Пусть проигравший пашет: как власти Колумбии собираются перевоспитывать боевиков
Колумбия решилась на эксперимент, цель которого – установить мир, положить конец бойне, «приручить» боевиков. Лагеря ФАРК по всей стране превращаются в центры перевоспитания. Это стало следствием договоренности о мире между президентом Колумбии Хуаном Мануэлем Сантосом и главой ФАРК Тимолеоном Хименесом. Война, продолжавшаяся больше 50 лет, завершилась в сентябре 2016 года. Многих это пугает больше войны
Каждое утро ровно в десять громко заводится дизельный генератор: люди в джунглях тоже хотят в интернет. Это боевики ФАРК – точнее, бывшие боевики: государство установило для них спутниковую тарелку, чтобы они начали жить «здесь и сейчас». Годами, десятилетиями партизаны были отрезаны от внешнего мира, существовали без Сети, без телефонов, почти как племя аборигенов, правда, под постоянным обстрелом и в окружении растяжек и минных полей.
Фото: EPA/Vostock Photo
Месяц назад они не догадывались о существовании Google. Они были народной армией, способной заниматься военным делом при 34 градусах Цельсия и 100‑процентной влажности воздуха.
Теперь, с наступлением мира, военные учения им запретили. Участники герильи лежат в своих деревянных сараях, многие с подержанными мобильниками в руках, недавно розданными государством. Сотовая связь «в прошлой жизни» для них тоже была табу, чтобы враг не мог их запеленговать. Теперь они не отрывают глаз от дисплеев и учатся проставлять лайки на ролики или находить друзей в Facebook среди незнакомцев. Это их первые шаги назад, в современность.
Партизанское племя
Колумбия решилась на редчайший эксперимент, цель которого – установить мир, положить конец бойне, «приручить» одичавших боевиков, которые должны стать приличными гражданами. Лагеря ФАРК по всей стране превращаются в центры перевоспитания. Здесь, на юге Колумбии, недалеко от границы с Эквадором, на территории, равной площади футбольного поля, размещаются 80 человек. Это бывшие эксперты по взрывчатым веществам, снайперы, разведчики, специалисты по пыткам. Все они с детства воевали против правительства в составе Революционных вооруженных сил Колумбии (ФАРК). И как из банды марксистов‑ленинистов, положивших жизни на алтарь борьбы с правительством, сделать законопослушных обывателей?
Первым делом в джунгли отправились врачи, санитары, учителя, пси-хологи.
Врачи диагностируют грыжи позвоночных дисков, радикулиты, артрозы, ревматизм, тиф, разрывы связок и малярию, после каждого пациента недоумевают: как такие «инвалиды» вообще могли воевать? Психологи проводят беседы, после которых у них самих больше вопросов, чем ответов. Как можно в 14 лет уйти на герилью и дожить до пятидесяти, не лишившись рассудка? Партизан изучают, как представителей древнего воинственного народа, вдруг обнаруженного на берегах Амазонки.
Впрочем, самое важное – это учеба. В учебной программе – избирательная система Колумбии, оптимальные способы возделывания картофеля, фотографирование для журналов, средства предохранения. И – тоже немаловажно – Netflix со товарищи.
Хеппи-энд по-колумбийски
В один из солнечных сентябрьских дней 2016 года была достигнута договоренность о мире. Президент Колумбии Хуан Мануэль Сантос и предводитель ФАРК Тимолеон Хименес обменялись рукопожатиями и продемонстрировали всем мирный договор. Война, продолжавшаяся больше 50 лет, завершилась, но никому не принесла победы. Она просто прекратилась, как колесо рулетки. Один из двоих, президент Сантос, получит за это Нобелевскую премию мира. Будучи министром обороны, он много лет сбрасывал над джунглями бомбы. Другого, Хименеса, обвинят более чем в сотне убийств.
С 1966 года колумбийское государство и ФАРК воевали друг с другом. Это самая продолжительная партизанская война в истории Латинской Америки. О ее чудовищности можно судить по цифрам: больше чем пяти миллионам человек пришлось покинуть родные места, двести тысяч погибли, десятки тысяч пропали или были похищены. В этой войне было много сторон – ФАРК, армия, военизированные группировки, создававшиеся на деньги правых сил, взбунтовавшиеся наркокартели и просто бандиты.
Все закончилось. Теперь должны наступить мир и прощение. Договор предусматривает, что до июня оружие сложат почти 7000 боевиков ФАРК. Пока это сделали только несколько сотен. Президент Сантос великодушно пообещал амнистию, возможность участвовать в политическом процессе, помощь желающим вернуться к мирной жизни. Глава ФАРК Хименес подчеркивал: за этим последует «разоружение душ и сердец». ФАРК предлагалось превратить в нормальную, скучную партию, бывших бунтарей – в оседлых, политически активных граждан, возможно, даже наделить их правом избираться и заседать в парламентах. Разумеется, весь мир аплодировал. Хеппи-энды всем по душе.
Тоже человек
Бориса Фореро пригласили выступить на мероприятии Колумбийского агентства по реинтеграции, которое занимается бывшими боевиками ФАРК. Борис раньше тоже воевал на стороне ФАРК, потом – много лет назад – дезертировал и теперь рассказывает, как сложилась его дальнейшая жизнь. «Я хочу, чтобы вы вынесли отсюда одно, – говорил он собравшимся. – Мы тоже люди».
В зале сидели представители бизнеса и властных структур, при галстуках, но не из первого эшелона. Они пришли сюда якобы по желанию президента. Задача агентства – убедить этих людей, что бывших боевиков ФАРК стоит брать на работу. Многие не скупятся на обещания подумать. Однако за фуршетом некоторые вслух размышляют, как сообщить об увольнении человеку, который вслепую собирает автомат Калашникова.
Борис отдал ФАРК почти 20 лет. 11 лет назад он вернулся в цивилизованный мир и выучился на психолога. Периодически Борис проводил беседы с другими дезертирами ФАРК, за которые ему платило агентство. Его миссия – объяснить, что такое свобода и мир. Кто, как не он, может судить, насколько возможна метаморфоза, укрощение дикарей? «Нет, я не знаю ровным счетом ничего, – вздыхает он. – Могу сказать одно: бедные черти даже не догадываются, что их ждет здесь и как тяжело им придется… Прошло пять лет, прежде чем я нашел в себе силы, чтобы действительно вернуться. Боевики ФАРК – это странное сборище, но герилья – единственное, что есть в их жизни, и это сближает ее с семьей».
Революционные вооруженные силы Колумбии были неоднородны: бок о бок с идейными борцами сражались и те, кто постепенно погряз в коррупции, и отъявленные бандиты. Однако большинство составляли люди отчаявшиеся, потерянные, для которых даже такая жизнь оказалась наилучшим из всех никудышных вариантов.
Еще не вернулся с войны
30‑летний Эдвин лежит в своем сарае и отправляет смайлики на те три номера, которые записаны в его телефонной книжке. Когда ему задали вопрос, кем он хочет быть, он ответил, что на занятиях что-то слышал о фотографировании и что ему это показалось интересным. «Но это ведь все равно решать не мне, а партии». Он не понял главного: «мир» означает, что герильи больше нет и что бывшие боевики получат свободу. Каждый должен решить для себя, чем заняться: фотографией, укладкой плитки или стриптизом. Эдвин еще не вернулся с войны. Всю жизнь за него думала герилья. Он ушел воевать, когда ему было тринадцать. Герилья научила его читать и писать, кормила и одевала. Родители Эдвина работали на ферме, они не могли прокормить сына, что предопределило его судьбу.
Война подобна мотору, который работает, пока есть горючее. Таким горючим может быть ненависть, но с годами она теряет силу. По-настоящему долгую «жизнь» войне обеспечивают только деньги.
Возможно, война против ФАРК завершилась, но нарковойна продолжится, пока будет спрос среди кокаиновых наркоманов в США и Европе. Боевики ФАРК называли себя борцами за свободу и убаюкивали совесть красными идеалами. На деле они были одним из крупнейших наркокартелей на планете и, по оценкам, контролировали около 60% колумбийского наркобизнеса. ЕС долгое время относил их к террористическим организациям; годовой оборот ФАРК составлял 1 млрд долларов. Если участники герильи действительно захотят поступиться такими деньгами, то, несомненно, найдутся другие. Из ФАРК уже давно дезертируют боевики, мечтающие отнюдь не о «карьере» водителей автобуса, безработных фотографов или возделывателей маниоки с перспективами избрания в сельские старосты. Мексиканские картели действуют и на территории Колумбии, только вместо «Коммунистического манифеста» у них пачки долларовых купюр.
В джунглях есть и другие потенциальные «работодатели» – например, так называемая Национальная освободительная армия. Переговоры правительства с ней пока результатов не принесли, и все понимают, что «младшая сестра» ФАРК может установить контроль над бывшей сферой влияния ФАРК и «приютить» бывших боевиков ФАРК, не желающих переходить на легальное положение.
Колумбийский кокаиновый бизнес с объявлением мира отнюдь не сократился. По оценкам экспертов, с 2015 года производство кокаина в стране выросло на треть и составляет рекордные 710 т. Площадь кокаиновых плантаций в Колумбии с 2012 года увеличилась вдвое и достигла 188 тыс. га. Это площадь двух таких городов, как Берлин.
Причин для ненависти достаточно
Унтер-офицер ФАРК пятидесятилетний Уиллингтон Ортис устало говорит, что, конечно, так дальше продолжаться не могло. И конечно, бомбежки правительственных войск не вызывали у него восторга. Как и постоянные марш-броски с 60 кг за спиной. Враг не должен знать, где ты, – это закон герильи. Уиллингтон разучился глубоко спать. Те, кто хорошо спит, долго не живут, потому что не слышат приближающейся опасности. «Хуже всего то, что никого не осталось в живых», – признается он. Ни бывших товарищей, ни родителей, которых он последний раз видел в 17 лет, ни бывших инструкторов, ни Фиделя Кастро, ни самой революции.
Для большинства колумбийцев такие люди, как Уиллингтон Ортис, – это террористы, убийцы. На его счету много жизней военнослужащих, чьи винтовки становились трофеями ФАРК. У каждого из убитых были родители, братья, сестры, дети. Уиллингтон понимает, что у многих есть причины его ненавидеть, но не понимает другого: почему его считают «террористом», а его заклятых врагов из правительственных войск – «солдатами»? Или война бедных всегда и везде называется терроризмом, а террор богатых – войной? Уиллингтон Ортис вступил в ряды ФАРК из-за любви. Ему было семнадцать, отец владел кофейной плантацией близ Кали, а самого Уиллингтона еще звали Алекс Варгас. Новое имя ему дала герилья. Девушку, в которую он влюбился, кофе не интересовал, она рассуждала о классовой борьбе, справедливой Колумбии, ФАРК – «народной армии», похищавшей колумбийцев и помогавшей Пабло Эскобару наводнять Америку кокаином, чтобы скопить денег на революцию. Вместе с ней он ушел в партизаны.
Прошло 33 года. Из сотни рекрутов, вступивших в ряды ФАРК вместе с ним и быстро ставших для него больше чем просто товарищами по оружию, в живых остался он один. Ту девушку всего через несколько недель разорвало на куски осколками бомбы. Долго ждать не пришлось – у мужчины появилась личная причина воевать.
Уиллингтон рассерженно захлопывает ноутбук: «Там столько лжи, в этом фейсбуке». Он прочитал много неправды о герильи, и его мотивация сдать M16 не усилилась. Уиллингтон Ортис не исключает, что вступит в партию, которую вскоре планируется создать. Но он не единственный, кому такой шаг кажется весьма рискованным. Активистов‑экологов, защитников прав человека, рабочих на фермах часто убивают. Обещанная аграрная реформа левого толка, направленная на более справедливое распределение земельной собственности, в Колумбии не может основываться на консенсусе, за нее приходится платить кровью. Все «кандидаты в политики» в лагере боятся одного: получить пулю на остановке автобуса или произнося речь с трибуны.
Снова увидеть детей
У мира есть и хорошие стороны, даже для колумбийских партизан. В лагере организовано трехразовое горячее питание; по воскресеньям звучит музыка. В первой половине дня – «Интернационал», Hasta siempre comandante и прочие революционные песни, после обеда поет Шакира.
Касика Атауальпа, привлекательная женщина с темными глазами, одна из немногих радуется миру. Ее муж Рамиро Дура – «секретарь ячейки по агитации и пропаганде».
Касика – мать двоих детей. Когда здесь все завершится, говорит она, можно будет поехать к ним. Они живут у родителей Рамиро, и недавно их привозили в лагерь. Хосе исполнилось семь лет, в первые шесть из которых она ни разу его не видела. Второму ребенку всего несколько месяцев. Когда он появился, уже было ясно, что ФАРК долго не просуществует. Сейчас в лагере шесть женщин ждут прибавления, хотя партизанам запрещено иметь детей.
Если двое понимают, что любят друг друга, то они идут к командиру, который всегда должен знать, кто и где находится. Без его разрешения нельзя ни покурить, ни влюбиться. Парочки, годами воевавшие в одном отряде, разлучались навсегда, коль скоро командир отдавал приказ о переводе одного из влюбленных.
Предатель остается предателем
Скоро Борис Фореро реже будет бывать в элитных отелях Боготы. Постоянное место профессор психологии до сих пор не нашел, агентство теперь тоже будет давать ему меньше работы: не тот профиль. Для дезертиров, бежавших из джунглей до установления мира, лучше собеседника не найти, он мог апеллировать к собственной биографии. Однако для остальных боевиков он, как и раньше, предатель, «они со мной не станут и разговаривать». Борис перешел на сторону врага; окончание войны этого уже не изменит.
С тех пор как для Бориса наступил мир, не проходит и дня, чтобы он не вспоминал о войне. Там все понятно: есть черное, и есть белое. Мир всегда серый. Мир – это тоже борьба. Не каждый день за жизнь и смерть, но от ее исхода зависит, как ты будешь жить и насколько такая жизнь тебя будет устраивать.
Раньше Борис Фореро ходил с винтовкой и чувствовал свою важность: он хотел сделать мир лучше. Сегодня он ищет работу, чтобы выжить. Он и все те, кто еще только выйдет из джунглей, для многих колумбийцев навсегда останутся чудаками, не знающими элементарных вещей, таких как Siri. Нескольким тысячам партизан предстоит вернуться в цивилизацию. Они – одичавшие воины проигранной войны, многим из которых не стать победителями и в условиях мира.
Публикуется в сокращении
Автор: |
Tweet
