на видео из Ирпеня. Там заметен низкий полет двух Су-25, а затем сразу же — взрыв в районе жилого дома. Мы установили, что самолеты прилетели с северного направления — там на территории Беларуси находятся аэродромы, где, согласно спутниковым снимкам, базировались Су-25. В то время Ирпень находился под контролем Украины, и там было много мирных жителей, не успевших эвакуироваться.
Еще один удар по скоплению гражданского населения — обстрел вокзала в Краматорске. Там погиб 61 человек и еще 121 был ранен. Они ожидали эвакуации. К сожалению, метод, которым мы пытались пользоваться в первые дни, чтобы делать выводы по фото и видеоматериалам, позднее оказался неприменимым. Но в этом случае, чтобы проверить причастность российской стороны, мы можем анализировать общие закономерности. До обстрела в Краматорске именно в этом регионе российские самолеты и ракетные комплексы наносили (и продолжают наносить до сих пор) множество ударов по железнодорожной инфраструктуре, по всем железнодорожным веткам, которые ведут к Донбассу.
Мы уверены, что российские генералы хотели (и хотят) нарушить снабжение украинской группировки в Донбассе. И обстрел Краматорска выглядит вполне логично в русле того, что происходило в те дни. Из общей логики произошедшего можно сделать вывод о причастности российской стороны. Еще одно косвенное доказательство в том, что Россия стала отрицать использование ракетного комплекса «Точка-У», из которого обстреляли вокзал. Хотя известно, что как минимум в январе 2022 года комплекс находился на вооружении 47-й ракетной бригады 8-й армии, которая сейчас ведет наступление в Донбассе.
На все подобные обвинения Россия отвечает тем, что украинцы сами себя бомбят. Но такие масштабы разрушений, которые мы видим в Мариуполе, Рубежном и других населенных пунктах, не может нанести осаждаемая сторона. Например, Минобороны называют «срежиссированной провокацией» авиаудар по роддому в Мариуполе, где находились роженицы. Однако есть видео журналиста Associated Press, который находился в Мариуполе в момент удара и говорил, что сам слышал звуки самолетов прямо перед тем, как был нанесен удар по больнице. Российская сторона авиаудар отрицает.
Для украинской стороны просто бессмысленно делать подобные провокации в условиях постоянных обстрелов, бомбардировок и гибели мирных жителей.
Изнасилования женщин и детей
Изнасилования украинских женщин российскими военными подтверждаются докладами международных организаций Human Rights Watch и Amnesty International. У нас нет оснований сомневаться в объективности этих организаций: они неоднократно расследовали нарушения правил ведения войны и со стороны Украины в 2014—2015 годах. Также мы видим интервью жертв изнасилований, и у нас нет сомнений в их правдивости.
Украинские источники сейчас говорят и об изнасилованиях детей, в том числе об этом сообщает Уполномоченная Верховной Рады Украины по правам человека Людмила Денисова. Мы не видели прямых свидетельств, подкрепленных открытыми данными. Эту информацию еще нужно собрать и проверить для возможных судебных процессов.
Похищения мирных граждан
В СМИ опубликовано огромное количество рассказов людей, которые были «на подвалах» (так в ДНР называют незаконное удержание). Людей захватывали довольно стихийно. Обычно это делали простые солдаты, которые боялись корректировщиков огня или искали «нацистов» — им же сказали, что в Украине должны быть нацисты. При этом у военных специфическое понимание того, как определить нациста: служил в армии — нацист; есть татуировка с гербом Украины — нацист; как-то не так выразился или обругал российских оккупантов — нацист. Тот, кто не понравился, может быть объявлен нацистом и помещен «на подвал», а потом даже расстрелян. Мы готовы поверить в сообщения о том, что российские военные могут расстреливать мирных жителей за камуфляжные штаны, характерные для охотников, рыбаков и грибников.
На юге Украины (Запорожская, Херсонская область) мы наблюдаем разворачивание российской репрессивной системы, но в более жестком варианте: в чеченском или белорусском. Это подтверждают ролики с извинениями за то, что «я плохо высказывалась о российских солдатах в соцсетях». Мы видим сообщения о незаконном удержании различных активистов и местных чиновников, которые не идут на сотрудничество с новой властью на оккупированных территориях. Например, 11 марта мэра Мелитополя Ивана Федорова похитили российские военные и пять дней удерживали в СИЗО Мелитополя. Страдают и бывшие члены территориальной обороны, бывшие участники антитеррористической операции (официальное украинское название первого этапа вооруженного конфликта на востоке Украины, который начался в 2014 году. — Прим. ред.).
Из разных источников мы получаем информацию о том, что бывшие здания Службы безопасности Украины (СБУ) и СИЗО используются для незаконного удержания мирных жителей. То же самое мы наблюдали и в Донбассе в 2014—2015 годах. Так российская сторона пытается не допустить сопротивления оккупационным властям.
Мародерство
Факты мародерства российской армии на украинской территории подтверждают данные, собранные нами из открытых источников. Так, из Мозыря российские военные пытались отправить в Рубцовск 130 посылок с вещами из украинских домов. Об этом стало известно после публикации видеозаписи с камер наблюдения из офисов компании СДЭК, расположенных на границе с Украиной. Нам также поступают сообщения из приграничных регионов России о том, что в разные провинциальные города, где войсковые части являются крупными работодателями, из Украины отправляли большое количество награбленной техники и других ценностей.
Здесь же можно вспомнить, как россиянин Юрий Зверев из подмосковного Клина рассказал в посте, что его зять пригнал «сами знаете откуда» «трофейный» внедорожник BMW «без укропских номеров и документов», и спросил, как зарегистрировать такой автомобиль в России. Он попросил опубликовать это сообщение анонимно, но администрация паблика раскрыла его имя. После этого паблик заблокировал Роскомнадзор.
Наш источник-военнослужащий рассказал про инцидент, когда военный поехал на угнанной машине в место дислокации, чтобы ее продать. Его остановил сотрудник ГАИ на трассе около российской границы и спросил: «Что ты номера не свинтишь? Я же вижу, ты в военной форме, понимаю, откуда ты и что за машина. Сними номера, поставь букву Z и езжай с миром». Поэтому если мы видим в приграничных регионах России явно гражданский автомобиль без номеров с буквой V или Z, то на 90 % уверены, что он был угнан мародерами.
Кроме того, сами украинцы отслеживали местонахождение украденных у них айфонов и айпадов с помощью приложения Find My на устройствах Apple. Смартфоны и планшеты активировались в Пскове, в Химках, в Белгородской области, куда российские войска перебрасывали после вывода из Украины.
Мародерство достигло в марте таких масштабов в том числе потому, что Киевская область — достаточно зажиточное место, а российские военные приезжают из неблагополучных регионов. Из анализа статистических данных по некрологам видно: чем беднее регион, тем больше некрологов там публикуют. Это логично: на службу в армию массово идут либо выходцы из бесперспективных регионов, либо из далеких от центра национальных республик, где работает мотивация «нужно выбиться в люди». В том же Рубцовске при советской власти был завод, который потом закрылся, и у людей осталось два основных работодателя — Федеральная служба исполнения наказаний (местная колония) и Росгвардия. И вот эти росгвардейцы из умирающего моногорода отправились в Киевскую область, а потом посылали домой то, что они там награбили. Зарплаты у военных небольшие. Айпад или ноутбук для них — это роскошь.
Разрушение медицинской инфраструктуры
Медицинские объекты в зоне боевых действий обладают особым статусом. При нанесении ударов должны применяться отдельные меры предосторожности для защиты таких объектов. Однако еще в ходе войны в Сирии мы наблюдали, что для российской армии эти нормы не имеют существенного значения. Во время сирийской войны правозащитные организации передавали информацию о положении медицинских объектов, но по ним все равно наносились удары. Более того, есть мнение, что они наносились специально, чтобы разрушить медицинскую инфраструктуру.
В Украине количество инцидентов с поражением медицинской инфраструктуры меньше, чем в Сирии. Но все равно это множество пострадавших от обстрелов медучреждений. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) к 23 мая насчитала более 200 случаев поражения украинских учреждений здравоохранения с начала войны. В результате погибли 75 человек, еще 59 ранены. Надо понимать, что это не означает целенаправленной атаки на медучреждения. Но свидетельствует о неизбирательных обстрелах городских кварталов, в которых есть учреждения здравоохранения, что потенциально может быть расценено как военное преступление.
Жестокое обращение с военнопленными
Если содержание военнопленных не отвечает международным нормам обращения с ними, то это можно назвать военным преступлением.
Мы получали сообщения от наших источников о подготовке российских исправительных колоний для украинских военнопленных еще до того, как они начали ими заполняться. Нам говорили, что заключенных из исправительных учреждений в российских регионах, приграничных с Украиной, переводят в колонии в других областях. Теоретически можно содержать пленных в колониях, но только при соблюдении определенных условий. Военнопленных нельзя содержать как обычных заключенных. Они обладают особым статусом, и международные организации должны иметь информацию об их состоянии и условиях их пребывания. Связь с родными, передачу гуманитарной помощи военнопленным должен обеспечивать в том числе Красный Крест. Но по словам вице-премьера Украины Ирины Верещук, Россия не допускает сотрудников Красного Креста к украинским военнопленным.
Украинская сторона сообщала и о морально-психологических издевательствах над украинскими военнопленными. Например, украинских женщин заставляли раздеваться догола, приседать и так далее. Чтобы это проверить, необходим доступ международных организаций к военнопленным. К сожалению, сейчас нам мало известно о том, что с ними происходит.
Мы видели публикации якобы об убийстве украинского военнопленного Дана Звоника. 20 апреля народная милиция ДНР опубликовала видео с пятью украинскими военнопленными, среди которых был Звоник. Через неделю его мать получила фотографии трупа сына. У нас нет оснований сомневаться, что на видео и на фотографиях один и тот же человек, но у нас нет точной информации, от чего наступила его смерть. После того как всплыл этот случай, прокремлевские комментаторы начали утверждать, что Звоник был ранен в бою и от этого умер. Версия про убийство правдоподобна, но проверить эту информацию мы не можем.
О других случаях убийств украинских военнопленных нам неизвестно. Однако есть опубликованные СБУ прослушки, в которых российские военные обсуждают убийство военнопленного: они не знали, куда его деть, поэтому просто убили его. У нас нет серьезных оснований сомневаться в подлинности этой записи. Мы понимаем, что подборка прослушек тенденциозна, возможно, там есть какой-то творческий монтаж и вырванные из контекста фразы. Но большая часть фактов, которые есть в прослушках, подтверждается информацией из других источников.
Принудительная мобилизация
В контексте военных преступлений очень мало говорят о принудительной мобилизации (отправка в зону боевых действий против воли. — Прим. ред.) на территории ДНР и ЛНР. Нужно понимать, что с точки зрения международного права ДНР и ЛНР — это территории, оккупированные Российской Федерацией с 2014 года. По международному праву, оккупирующая держава или подконтрольные ей администрации не имеют права мобилизовывать местное население. Исключение составляют призывы на работы, необходимые для самих местных жителей, например восстановление инфраструктуры. Военная мобилизация на оккупированных территориях — это вопиющее нарушение международного права. Причем оно у всех на виду.
Сейчас появляются заявления, что мобилизованных будут, наконец, нормально обучать и готовить к присяге. А относительно недавно людей без разбору брали, давали в руки автоматы и бросали в наступление на украинские позиции, чтобы выявлять огневые точки украинской армии. Сами местные жители называют это геноцидом мужского населения Донбасса. Вот это как раз ближе всего к тому самому «геноциду», о котором говорил Путин в своем обращении к россиянам 24 февраля.
В чем обвиняют украинскую сторону
Нам известно о двух видео со стрельбой по российским военнопленным. Один случай произошел в Киевской области южнее Бучи, геолокация этого видео подтверждена журналистами Bild и The New York Times. Мы считаем это видео достоверным, точно так же, как и видео, где стреляют по ногам пленным в Харьковской области.
Кроме того, подтверждены как минимум два случая применения украинцами кассетных боеприпасов по жилым районам. Они нанесли удар реактивными системами залпового огня с кассетными боеприпасами по российскому командному пункту, который находился в жилой застройке села Харьковской области. Также известно об обстрелах села Солохи Белгородской области реактивными снарядами с кассетными боеприпасами. Мы не знаем, была ли там расположена какая-то легитимная военная цель, но даже в этом случае неизбирательное применение такого оружия можно расценивать как военное преступление.
В Солохах погиб один мирный житель, россиянин. Но с российской стороны таких нарушений, как неизбирательные обстрелы территорий, в сотни раз больше. Масштабы потенциальных военных преступлений, которые сейчас совершаются российскими военнослужащими, поражают и не идут ни в какое сравнение с 2014—2015 годами. Тогда мы не наблюдали массовых убийств, массированных ударов по гражданскому населению, мародерств такого уровня. Количество ударов по мирному населению сейчас в десятки раз больше, чем тогда. И если в 2014—2015 годах украинский суд наказывал отдельных украинских силовиков за нарушения, то у России нет никакой истории наказания своих военных за преступления в Украине.
Источник: «Важные истории»