Иловайск. Название этого города вписано в историю российско-украинской войны черными буквами. На сегодня мало кто хочет вспоминать те кровавые дни, когда Россия ввела свои войска и, не соблюдая договоренности, предоставленные ею, коварно расстреляла наших армейцев в так называемом зеленом коридоре.
Число погибших в те дни достигает сотен, отмечает 5 канал. И мы не имеем права забывать ни их имена, ни события, которые этому предшествовали.
По данным военной прокуратуры Украины, в боях за Иловайск погибло 366 украинских бойцов, 429 получили ранения, 300 попали в плен, 84 считаются пропавшими без вести.
Об оперативной обстановке вокруг Иловайска до 24 августа в зоне АТО рассказывает военный аналитик Александр Сурков.
На Саур-Могиле держала оборону сводная группа полковника Игоря Гордийчука (на то время помощник начальника разведки по спецоперациям возглавлял отряд спецназначения. – Ред.), там же наша группа находилась в районе населенного пункта Великая Шишовка, она была угрозой для Шахтерска.
В районе Иловайска были выставлены две цепочки блокпостов батальонов территориальной обороны, кроме того, довольно большая группа находилась в районе Кутейниково и Амвросиевки.
Всех этих сил было достаточно для того, чтобы выполнить основную на тот момент задачу – это соединение сил Севера и Юга, чтобы полностью блокировать донецкую группировку. Кроме того, важно отметить, что на момент вторжения то, что было тылом наших подразделений, а тылом считалась граница, перекрывали пятый и девятый батальоны территориальной обороны, которые не имели достаточного вооружения, чтобы дать отпор вторжению регулярных российских войск.
В районе самого Иловайска были выставлены цепочки блокпостов 42-го и 39-го батальонов территориальной обороны. Кроме того, в районе города Новый Свет находилась довольно сильная батальонно-тактическая группа 51-й бригады.
Также в городе находился ряд добровольческих батальонов. По словам Суркова, этих сил было достаточно, чтобы выполнять ту задачу, которая стояла на тот момент. Но все изменило вторжение войск РФ. 
Виктор Назаров, гость студии “Тайны войны”, на момент событий в Иловайске – начальник оперативного штаба АТО.
– Какая ситуация была в АТО по состоянию на август? Понимая ситуацию, когда мы шли вперед, и в августе что-то где-то пошло не так.
– После того, как были отведены наши силы и средства от государственной границы, в начале августа, и те бригады и батальоны, которые были привлечены к его прикрытию, были отправлены на восстановление боеспособности, тогда на 20, а может и 30% уменьшился боевой численный состав сил АТО. Это заставило нас уменьшить, условно, и линию фронта, которая до этого проходила от Луганска на север, потом Георгиевка на Красный Луч и далее туда – Саур Могила, Степановка. Уже не было сил и средств, чтобы держать именно эту линию соприкосновения. Поэтому было принято решение ее уменьшить. Но в то же время были четко определены 4 направления, по которым силы и средства двигались.
На левом фланге – это было направление Луганское, в этот период фактически завершилось его… Я не хочу сказать “окружение” (ибо оно предполагает внешний и внутренний круг), а мы такого не могли сделать, у нас не было достаточно для этого сил. И эта территория не была в полном смысле благоприятной. Там было много сил и средств НВФ, и в том числе население, которое враждебно относилось. Не все, конечно, но много.
По второму направлению речь идет о блокировании города, чтобы в дальнейшем взять его под контроль. Это Дебальцевское направление.
Третье направление – это направление Горловка. И между Горловкой и Донецком был пробит проход, что позволило нам соединить силы и средства, которые находились южнее Дебальцево, это была Ждановка (там была 25 бригада).
И последнее направление – южнее Донецка (от Кутейниково и в сторону Зугрэса).
По этим направлениям войска двигались. И мы планировали до конца августа месяца заблокировать все эти населенные пункты. И фактически создать, как потом российская пропаганда использовала по отношению к ВСУ, “котлы”. Мы это котлом не называли, но мы планировали, что эти населенные пункты заблокируем. И это создаст предпосылки для завершения АТО в целом, при благоприятных условиях. Если бы все было хорошо, это произошло бы до середины сентября, а с проблемами – до конца сентября.
– В этом стратегическом замысле отводилось ли особое место для Иловайска?
– Видимо, благодаря информационным поводам, которые были в 2014-м и последующих годах, сложилось впечатление, что штаб АТО в своих действиях по управлению силами и средствами кроме Иловайска ничего больше не имеет в виду. На самом деле, была одна крупная операция. На этих направлениях до конца августа планировалось освобождение около 20 населенных пунктов, в том числе Иловайска.
Почему так? Надо понимать, что ВСУ составляли основу наступательных группировок, которые вели активные действия. Они находились на линии соприкосновения, а Иловайск был для нас тылом. Там находились силы и средства противника. Они сопротивлялись. И конечно, что лучше, если бы этот город был нами полностью занят и контролируем, но нам для этого не хватало сил. Тем более, что мы контролировали железнодорожную станцию, и направление из РФ, которое проходило через Кутейниково, было уничтожено, то есть стратегически для нас это не было принципиальным. Это был тактический эпизод в общей масштабной картине этой операции.
Город Иловайск украинские военнослужащие штурмовали трижды. В начале августа город пытались взять силами 40-го батальона теробороны “Кривбасс”, усиленного двумя танками и двумя БМП 51-й механизированной бригады. Но этот штурм провалился.
10 августа в сектор зашли добровольческие подразделения батальонов “Азов”, “Донбасс” и “Шахтерск” общей численностью около 200 человек. Добровольческие отряды усилили подразделениями 51-й механизированной бригады и 40-го батальона теробороны, после чего началась вторая попытка штурмовать город. По дороге в Иловайск был потерян единственный танк. Вышла из строя военная техника. Штурм остановили, однако бойцы 40-го батальона теробороны установили блокпосты вокруг города, окружив его.
18 августа в Иловайск зашел батальон “Донбасс” при поддержке “сводной роты” 51-й механизированной бригады и 17-й танковой бригады, сумев закрепиться в западной части города и в школе. Вслед за “Донбассом” в город вошел батальон “Днепр-1”.
По состоянию на 26 августа, по данным ГШ ВСУ и отчета ОБСЕ, в Иловайске находились:
- Батальон Нацгвардии Украины “Донбасс” – 192 бойца;
- Батальон “Днепр-1” – 78 бойцов;
- Батальон “Свитязь” – 23 бойца;
- Батальон “Миротворец” – 52 бойца;
- Батальон “Херсон” – 27 бойцов;
- Батальон “Ивано-Франковск” – 25 бойцов;
- 82 военнослужащих 51-й бригады ВСУ, на вооружении которой было 4 танка и 4 БМП.
Всего в районе Иловайска, в городе и возле него находилось до 1400 военнослужащих ВСУ, а также добровольческие батальоны МВД.
– Иловайск пытались освобождать в том числе и добровольческие батальоны. Почему именно для них это было важно? Если вы в стратегическом замысле не уделяли отдельное внимание этому городу, то почему другие постоянно о нем говорили и пытались освободить?
– В 2014 году, находясь в штабе, я очень много получал разной информации. Степень достоверности этой информации составляла не более 20-30%, то есть довольно сложно было принимать решения в таких условиях.
Поэтому все, что происходило вокруг Луганска, Хрящеватого, в направлении на Георгиевку – это нас очень сильно беспокоило. То, что происходило от Дебальцево на запад, в направлении Красного Луча – это тоже нас беспокоило.
– Почему?
– Мы же рассчитывали, что именно с той стороны находится противник, которого мы оценивали. И это же не только незаконные вооруженные формирования, а уже со второй половины июля месяца – непосредственно российские войска. Как бы они ни назывались, “отпускники” или кто угодно.
Мы оценивали угрозу именно с той стороны. А если смотреть на оперативное построение наших сил и средств, которые были задействованы в АТО, то Иловайск был ближе к правому флангу и он был в тылу нашей группировки. И вести речь о том, что направление основных усилий войск будет сосредоточено у себя в тылу – это не соответствует логике ведения общевойсковых операций.
– Как вы планировали противодействовать?
– Первое – это было принято принципиальное решение, хотя оно было и болезненное – отвести силы и средства от государственной границы. Чтобы они не были под огнем с той стороны. Вести речь о том, что мы получили добро от политического руководства на ответ огнем на территорию РФ – это было из области предположений. Все понимали, какие это может иметь негативные последствия, и тем самым мы бы развязали руки Путину. В начале июля было даже расследование, когда в районе Степановки, южнее Саур-Могилы, когда наша БМП заблудилась на территории РФ и были какие-то выстрелы, и убили курицу или две курицы, и они заявили соответствующий протест. А представьте, что бы было, если бы погибли люди.
В этих условиях было трудно принять взвешенное решение. Мы должны были свой воинственный дух сдерживать, обязательно.
И, возвращаясь в Иловайск и оценивая ситуацию, которая была в то время, я убежден, и у меня не было информации, что планируется ввод российских войск со стороны РФ под маркой незаконных вооруженных формирований. Было такое мнение, что если есть очаг сопротивления противника в нашем тылу, например Иловайск, то, по теории ведения наших операций, такие очаги должны блокироваться, окружаться и ликвидироваться. И обычно на такое выделяются небоевые части.
В то время было такое мнение, что можно предоставить возможность добробатам попробовать этот населенный пункт освободить, когда они будут играть ведущую роль. Ибо понятно, что у них не было тяжелого вооружения, уровня подготовки, хотя был неплохой боевой дух, по крайней мере, это давало нам возможность отвлечь силы и средства противника от других направлений. В определенной степени это касается действий между Дебальцево, Горловкой и Донецком – в этом треугольнике.
Россияне пытались ввести войска в Украину еще в июле. Однако тогда их гостеприимно встретила наша артиллерия. Дальше было 24 августа. В день нашей независимости российская армия, нарушив все международные нормы и законы, ввела самое большое количество своих войск.
По состоянию на август 2014-го около 70% оккупированных российскими наемниками территорий было возвращено под украинский контроль. Армия, совместно с подразделениями СБУ и МВД, уверенно двигалась вперед. По расчетам штаба АТО, до сентября планировалось вернуть всю Донецкую и Луганскую области под украинский контроль.
Чтобы не допустить поражения российских наемников на Востоке Украины, в третьей декаде августа 2014 года Кремль пошел на прямое военное вторжение на территорию независимого суверенного государства.
В ночь с 23 на 24 августа 2014 года девять батальонно-тактических групп Вооруженных сил Российской Федерации пересекли российско-украинскую границу. Три с половиной тысячи личного состава, которые начали оцепление, были вооружены до зубов – в ходе окружения Иловайска российская армия имела до 60 танков, до 320 БМД и БМП, до 60 орудий, до 45 минометов и 5 противотанковых ракетных комплексов.
По установленным Офисом Генпрокурора данным, соотношение военных сил Украины и подразделений ВС РФ плюс их наемников в районе н. п. Иловайск на конец августа 2014-го составляло: личный состав – 1 к 18; танки – 1 к 11, бронетехника – 1 к 16; артиллерия – 1 к 15, “Грады” – 1 к 24.
С российской техники были сняты соответствующие опознавательные знаки, личный состав был без шевронов и знаков различия. Ничто не должно было противоречить путинским заявлениям “нас там нет”. И только плененные армейцами российские десантники и танкисты впоследствии подтвердили, что они – военнослужащие вооруженных сил Российской Федерации.
Именно прямое вторжение вооруженных сил России стало единственным фактором, который вызвал одновременную гибель беспрецедентного в этой российско-украинской войне количества украинских военных под Иловайском. Такие выводы накануне шестой годовщины Иловайской трагедии обнародовал Офис Генерального прокурора.
Он же передал в Офис прокурора Международного уголовного суда (МУС) в Гааге доказательства совершения Россией военных преступлений, среди которых и убийство украинских военных вблизи Иловайска.
– Где застала вас новость о 29 августа (Иловайская трагедия. – Ред.)?
– На 29 августа уже было понятно, что речь идет не о незаконных вооруженных формированиях, что это – российские силы и средства. Уже были задержаны псковские десантники, и техника их была. На тот момент было окончательно понятно, что это россияне и притом – регулярные силы и средства. Штаб продолжал руководить этой операцией. Мы предвидели риск блокировки Иловайска. Но в то время у нас не было аналитических центров, которые бы сказали, каким образом могут события развиваться. Видение было такое: если мы теряем этот участок столкновения, то создается угроза для Мариуполя, ведь он может быть с севера блокирован, отрезан от основных наших сил. А это создавало серьезную угрозу правому флангу. Поэтому планировалось проведение операции с целью деблокирования Иловайска, но при условии, если будем его контролировать хотя бы частично. Было разработано несколько вариантов.
Первый – это встречное движение сил и средств, которые находились на плацдарме южнее Дебальцево, – это Ждановка, и сил и средств, которые находились в районе Старобешево. Чтобы потом восточнее Иловайска соединиться и тем самым обеспечить выполнение предыдущей задачи – блокирование Донецка. А во-вторых, предоставить возможность быть разблокированными нашим силам и средствам.
Второй вариант рассматривался – движение сил и средств, с учетом тех, которые должны были прибыть по восстановлении боеспособности, это и часть 72-й бригады, и 79-я бригада, с юга с направления Гранитного и направления Оленевки – это южнее Донецка. Таким концентрическим наступлением сил и средств блокировать и обеспечить устойчивость линии соприкосновения.
Речь идет о периоде 28-29 августа. И 28 августа мы вызвали в штаб командиров соответствующих подразделений, которым этот замысел был донесен, они внесли предложения, мы согласовали все детали, выбрали второй вариант. Они выехали по своим местам базирования, чтобы готовить подразделения. Но события начали разворачиваться 29 августа не в том ключе, как мы планировали.
Была информация, что у руководителя штаба АТО состоялись определенные переговоры. И будет предоставлен “зеленый коридор” для выхода сил и средств, и мы прекратили реализацию этого плана по деблокированию.
Переговоры вел руководитель АТО Виктор Муженко. Он общался с заместителем начальника генерального штаба РФ генералом Богдановским. Вначале он общался с начальником Генштаба Герасимовым. Но Богдановский постоянно вел эти переговоры.
Суть переговоров была такова: мы не совершаем никаких движений и активностей, а россиянее нам дают коридор и мы по нему выходим с оружием.
– Но россияне изменили условия. И сказали, что разрешат выход уже без оружия?
– Даже был по этому поводу разговор у руководителя АТО с Богдановским, когда он озвучил это требование. Но ни один военный руководитель на это не может согласиться. Это означает, что людей просто могут расстрелять, уничтожить или взять в плен. Это невозможно было допустить.
– То есть, вы поверили их слову “офицера”, но элемент недоверия был?
– Чтобы мы были уверены в том, что все пройдет “без проблем”, – я не могу сказать. У нас не было 100% уверенности. И в то же время, насколько мы располагали информацией, решения принимались на самом высоком политическом уровне РФ. Поскольку решения в РФ принимались на самом высоком военно-политическом уровне (начальник Генштаба, министр обороны, президент), то мы не думали, что может быть до такого уровня коварство.
– Когда наши войска начали выходить и когда вы узнали о расстреле, какая обстановка царила в штабе и что вы делали?
– Атмосфера была не то, что подавленная, больше можно сказать – раздражение. Была очень большая злость и у руководящего состава, и у офицеров, которые были в штабе АТО, и у всех тех, кто понимал, что происходит. Мы осознали, что в очередной раз РФ повели себя не по-офицерски, не по-военному, в нарушение всех норм.
Что происходило с точки зрения практических действий? Во-первых, были активизированы переговоры с руководством РФ, и я помню, что был такой разговор у начальника Генштаба, руководителя АТО с генералом Богдановским. И он (Виктор Муженко. – Ред.) ему говорит: “Что вы делаете? Вы же творите военное преступление. Вы расстреливаете людей, которым вы пообещали, что выйдете беспрепятственно”. И мне запомнился ответ Богдановского: “Я все понимаю, но это не мое решение”. После этого разговора Богдановский больше не участвовал в дальнейших переговорах, и все переговоры шли с Герасимовым.
Я так думаю, что эта фраза, которую от сердца Богданвоский тогда высказал, думаю, что она и привела к тому, что его отстранили от влияния на этот процесс.
– Почему они так поступили? Что они хотели этим доказать?
– Хочу провести аналогию. Все знают из истории Второй мировой войны операцию под названием “Дюнкерк”. Когда немецкая армия благодаря стрелковому наступлению блокировала крупную группировку британских, французских и бельгийских войск, и прижала их к морю. Был так называемый “стоп-приказ” Гитлера, который сказал, что дальше войскам не двигаться. И начались переговоры (я так понимаю, что они вели до этого политические переговоры между военно-политическим руководством Великобритании, возможно, США и Германией) о том, чтобы предоставить возможность силам и средствам выйти. С 10 по 20 готовилась эта операция под кодовым названием “Динамо”, и уже с 26 по 3 число была эта эвакуация осуществлена. Было эвакуировано всего до 330 тысяч военных. То есть представьте 340 тысяч группировки – это фактически фронт. Но у них не было достаточно времени, поэтому было оставлено огромное количество техники.
Дюнкеркская операция
Возникает вопрос, почему Гитлер позволил выйти? Почему они не уничтожили окончательно или не захватили в плен? Речь шла о договоренностях. Если по отношению к вам мы делаем такой шаг – то мы рассчитываем на то, что Великобритания выйдет из войны и не будет дальше продолжать и против нас воевать. То есть, это был своеобразный джентльменский жест-договоренность. Что нужно было Гитлеру? Ему нужно было вывести Британию из войны. И он полагал, если он совершит такой поступок – то это побудит британскую сторону к ответным действиям.
В 2014 году, у нас. Как оценивала РФ наши действия? Что сделать такого, чтобы разрешить ситуацию в их пользу?
Надо любым способом остановить продвижение украинских войск. Они уже понимали, так же, как и мы, что до середины сентября, максимум до конца, мы это АТО завершим. Возможно, не с полным контролем территорий, но принципиально ситуация будет в нашу пользу. Как остановить? Создать огромный, ужасный, разрушительный инфоповод, который парализует волю людей к дальнейшему сопротивлению. Когда у тебя парализовано сознание, то ты не будешь физических действий совершать. И когда они увидели, что такая возможность у них есть, а им надо было как можно скорее оттуда уйти, потому что каждый день приводил к тому, что становилось все больше очевидных фактов, что Россия в Украине.
Они не могли быть в этом процессе до бесконечности. И они решили: если пообещаем им выход, а потом уничтожим – это будет тот повод, который разрушит нашу волю к борьбе.
– То есть, можно говорить, что название “котел” создано российской пропагандой и продуцируется до сих пор?
– Это название гуляет до сих пор в социальных сетях, правда, я обратил внимание, что чаще оно в кавычках. Они это название использовали, чтобы физически давить на сознание общества, на его готовность сопротивляться.
– Были ли у нас другие варианты, как вытащить наши войска, не договариваясь с россиянами?
– У нас был план. Этот план предусматривал первое и важное условие – оставаться в Иловайске. Оставаться в пригороде и в той части, где мы имели влияние. К этому времени мы должны были закончить сосредоточение сил и средств четырех бригад, и действуя по двум направлениям. То есть оказать помощь тем силам и средствам, которые находились в Иловайске, и тогда картина была бы совсем другая. Тогда бы российская группировка, зайдя с юга и юго-востока в направлении Иловайска, она была бы блокирована, а в дальнейшем и окружена – таков был замысел. И он был реализован на бумаге, но не в жизни. Потому что принято было решение выходить. К сожалению, военное руководство не могло влиять на принятие решений теми же командирами добробатов. То есть они не были военные, они нам не подчинялись, они принимали решения самостоятельно. Это было их право на такое решение. И это решение было принято.
Параллельно с теми событиями, которые были в Иловайске, не менее напряженной, а с военной точки зрения и по последствиям – еще более сложная ситуация была в районе Луганского аэропорта. Но там наши военные были. И они держали эту оборону до последнего.
О том, как изменился фронт после Иловайска, рассказал военный аналитик Александр Сурков.
24 августа 2014 года российская регулярная армия вторглась на территорию Украины. В районе Иловайска они атаковали Саур-Могилу, перешли границу в сторону Амвросиевки, Кутейниково, Осинового, Старобешево и вышли на Тельманово. Этих сил было достаточно, чтобы сломать противостояние украинских подразделений, которые там находились, и деблокировать линию коммуникации на Донецк через Старобешево.
Непосредственно в районе Иловайска, после того, как наши силы оттуда практически вышли, российские опорные пункты были установлены в Кутейниково, Осиково, Старобешево, и Новом Мире: там, где стояли наши подразделения. Линии блокпостов снялись. Часть подразделений ушли в сторону Старобешево и на новую линию разделения. Другая часть сил сосредоточились в районе Агрономического и Многополья. Кроме того, некоторые наши силы остались в Иловайске.
– Как вам удалось собрать силы и личный состав после трагедии в Иловайске?
– У нас не было другого выбора. Мы были настроены на то, чтобы и впредь вести наступательные действия. Если бы не договоренности, что надо остановить, например 5 сентября в 18 часов, огонь и прекратить любые движения.
Даже несмотря на большие потери, которые мы понесли в Иловайске, наступательный потенциал у нас был, и он мог быть использован гораздо больше. Но давление общества сыграло решающую роль в этой ситуации.
Если говорить по-военному, то цена Иловайска – это Мариуполь и Приазовье. Если бы не произошли эти события в Иловайске, то мы могли бы потерять Мариуполь, Запорожскую и Херсонскую область и тогда бы не стоял вопрос сухопутного коридора в Крым со стороны РФ.
39 минут звучал звон памяти 29 августа. По всей Украине приспустили флаги, а мы вспомнили всех, кто погиб за нашу независимость. Цена, которую мы платим, слишком высока. Но у нас есть дух и воля к победе. И она непременно наступит. Верьте в свою армию! Потому что война еще не завершена.
Справка. Виктор Николаевич Назаров, 58 лет. Выпускник Киевского высшего общевойскового командного училища. В конце 2000-х прошел обучение в Женевском центре политики и безопасности ООН. С 2008 года – генерал-майор Вооруженных сил Украины. На начало российской агрессии против Украины – первый заместитель начальника главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных сил Украины.
21 мая 2014 года Виктора Назарова назначили начальником оперативного штаба АТО. В этой должности спланировал около 40 операций, среди которых операция по деблокированию Луганского аэропорта. С 2015 года исполнял обязанности начальника главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных сил Украины и первого заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных сил.
В августе 2019-го написал рапорт и уволился из рядов Вооруженных сил Украины.
Источник: 5 канал
