Сельский учитель довел школьницу до самоубийства

Rакие проблемы могли заставить четырнадцатилетнюю девочку с этой жизнью расстаться?

«Давай умрем вместе»

– Ленка, надоела эта жизнь. У тебя проблемы, да и у меня не все в порядке. Может, таблеток наглотаемся? И умрем вместе. Пусть все знают. На, пей, – с такими словами Аня* протянула подруге упаковку лекарства, украденного из домашней аптечки.

И тут же сама проглотила целую горсть, а Лена, так и не решившись на отчаянный поступок, выбросила свою половину в кусты, чтоб Аня не увидела.

– Помню, Аня залетела в дом с неестественным криком и словами: «Бабушка, мне плохо». И тут же потеряла сознание, – вспоминает бабушка Александра Федоровна. – Я жутко испугалась и кинулась за нашим фельдшером. Она сразу определила, что это отравление, и вызвала «скорую». Спасибо богу и врачам, что тогда подарили моей внучке жизнь.

Но какие проблемы могли заставить четырнадцатилетнюю девочку с этой жизнью расстаться? Об этом Аня рассказала не сразу.

За несколько дней до этого на уроке физики разгорелся скандал.

– Григорий Григорьевич просил нас принести тетради для контрольных работ, – рассказывает одноклассница Ани Валерия. – Но Анька не принесла. Он стал возмущаться, почему она не выполняет задания. А она стала с ним огрызаться. Вскочила из-за парты и начала бегать по классу. Он за ней. Поймал, схватил за одежду и стал выталкивать из кабинета. Она споткнулась на пороге и упала. А он ногой ее пнул и ушел.

Случай на уроке и попытку Аниного самоубийства следствие связало воедино, а суд признал, что на крайний шаг девочку толкнула грубость 56-летнего физика, и приговорил Григория Гончарова к трем годам лишения свободы условно.

«Меня никто не любит»

В хуторе Страховский Волгоградской области, где жила и училась Аня Фокина, ее то и дело старались уколоть фразой «неблагополучный ребенок». Иногда соседские мальчишки, иногда уже взрослые хуторские бабы. И пусть о том, что Анина мама сильно пьет, говорили почти шепотом, девочка всегда понимала, что обсуждают их семью. Родители развелись, когда Аня пошла в школу, и отдали дочку на воспитание бабушке.

– Ну разве моя девочка виновата, что ей такая мать досталась? – плачет Александра Федоровна. – С первого класса она жила у нас с дедом. Мы ни в чем ей не отказывали: покупали лучшую одежду и игрушки. Только вот в школе учителя относились к ней всегда с неким пренебрежением. На секции ей не предлагали ходить, на школьных вечерах она не выступала. Иногда приходила домой и спрашивала: «Бабушка, почему меня никто не любит?» Такому ребенку, наоборот, внимания бы побольше уделять, а не так. Ну, а то, что этот учитель вытворял, кроме как преступлением, не назовешь. Я сама в школе сорок лет проработала, но на моей памяти такого, чтобы педагог оскорблял своих учеников, а тем более руку на них поднял, вообще никогда не было.

Школа учителя, естественно, защищает, но это сейчас, а когда Аню откачивали в больнице и девочка призналась, что виноват физик, его тут же уволили, хотя в вину Гончарова коллеги не верили, но так – от греха подальше.

– Никогда ни с кем у него конфликтов не было. Пока Аня на его пути не появилась, – рассказывают учителя Страховской школы. – Все это она специально вытворяла. Это уж точно. Ведь когда Григория Григорьевича осудили, она одноклассникам говорила: «Ну вот, физика убрала. Остались еще двое учителей. Тех, кто мне не нравится, ждет та же участь».

И, конечно, никто из учителей побольше уделять внимания девочке не собирался. Считали, что неблагополучным ребенком родители должны заниматься. В общем, абсолютно классическая ситуация: родители кивают на школу – не уследили, недосмотрели, а школа – на родителей: упустили, не следили. А не деле получается, ребенок особо-то никому не нужен.

– Честно сказать, даже вспоминать Аньку не хочется, – поддерживает коллег директор Страховской школы Зоя КОЛЧАЕВА. – Не девочка, а, извините, пацанка. Очень грубая, агрессивная и озлобленная на весь мир хулиганка. Ей даже психиатры диагноз ставили: эмоциональное, неустойчивое расстройство психики. Мы папе сразу сообщили. Хотели, чтобы он занялся ее здоровьем. Только они Аню никуда так и не повезли. А попытка самоубийства эта у нее не первая. Один раз в компании со старшими сидела, на нее внимания никто не обращал. Тогда она встает на подоконник и говорит: «Если не будете со мной общаться, сейчас выкинусь». Мы бабушку вызывали в школу чуть ли не каждую неделю. Думали, что девочка исправится. Но бесполезно все. Она учиться никогда не хотела. На уроках себя плохо вела.
Неудивительно, что у Гончарова нервы не выдержали: она девчонка совсем, а он опытный учитель с тридцатилетним стажем. А она такое вытворяла на его уроках. Могла и оскорбить его как угодно, и просто встать и уйти. А задания его так вообще никогда не выполняла. Конечно, в коллективе мы его осудили. Сделали выговор и уволили. Что бы там ни было, не имел он права на ребенка руку поднимать.

«Сотрудничать со следствием отказался»

Физик Григорий Гончаров попал в Страховскую школу через районный центр занятости.

– А почему он с предыдущего мета работы ушел? – поинтересовались мы у его коллег. 

– Гончаров за свои годы, действительно, работал в нескольких школах, – ответили в комитете по образованию Михайловского района. – Но никаких скандалов там у него не было. По крайней мере в последние годы, точно. Просто сельские школы малонаполняемые. Часов у педагога получается мало. И каждый ищет место, где больше платят. Вот и ему приходилось часто менять школы.

Следствие же таким вопросом даже не задавалось. В «деле учителя Гончарова» им все было понятно, кроме позиции самого педагога.

– Сотрудничать со следствием он отказался сразу. Сослался на статью, гарантирующую право не свидетельствовать против себя и своих близких, – рассказывает Дмитрий КУТНЯШЕНКО, заместитель руководителя Михайловского межрайонного следственного отдела СУ СК при прокуратуре РФ по Волгоградской области. – Да и потом на суде был немногословен. В ходе следствия выяснилось, что он уже не раз привлекался к дисциплинарной ответственности за жестокое обращение с учениками. А незадолго до последнего унижения и оскорбления Ани прямо на уроке ударил еще одну ее одноклассницу. Суд, естественно, учел все эти обстоятельства. И приговорил Гончарова к трем годам лишения свободы условно. На столько же ему запретили заниматься педагогической деятельностью.
 
К врачам Аню не отвели, зато записали на бокс

После ЧП в Страховском Аня уехала к маме в Михайловку. В одной из школ райцентра проучилась недолго, ее исключили за поведение. Сейчас она учится в вечерней. Здоровьем ее, как и прежде, никто не занимается, зато девочку записали на бокс.

– Это не ребенок, а кошмар какой-то, – говорит соседка Фокиных. – Один раз к Верке хахаль пришел, так Анька его так обработала, что «скорую» пришлось вызывать.
 
– Почему вы Аню к себе не заберете? – спрашиваем у отца девочки. – Разве хорошо ей рядом с вечно пьяной матерью и ее собутыльниками?

– Она не хочет с нами жить, – отвечает Анин отец. «С нами» – это с его новой женой и ее ребенком.

Григорий Гончаров тоже уехал из Страховской в свой родной хутор. Занимается репетиторством, пишет студентам контрольные работы. О случившемся вспоминать не хочет. Слишком большим было унижение. Но с нами поговорить согласился.

– Что было, то было, – Гончаров сдержан, но в голосе все равно сквозит обида. – Я просто хотел, чтобы девочка выучилась и нашла себя в жизни. Но если свыше посчитали, что такие ученики нужнее, чем опытные учителя, то что тут еще скажешь.

Так и остался каждый при своей правде. Аня с ненавистью к учителям и всему миру, в котором ее так не любят, физик – с обидой, что ему, педагогу с тридцатилетним стажем, пришлось заплатить за «такого» ребенка. «Такого», которому в его понимании, найти себя в жизни, кроме как тумаками и оскорблениями, не поможешь.

Имя девочки изменено.

Комментарий психолога

Екатерина НЕЦВЕТАЙЛОВА:

– Девочка-подросток сейчас находится в самом остром пиковом возрасте. 14 – 15 лет – время бурных негодований и противоречий, когда психика ребенка испытывает колоссальное взрывоопасное напряжение. Именно в это время любой фактор может спровоцировать суицид, будь то неудачи в семье, ссора с друзьями или учителем. Нужно помнить, что подростковый суицид – это в первую очередь крик ребенка о помощи. Для него главнее не покончить с собой, а привлечь к себе внимание. Не исключено, что подросток может повторить это еще раз, поэтому на такой поступок нужно незамедлительно реагировать. Причем всем: родителям, педагогам, друзьям и психологам. И не просто бросаться искать виновных, а думать, как это изменить и что сделать, чтобы этого больше не повторилось.

Виктория Анисимова, Комсомольская правда