Непристойное искусство и Самый громкий суд о непристойности

Что такого надо снять на камеру, чтобы человека судили за непристойность? Нет, не детское порно, а именно за непристойность, причем не в мусульманской стране, а в Соединенных Штатах, где порноиндустрия – это огромный бизнес, уступающий разве что производству вооружений или лекарств. Однако одному предприимчивому господину по имени Айр Айзекс (Ira Isaacs) это удалось, и недавно он угодил по суд за изготовление и распространение нескольких скатологических и бестиалистских фильмов.

Для тех, чей мозг столь девственно чист, что не знает, о чем речь – можете ознакомиться, взглянув на знаменитый ролик «2 герлз 1 стакан». В бестиалистских фильмах господина Айзекса был показан секс людей с животными, в частности, с лошадкой пони, но это, в общем-то, тоже не ново.Истерия вокруг педофилии – это удар по воде.

Чем же так провинился господин Айзекс, чтобы сейчас, в начале 21-го века его судили за непристойную видеопродукцию?

Сексуально-политическая ситуация в Америке

Происходящее в суде Лос-Анжелеса выглядит еще более странно, если учесть политическую ситуацию в Америке. Во времена президента Буша суды над «непристойниками» были делом обычным, и таких дел было более трехсот, если верить журналу salon.com, осветившему этот вопрос. С приходом Обамы новых дел не заводили.

Случай Айзекса – наследие времен Буша. Правда, весной прошлого года организация «За моральность в масс-медиа» добилась, что 42 сенатора подписали обращение с призывом положить конец порноиндустрии вообще (то есть даже не производителям «кака-порно», не БДСМ, не «бестиалити», а всей сразу!).

Внешне господин Айзекс чем-то похож на Бодрийяра

Случай Айзекса вполне анекдотический еще и потому, что на предыдущем слушании дела в 2008 году судья 9-го окружного суда, господин Козински, разместил на своем сайте картинки – кадры из фильмов Айзекса, мол, вот с такой дрянью приходится работать. Однако судья не учел морального большинства (а оно лишено чувства юмора и все воспринимает буквально). Судью уличили в порнофилии и скатологии, и во избежание еще большего скандала ему пришлось взять самоотвод.

Тем не менее, сегодня 60-летнему Айзексу грозит длительный срок, либо крупный штраф. Напомню, что создателю «2 герлз 1 кап» в конце концов пришлось уехать из США, где разгневанная общественность требовала, чтобы мерзавца упрятали за решетку.

Шанс Айзекса – доказать, что созданное им непотребство с обмазыванием какашками, поеданием их и сексом с лошадьми является искусством. Шанс не такой уж плохой: примеров произведений искусства, которые поначалу вызывали шок, которые осуждали и судили, можно привести сколько угодно.

Непристойные шедевры

Отметим хотя бы некоторые. Картина «Олимпия» Э.Мане, 1863. Трудно поверить, но гнев народа был так велик, что выставленную картину, изображающую обнаженную женщину с черным котом в ногах пришлось повесить на уровне 3-го этажа – возмущенные парижане забрасывали ее помидорами и яйцами.

Сегодня этот признанный шедевр великого мастера, оказавший огромное влияние на современников и вызвавший массу подражаний и пародий.«Лолита» Набокова, 1953. О своих мытарствах с публикацией романа поведал сам автор. С 1953 по 1958 годы роман в Америке не удавалось напечатать, и вышел он порнографическом издательстве, которое просило, чтобы Лолиту сделали мальчиком. Началась дискуссия о свободе слова, о границах творчества и тому подобных вещах. Правда, и успех романа, когда запрет был снят, оказался ошеломительным, и книжка побила рекорд «Унесенных ветром». Парадокс в том, что после полувека славы и двух экранизаций о нем снова стали писать как о педофильской литературе – Лолите-то было всего 12-14 лет!

«Улисс» Джеймса Джойса. Критики и по сей день спорят – мастурбировала ли миссис Молли героиня во время своего знаменитого монолога, или нет? Толстый и трудночитаемый роман появился на родине писателя, в Ирландии спустя более 40 лет, только в 1960-х. В Штатах роман терзали меньше – 15 лет. Запрет был снят лишь в 1933, и то лишь после того, как «Улисса» назвали вершиной литературы 20-го века.

Позже появились и мысли, что неплохо бы дать Джойсу Нобелевскую премию, но началась война, да и в очереди на получение этой премии стояло множество важных персон – президенты США и прочие шишки. Отметим странные сексуальные склонности Джойса – он любил наблюдать за женской дефекацией и получал удовольствие, обложившись бумажками из женского туалета. Гений, он и в интимной жизни не такой, как все!

Фильм «Андалузский пес» Бунюэля и Дали, 1928 год. Знаменитая сцена с разрезанием глаза бритвой. Хотя премьера прошла нормально, в дальнейшем о фильме расползлись такие слухи, что через неделю он был снят с показа, а Бунюэля и спустя 20 лет называли «самым жестоким режиссером в мире». Сегодня это классика, а фильм кажется не более чем забавным ретро.

«Дневники» Казановы, конец 18-го века. Казанова превратился в легенду, Феллини уже снял о нем свой фильм, но сами дневники в полном объеме так и не были опубликованы. Лишь 2 года назад Национальная библиотека Франции получила 3700-страничные мемуары в дар от неизвестного мецената, выложившего за них издательству Брокгауза несколько миллионов. Недавно они были оцифрованы и выложены в Сеть (их можно найти на английском на сайте gutenberg.org).

Писания маркиза де Сада. Сюрреалисты давно назвали маркиза «божественным», но книг его никто так и не читал. Еще в 1960-е годы они считались непристойной литературой, хотя маркиз стал фигурой знаковой, а его произведения и сегодня дают пищу для философов, размышляющих о европейской культуре.

Нельзя не упомянуть последнее творение Пазолини – фильм «120 дней Содома» (1975), за который он поплатился жизнью. В нем есть все – тут вам и гомо-, и садомазо-, и копрофилия. С 1975 по 1978 год в Италии велись судебные тяжбы по этому фильму, пока в 1978 его все же признали произведением искусства.

кадр из фильма «120 дней Содома»

Поначалу фильм не вызывает каких-то особых реакций. Гомосексуализм, насилие – нам это знакомо. Где-то в середине фильма, когда в зал выкатывают чан с дерьмом и начинают окормлять им непослушную молодежь, зрителя начинает выворачивать, но это только половина – худшее еще впереди: «круг крови».

Досмотреть его почти невозможно. И все же для умов изощренных и взыскующих в нем есть и нечто ценное – вопрос о том, где находится предел унижений человека, за которым он перестает им быть? А еще это страшная догадка о тайной связи мучителей и истязаемых, правителей и подданных, о двустороннем характере власти, а еще – о нравственности сопротивления и бунта. Это фильм о необходимости сопротивления злу насилием, пусть даже и насилием, направленным против себя самого.

Из этого следует простой вывод: многое из того, что ранее считалось непристойным, непонятным и шокирующим, со временем оказывалось ценным. Иногда люди просто привыкали, как к известному интернет-мему «goatse». И наоборот – массовое, общепринятое и приятное (легкая музыка, живопись и литература) не переживало свое время. Увы, но массы часто ошибаются. Массовый вкус – это вкус посредственный, не способный оценить творения редкие и причудливые.

Самый громкий суд о непристойности

В общем, «самый громкий суд о непристойности в истории США» – по делу А.Айзекса, имеет все шансы закончиться пшиком, если… только этого захочет сам Айзекс. Если он заявит, что является непонятым художником, и что он жертва преследований, что он – настоящий, истовый американец, примерный семьянин и всегда голосовал за Республиканскую партию, то обвинение против него развалится, как карточный домик. В суде ведь важны не только аргументы, но и то, как вы себя ведете, невербальное общение. Уверенность в своей правоте многое значит. В конце концов, надо понимать и настрой судьи, саму ситуацию.

Но тут-то и кроется главная проблема: Айзекс может оказаться недостаточно испорченным, а значит, и недостаточно уверенным в себе человеком, из-за чего признает свою вину и – сядет в тюрьму до конца жизни. Вероятность такого исхода повышает то, что в своих интервью он показал себя культурным, начитанным человеком, знакомым с именами Кафки, Джойса и А.Гинсберга. Люди культурные редко бывают пробивными.

Так, на вопрос «что вы думаете о выдвинутых против вас обвинениях в непристойности?» Айзекс ответил так.

– Я думаю, что началась предвыборная гонка, и многие из таких вещей делаются, лишь чтобы привлечь на свою сторону голоса. Я не знаю, насколько это серьезно. Я лишь думаю, что это абсурд, когда власти тратят впустую свое время и энергию».

– Как вы собираетесь доказать, что то, что вы делаете, имеет художественную ценность?

«Tale» Кики Смит

– Постсовременное искусство, возникшее 20 или 30 лет назад, породило множество неоднозначных образов. Я хочу показать на суде «Фонтан» Марселя Дюшана, «Белые картины» Роберта Раушенберга, чтобы поговорить о вещах, которые находятся глубже, чем на поверхности. Пару лет назад Кики Смит выставила в Музее Уитни скульптуру, изображающую женщину на четвереньках, у которой из зада тянется трехметровая куча. Все эти вещи являются скатологическими для традиционного взгляда.

– В чем ваша художественная миссия?

На этот вопрос Айзекс ответил словами, достойными маркиза де Сада.

– Моя художественная миссия в том, чтобы бросать вызов, оскорблять закон – и оскорблять его снова. Постмодернизм основан на нетрадиционных вещах. Например, у Джона Кейджа есть симфония «4.33». Он исполняет ее должным образом – просто он ничего не играет. Дирижер поднимает свою дирижерскую палочку и – ничего не играет в течение 4 минут 33 секунд. Вся идея любого произведения искусства в том, что оно бросает вызов зрителю, заставляя его задуматься о нем, и том, что оно означает. Даже если это полотно Раушенберга, вы смотрите на него и думаете – «вот картина, на ней ничего нет, но она находится в музее – почему?» Это заставляет людей думать и задавать вопросы. Я думаю, что мои фильмы действуют точно так же. И если они до того не были искусством, то сам суд над ними поднимает их на высоту серьезного искусства».

С Айзексом можно соглашаться – или не соглашаться, однако суд над безвестным производителем аматорского «пу-порно» все больше напоминает средневековую охоту на ведьм. Это признает и он сам.

– Охотники на ведьм есть всегда – это нарратив, меняются только лица. «Улисс» Джеймса Джойса судили за непристойность. Так же судили и «Вой» Аллена Гринсберга. Я могу привести вам десяток известных авторов, которых мы учили в школе, чьи шедевры ранее считались непристойными. Сегодня я не считаю свои работы шедеврами, но мы не должны допускать, чтобы художники боялись творить новые вещи.

Духовное Laissez-faire

Возможно, Айзекс проиграет суд – что с того? Границы дозволенного от этого не станут четче. Проблема в том, что в наше время даже дипломированный специалист не может отличить произведение искусства от обычной вещи, если он не знает художника: современное искусство имеет дело не с качествами объектов, а с отношением к ним.

Понять это непросто. Если можно купить на бойне обычную гниющую коровью голову, пожираемую личинками мух, и назвать ее «произведением» (как это сделал Демьян Хёрст), да еще и получить за нее национальную премию Великобритании по искусству, то теперь можно назвать произведением все, что угодно. Вон Джефф Кунс понаделал скульптур, изображающих его секс с Чичолиной – и заработал на этом миллионы.

(Трудно сказать, с кого это все началось – с писсуара Марселя Дюшана, авиньонских чудищ Пикассо или черепов Сезанна, процесс пошел давно). Но это еще не значит, что все современное искусство – это ничто. Да, наиболее «раскрученные» работы известных авторовна аукционах вызывают недоумение, но в нем есть и шедевры, хотя, как правило, они сравнительно малоизвестны.

«Женщина и Волк» – Кики Смит

Не считаться с этим нельзя – современное искусство (арт) это мощная индустрия, созданная усилиями массы людей. В ней свои законы, а потому все попытки бюрократического мира, всевозможных Национальных Комиссий по морали (этих тяжких симптомов чиновничьего идиотизма), навязать ей извне некие правила, просто нелепы. Увы, но избавиться от таких комиссий, берущих начало где-то в 19-м веке, ничуть проще, чем избавиться от коррупции.

В таких условиях государство и его судебная машина, и общественные организации типа Moral Majority оказываются слепыми – чиновники и пуристы это не критики, не знатоки, не философы. У них просто другие функции. От духовной сферы, от религии они отлучены, и это стало важнымзавоеванием, за которое заплачено кровью. В мусульманских странах, где эта революция так и не произошла, степень свободомыслия гораздо ниже. Следствия весьма печальны – варварское отношение к женщинам, экономический и социальный застой. Да, там уважают стариков, но больше всего – грубую силу.

Возможно, весь спор о пристойном или непристойном нужно свести к вопросу о том, должно ли государство бороться за нравственность своих граждан, когда мы не знаем, приносит ли такая борьба больше вреда, чем пользы? И если в экономике принцип Laissez-faire понемногу сдает свои позиции, то это еще не значит, что чиновничьи руки настолько чисты, а их умы – настолько светлы, что им можно доверить и духовную сферу.

Автор: А.Маклаков, balbess.com