«ДШВ, ССО, морской пехоте всегда уделялось особое внимание в подготовке. Но горы тоже нужно уметь защищать. Если разобраться, то горный пехотинец — один из самых дорогих военнослужащих, так как нужно научить человека вести себя в горах, должно быть особое снаряжение… Природа, как книга, ее надо читать».
Так говорит заместитель командира роты по морально-психологическому обеспечению 10-й отдельной горно-штурмовой бригады Петр Бойчук.
До войны Петр был частным предпринимателем. Описывает свою деятельность в нескольких словах: ходил в горы, водил туристов, занимался зеленым туризмом, сплавами, пешеходными экскурсиями по Карпатах. А потом началась Революция Достоинства, с тех пор и деятельность Петра изменилась.
Я решил менять ситуацию в стране с себя
На самом деле никто не ожидал, что люди выйдут, будут бороться за европейские ценности, чтобы быть свободными, выйти из советской зависимости, чтобы страна стала более цивилизованной. Когда тогдашняя власть подняла руку на студентов, я понял, что нужно быть со своим народом, я не смогу в стороне наблюдать по телевизору или в Facebook писать какие-то сообщения, как надо делать и кому нужно делать. Решил, что нужно просто делать. Если ты хочешь изменений, надо начинать с себя.
Как-то шел мимо «Глобуса» и услышал, как ребята поют повстанческие песни. Как оказалось, они были моими земляками — из Коломыйского и Косовского районов. Мы раньше не были знакомы. Так и остался на Майдане. Вместе охраняли порядок, обеспечивали внутреннюю безопасность и безопасность во время акций.
Беда украинцев в том, что Украиной руководили те, кому она была не нужна. Все, что они делали, это делили: на украиноязычных и русскоязычных, на русскую православную церковь и греко-католическую… Мы искали, что нас будет разъединять, а не объединять. Но у нас у всех есть Украина Бог, язык. В согласии даже слабое государство добьется процветания, а из-за споров и разногласий рушатся самые сильные государства.
Сам себе пообещал: если не пройду в ССО, пойду в ВСУ
В апреле повезли еду, одежду, сигареты, другие необходимые вещи нашим ребятам с Майдана, которые служили в батальоне им. Кульчицкого под Славянском. Приехали и увидели невыспавшихся, уставших мужиков. Просто не хватало людей. Мы там и остались. Там месяц побыли, потом поехали сделать себе разрешения на оружие, потому что хотели, чтобы все было правильно.
Под первые обстрелы попал в Славянске – минами крыли, стрелкотня была. А под большие калибры, 120 мм, попал в Станице Луганской. Мы там были на железнодорожной станции, охраняли расчет. Ребята прошли какое-то обучение, ни разу не стреляя из миномета, их направили в зону АТО. Из четырех минометов стреляли только два. Трудно было. Все шло галопом…
На Луганщине мы помогали местному населению, выполняли гуманитарные миссии, чтобы люди могли беспрепятственно получать помощь от международных фондов.
Затем вернулся домой и попытался найти себя в гражданской жизни. Немного работал в органах самоуправления, но тот ритм меня не устраивал. Я привык к военному режиму и хотел быть на Востоке Украины, понимал, что там я буду нужнее, чем дома.
Когда президент подписал указ о том, что добробаты должны вливаться в ВСУ, я пошел служить. Часть моих побратимов пошла в Нацгвардию, часть — в морскую пехоту. Я попробовал себя в ССО, но мне немного не хватило баллов. Хотя тогда я сам себе пообещал: если не пройду в ССО, обязательно пойду в ВСУ. Мои друзья звали меня в морскую пехоту, но я решил, что ППД далеко от дома. Где я, а где море? Я горы лучше знаю.
Десантно-штурмовым войскам, морской пехоте, Силам специальных операций всегда уделялось внимание и специальная подготовка. Но я считаю, горная подготовка должна быть во всех родах войск. Воевать в горах тоже нужно уметь. Если разобраться, то горный пехотинец — один из самых дорогих военнослужащих. Нужно научить человека двигаться, страховать себя, друга, научить, куда пойти, как стать, где спрятаться. В горы все мы ходили, все знаем про необходимое снаряжение, карабины, зимнюю обувь, системы, веревки, ледорубы, снегоступы — этим всем нужно уметь пользоваться. Природа, как книга, ее надо читать.
Я военных водил в горы. И с добровольцами ходил. Со срочниками были занятия в горной местности. Учил их преодолевать заснеженные склоны, двигаться в горах, правильно ходить, идти след в след… Это все под патронатом бригады было. Сейчас стали больше уделять внимания тому, что мы именно горно-штурмовая бригада.
После войны всегда приходят какие-то лучшие моменты
Меня уже пять лет в ВСУ держат изменения, которые произошли с армией, и то, что я участвую в этих изменениях. Это видно по шевронах, символике, форме. И вообще по информированию. Мы уже не отказываемся от истории, традиций. Мы уважаем и вспоминаем наши славные победы и наши славные военные традиции. Мы должны продолжать дело наших предшественников. Ведь мы — свободолюбивый народ.
В 2015 году на наблюдательном посту как-то произошел такой случай: заметил группу военных, которые шли в нашу сторону без опознавательных знаков, кто в чем был одет. Шли вальяжно. Я доложил по рации, что к нам идут гости. Чтобы не открыть по ним огонь, остановило только то, что у одного военного заметил сине-желтую ленту, которые передают дети на передовую. Она была очень затертая, и я подумал, что оккупант не мог так долго носить наш флаг на руке. Спросил на русском: «Ребята, далеко собрались?». Они все присели и начали на ломаном украинском говорить, что свои. Флаг на руке спас.
Украинцев никому не удавалось захватить силой. Только каким-то обманом, коварством — так, как наши соседи. Им это удавалось только таким образом.
Мой дед рассказывал мне в детстве, что у нас есть свои герои, свой флаг и свой язык, об освободительной борьбе рассказывал, покупал игрушечное оружие и учил. Я думал, что, может, стать военным, но видел, как там все запущено было, разваливалось, и решил, что не хочу в такой армии служить.
Сейчас у меня растет дочь, я хочу еще детей, они рано или поздно спросят: «Папа, а что ты делал во время войны?».
Когда впервые приехал с ротации домой, будто попал в параллельную реальность. Здесь видишь обездоленных детей, людей, войну, а там все хорошо. Полстраны плачет, полстраны скачет. И когда с друзьями говорил, мол, «может тоже пойдете служить», они отвечали, что пойдут, когда к ним придет это все. А я говорил, что когда русские придут уже ко мне домой, мне некуда будет бежать. Кто-то может себе позволить вывезти детей за границу, а я не хочу. Да мне и некуда ехать. Лучше здесь дать отпор, отвоевать свои территории здесь, на Донбассе, чем пускать войну до самого дома.
Такие события, как война, очень отсеивают людей. Видно по многим моментам, как люди реагируют, что постят, распространяют, что предпочитают. И ты смотришь, с кем сможешь говорить, а с кем нет. Я убежден: если критикуешь, предлагай свое решение. А еще важный момент, откуда критиковать — из Испании с заработков или из дому, делая что-то.
А война, какой бы она ни была плохой, является движением, толчком для изменений. После войны всегда приходят какие-то лучшие моменты. Это как нива, поле… У нас тоже есть победы, но мы их мало освещаем, мы привыкли, что все плохо, везде «зрада».
Уверен, что эта война позволит нам переродиться как нации. Она закончится победой украинского народа. Иначе не может быть, нам некуда отступать. Мы должны, как та лягушка в кувшине с молоком, изо всех сил барахтаться и сбивать сметану. Каждый солдат должен знать, за что он готов отдать жизнь.
Я верю в то, что рано или поздно военные получат уважение. В армии останутся только мотивированные военнослужащие, считающие свою работу почетной.
Автор: Дарья БУРА; Фонд «Повернись живим»