КАК НЕ НУЖНО ПУГАТЬ ЖУРНАЛИСТОВ
Пыл Генпрокуратуры в расследовании дела Гонгадзе спадаeт. Святослав Пискун все чаще использует загадочные фразы, когда речь заходит об этом деле – явный признак того, что сказать-то нечего. Надеяться на прогресс в обозримом будущем не приходится: у прокуратуры без дела Гонгадзе много первостепенной работы. Расследовать реанимированное дело против донецкого журналиста Бойко (по версии прокуратуры и налоговой – известного теневика), разобраться со скупщиком краденого автотранспорта Федуром.
Экономя время прокурорских следователей, мы решили рассказать одну историю, которой по нашему мнению им следовало бы заняться – в рамках дела об убийстве Гонгадзе.
Речь пойдет о событиях, к которым автор имел некоторое отношение. Нет, это не повод завести речь о себе любимом. Просто автору представляется важным то, о чем расскажем ниже для выяснения обстоятельств и мотивов убийства Гегоргия Гонгадзе – по сей день загадочных и не расследованных.
Все началось с дурацкого звонка ко мне домой вечером 15 сентября 2000 года. Неизвестный заявил, что я мешаю влиятельным людям и потребовал бросить «свою писанину». На следующий день я должен был ехать в Россию (билеты были куплены заранее). По дороге меня и малолетнюю дочку дважды тщательно досмотрели, а фактически обыскали. Об убийстве Гонгадзе узнал уже в России. Через неделю вернулся домой, после чего и описал все произошедшее для сайта ProUA.
Этот текст можно прочитать здесь.
Вскоре разразился тэйпгейт, начали появляться первые расшифровки, в одной из которых, жутко перевраной и почему-то датированной июнем вместо сентября, лидер страны тратит драгоценное время на обсуждение моей персоны с главой спецслужбы. Не сказать, что это меня здорово обрадовало. Более того, из перевода, сделанного якобы в украинском бюро Радио «Свобода» можно было сделать вывод, что Ельцов как на службу ходил к Леониду Деркачу для получения ценных указаний и необходимых для опубликования документов. Это обстоятельство я решил оставить на совести руководителей «Свободы», внештатным сотрудником которой числился в то время, а также на совести Мельниченко, примитивно смонтировавшего в одном файле фрагменты двух записей, сделанных в промежутке три месяца.
Наконец, не прошло и двух лет, как ошибка была исправлена. Появился сайт «Пятый элемент», издаваемый бывшим нашим человеком Юрием Швецом (он же – Петро Лютый). Насколько аутентичны записи, с которыми работает Швец со товарищи, на сайте об этом – ни слова. Про Николая Мельниченко – также молчок. Между тем, одна из первых расшифровок, появившихся на сайте, касалась моей скромной персоны, вернее, это был тот самый разговор Кучмы с Деркачем, на этот раз без инородных включений из иных записей, зато в расширенном варианте.
Транскрипт был лучше «свободовского», однако и он грешил неточностями. Я обратился за помощью к журналисту Алексею Степуре, кажется только и занимавшихся последние два года расшифровками записей майора. Он расшифровал запись, мы в двоем ее окончательно прослушали и внесли уточнения.
Вот транскрипт Степуры, содержание которого могу лишь подтвердить.
Английский транскрипт, выполненный Питером Берном, здесь.
По связи: слухаю
Кучма (говорит по связи): Хай Волков заходить.
По связи: Добре.
( … )
Волков: Ну, да…Ну, Леонид Данилович, я не понимаю, что происходит.
Кучма: Что?
Волков: Ну, с этим Гонгадзе, с этими вот… Вы ж понимаете, что я ж не тот человек. Я эту, блядь, фирму в жизни не видел. Я его видел один раз в своей жизни.
Дает Кучме что-то читать
Кучма: Ельцов. Ну что – стыдно. Это кто сделал? Деркач?
Волков: Деркач. (.) Ну, я не знаю, Леонид Данилович. По моей всей информации, все что по мне делается, это работа Деркачей
Кучма: Это значит, это они по мне делают, а не по тебе. Ты читал же? Там не против тебя, там всё направлено против меня.
Волков: Да.
Кучма: Ну так а че ж ты?
Волков: Сегодня утром (.)
Кучма: А ты «Один плюс Один» вчера смотрел?
Волков: Смотрел.
Кучма: Ну?
Волков: Я сегодня провел там совещание там, я им сказал (…). сейчас возвращается (.).
Кучма: Треба було Гонгадзе смонтировать самому. (…) Ты видел?
Волков: Да, я видел. Я сегодня кассету принес, попросил на телецентре.
Кучма: Тебе кто-то сказал?
Волков: Я видел своими глазами. Ну я просто. Я не собирался никому говорить (.). Думаю: неужели там такие мудаки, не понимают?
Кучма: А по Гонгадзе, сказали и, так прозрачно намек, практично в сторону «за»? Да?
Волков: «За». Да. Я сегодня взял кассетку утром, вызвал Роднянского, вызвал туда…
Кучма: Жид, блядь!
Волков: Я собрал их и сказал: Ребята, мне все это надоело. Я вам плачу в месяц 90 тысяч долларов. Я плачу вам зарплату. Я плачу вам новости. Новости выпускаю я. Сейчас возвращаются из Казахстана по вашей команде, я ж туда отправил, в Киргизию. Я же отправил туда группу. Они там просто в шоке. Понимаешь, у него ж там ситуация вообще была в проигрыше. Вчера дополнительные деньги туда отправил. Каждый же день ломаем, ломаем, ломаем ситуацию. (.) Они сейчас полностью поставили информацию. У них там (…) такая, шо. (.) Сейчас возвращается оттуда (Войнолович?). Я его назначаю туда комиссаром-главным редактором. Он все сделает. (…) Я ему сегодня сказал: Ты, говорю, ты просто охуел, блядь. Тебе абсолютно все безразлично.
Кучма: Роднянскому?
Волков: Да, Роднянскому. У тебя нет ни совести, блядь, ничего!
Кучма: Если бы я тебе дал почитать некоторые его разговоры с этим, с Суркисом, что касаются тебя, ты бы уже давно в (шоке) был. Я тебя все время (говорю?) по-хорошему (.). А они просто уже, знаешь…
( … )
Волков: Что делать будем?
Кучма: Так что делать? Что ты тут будешь делать?
Волков: Не обращать внимания?
Кучма: Конечно!
Волков: Сегодня утром…
Кучма: Мы попросили этих самых…
Волков: Россиян?
Кучма: Россиян.
Волков: Помочь нам, да?
Кучма: Ты б мне если б сказал, я б сейчас этому самому сказал…
Волков: Деркачу?
Кучма: Деркачу. Где ж он раньше был? Прокол!
По связи: Слухаю!
Кучма: (говорит по связи) А ушел уже Деркач?
По связи: Ни, е.
Кучма: А ну, хай зайде!
По связи: Добре!
Деркач: Да, (Леонид Данилович?).
Кучма: Так что с цим (.) Елькович, или как ?
Деркач: Ельцовым?
Кучма: Ельцовым.
( … )
Деркач: Я ж ему говорил, я ж ему дал сегодня даже дал бумагу.
Кучма: Я ж вижу , шо це твоя бумага.
Деркач: Вот, значит. Его напугали там. Звонили, значит, сказали, что голову оторвут. И он убежал в Армавир к маме. Сейчас находится там.
Волков: Ага, ну, значит, это уже. Уже не так сказать (.).
Деркач: Вот. И с Армавира он когда звонил несколько раз жене, говорит: я не знаю, но, может быть, через неделю, но с учетом этого Гонгадзе, не знаю. Мы дали в ФСБ ориентировку туда. Прямо (в краснодарский?) И по Плужникову дали.
Волков (?): (…) Патрушеву это письмо (…) шоб они там (задницу?) надавили.
Деркач: (.) ну, Плужникова вызвали, и сказали чтобы он, если будет заниматься ерундой, так они его там (.).
Кучма: (.) там проколы есть? Да?
Деркач: Поэтому вот такая…
Кучма: Нет, (.) ты сказал, да?
Деркач: Я телеграмму отослал, не просто сказал. Я ж тебе говорил тогда, пусть телеграмму, чтоб официальный был документ. А этот чертенок, он убежал туда. Ему был звонок по телефону, вот, что если ты не прекратишь заниматься всякой херней – то мы тебе голову оторвем. И, после этого, он буквально через пять минут, как он рассказывает потом жене по телефону, что я убежал на вокзал, взял билеты и. Ну, мы разберемся, сейчас разберемся. Прихватим дело. Я. Конечно ж надо наказывать – это ж шо?
Кучма: Слушай, ну Интернет весь (не?) выключено?
Деркач: Интернет весь выключено.
Волков: Ну, а Гонгадзе был на ставке у Юли Тимошенко…
( … )
Волков: Вот эта вот Алена Притула, которая его главным редактором – его любовница. Это человек Саши. (.)
Кучма: (…) Он ее вызвал давно к себе…
Деркач: Он и Ельцова вызвал в 95 или 96 году, и эту вызвал. Тут же (…) по времени там понятно.
Волков: Он вызвал, но после избирательной кампании она (…).
Кучма: Не-не. Она раньше ушла. Она раньше ушла. Это однозначно. (.) Вначале она (…). Ну, слушай, у меня с ней были очень такие нормальные, хорошие отношения.
Волков: (Что она в нем нашла)?
Кучма: Ну, просто хороший ебарь, он… Гонгадзе. Или Георгадзе.
Деркач: Ну, а вчера по телевизору, я когда посмотрел, как жена по СТБ говорила.
Кучма: Слушай, она как будто бы, блядь, знает, где он находится.
Деркач: А вы слышали, как она говорит: Ты если слышишь нас, так мы тебя ищем! То есть, она не то что там всхлипывала со слезами, а так…
Кучма: Не видно, что удрученная.
Деркач: Не видно. Да, теперь…
Кучма: (…) выглядела хуже, чем жена.
Деркач: А тут американцы очень зашевелились. Подогревают эту обстановку. Гонгадзе кореcпондентам привела этого иностранца – мы сейчас его устанавливаем – и тот говорит: Ну, раскручивайте, раскручивайте эту ситуацию. Вот. И пресс-атташе посольства тоже позванивает в разные инстанции и раскручивает эту ситуацию.
Кучма: Ну, американцы всегда самое паскудно себя ведут. Конечно, сейчас постараются использовать для накручивания…
Деркач: Нет, просто надо разобраться с Гонгадзе и этому Ельцову кто-то дал деньги чтоб пошла эта публикация (…).
Кучма: Конечно, кто-то платит деньги.
Деркач: Кто-то платит деньги. Причем, они насобирали все в кучу.
Волков: Ну, там же 90 процентов неправды.
(…)
Кучма: Я сегодня сказал (…) в Росиии…там же видишь какая грязная кампания, блядь. (…) заинтересован (…) в России, на следующий срок не собираюсь в президенты баллотироваться (…) газеты не читают, блядь.
Деркач: Не собираетесь, скажем, но есть возможности.
Кучма: Так что (…).
Деркач: Самое главное сейчас его придавить, чтобы он сказал кто деньги давал…
Кучма: Вот это вот да.
Деркач: Да. Все остальное это же…
Кучма: Конечно. Они зарабатывают, они заниматься бизнесом. Грязным бизнесом! (.) Не журналистской деятельностью, а грязным бизнесом. (.) И, когда вот. Хочется сказать им, которые пиздят: Слушайте, если бы вы порядочные, эти самые, были, так что там – кто бы на вас в суд подавал или еще какие эти самые? Есть один из Львова. Из России финансируется.
Волков: В четверг был.
Деркач: То что он в Армавире звонит каждый день звонит жене сюда, все контролируем. Или мы ему позвоним. (.)
Волков: Чтобы он или не приезжал или приехал и рассказал.
Кучма: Да. Или приехать и рассказать, что ты запачканный, или оставайся там.
Деркач: Ну, тоже вот там пришла сейчас информация, что за страницу 100 долларов.
Волков: Хорошо задуманная, хорошо спланированная акция, направленная, конечно, прежде всего против государства, потому что там (…).
Деркач: Да нет, ну тут понятно. Все это. Кроме него, все окружение (…) тут вопросов нет. (…) (исполнитель подходящий?) Ну, помните, Гонгадзе переплетался с кем, да?
Волков: Гриша с ним общался.
Кучма: Суркис!
Деркач: Да, Суркис.
Волков: В понедельник Гриша ж первый заявил, сделал заявление. В понедельник, на (.) он поднялся и сказал, что «я требую, чтобы поставили в порядок дня питання заслухати звіт силовиков и генерального прокурора з питання пропажи…».
( … )
Кучма: Там же есть и «Свобода», Ляшко.
( … )
Кучма: Ладно! Хорошо.
Из приведенного разговора я узнал немало интересного. Во-первых, Деркач докладывал президенту подробности моего общения с женой, которые можно было узнать единственным способом: прослушивая мой домашний телефон. Вряд ил это было под силу майору Мельниченко. Потому можно утверждать, что запись в президентском кабинете подлинная. Возможность внутреннего монтажа не исключаю, принимая во внимание и то, что первый вариант состоял из двух кусков явно разных записей.
Кроме того, запись позволила составить для себя портрет главы спецслужбы 50-миллионного европейского государства. Рассказывая обо мне, Леонид Деркач бессовестно блефовал. То ли его наружка сплоховала, то ли по иной причине, но Деркач явно перевирал факты. Ну никуда не убегал Ельцов после звонка с угрозами. Билет в Россию был куплен заранее, что при должном наблюдении было несложно установить.
Порадовала решимость Деркача и Кучмы, с которой они «отключили» интернет. Любопытно узнать: по велению Кучмы и Деркача отключали всю всемирную сеть или только ее украинский сегмент? Вобщем, с таким уровнем технического мышления главы государства Деркач мог бы и не такое ему наплести. Любопытно и то, что доступ к интернету по моему экаунту был доступен все время, происков спецслужб я не ощущал.
Впрочем, среди деркачевского блефа можно обнаружить и крупицы правды. Еще при оглашении части разговора Радио «Свободой», меня чрезвычайно заинтересовало упоминание имени моего коллеги и товарища Сергея Плужникова, одного из соредакторов российского сайта «ФЛБ». Я неоднократно после этого пытался выяснить у Сергея: действительно ли шеф ФСБ Патрушев провел с Сергеем «разъяснительную» работу по просьбе Деркача? Плужников вцелом признавал, что ФСБ каким-то образом давило на него, но от подробностей уходил. Наконец, он позвонил мне в Киев и сказал, что у него на сайте появилась статья об «участии» «ФЛБ» в украинских событиях. Из статьи можно сделать вывод, что Леонид Деркач распространил собственный опыт контроля прессы даже на соседнюю Россию. Причем, его коллега Патрушев, очевидно, достаточно внимательно отнесся к просьбе главного украинского спецслужбиста. Достаточно сказать, что с момента начала тэйпгейта «ФЛБ» не опубликовало ни одной моей статьи на эту тему. При том, что ранее руководители сайта мне никогда ничего не заказывали. Темы выбирал сам и все они, фактически беспрепятственно выходили.
Это же касается и статьи о трудовом пути Александрова Волкова, опубликованной «ФЛБ» под псевдонимом Иван Степанов. А почему бы и нет: фигура колоритная, фактаж впечатляет, хотя большей частью был взят из открытых источников. И когда слушаешь разговоры людей в президентском кабинете о событиях, которые мне известны в деталях, начинаешь понимать: они говорят много больше, чем знают.
Ничего кроме улыбки не вызывают умозаключения Волкова, из которых следует, что связующее звено между Ельцовым и Притулой (значит – «Украинской правдой») – это Александр Мартыненко. А все потому, что он и меня и Притулу «к себе вызвал в 95-96 годах». В действительности все, что нас объединяет – это совместная работа в «Интерфаксе-Украина», который в то время возглавлял Мартыненко. Но меня-то он точно не «вызывал», я сам пришел (и вскоре ушел).
Что же до моей связи с Гонгадзе и «Украинской правдой», следует признать: она была. Но заключалась в двух обстоятельствах. «УП» благополучно перепечатала несколько моих материалов с «ФЛБ» (помни о «В ожидании Кучмогейта» – в июне, «Генаралы-лампасники» – в июле, «Волков в овечьей шкуре» – в августе или сентябре) без должного на то разрешения редакции (его просто никто не спрашивал). С Гонгадзе я общался единожды, при том виртуально. Послал сообщение по электронной почте с предложением писать для «УП» материалы – за деньги, естественно. Гонгадзе к такому сотрудничеству отнесся положительно, только сообщил, что денег нет. Писать «за так» я не захотел.
Однажды «ФЛБ» поинтересовались у меня: с км из украинских сайтов лучше обменяться кнопками. Я посоветовал «УП». Москвичи отправили предложение, но ответа не получили, чему были весьма удивлены (дело в том, что уже тогда посещаемость «ФЛБ» была многократно больше популярности «УП»). Ребята пожаловались мне на нерасторопность «УП». Я посоветовал не огорчаться и договорился с другим сайтом – ProUa, в котором тогда работали отличные ребята, в последствие создавшие «Obkom.net».
Потом на «УП» вдруг появилась перепечатка моей статьи с «ФЛБ», посвященная Волкову. А вскоре появилась заметка Гонгадзе о том, как великий демократ Волков не пустил его на свою пресс-конференцию, очевидно обидевшись на публикацию. Мне вообще-то не нравится, когда мои статьи перепечатывают не спрашивая разрешения. Звоню в Москву. Ребята говорят: «Это мы разрешили. Просила о перепечатке Олена Притула – по собственной инициативе». Я об этом сразу забыл: «ФЛБ» исправно платили гонорары, все остальное меня не волновало, в конце-концов, это не только мою, но и их интеллектуальную собственность украли с сайта.
У читателя может возникнуть вопрос: к чему это долгое повествование? А вот к чему. Я очень скоро пришел к убеждению, что угрозы в мой адрес (первые и последние) призваны были поднять как можно больше шума, и быть может еще больше запутать дело Гонгадзе. Но цель не была достигнута полностью: я не собирался раздувать историю с угрозами, просто вызвал милицию и рассказал все как было. Но когда на следующий день угрожавшие позвонили снова, я решил дать информацию в УНИАН. Редактор, с которым я общался, спросил когда лучше поставить: сегодня, то есть в субботу, или быть может в понедельник, чтобы прочитало больше людей? Я сказал, что мне все равно и уехал. Заметка вышла в понедельник. К тому времени шума хватало и без Ельцова. Все начали как-то очень быстро искать Гонгадзе.
Но для меня было совершенно очевидным, что вечерний звонок ко мне домой 15 сентября и повторный – утром 16, были связаны с последующим исчезновением Гонгадзе. Во-первых, это очень странное совпадение: буквально в один день одному журналисту угрожают, а тот, кто перепечатывал его статьи, бесследно исчезает. Дело еще и в том, что я больше 10 лет пишу о криминале, причем не самого низкого полета, номне никто никогда прямо не угрожал. Более того, считаю, что угрожать мне бессмысленно. Тем более, в такой глупой форме, как это было сделано. Первоначально я полагал, что это месть либо Деркача либо Кравченко – за данные им оценки в одной из моих статей на «ФЛБ». Впрочем, не исключено, что мои герои имели какое-то отношение и к делу Гонгадзе (помимо слежки за журналистом). Тогда мои подозрения верны вдвойне.
Когда власть в СБУ поменялась, я попытался что-то выяснить в своей истории. Обратился с открытым письмом на имя нового шефа СБУ Владимира Радченко. В частности, меня интересовало, кто следил за мной из машины, стоявшей под домом в день отъезда. В отведенные сроки мне был дан ответ. Впрочем, весьма обтекаемый. Наиболее значимым в нем было то, что Радченко признал: автомобиль с приведенными мной номерами принадлежит службе наружного наблюдения СБУ. Но, как это не удивительно, они следили за кем-то иным из моего подъезда. Из чего я сделал вывод: Радченко либо не хочет либо не может сказать всей правды.
После того, как в 20-х числах сентября 2000 года я вернулся из России в Киев, последовало общение со следователем, ведущим дело Гонгадзе (по моей инициативе), встреча с замминистром внутренних дел Николаем Джигой (по его инициативе) и прочими милицейскими чинами, не очень умелые «подходы» офицеров СБУ. Все, кому я говорил, что следует искать тех, кто звонил мне с угрозами (это было бы прямой связью с теми, кто убил Гонгадзе), эти слова воспринимали как проявление моей нервозности. Но в том-то и дело, что испуга не было: угрозы сразу вызвали подозрение в их «искусственности». Но никто ничего не собирался искать – в этом очевидно, главная проблема. Мне отказали в возбуждении уголовного дела по факту угроз, приставленную охрану резко сняли без всякого предупреждения.
Факт угроз журналисту Ельцову накануне исчезновения Гонгадзе по-прежнему не интересует Генеральную прокуратуру, которая толи не может, толи демонстрирует неспособность раскрыть дело.
Олег Ельцов, «УК»
