В новом ресторане скидка… стукачам
В СССР службу безопасности называли «контора», в ГДР – «фирма». Лаконичное имя Zur Firma носит и новое заведение. Перед входом стоит манекен, одетый в полицейскую униформу, с резиновой дубинкой и щитом, над входом – макет камеры наружного наблюдения. Внутри на стенах висят флаг ГДР, форменная рубашка гэдээровского комсомольца (FDJ) и фарфоровая тарелка с логотипом сотрудника службы безопасности. К стене приставлен стол для допросов, на столе – ленточный магнитофон, секретное руководство для криминалистов Штази и пишущая машинка. Здесь же меню – в красной «корочке» «Медали борца с фашизмом», стилизованное под распечатку магнитофонной записи сообщения секретного сотрудника «Шеф-повара». Имеется Soljanka за 2,80 евро и домашний холодец с жареным картофелем за 5,70. Есть своего рода клубная карточка для завсегдатаев в виде удостоверения сексота (IM-Ausweis). Обладателей карточек на сегодня 37, они имеют оперативное прозвище «Гость» и право на 10-процентную скидку.
Ресторан открыли два приятеля – Вилли Гау (Willi Gau) и Вольфганг Шмельц (Wolfgang Schmelz). Они вместе трудились в Call-Center и вместе остались без работы. Вилли – «осси», 30 лет состоял в СЕПГ, резонно посчитав, что это будет нелишним при получении образования и в дальнейшем карьерном росте. В 1989-м он позволил себе нелицеприятные высказывания в адрес властей, за что был исключен из партии. Было ли заведено на него дело в Штази, не знает и знать не хочет. Вольфганг жил в Бремене, но однажды, оказавшись в командировке в Лейпциге, влюбился в местную девушку. Эта любовь вышла боком: девушка вылетела с работы и попала «под колпак» службы безопасности. Осталось в анналах Штази и имя Шмельца.
Идея «камерного» во всех смыслах заведения пришла друзьям во время посещения мемориала, открытого в бывшем здании Штази. Они сообразили, что название Normannenstrae прочно ассоциируется в сознании «осси» со словом «Штази» и что грех не использовать этот элемент пресловутой «остальгии». Атрибутику собрали по знакомым и закупили через eBay. Гау рассматривает свое заведение как элемент политической сатиры, карикатуру на времена и нравы.
Люди по-разному отнеслись к сомнительному антуражу. Обладатель IM-Ausweis сидит за столиком, пьет пиво и заявляет с умеренным оптимизмом: мол, было бы где, что и за что выпить. Девушка, покупающая хлеб в булочной напротив, настроена совсем иначе: «Не вижу в Штази ничего смешного и никогда не переступлю порога этого заведения». Тоже правильно. Нечего порядочной девушке делать ни в пивнушке, ни в камере для допросов.
Общественные деятели подходят к теме серьезно. Заведующая архивом отставной госбезопасности ГДР Марианне Биртлер (Marianne Birthler) высказалась в том духе, что подобные трактиры – безвкусица, и что будь люди знакомы с методами, применявшимися в настоящих камерах, им пиво в таком заведении стало бы поперек горла. «Многих и сегодня охватывает дрожь при слове «Штази», люди страдают от психических расстройств и физических увечий. Эта тема слишком трагична, чтобы над ней шутить», – считает руководитель общества жертв тоталитаризма Петер Хуссок (Peter Hussok). Генсек берлинской фракции ХДС Франк Хенкель (Frank Henkel) сетует, что «преступная диктатура сводится к попсе и гастрономическим переживаниям, тогда как молодежь почти ничего не знает ни о ГДР, ни о Штази».
Озабоченность политиков понятна, но не будем забывать: смешное и трагическое всегда рядом и вообще мир уцелел, потому что смеялся. Хозяева и посетители Zur Firma не становятся автоматически сторонниками или поклонниками Штази. Многие вспоминают, что 10 лет назад на этом месте работала пивнушка, где собирались «бритоголовые». Можно усмотреть в совпадении зловещую символичность, а можно плюнуть и растереть. Историю страны нужно рассказывать там, где это положено, тогда посетители придут в ресторан подготовленными и смогут сами вынести оценку, имеют ли право на жизнь такое заведение и такая символика. А от «запрещать» и «не пущать» толку всегда мало.
Да, чуть не забыл. На столе для допросов стоит, кроме всего прочего, стилизованная урна с прахом Эрика Хонеккера. Вот это, пожалуй, уже слишком.
Александр Кротов, Русская Германия
