Чернобыль – навсегда…

Десятки поколений украинцев вынуждены будут расхлебывать последствия самой ужасной техногенной катастрофы в истории человечества. Утверждение о том, что украинцам уже ничего не угрожает, — всего лишь иллюзия, так как заболеваемость и смертность среди пострадавших от аварии на ЧАЭС и их детей будет возрастать.

Всего лишь иллюзия

Один раз в год — 26 апреля — у нас принято вспоминать о Чернобыле. Высокопоставленные чиновники торжественно возлагают венки к памятникам ликвидаторам и толкают пафосные речи о том, что-де надо делать с «зоной». Да, еще время от времени в их головах возникают безумные проекты по поводу дальнейшей судьбы зоны отчуждения. То там планируют сделать заповедник, то место для хранения ядерных отходов. Причем, судя по всему, эти планы будут осуществляться одновременно. Ведь и указ президента о создании заказника «Чернобыльский специальный» давно опубликован, да и вот-вот должно начаться строительство хранилища отработанного ядерного топлива — радиоактивных отходов со всех украинских АЭС.

Иными словами, нам хотят сказать, что с «зоной» все в порядке, пора забыть о Чернобыле и страхе радиации и спокойно воспринимать правительственную инициативу о строительстве 22 ядерных реакторов на четырех украинских АЭС. Кроме того, в 2007 году международные организации заявили, что прекращают финансирование борьбы с последствиями крупнейшей ядерной катастрофы в истории человечества. «Все хорошо, прекрасная маркиза!..»

«То, что ситуация улучшилась, — одна из устойчивых иллюзий, — говорит профессор Юрий Кутлахмедов, член Национальной комиссии по радиационной защите населения Украины. — Народ получил большую дозу, отрабатывает и будет отрабатывать ее в виде соматических эффектов — это рак щитовидной железы и пр. Заболеваемость лейкозами растет и будет расти. Особо вызывает беспокойство рост среди официально пострадавших от аварии на ЧАЭС неспецифических заболеваний: простуды, пневмонии, бронхиты и т. п.».

Ядерное молоко

«После Чернобыльской катастрофы у 237 человек диагностировали острую лучевую болезнь, — рассказывает завотделением координации, планирования и анализа научных исследований Научного центра радиационной медицины АМН Украины профессор Анатолий Чумак. — 28 из них умерли в течение трех месяцев: это пожарники и работники ЧАЭС. 32 человека умерли позже, в основном от онкологических, онкогематологических и сердечно-сосудистых заболеваний».

Это — прямые жертвы Чернобыля. Официально от катастрофы пострадало 3 миллиона украинцев. «По самым скромным подсчетам, люди получили или получат за свою жизнь как минимум 10 бэр радиации при норме 7 бэр. По теории рисков это значит, что из 1000 людей, которые попали в эту дозу, как минимум один человек или его потомки пострадают, — говорит Юрий Кутлахмедов. — Выявить таких людей практически невозможно, так как они определяются только при онкозаболеваниях и при проявлении генетических болезней у их детей, а ждать этого, естественно, никак нельзя».

Если в первые годы после катастрофы люди получали основную дозу через воздух, то сейчас до 90 проц. всех доз формирует пищевая компонента. А это грунт, поля, которые к тому же еще и орошают водой из Киевского водохранилища, содержащей опасные элементы.

Кроме того, для жителей загрязненных радиацией территорий актуальна проблема попадания радионуклидов в организм. Если раньше люди, употребляя местную пищу, прислушивались к рекомендациям медиков, то сейчас стали беспечными. Особенно от этого страдают дети. По словам Анатолия Чумака, в Украине до сих пор есть села (например, на Волыни и в Ривненской области), где уровень цезия в молоке вдевятеро превышает норму, а это молоко беспечные взрослые дают детям, что сказывается со временем на их здоровье.

«У нас в овощах встречается концентрация цезия на уровне 100 Бк/кг (при такой же норме. — Авт.), — говорит Юрий Кутлахмедов. — Грибы в северных регионах мы находили с концентрацией радионуклидов до 120 000 Бк/кг. И такие грибы употребляются в пищу».

Мертвая зона

Каково же будущее зоны? Координатор энергетической программы Национального экологического центра Украины Дмитрий Хмара считает, что Чернобыльская зона должна стать памятником для следующих поколений. «Она, конечно, должна быть уменьшена, но полностью восстановить ее не удастся никогда», — полагает он.

Того же мнения придерживается и Юрий Кутлахмедов. «По моему мнению, с ней ничего не надо делать и впоследствии превратить в заповедник. Нужно продолжать исследования, смотреть отдаленные последствия и контролировать. Сейчас южная часть зоны достаточно чистая, но не дай бог пожар, то и она загрязнится», — говорит он.

Профессор считает, что остановка ЧАЭС была ошибочной ввиду отсутствия финансирования мировым сообществом. «Надо было бы реанимировать первый и второй блоки, чтобы они отработали до конца. А то очень дорогое удовольствие их захоронить, строить хранилища для ядерного топлива, а также ТЭС для обеспечения зоны электроэнергией», — говорит Кутлахмедов.

Из Чернобыльской катастрофы мы должны извлечь урок, что атомная энергетика на сегодня экономически неудобная, считает Дмитрий Хмара. «Строительство новых реакторов дороже, чем строительство новых аналогичных мощностей ветровой и даже солнечной энергетики. И вдобавок последние не оставляют тысячи тонн опасных отходов, которые нужно хранить сотни тысяч лет», — уверяет эколог.

«В Украине еще долго нужно будет контролировать уровень радиации в воде, продуктах питания, металлоломе и т. д. К сожалению, Чернобыль еще долго будет с нами, и нельзя расслабляться», — резюмирует Юрий Кутлахмедов.

Ярослав Загоруй, СН