Отступательные вооружения

Последние новинки российской оборонки были разработаны 20 лет назад. Российские производители оружия день ото дня демонстрируют всё новые разработки, не давая скептикам упрекнуть их в застое. На авиационно-космическом салоне МАКС-2011 состоялся демонстрационный полёт истребителя пятого поколения Т-50, который заменит надёжные, но морально устаревающие Миг-29 и Су-27 – самолёт должен конкурировать с заокеанским аналогом Ф-22 «Раптор».

Через год российская система противоракетной обороны пополнится сверхсовременными комплексами «Морфей» сверхмалой высотности и С-500, которыми заменят легендарные С-300. Это «техника завтрашнего дня», во всяком случае, именно так её представляют в Министерстве обороны. Между тем на поверку выходит, что «завтрашний день» должен был наступить ещё как минимум 20 лет назад.

Все эти разработки предназначались для ввода в действие в 1992–1994 годах и были созданы ещё советскими инженерами. Тем временем американские производители уже начали осваивать действительно сверхсовременные военные технологии, такие как система высокоточных неядерных ударных вооружений (CPGS), которая может быть использована для нанесения в кратчайшее время точечных ударов по любой точке земного шара.

Чтобы понимать, насколько наработки отечественных производителей оружия отстают от того, что предлагают их американские и западноевропейские коллеги, необходимо объяснить, в чём вообще кроется смысл модернизации оружия на современном этапе. Мир готовится к войнам так называемого пятого поколения, или «бесконтактным войнам». Американцы к ним почти готовы, их новейшие боевые системы, в частности CPGS, поступят на вооружение в 2017 году.

Известнейший военный теоретик генерал-майор Владимир Слипченко, один из инициаторов создания Академии военных наук, так объяснял, в чём заключается разница между «старыми» и «новыми» войнами: «Если в контактных войнах главные объекты и цели, предназначенные для поражения, находились в пределах координат поля боя в тактической зоне, то в бесконтактных войнах будущего такие цели будут находиться в тактико-оперативно-стратегических координатах, то есть в пределах всей глубины театра войны».

Для их поражения потребуется принципиально новое оружие, способное нанести хирургически точные удары. Американская система высокоточных неядерных ударных вооружений является именно таким оружием, она может взаимодействовать с межконтинентальными баллистическими ракетами в неядерном оснащении, лазерными средствами космического нападения и гиперзвуковыми беспилотными аппаратами. Ничего подобного у нас нет и в проекте. Но кое-что у нас всё-таки имеется. Так, во всяком случае, уверяют в российском оборонном ведомстве.

Пока российские истребители пятого поколения ПАК ФА (Перспективный авиационный комплекс фронтовой авиации), известные также как Т-50, выполняли стандартные фигуры высшего пилотажа на авиасалоне МАКС-2011 в Жуковском, искушённые в военной технике эксперты припоминали, где и когда они могли видеть нечто подобное. И припомнили. Нечто очень похожее на ПАК ФА они уже видели более 20 лет назад, и тогда самолёт носил рабочее название Су-47. Было у него и другое название – И-90. Именно так назывался проект, к разработке которого истребительные конструкторские бюро СССР приступили ещё в начале 80-х годов.

Целевая комплексная программа создания истребителей 90-х годов (отсюда название И-90), утверждённая в 1981 году, предусматривала создание в первую очередь дальнего перехватчика, способного заменить одновременно Су-27 и Миг-31. Другими словами, И-90 должен был стать первым истребителем пятого поколения. И случиться это должно было не позже 1989 года.

Новый истребитель должен был быть многофункциональным, иметь равные возможности при действиях по воздушным, наземным и надводным целям, малозаметным в визуальном, радиолокационном, тепловом и электромагнитном спектрах, сверхманёвренным, способным применять нетрадиционные приёмы и тактические элементы воздушного боя. В общем, обладать всеми качествами истребителя пятого поколения. ОКБ Микояна разработало проект под названием «МиГ 1.44», его должны были запустить в производство в 1991–1992 годах, но по понятным причинам запуск был сорван. Конкуренты из ОКБ Сухого предложили свой проект – Су-47.

Судьба опытного образца Су-47 сложилась удачнее, чем разработки Мига. В 1997 году самолёт всё-таки поднялся в воздух, более того, на сегодняшний день на его счету порядка 300 вылетов.

Нынешний Т-50 в его современном виде ОКБ Сухого разрабатывает с 1999 года. За глаза проект прозвали летучим долгостроем. В проектной документации есть потрясающая по воздействию фраза: проектный самолёт-де должен прийти на смену проекту И-90. Проекту, который после распада СССР скончался, так, в общем-то, и не родившись. Это дало повод острякам из ОКБ дать самолёту другую обидную кличку – «проект ММ – мертвее мёртвого». В 2004 году проект ещё раз переименовали, на сей раз – в Перспективный авиационный комплекс фронтовой авиации (ПАК ФА), предназначавшийся для замены… Су-27! Даже формулировка задачи не менялась с 1981 года.

Справедливости ради следует сказать, что американцы работали над своим «Раптором» тоже с 1981 года. Слишком долго выбирали, кому отдать проект на реализацию – целых пять лет. На крыло самолёт поставили в 1997 году – как и наш Су-47. И снова провал во времени из-за проблем у производителя – «Локхид/Боинг/Дженерал Дайнэмикс». В производство самолёт пошёл лишь в 2003 году. К этому времени наша страна могла уже 10 лет продавать свой истребитель пятого поколения всем желающим, не говоря уже о том, чтобы обеспечить им собственные ВВС.

Несколько иная история с комплексами противовоздушной обороны «Морфей» сверхмалой высотности и С-500. «Морфей», в общем-то, существует лишь на бумаге, но, по словам сопредседателя вневедомственного экспертного совета по воздушно-космической обороне Игоря Ашурбейли, содержит ряд неоспоримых новшеств: «Локатор будет в форме купола, он будет всеракурсным. Мы же привыкли, что локатор крутится, а этот не крутится. Стоит себе и стоит».

Некоторые эксперты высказывают мнение, что «Морфей» будут производить исключительно на экспорт, возможно, в составе единой системы ПВО в комплексе с устаревшими или устаревающими комплексами. Принятие «Морфея» на вооружение в России может носить рекламный характер. А с С-500 ситуация и того загадочнее. Этот комплекс призван заменить собой устаревший С-300, последний комплект которого для нужд Российской армии был поставлен аж в 1994 году. С тех пор Россия производила эти комплексы только на экспорт, а недавно были прекращены и экспортные поставки.

Так вот, новые системы С-500 обещают поставить в войска примерно в 2015 году. Но чем же на поверку является эта зенитная ракетная система большой и средней дальности? Да не чем иным, как С-400 образца 2007 года. Достаточно полистать техническую литературу, чтобы сделать заключение, что на 90% «новейший» комплекс унифицирован именно с ней. А С-400 «в девичестве» именовался не иначе как С-300ПМ-3, это модификация комплекса, принятого на вооружение ещё в 1979 году. Но это ещё не всё.

Те, кто по роду службы имеет дело с противоракетными комплексами, уверяют, что С-400 – это скорее не улучшенная, а ухудшенная версия С-300, содержащая массу конструктивных недоработок. Чем в этом случае может оказаться С-500, можно только гадать.

Между тем нельзя сказать, что отечественная оборонка совсем уж оскудела новыми проектами и не может спорить с западными разработками последних лет. Недавно военным представили прибор, способный выводить из строя все электронные компоненты систем вооружений противника. Академик РАН Владимир Фортов уверяет, что устройство, представляющее собой компактный источник излучения, обладает мощностью в 1 гигаватт (мощность чернобыльского реактора). Достаточно включить его на 1 секунду, чтобы полностью вывести из строя всю электронику противника – от локаторов и приборов ночного видения до электронных прицелов и мобильных средств связи.

Тем не менее, по оценкам ведущих сотрудников Академии военных наук РФ, от США мы всё-таки отстаём, и довольно прилично. В годах отставание составляет примерно 10–15 лет. Чисто теоретически сократить его мы сможем лишь к 2025 году. Это при условии, что нас подождут, то есть не станут наращивать темпы перевооружения.

Автор: Георгий Филин, Наша версия