Скандал с ССО: Мнение офицера организационного ядра Генштаба ВСУ

 Реформа сил спецопераций: «Дятлы» могут говорить, что год ничего не делается, а за полгода можно сделать ССО. Американцы их создавали более 20 лет, чтобы довести до существующего уровня. Потому спешка нужна лишь при ловле блох. Причём никто не отрицает, что процесс идёт медленнее, чем нам хотелось бы. Это факт, и с ним не надо спорить.

Диалог с офицером организационного ядра Генерального штаба по созданию ССО.

В ГШ мы появились с журналистом журнала «Фокус» Александром Шульманом. После получаса ожидания в кабинет зашли офицеры, которые попросили не разглашать их имён, так как уровень секретности, связанный с ССО, довольно высок, и даже такая утечка информации нежелательна.

Офицер сел за стол, брезгливо глянул на распечатки новостных сайтов, комментирующих конфликт с ССО, и предложил задавать ему вопросы. Второй сидел рядом и больше молчал, периодически дополняя картину немногословными фразами.

– Сегодня вышли две статьи, характеризующие конфликт с ССО в ГШ и с офисом НАТО.

– Это статьи Фриз и Бутусова?

– Да. Я слышал, что в ГШ считают поданную информацию искажённой. Что именно имеется в виду?

– Ну, давайте начнём с Бутусова. Тезисно начну, а вы уж как-то подстроитесь…

«Дятлы» могут говорить, что год ничего не делается, а за полгода можно сделать ССО. Американцы их создавали более 20 лет, чтобы довести до существующего уровня. Потому спешка нужна лишь при ловле блох. Причём никто не отрицает, что процесс идёт медленнее, чем нам хотелось бы. Это факт, и с ним не надо спорить. Но ССО — это настолько многогранный вид Вооружённых сил (это будет не род войск, а именно вид ВСУ)…

– То есть он однозначно будет отдельным видом войск? Он не будет под командованием ВДВ или каких-то других видов войск? — перебиваю я офицера.

– Я об этом тоже скажу, — недовольно морщится он. — Этот вброс запустили ещё весной в офисе НАТО. Они пообщались с кем-то там, не знаю с кем, и решили, что существует ещё такой путь создания ССО. Бутусов с подачи гражданских советников и офиса НАТО в мае написал ту … (непереводимая игра слов) о том, что ССО будут объединены с ВДВ. Ничего подобного.

Откуда взялся этот тезис. Дело в том, что когда тогда планировалось, да и сейчас планируется подготовка ССО и ВДВ, то с целью оптимизации ресурсов мы пошли путём создания центра, в котором бойцы могут получать базовую подготовку, а потом в дальнейшем распределяться в ВДВ и ССО. Лучшие идут в ВДВ; те, кто проходит уровень ВДВ, идут в аэромобильные бригады; остальные отбраковываются.

Потом отобранный личный состав для ССО передают для прохождения спецподготовки. В связи с таким решением некоторые люди подумали, что это будет один вид войск от ВСУ. И пошло гулять. И гуляет по сей день, хотя кто только не опровергал.

НГШ в мае, когда был в Брюсселе, встречался в штаб-квартире стратегического командования НАТО с командующим Силами спецопераций. И все концептуальные подходы довёл и пробрифинговал. Методики отбора и нюансы, которые влияют на те либо другие концептуальные решения, — это очень закрытая информация. Очень ограниченный круг людей имеет доступ до реальных первоисточников. Потому недостаток информации и порождает слухи.

И мы не видим необходимости рассказывать общественности, по каким алгоритмам строятся подразделения ССО.

И вот после Брюсселя мы получили на 90% полную поддержку командования ССО НАТО в том, как концептуально хотим формировать Силы спецопераций.

– А почему не на 100%? Что помешало сразу найти понимание во всем пунктам?

– Потому что есть разногласия. Американцы говорят: вот у нас вот так. А мы им отвечаем, что ещё не определились, нужны ли нам такие решения. Не забывайте, что ССО в Америке именно для экспедиционных операций. США никогда не воевали с помощью ССО на своей территории. У них банально нет такого опыта. А у нас ССО как раз должны быть ориентированы на работу внутри нашей страны. Разница есть? Потому и сказал — 90%. Ну, это я условно. Основное — это то, что в большинстве вопросов у нас полное понимание.

– Я вас понял. Этот вопрос задал, чтобы уяснить, где у сторон разногласия.

– Разногласий у нас нет концептуально. Они есть в деталях: как готовить бойцов, сколько средств на это надо, какие методики. Это непринципиально.

Идём дальше. Нам оказали поддержку и готовы помогать НАТОвские структуры и страны, которые уже прошли этот путь. Львиная доля ложится на американцев, ещё немного — на литовцев и британцев.

НАТОвцы не дают денег. Они не дают экипировку и оружие, зато помогают нам создать концепции и доктрины. А вот когда всё перейдёт на уровень практичного освоения (строительство и оборудование постоянного учебного центра, подготовка инструкторов, использование тех или иных сил и средств, средств связи, оружия) это уже будут американцы.

Вот тут, — офицер берёт распечатанный лист со статьей, — написано, что создан трастовый фонд НАТО по силам ССО. Официально заявляю: полнейшая ложь! Такого трастового фонда нет! Их всего пять. Нет по ССО трастового фонда. Они даже не знают этого.

Далее. У нас сейчас один советник с Литвы и один — с Америки, которые нам помогают непосредственно. Литовский находится в Хмельницком и помогает на тактическом уровне: как организовать, какие методики, как правильно выстроить структуру и так далее. Сейчас американцы начинают курс обучения, и он будет уже «дрессировать» первую партию.

Второй советник, американец, помогает нам разбираться с документами: если мы хотим создавать командование, то какие компоненты должны туда войти. Это самое трудное. Потому что создание сил ССО со всеми компонентами затрагивает интересы других видов и родов войск. Например, есть 73-й морской центр Сил спецопераций. Условно — наши «морские котики». Они выполняют задачи ССО. Но структурно принадлежат Военно-морским силам. И Гайдук говорит: «Да не, подождите, а для ВМС кто аналогичные задачи выполнять будет, если вы у меня 73-й МЦ заберёте?». Тут конфликт интересов. И мы параллельно ищем компромиссы, каким образом этот центр или создание иного компонента будет работать в интересах ССО на стратегическом уровне и какой останется в ВМС. И так для каждого. Конечно, некоторые считают, что можно начальственным указом согнать все батальоны в одно место и — вперёд в ССО. Но это неправильно, так как оголяются другие виды войск.

С американцами мы расходимся и в некоторых других вопросах. Они, например, не считают ИПСО первоначальным элементом. А мы, наоборот, выставляем его на первый план. Но когда американцы, изучив нашу ситуацию, поняли, что инфополе у нас полностью российское по сути, то согласились с первоочерёдной необходимостью противодействия. Но говорят: «У нас такого опыта нет». И так идёт притирка: какой элемент в первую очередь, по каким приоритетам будет концептуально выстроена структура.

Идём далее. Американцы приехали и начинают у нас в Хмельницком тренировать. Сначала одну роту, потом вторую… В общем, так они где-то батальон «отдрессируют». Там очень непростой процесс. Некоторые, столкнувшись с пониманием того, что их ждёт, уже написали рапорта, честно признавшись, что не потянут. Очень высокие требования к физическому и морально-психологическому состоянию. Потому ещё и с набором возникли проблемы. Американцы сказали, что это нормально. Они из 2000 человек отбирают 150. Так что процесс, который у нас пошёл, считают нормальным. Те, кто прошли всё это и останутся, будут инструкторами. И вот с ними мы построим новую учебную базу. Вот теперь вы понимаете по срокам, насколько это небыстрый процесс: сначала организация начального учебного центра, потом выпуск инструкторов, дальше строительство и открытие постоянного учебного центра по всем стандартам, который сможет готовить подразделения ССО… А вы хотите за полгода создать ССО?! И что вы создадите? Какого качества? И если вы это создадите на постоянной основе, доработать это будет проблематично. Так что спешка нужна лишь для ловли блох. А тут надо делать всё правильно. Мы уже допускали подобные ошибки, когда объединённое оперативное командование создавали. Потом дорабатывали очень много. И весь этот опыт стоит перед глазами Муженко. Когда говорят, что ему не нужны ССО, это неправда. Муженко сам, став начальником Генштаба, столкнулся с тем, как ему нужны были ССО, когда он пытался из той армии, что была на прошлую весну, создать боеспособные подразделения, которые могли бы выполнять поставленные задачи. Он, как никто другой, понимает их необходимость. Но он, и как никто другой, понимает, что этот вид войск должен работать в гармонии с нашей армией.

Торопиться в серьёзных вещах никто не любит. Когда американцы планировали убийство Бен Ладена, операцию готовили 68 суток. Были проработаны все варианты, всё было просчитано до секунды. И всё равно один вертолёт упал. Не предусмотрели.

Так и тут. Элементы ВМС — должны быть, элементы военной авиации — должны быть, использование с ВДВ и т. д. Работы много. Потому все обвинения в том, что мы не сотрудничаем, абсурдны. Идёт работа. Нам самим американцы говорили, что понимают нас.

– Но информация о саботаже американцами создания ССО действительно шла от представительства НАТО в Украине?

– Представительство НАТО в Украине и американцы, контролирующие создание ССО в Украине, — это таки разные вещи. Представительство НАТО пользуется открытой информацией. В том числе той, что вот (показывает на распечатанный текст) в интернете пишут. Потому что там сидят гражданские советники, с которыми мы не сотрудничаем. ГШ сотрудничает только через командование сил ССО НАТО, которое в Брюсселе. Ну и с еврокомандованием в Штутгарте. И это закрытый поток информации. Мы не можем делиться им.

У нас есть оргядро, люди, которые сидят и разрабатывают, которые имеют доступ. Они напрямую работают только с НГШ. Отработали что-то, он дозировано обговорил с американцами, работа пошла дальше.

– А откуда взялся конфликт касательно размещения полигона в Хмельницком / Яворове?

– С самого начала приехали американцы на рекогносцировку и сказали, что именно в Хмельницком было бы неплохо. Им это согласовали. Но управление ССО само настояло на Хмельницком, потому что ему там выгодно, все свои и так далее. При этом забыли о том, что там есть и другие подразделения командования Сухопутных войск. И когда начались конфликты, связанные с этим, было доложено Муженко, что остальные вынуждены, ввиду возникшей ситуации, ужиматься. Столовую, например, забрали полностью под американцев и личный состав ССО.

Начальник Генштаба, выслушав о ситуации, распорядился: «Тогда переносите на Яворов, раз такие проблемы».

Но когда докладывали НГШ, то не довели всю информацию. А ему надо было сказать, что американцы уже вложили немало денег, развернули полосу препятствий, завозят оборудование. Но ему об этом не доложили.

Американцы возмутились. Говорят: «Через три дня запланировано начинать процесс обучения, а вы нас переносить вздумали?!». И упёрлись. Я лично вёл три дня переговоры с атташатом. Муженко был в полях, попросил дождаться его. Когда же прилетел и я ему обо всём доложил, то он долго ругался. После чего сказал, что никакого Яворова, в Хмельницком пусть остаются, как и было раньше.

– А где сейчас питаются бойцы подразделений, не связанных с учебным центром ССО?

– Там сейчас разворачивают полевой лагерь, дополнительную столовую. И тоже непонятно, они месяц знали о проблеме с питанием, но молчали. Месяц. За месяц можно было временный барак построить и потом кормить там бойцов. А так все эти личные интересы, как одеяло, которое каждый тянет на себя: спецназовцы — на себя, сухопутка — на себя, а в итоге виноват Муженко.

– А как давно был исчерпан конфликт?

– В понедельник, 16 ноября.

– Когда начался процесс обучения на полигоне в Хмельницком?

– В среду, 18 ноября, начался первый этап отбора / обучения.

– Ясно. Спасибо за уделённое время!

Автор: Serg Marco, petrimazepa.com