Собачьи бои: контракт на убийство

Собачьи бои еще недавно считались «отрыжкой» 90-х – вместе с малиновыми пиджаками, шестисотыми мерсами и «гимнастами» на шее. Но они не канули в лету, а перешли на другой уровень. Полностью закрытый от посторонних глаз. Пароли, явки, рекомендации ведущих собаководов-питменов, крупные ставки – обязательные атрибуты 90-х – пополнились еще одним жестким требованием: чтобы поучаствовать в серьезных боях, где на кону десятки тысяч долларов, дорогие иномарки и загородные дома, нужно выставить своего питбуля. Кинг и Ирма «включились» сразу: захваты головы и шеи идут один за другим, хвосты задраны – на собачьем языке это значит «настроение боевое». Ирма более активна – на третьей минуте она уже опрокидывает Кинга. Оно и понятно: Ирме четыре года, она опытный боец и тяжелее новичка Кинга на 3 кг. Двухлетний Кинг, впрочем, остается поверженным какие-то секунды: гибкий, как все питбули, он тут же оказывается на всех четырех. На пятой минуте Ирма хватает его за бедро. «Ах ты сука!» – бесится за рингом Гарик, хозяин Кинга. Такие захваты питы совершают редко – они очень травмоопасны и не приветствуются хозяевами собак. Кинг вырывается. Кровь и слюни летят в разные стороны, но глаза блестят; на морде Кинга довольная «улыбка». «Твой проснулся!» – хлопает Гарика по плечу широкоплечий сосед слева. Гарик сияет от счастья не меньше своего пса: только что у Кинга «заработала» геймность, тяга к поединку, – одно из главных качеств для питбуля.

Собачьи бои еще недавно считались «отрыжкой» 90-х – вместе с малиновыми пиджаками, шестисотыми мерсами и «гимнастами» на шее. Но они не канули в лету, а перешли на другой уровень. Полностью закрытый от посторонних глаз. Пароли, явки, рекомендации ведущих собаководов-питменов, крупные ставки – обязательные атрибуты 90-х – пополнились еще одним жестким требованием: чтобы поучаствовать в серьезных боях, где на кону десятки тысяч долларов, дорогие иномарки и загородные дома, нужно выставить своего питбуля.

Гарик ломался почти три месяца – говорил, что к серьезным битвам Кинг еще не готов. Окончательно убедил его главный аргумент: я мечтаю об элитном щенке, и цена вопроса – от $10 000 – меня не смущает. Но родителей будущего чемпиона хочу увидеть в бою. Чтобы Кинг-младший принял участие в сегодняшнем турнире, пришлось выложить 20 000 руб. – это была минимальная ставка.

Сейчас каждый бой – событие. Ставшая популярной в 1990-х забава фактически ушла в подполье, когда в декабре 2003 г. Совет Федерации внес поправки в 245 статью Уголовного кодекса – «Жестокое обращение с животными», – серьезно ужесточив наказания. Раньше за нарушение статьи был предусмотрен только штраф до 300 000 руб., и организаторы боев с готовностью платили. Сейчас же штрафом не отделаешься: за жестокое обращение с животным можно получить срок до двух лет. «Сидеть за решеткой никому не хочется, – говорит хозяин Кинга. – Вот и получается, что животное по полгода без тренировок. Но сегодня у нас настоящий праздник – Кингушу снова за работой увидим».

КРОВАВЫЕ УЗЫ

Закрытый коттеджный поселок в самом начале престижного Новорижского шоссе. За двухметровым забором маячат башенки четырехэтажного замка с бордовой черепицей. По периметру как минимум 10 камер: они придирчиво разглядывают нас несколько минут, после чего наконец распахиваются ворота. Перед домом – парад новеньких иномарок, в основном «хаммеров». Мужчины в спортивных костюмах, их дамы на каблуках, в норковых или рысьих манто и при драгоценностях. Много детей самого разного возраста. Сразу видно: мероприятие семейное, долгожданное. Главные герои – питбультерьеры (их здесь несколько десятков) – разведены тренерами по участку, благо территория в 80 соток позволяет.

Гарик здесь свой человек. Его предыдущий пес Кинг-старший уложил на обе лопатки пятерых именитых соперников и принес своему хозяину несколько десятков тысяч долларов. «Славный был мальчик, еще бы дрался и дрался, да вот не уследили!..» – горько вздыхает Гарик. В июне, во время ежедневной пятикилометровой пробежки в лесу четырехлетний Кинг подцепил энцефалитного клеща. Спасти пса не удалось. «Этот Кинг, – Гарик кивает в сторону едва дышащего после боя пса, – не чета папаше. Но в общем я им доволен: главное – не трус, а остальному научится».

Уже от первого боя толпа заводится до предела: «Мочи его! Рви!!! Да слева заходи, придурок!» В ответ в нее летят слюни и кровь. «Бося, ну что же ты?! Сволочь ты, гад!» – рыдает в голос шестилетний Тема. Его Босе – рыжему питбулю с темными пятнами – в предыдущем гейме порвали ухо. После тайм-аута снова в бой он не пошел, и псу засчитали поражение. Бося виновато отворачивается, мотает башкой, разбрызгивая кровь, и пытается лизнуть мальчишку в щеку. «Из-за тебя мне теперь отец ничего не купит!» – белугой воет рассерженный пацан. К Босе подходит ветврач – молодая женщина в белом халате.

Ветеринар Анна собачьи бои не пропускает. И не только из-за денег – она обожает питбулей. Когда-то у нее тоже был пес – подарил муж. «Щенок был отличный, очень перспективный в плане боев. Сколько мы с ним занимались, сколько денег в него вбухали – не передать, – обрабатывая Босе рану, рассказывает она. – И вот пошли мы на первый бой, который… оказался последним. Нас просто подставили. Причем хорошие знакомые. Собаку разодрали чуть ли не в клочья – ее поставили против заведомо более сильного и опытного противника в качестве притравки. Это такие хитрости, я только потом все поняла. А тогда я смотрела и ревела – это как умереть самой».

По словам Ани, спасти пита после долгого кровавого боя очень трудно: и реанимация сложная, и фармакология. Как правило, пес все равно умирает на следующий день – от обезвоживания. «Такова участь всех хороших матчевых собак – их век недолог. От силы 5–7 лет. Наш умер в 2,5 года, – добавляет она. – Собачьи бои как наркотик: ничего, кроме разочарования, не приносят, но и остановиться уже невозможно».

Возле ринга человек 60, не меньше. Гвалт стоит такой, что самих собак почти не слышно. В Японии, кстати, если во время боя пес заскулит или гавкнет, его тут же дисквалифицируют. У нас – чем сильнее пит проявляет агрессию, тем больше восторг у зрителей. Схватки продолжаются уже четвертый час. На ринге – только сильнейшие, из 18 заявленных участников осталось трое.

Чтобы не провалить «легенду», старательно выбираю «папу» своего будущего щенка. Выбор очевиден – это Рон, гранд-чемпион (не меньше пяти побед), белый с розовым носом и ртом. Он, хоть и похож на свинью, в бою просто неподражаем – идеальное тело, отличная реакция, стремительные броски. «Клац!» – лязгают его челюсти, и противник больше не может подняться.

Рон – чемпион по количеству сделанных на него ставок, явный лидер. «Много на нем не заработаешь – старый уже, – но уж точно не проиграешь», – поясняет Гарик. Говорят, хозяева Рона – именно на их участке мы и собрались – взяли его в лучшем американском питомнике, отвалив за щенка $50 000. Впрочем, вложенное они уже давно «отбили».

«Вообще-то на собачьих боях был помешан Славик, старший брат хозяина Рона – Алексея, – объясняет Гарик. – Вот уж кто по-настоящему разбирался в различных питовских кровях и отслеживал каждую стоящую собаку. Серьезный был мужик, любил животных».

В милицейских сводках Славик проходил как лидер одной из московских ОПГ средней руки – убит в бандитской разборке 9 лет назад. В память о любви старшего брата к животным – а точнее к медведице Симоне – у забора возвышается огромная железная клетка. Симону убил омоновец во время штурма. Славика с пацанами тогда закрыли в Бутырке, обвиняли в бандитизме, но через полгода почему-то освободили – топтать зону пошли мелкие сошки. После гибели Славика Алексей, который боготворил старшего брата, перевел его криминальный бизнес в легальное русло, женился на его вдове и усыновил его трехлетнего сына. Живут они душа в душу – двое общих детей тому доказательство. На стоянке красуется новенький ягуар-кабриолет за $180 000 – последний подарок Алексея любимой жене.

КОНТРАКТ НА УБИЙСТВО

На боях такие деньги у нас заработать трудновато – бои международного уровня проходят в России нечасто. «Чтобы приехали собаки с именами – из Югославии, Кубы, США, Украины, – нужны хорошие ставки. Полмиллиона долларов плюс доля от тотализатора – это не предел, – утверждает известный адвокат Игорь Трунов. – Люди закладывают загородные дома и квартиры и остаются ни с чем».

Игорь Трунов – питмен с 20-летним стажем, у него уже третий пит. В собачьих боях участвует с 1989 г. – в качестве зрителя. Своих собак на ринг не выставляет, «поскольку нет столько времени на подготовку».

«Раньше бои были везде – в казино, крутых ресторанах, даже кинотеатрах. Стравливали кого попало и как попало: ризенов с кавказцами, среднеазиатов с немецкими овчарками и бульдогами. Самые известные и кровавые бои были в Серебряном бору, туда съезжались со всей России, – вспоминает Трунов. – Вот тогда это была самая настоящая жестокость – подготовленных собак кидали на молодых псов, и молодняк в считанные минуты отправлялся на тот свет». Теперь, утверждает адвокат-собаковод, этот бизнес ушел в глубокое подполье. «Хотя, если устраивается тотализатор, обязательно присутствует милиция, неофициально, конечно, – утверждает Трунов, – Это непременное условие – чтобы не было драк между хозяевами».

Другое обязательное условие – контракт, в котором расписано буквально все по пунктам. Контракты почти дословно списаны с американских. «Прием букмекером денежных ставок прекращается перед началом взвешивания собак. Собаки взвешиваются в присутствии главного судьи и букмекера за час до начала боя. Собака, превысившая оговоренный в соглашении вес, считается проигравшей, – читаем стандартный договор, в котором не меньше 30 пунктов. – Обе собаки должны быть вымыты в центре ямы теплой водой с содой. Помощнику отводится 15 минут для мытья и обтирания собаки противника. Время между купанием и обтиранием каждой собаки не должно превышать 5 минут. После собаки разводятся по углам ямы. Главный судья громко дублирует команды хронометриста: на 25-й секунде – «Приготовиться!» и на 30 секунде – «Пускай!» Перед стартом каждый помощник должен подтравить собаку противника».

Чтобы воспитать настоящего бойца, с собакой нужно много работать. Мастерство оттачивается сначала на обычных мышках, потом – на котятах. Чтобы перспективный щенок не поранился, мышам и котятам выдирают когти и зубы. Натренировавшись на малышах, будущих чемпионов натравливают на взрослых кошек. Когда щенку стукнет 10 месяцев, в ход идут дворняжки с завязанными мордами. «Пес должен научиться без промаха вгрызаться в глотку противника, – поясняет методику воспитания убийц кинолог Андрей. – После того как щенок вцепится в горло, нужно тянуть дворняжку на себя. Тогда разъяренный пит старается еще крепче захватить свою жертву». Участь дворняжки печальна: щенок будет «играться» с ней, пока та не испустит дух. Несколько дней перерыва – и будущему бойцу предоставят новую жертву. «Главное – отработать фирменный захват: один пес вгрызается в глотку и не размыкает челюсть, пока его не оттащат за задние лапы. Другой готов вцепиться в живот. Неважно, как он это делает – главное, чтобы противник не смог вырваться», – говорит Андрей. Сколько при этом погибнет «учебных» собак, никого не волнует. С бесхозными бродяжками проблем нет. Их будет столько, сколько нужно. И так пока пес не почувствует всю прелесть убийства.

Подготовить питбуля к серьезному турниру – недешевое удовольствие. Нужна специальная беговая дорожка, бассейн с проточной водой и тренер, который бы занимался с псом несколько часов в день. В среднем подготовка занимает не меньше трех месяцев и обходится в $3000–4000. «Незадолго до соревнований серьезные питмены проводят полное медицинское обследование своих собак, – рассказывает владелец частной ветеринарной клиники Сергей Р. – А потом просят назначить им капельницы или уколы – чтобы увеличить у пита выносливость и при этом не посадить «дыхалку» и сердце. Препараты те же, что и у спортсменов, – «допинги»».

ПСИХОЛОГИЯ БОЯ

Наталья Провоторова берет полуторамесячного щенка за хвост и держит его, словно дохлую курицу, вниз головой. Малыш – ноль эмоций, лишь удивленно косит глазами на свою мучительницу, будто спрашивая: «за что?» Эта экзекуция – стандартная проверка на устойчивость психики у собак бойцовых пород. Коробку с пятью метисами пита и амстафа (американского стаффордширского терьера) Наталья обнаружила утром под дверью своего племенного питомника «Сириус» на окраине Перми. Потом повесила объявления – «отдам в хорошие руки». Днем за щенком пришла молодая мама с коляской. «У нас четыре года жил амстаф, добрый, спокойный, любимец семьи. Два месяца уже как пропал – погнался за течной сукой. Искали мы его, объявления везде давали… – до сих пор переживает она. – А с питом или амстафом гулять с ребенком спокойнее – их все боятся, придурки стороной обходят». «Подвешивание» щенок выдерживает на «отлично», мама прижимает его к груди и уходит страшно довольная.

Раньше Наталья Провоторова была заводчицей ньюфаундлендов. В память о тех временах перед входом в «Сириус» стоит памятник ньюфу. «Мы с мужем чуть ли не боготворили эту породу, наши собаки славились по всему Уралу. А потом муж внезапно умер, и у меня как отрезало, – вспоминает Наталья. – Вскоре и мода на ньюфов прошла, щенков совсем перестали брать». Провоторова переключилась на питбультерьеров – Кэт, будущую многократную чемпионку пермских собачьих боев, ей привезли друзья из Америки. Чтобы Катюше было куда девать природную агрессию, Наталья с начала 90-х стала организатором пермских собачьих боев.

То, что собакам нужно подраться, Наталья понимает как никто другой: уже несколько лет она занимается карате, недавно зеленый пояс получила. «Шесть часов отдралась, потом 12 поединков с мужиками выстояла, зато какая счастливая была! Так что я своих собак понимаю», – треплет она Анюту, дочку Кэт, за холку. Анюте – почти 13, по нашим меркам (у псов год идет за семь человеческих) – 90-летняя бабушка, зубов не осталось, драться уже не может. Плачет от бессилия, но в бой все равно рвется. Такой же была и Кэт. Так же до крови Кэт билась и с противниками на ринге, и дома с Анютой. Кем-то нужно было пожертвовать. Победила молодость – Кэт усыпили.

Американский стаффордшир Ната, новая подруга Анюты, по сравнению с ней просто соплячка – два года от роду. Любимое развлечение у них – подраться за кусок мяса. Битва была недолгой: Ната разодрала Анюте весь рот, бойко сожрала ровно половину сочного куска, а оставшуюся часть милостиво кинула старушке Анюте. После чего слизала с нее всю кровь. Бок о бок, довольные друг другом, они ушли в свою комнатку – дожидаться вечерней прогулки.

Собачьим боям давно пора придать официальный статус, не сомневается Провоторова. «Если бы существовали легальные соревнования и четкие правила содержания таких животных, большинство заводчиков и владельцев собак более ответственно подходили бы к выбору породы», – говорит она. Вот уже несколько лет Наталья носится с этой идеей по всевозможным кабинетам, но пока без толку. Четыре года назад она сумела пробить городской закон о правилах содержания домашних животных. Владельцы собак бойцовых пород и их «производных» – бультерьеров, питов, амстафов, ротвейлеров, «кавказцев», волкодавов и т. д. – значатся там отдельной строкой. В частности, им запрещено выгуливать псов без поводка и намордника и тем более поручать такие прогулки детям до 14-ти лет.

По большому счету собачьи бои в Перми, которые проводит Провоторова, давно уже и так стали легальными. Объявления об их проведении красуются по всему городу, каждый матч согласуется с УВД и охраняется милицией. Никаких тотализаторов и рек крови – питы, среднеазиаты, амстафы и ротвейлеры сражаются только в намордниках. Это скорее спорт – самый простой и невинный способ выпустить накопившийся «пар». Так же их владельцы ходят в спортивные клубы – потягать штангу или поплавать в бассейне. Дать противникам «покусаться» (т. е. подраться без намордника) или не дать – решают между собой их хозяева. «Он здесь подерется и наиграется вволю, а потом неделю ходит спокойный, как удав, ни на кого внимания не обращает, – говорит постоянный участник собачьих боев Роман, владелец амстафа Стива. – Но цивилизованные формы подходят, видно, не всем – нас со Стивом постоянно на нелегальные бои зазывают. Они проходят в другом районе, пару раз в месяц, ставки – $300–500. Но там и собаку твою насмерть загрызут, и с деньгами запросто кинут».

МУТАНТЫ И ПОКЛОННИКИ

Пермский психиатр Юрий Вагин изучал психологию питменов, участвующих в собачьих боях. Владельцы питбулей отвечали на 556 вопросов. Вагин разделил всех пит-владельцев на два типа. «Одни – из тех, кто не может реализовать себя в этой жизни, и свою агрессию выплескивают за счет собаки, – поясняет Вагин. – Они бы и сами были не прочь подраться, но по разным причинам этого не делают. Другие – по сути сами питбули, и агрессия для них неважна. Ведь собака для них – статусная вещь, еще один способ продемонстрировать свою силу и власть». Такие люди запросто «съедят» любого, «замочат» партнера по бизнесу, и если их собака – настоящий боец, то это круто. Правда, если их самих «съедят» – тут уж никаких обид, все честно, другим ведь тоже есть надо. «Одним словом: я беру все, что мне надо, – и ухожу. В этом питбули и их хозяева очень похожи», – уверен Вагин.

Подобное исследование проводили и американцы: они собрали сведения о 355 владельцах разных пород собак в штате Огайо (собачьи бои там разрешены). Результаты оказались шокирующими. «Все владельцы собак так называемых агрессивных пород по крайней мере раз в жизни нарушали закон, – говорит Ирина Новожилова из российского общества защиты животных «Вита». – Хозяева агрессивных пород в девять раз чаще обвинялись в преступлениях по отношению к детям, чем владельцы спокойных псов. Среди «агрессоров» в три раза больше обвиненных в домашней жестокости и в восемь раз – преступников в сфере наркобизнеса, такую статистику приводят ученые Медицинского детского центра в Цинциннати».

В России бойцовых собак чаще выбирают не мужчины, а женщины. И именно дамы охотнее выставляют своих подопечных на собачьи бои, утверждает Дмитрий Родионов, старший инструктор московского кинологического центра «Служебная собака», основываясь на собственном 20-летнем опыте. Родионов сам воспитал немало собак, агрессивных по отношению к человеку. Он тогда служил в питомнике МВД, и такие псы использовались в отрядах спецназначения. «Питы и бультерьеры отлично справлялись со своей работой, – рассказывает Дмитрий. – Их забрасывали в подвалы или закидывали в окна, и те одним своим видом пугали преступников так, что взять их оставалось делом техники». Родионов говорит, что любого пса самой спокойной породы можно превратить в убийцу, и наоборот, питбуля или амстафа сделать послушным и ласковым, как котенка, – все зависит от желания хозяина и дрессировки.

«У нас же многие готовы платить большие деньги, чтобы «бойца» по желанию хозяина можно было натравить на кого угодно. В середине 90-х, когда у нас пришелся пик моды на бойцовские породы, заводчики в угоду клиентам наплодили такое количество псов-мутантов с искалеченной психикой, что нормального питбуля теперь днем с огнем не сыщешь, – говорит Родионов. – Хозяева порой сами боятся своих собак и привозят их к нам в центр на «перевоспитание». Но перевоспитывать зачастую уже поздно – пса приходится застрелить, пока он не задрал насмерть кого-то из домочадцев».

Массовая мода на бойцовые породы прошла, собаки-мутанты с искалеченной психикой остались. Точной статистики, сколько людей погибло или пострадало от агрессии собак бойцовых пород, нет ни в МВД, ни у защитников животных. «Почти каждую неделю в СМИ проходят сообщения о том, как очередной питбуль или тоса-ину загрыз или покалечил ребенка, набросился на прохожего, – говорит Ирина Новожилова из «Виты». – И всё нормально, будто бы так и надо. На законодательном уровне ничего не происходит».

Напуганные хозяева избавляются от бывших любимцев. «Собак бойцовых пород выбрасывают на улицы десятками. У меня в базе одновременно обычно до 40 питбулей и амстафов в неделю числится, – утверждает Светлана Годунова из московской картотеки пропавших животных. – Мы их пристраиваем по приютам и семьям, а на следующий день – новый сигнал: опять бросили амстафа, сделайте с ним что-нибудь! Или просто звонят: заберите от нас собаку! Спрашиваю: он агрессивен? – «Нет, но мы все равно боимся», – отвечают. Я не представляю, что будет дальше, – Москва и так уже полна псов-психопатов». Бой продолжается.

ЗАПРЕТ С РОДОСЛОВНОЙ

Англия, прародительница собачьих боев, разведение бойцовых пород запретила первой – в 1991 г. В 1997-м запрет был введен в Новой Зеландии, в 1998-м – во Франции, в 2001-м – в Германии, в 2003-м – в Израиле, в 2005-м – в Австралии. Италия, Испания, Дания и Швеция запрещают ввоз и разведение бойцовых собак уже более 10 лет. Практически везде запреты были введены после случаев нападения собак на людей. 26 июня 2001 г. в Гамбурге питбуль по кличке Зевс, оказавшийся на спортивной площадке вблизи школы, растерзал 6-летнего мальчика. Канцлер Германии Герхард Шрёдер собрал экстренное заседание совета министров, где был принят и утвержден закон, запрещающий разведение и содержание на территории Германии питбультерьеров, бультерьеров, американских стаффордширов и стаффордшир-терьеров. Хозяевам, уже имевшим таких собак, было предложено вывезти их за пределы государства. Во Франции поводом к запрету послужила смерть 8 детей в Марселе. Их всех загрыз молодой питбуль, убежавший из автомобиля своего хозяина на стоянке перед супермаркетом. Ввоз собак бойцовых пород на территорию Франции категорически запрещен, владельцам же опасных собак предписано обязательно стерилизовать своих питомцев. Во многих странах работают специальные комиссии по изучению поведения собак бойцовых пород. С каждым годом у собак этих пород ухудшается поведение и дестабилизируется нервная система – к такому выводу пришли немецкие эксперты. По их мнению, виновато в этом постоянное кровосмешение и принудительное развитие инстинкта убийства.

Александр Суслопаров, Newsweek