Что изменится в стране, если большинство украинцев смогут приобрести оружие, почему сторонники легализации недовольны действующей системой разрешений и когда в Украине может быть принят закон об оружии, рассказывает издание Фокус.
В украинской действительности сюжет круче: сразу два вооруженных захвата заложников с разницей в несколько дней, президент, лично ведущий переговоры с террористом и выполняющий его требования, — такое Голливуду и не снилось. Но тема поднимается та же. Захват пассажирского автобуса в Луцке не обсуждал только ленивый, многие говорили о том, что в стране, где явно психически нездоровые люди имеют огнестрельное оружие, никто не может чувствовать себя в безопасности. Многие высказывали предположения о том, что будь у кого-то из пассажиров при себе пистолет, террористу не удалось бы реализовать безумный план.
Огнестрельная дилемма
Рассуждения эти не лишены смысла, об этом свидетельствует опыт других стран. Самый яркий пример — израильская “интифада ножей” (2015–2016 гг.), когда террористы посреди улицы неожиданно набрасывались на случайных прохожих, пытаясь их зарезать. Многие нападавшие были нейтрализованы просто потому, что в них успевали выстрелить, прежде чем те наносили удар ножом.
В Верховной Раде зарегистрировали сразу два законопроекта об оружии, несколько месяцев спустя их решили объединить, авторы обоих документов создали общую рабочую группу
Справедливости ради отметим, что в Израиле значительная часть населения не просто владеет короткоствольным нарезным оружием и имеет разрешение носить его с собой в общественных местах, но и умеет с ним обращаться. Подготовка в этом смысле значит не меньше, чем наличие пистолета. Кроме того, Израиль так часто подвергается различным террористическим атакам, что большинство населения постоянно живет с осознанием скрытой угрозы и готовностью отражать нападения.
“Существует колоссальная разница между тем, чтобы приобрести оружие и быть готовым применить его против другого человека. Причем я говорю не об умении стрелять, а о способности выстрелить, для этого требуется определенное состояние психики. И, судя по опубликованным материалам исследований моих израильских коллег, даже в их стране, несмотря на множество внешних факторов, способствующих возникновению такого состояния, оно возникает далеко не у всех”, — говорит доктор Золтан Шатц, профессор психиатрии медицинской школы California State University в Сан-Франциско.
По словам доктора Шатца, здоровый человек, осознающий последствия собственных действий и не находящийся в состоянии аффекта, скорее всего, ощутит нечто сродни оцепенению в момент, когда надо будет нажать на спусковой крючок, целясь в себе подобного. Солдаты на войне и полицейские на оперативной службе проходят этап сложной психологической ломки, прежде чем приобретают способность при необходимости стрелять в других людей. К слову, проходят его не все, для многих этот психологический барьер так и остается непреодолимым, благо и в армии, и в полиции достаточно работы, не предполагающей применения оружия.
“Ирония в том, что существует целый ряд заболеваний, при которых навести прицел на другого человека и даже выстрелить становится довольно просто, — отмечает психиатр. — Некоторые нарушения не позволяют больному увидеть связь между собственными действиями и их последствиями, на ранних стадиях диагностировать их довольно трудно. Первичная экспертиза, которую проходят в США желающие получить разрешение на оружие, позволяет выявить далеко не все отклонения. Кроме того, проверку проходит только один человек — тот, кто собирается регистрировать оружие на себя. О психическом состоянии его домочадцев при этом ничего не известно, а между тем появление в доме оружия может послужить триггером для психических нарушений, которых раньше никто не замечал”.
Размер имеет значение
Замечания американского врача созвучны заявлениям некоторых наших соотечественников — тех, кто убежден, что чем меньше людей получают доступ к оружию, тем спокойнее жизнь в стране. По мнению тренера стрелкового тренингового центра LEX Сергея Львовича, говорящие так не вполне понимают ситуацию в стране. Хотя бы потому, что в Украине и сейчас можно покупать оружие и владеть им на законных основаниях, вопрос в том, каким. Разрешено длинноствольное, нарезное и гладкоствольное, а также короткоствольное травматическое. Запрещено короткоствольное огнестрельное. Проще говоря, карабин вы купить можете, а пистолет — нет. К слову, попав не в те руки, первый может быть опаснее второго, потому что мощнее и стреляет дальше.
Не всем дано. Умение стрелять вовсе не означает готовность выстрелить в человека
Львович убежден, что легализация короткоствольного оружия существенно снизит уровень преступности в стране, ведь его легко спрятать на себе. “Когда-то в американских тюрьмах проводили интересное социологическое исследование. Осужденных за грабёж спрашивали, решились бы они совершить преступление, зная, что жертва может быть вооружена. Большинство отвечало, что ценности, отобранные во время грабежа, не стоят пули в животе, — говорит Львович. — Когда в стране можно будет носить пистолет, это сделает безопаснее жизнь даже для тех, кто не станет покупать оружие, ведь преступник не знает заранее, вооружены вы или нет”.
Право на самозащиту
“Инцидент с луцким террористом красноречиво свидетельствует о том, что человек с двумя судимостями и, вполне вероятно, психическими отклонениями запросто может приобрести оружие на черном рынке, — говорит Георгий Учайкин, глава Ассоциации владельцев оружия. — К сожалению, в Украине сформировался едва ли не крупнейший в Европе черный рынок, это не в последнюю очередь связано с тем, что мы до сих пор остаёмся единственной в Европе, а может, и во всём мире страной, где нет оружейного законодательства.
Оборот оружия среди гражданского населения регулируется внутриведомственными приказами и постановлениями МВД. Уровень доверия к правоохранительным органам низок. Люди не рассчитывают на то, что полиция обеспечит их безопасность, чувствуют необходимость в оружии для самозащиты. Спрос на пистолеты и револьверы велик, он рождает предложение”.
По словам Учайкина, ассоциация, которую он возглавляет, уже десять лет настаивает на необходимости принятия закона об оружии, который регулировал бы не только условия приобретения, но и весь спектр взаимоотношений владельца оружия любого типа с государством и обществом. При отсутствии прозрачного правового поля возникает множество коллизий, которые, с одной стороны, делают шатким положение законопослушных владельцев, с другой — позволяют уйти от ответственности участникам черного рынка, тем, кто незаконно владеет оружием и применяет его в преступных целях.
Здоровый человек, осознающий последствия собственных действий, скорее всего, ощутит нечто сродни оцепенению в момент, когда надо будет нажать на спусковой крючок
“Все попытки принять закон об оружии встречали противодействие со стороны МВД. Понять их мотивацию нетрудно. Сегодня на нужды МВД из бюджета выделяют около 100 млрд грн в год. Распространение практики легальной вооруженной самозащиты гражданского населения с помощью короткоствольного оружия позволит сократить эти расходы. Кроме того, пока нет закона об оружии, структуры, связанные с МВД, пользуются монопольным правом предоставления услуг вооруженной охраны на коммерческих началах”, — говорит глава Ассоциации. Он отмечает, что в этом году в данном вопросе появился прогресс. В Верховной Раде зарегистрировали сразу два законопроекта об оружии, несколько месяцев спустя их объединили, авторы обоих документов создали общую рабочую группу. Учайкин надеется, что осенью документ примут в первом чтении.
Многоразовые разрешения
Сегодня, для того чтобы приобрести оружие, нужно подать заявление в отдел внутренних дел, получить медицинскую справку об отсутствии факторов, препятствующих обращению с оружием, справку о несудимости, пройти курс обучения по матчасти и правилам обращения с оружием, купить страховку и оплатить госпошлину. “К сожалению, пока речь идет об очень условном инструктаже и символической страховке, которые не гарантируют безопасность владельца оружия и окружающих, а вот хлопот и расходов добавляют, потому что всю процедуру приходится проходить заново при каждой покупке. Представьте себе, как это осложняет жизнь охотника, который, к примеру, хочет собрать коллекцию карабинов”, — сетует Георгий Учайкин.
Авторы законопроекта предлагают отказаться от разовых разрешений и заменить их удостоверениями владельца оружия, выстроить систему, аналогичную с выдачей водительских прав. Тогда в удостоверении будут указаны категории оружия, доступные владельцу, в соответствии с тем, какое обучение он прошел и какие экзамены сдал. Учайкин подчеркивает, что организацией обучения должны заниматься коммерческие школы, эту функцию нельзя передавать внутренним структурам МВД. Ведь если процесс получения удостоверения замкнут на одном ведомстве, это создает коррупционные риски.
“В Украине сформировался едва ли не крупнейший в Европе черный рынок оружия, это не в последнюю очередь связано с тем, что мы остаемся страной, где нет оружейного законодательства”
Георгий Учайкин, глава Ассоциации владельцев оружия
Глава Ассоциации уверен, что новый закон будет полезен всем, поскольку Украина станет более безопасной. По его мнению, нормы, заложенные в этом документе, должны сильно затруднить нелегальный оборот и уменьшить количество неучтённого оружия в стране. Одна из важнейших составляющих новой нормативной системы касается управления ведомственным реестром оружия. Отпечатки, остающиеся на пуле после прохождения через канал ствола нарезного оружия, почти так же уникальны, как отпечатки пальцев у людей. Когда говорят о “зарегистрированном оружии”, это значит, что образцы пуль и гильз уже переданы в государственную пулегильзотеку, их цифровые снимки внесены в электронную базу данных, и если кто-то выстрелит из такого оружия, его будет легко идентифицировать. В ведомственной базе данных уникальные опознавательные обозначения каждой единицы оружия привязаны к имени владельца.
“К сожалению, с точки зрения систематизации и защищенности эта база данных до сих пор осталась на уровне начала 2000-х, что создает почву для злоупотреблений. Ее важно привести в порядок, сделать полностью электронной и технически защитить от несанкционированных изменений. Мы ратуем за то, чтобы сделать администратором этой базы данных Министерство юстиции, а пользователем — Министерство внутренних дел, это снизит вероятность коррупционных злоупотреблений, поскольку нельзя будет “решить вопрос” в рамках одного ведомства”.
Особое мнение
«Вероятность того, что оба теракта инсценированы, велика» Дмитрий Попов, психолог
(Фото: Александр Чекменёв)
Анализ общеизвестных фактов о недавних захватах заложников в Луцке и Полтаве позволяет сделать вывод о том, что оба инцидента могли быть постановочными. В обоих случаях коммуникации с террористами вели чиновники из МВД при высоких должностях, которые до этого были вовлечены в коррупционные скандалы. Они явно заинтересованы в том, чтобы отвлечь общественность от этих историй, создать вокруг собственной персоны героический ореол, а в идеале — получить индульгенцию. По протоколам СБУ, регулирующим действия госструктур в отношении террористов, эти чиновники вообще не должны были появляться на горизонте.
Вероятность того, что оба теракта инсценированы, велика. Просмотрите видеоматериалы, снятые телевизионщиками в Луцке, обратите особое внимание на те моменты, когда в кадре появляется министр внутренних дел Арсен Аваков. Мимика, выражение его лица говорят о многом, он не озабочен, а рад. В пользу версии о постановочных терактах говорит и то, что люди, захватившие заложников, выдвигали совершенно нелепые требования. Запрос луцкого террориста — полный треш, да и полтавский не лучше: он решил уехать на полицейской машине и взять с собой полковника. Трудно представить себе менее логичный запрос от человека, который хочет скрыться с места преступления.
Я изучал вопрос. Неадекватные требования бывают только у психически больных. Остальные говорят о деньгах, бегстве из страны, освобождении из тюрем соратников, заявляют о своей силе и претензиях на власть. Так вот, я не могу назвать луцкого и полтавского террористов психически больными. Остальные их действия (помимо странных требований) вовсе не говорят о неадекватности.
Автор: Мария Бондарь; ФОКУС