СУДИТЬ ВАС БУДУТ НАШИ ЛЮДИ…

Наш суд, самый гуманный и справедливый декларирует так называемую «состязательность» сторон. Это подразумевает, что и подсудимый и обвинение находятся в равных условиях. Однако, следует учесть, что прежде чем стать подсудимым, человек может на протяжение многих месяцев, а то и лет быть подследственным. Вся машина современного следствия работает на то, чтобы превратить подследственного если не в инвалида, то в человека морально сломленного и физически истощенного.

На это работает все – и жуткие условия содержания в переполненных, сырых и «безвоздушных» ИВС и СИЗО. И садистский режим, при котором подследственные находятся в условиях постоянного недоедания и недосыпания. Когда спать приходится по очереди, потому что нар не хватает на всех. Когда получение передачи является целой проблемой, не меньшей, чем и получение элементарной медицинской помощи. Когда сырость, скученность и духота медленно убивают вас. Готовиться к процессу, как вы сами понимаете, в таких условиях весьма затруднительно. И, наконец, они встречаются в зале суда – выспавшийся и сытый прокурор и потерявший здоровье, сломленный и задавленный иногда многолетним следствием подсудимый. Такова «состязательность» нашего суда. Все эти факторы в комплексе приводят к парадоксальному результату. У следствия теряется мотивация для поиска преступника и установления истины. Расследовать дело – труд долгий и часто неблагодарный, требующий серьезных умственных усилий. Сегодня следствие вовсе не заинтересовано в поиске настоящих преступников. А часто уже и не способно их найти. Фабриковать дела – гораздо проще. Особенно, если знаешь, что к началу суда обвиняемый будет сломлен морально и раздавлен физически. Есть камеры, есть дубинки, «слоники», «ласточки» и… полная безнаказанность сотрудников правоохранительных органов. Часто ли ваши жалобы на прокурорский или милицейский беспредел имели хоть какой-то результат? Много ли случаев вы знаете, когда жертва недозволенных методов ведения следствия получала компенсацию за свои страдания или даже просто обращалась в суд? Увы, пока такие случаи являются лишь единичными исключениями из общего правила всенародного бесправия.

Защищать себя, свою невиновность в условиях нашего заключения почти невозможно. Мы уже не говорим о таких банальностях, как избиение и более изощренные пытки, психологический пресс, которые испытывают практически все.

29 апреля этого года в Апелляционном суде Киевской области будет рассматриваться дело о пытках, примененных против одного из многих персонажей наших публикаций – Георгия Янева. А 26 апреля в другом киевском суде пройдет очередное заседание по иску судьи Апелляционного суда Киевской области Александра Шевченко против автора этой и других публикаций посвященных деятельности прокурора Белой Церкви Александра Лупейка и его «боевых» товарищей. Шевченко требует с автора, то есть с меня 50 тысяч гривен в порядке компенсации морального ущерба, нанесенного статьями из цикла «Как стать прокурором? Или особенности украинского следствия».

Оба вышеназванных судебных процесса имеют много общего. Янев уже несколько лет пытается доказать, что дело против него было сфабриковано дуэтом прокурор Лупейко – судья Шевченко. Сфабриковано с неоднократным применением пыток. Я так же несколько лет пытаюсь привлечь внимание общественности и правоохранительных органов к тревожной ситуации, в которой оказалось отечественное следствие и правосудие. Результат пока нулевой и для Янева, и для меня. Янев сидит, я вынужден судиться. Наблюдая во время уже собственного процесса поведение судьи Шевченко, я все больше убеждаюсь в том, что этот человек действительно совершил все то, о чем мне писали его жертвы. И не только мне. Так, недавно, Вячеслав Чалюк, один из членов так называемой «банды Янева» в письме на имя Председателя Совета судей Украины Кривенко В.В. написал:

« 18 апреля 2001 года в Апелляционном суде Киевской области судья Шевченко выдал мне на руки обвинительное заключение и при этом пожелал «крепиться». На следующий день меня из СИЗО №13 забрала группа офицеров милиции из города Вышгорода. По дороге в Вышгород ко мне применялось физическое насилие, при этом постоянно передавался «привет от Лупейко». Так же один их этих офицеров по фамилии Степанов говорил, что «Шева недоволен тем, как ты себя ведешь на суде». Я спросил, кто такой Шева? И Степанов мне ответил – судья Шевченко. Потом меня привезли в вышгородский ИВС, к каждой ноге пристегнули по паре наручников, руки сзади тоже заковали в наручники, а на голову натянули противогаз с заткнутым шлангом. И поволокли в комнату пыток. Тогда я понял, что означало напутствие судьи Шевченко – «крепись».

Требование этих палачей было одно – чтобы я по указанию Шевченко взял на себя ящик с бесхозным оружием и убийство каких-то прибалтов. Взамен меня обещали «отмазать». За глоток воздуха я согласился и взял на себя и оружие и убийство. Но легче мне стало лишь на пару дней. Через несколько дней эти офицеры, как они сами себя называли «убойного» отдела сильно избили меня. Оказалось, что они выяснили, что в момент убийства, которое я на себя взял, я уже сидел по другому делу. Они были очень рассержены, так как, по их словам, уже доложили начальству о том, что раскрыли это убийство и что убийца дает показания. Я не буду описывать подробности других пыток и избиений. Я уже неоднократно делал это в других своих жалобах. Скажу лишь, что с разрешения судьи Шевченко меня пять раз в течение двух лет вывозили на пытки в Вышгород. Вывозили с тем, чтобы я или взял на себя убийства и бесхозное оружие или дал показания, что это сделал Георгий Янев. Во время следствия тогдашний следователь Лупейко неоднократно мне говорил, что «мокрухи» он нам с Яневым найдет и приговор лично напишет, потому что у него есть «личный судья» Шевченко, который все подпишет».

А вот строки из письма другого человека, испытавшего на себе прелести как отечественного следствия, так и отечественного судопроизводства. Рассказывает Руслан Малуха:

«Арестовали меня в 1999 году по непонятному мне обвинению. Сначала доставили в Броварской ИВС, потом ночью перевезли в ИВС города Вышгорода. Избили для начала, но потом пришел «добрый» следователь, говорит – пиши и все прекратится. А если нет, то у тебя еще есть жена и мать.

Хотя у меня был адвокат и он неоднократно приезжал в Вышгородский ИВС, но его ко мне не допускали. На мои вопросы к Лупейко, не боится ли он, что на суде вся его фабрикация развалится, и многие из следователей поменяются на скамье подсудимых с нами, он мне ответил: «Судить вас будут наши люди». В этом я смог убедиться на протяжении всего суда под председательством судьи Шевченко с 2001 по 2003 год. Шевченко действительно был в свое время сотрудником Лупейко и Голуба по Вышгородской прокуратуре. Во время судебного процесса наше право на защиту не соблюдалось вообще. В перерывах судебных заседаний, с согласия Шевченко нас вывозили на Вышгородский ИВС, где снова мы попадали в руки «сталинистов» – следственно-оперативной группы, которая вела наше дело. И опять пытки и издевательства, но более изощренные, которыми они хвалились, мол, следов побоев после «слоника» не будет. Так как же доказать факты бесчеловечных пыток и издевательств, перенесенных нами? Кто из «родственников», коллег и кумовьев от закона захочет разобраться в этом? Теперь, по прошествию нескольких лет я понял весь ужас этой фразы: «Судить вас будут наши люди».

Фраза действительно ужасная. Как ужасна и продажность нашего правосудия и его привычка к «телефонному праву» и склонность к кумовству. Сейчас я ежемесячно имею удовольствие наблюдать одного из своих «героев» – судью Шевченко в живую, лицом к лицу. Зрелище не из приятных. На собственном опыте уже убедился, что соврать для этого человека – дело обычное. На себе же убедился и в том, что хамство, нарушение судебного регламента – для судьи Шевченко абсолютно в порядке вещей. Впрочем, мало ли у нас таких судей? Еще и похлеще бывают. Я, честно говоря, до весны 2003 года вообще не знал о существовании этого человека. А заинтересовался им лишь в связи с тем, что он оказался причастен к деяниям другого моего «героя» – Александра Лупейко.

Начиная с января 2003 года я занимался подготовкой цикла статей «Как стать прокурором», посвященного деятельности прокурора города Белая Церковь Александра Лупейко. Речь в этих статьях шла о фабрикациях уголовных дел, пытках во время следствия, запугивании родственников и даже убийствах, совершенных правоохранителями города Белая Церковь. По материалам этих публикаций в данный момент проводится проверка деятельности прокурора Лупейко, возбуждено уголовное дело по факту пыток подследственных.

О существовании судьи Шевченко я узнал лишь весной 2003 года из письма Владимира Стретовича, народного депутата Украины, Председателя комитета по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией Верховной Рады Украины. Депутат Стретович сообщал, что к нему в Комитет неоднократно приходят жалобы осужденного Янева на не законную деятельность как прокурора Лупейко так и судьи Шевченко. Депутат также подчеркивал, что его запросы по поводу этого дела, как правило, оставались без ответа. Депутат также спрашивал меня о том, известно ли мне что-нибудь по этому делу. На тот момент мне ничего известно не было, однако вскоре ко мне стали приходить письма и жалобы осужденных Янева, Духоты, Ладычко, Кричевского Шачнева, Чалюка , Барсукова, а также их родственников. Так как следствие по делу № 78-743 вел уже знакомый мне Александр Лупейко, я не мог не заинтересоваться этим делом. В ходе анализа писем и жалоб, а также опроса людей, присутствующих на судебном заседании я пришел к выводу, что и в ходе досудебного следствия по делу № 78-743 сотрудники прокуратуры и милиции допускали не процессуальные действия, в частности, пытки с целью добывания признаний. Особенно меня поразили показания осужденных и свидетелей о том, что еще в ходе следствия прокурор Лупейко заявлял подозреваемым, что судить их будет его друг Шевченко. Так оно и вышло. Кроме того, осужденные и свидетели подтверждали, что судья Шевченко в ходе судебного заседания неоднократно угрожал обвиняемым, что их будут вывозить в Вышгород. Что означало, вывозить для пыток. По словам свидетелей, девятерых обвиняемых действительно вывозили в ИВС города Вышгорода, где они подвергались пыткам. Также мне были переданы медицинские справки, в том числе и из СИЗО СБУ, где были зафиксированы побои осужденного Янева, полученные им во время одного из выездов в Вышгород. Кроме того, свидетели утверждали, что судебное разбирательство по делу № 78-743 велось с явным обвинительным уклоном. В частности, во время судебного заседания оперативники, которые пытали подследственных угрожали подсудимым «поездкой в Вышгород». Все это не могло не привести меня в выводу, что противоправная деятельность прокурора Лупейко была бы невозможна без судейского прикрытия в лице судьи Шевченко. Давние контакты и дружеские отношения прокурора Лупейко и судьи Шевченко подтверждались свидетельствами осужденных. Встретиться с судьей Шевченко, для того, чтобы выслушать и противоположную сторону я не мог, так как опасался за жизнь и здоровье своих информаторов. Как оказалось, мои опасения имели смысл, так как после выхода публикаций посвященных делу № 78-743 ряд осужденных по этому делу вновь вывозили в ИВС Киевской области и подвергали пыткам. Кроме того, после первого судебного заседания по иску Шевченко ко мне, когда я заявил о том, что хотел бы вызвать свидетелей, одному из моих свидетелей звонили домой и угрожали повесить.

Нужно сказать, что самое исковое заявление судьи Шевченко выдает его отношение к своей профессии. Шевченко пишет: «Я далек от мысли о том, что автор, как человек цивилизованный, не знает о том, что жалоба любого человека не является документом, изложенное в котором является истиной в последней инстанции.» Однако, в соответствии с 94 статьей УПК жалоба является основанием для возбуждения дела, а соответственно, она является документом, причем весьма серьезным. Этим высказыванием судья Шевченко подтверждает, что жалобы подсудимых, о которых я писал, не являлись для него заслуживающим внимания документом, они не рассматривались, что именно он не удосужился проверить изложенные в жалобах факты. Хотя именно судья Шевченко был обязан это сделать. Кроме того, существует Постановление пленума Верховного Суда Украины о том, что сведения, полученные в судебном заседании, являются основанием для возбуждения уголовного дела или для направления дела на доследование. Если телесные повреждения или издевательства связаны с непосредственным воздействием на людей, когда они давали показания, то это уже само по себе служит основанием для доследования. Однако, судья Шевченко, так как жалобы для него не являются документом, ничего этого не сделал. Процесс, о котором пишут жалобы совершенно разные люди, подтверждает его обвинительный уклон. Если Янев и другие подсудимые писали о том, что их незаконно вывозили в Вышгород, то почему Шевченко не опровергает эту информацию в своем иске?

Далее судья пишет: «Я убежден в том, что автор знает о том, что лишь вследствие тщательной проверки можно сделать вывод о том, соответствуют ли действительности изложенные в жалобе факты и обстоятельства. Не проверив изложенное в жалобе Янева Георгия, автор статей позволил себе ряд высказываний, которые позорят мою личность, подрывают мою деловую репутацию и причиняют моей профессиональной деятельности ощутимый ущерб.» Во-первых, я писал свои статьи на основании жалоб не только Георгия Янева, но многих других людей, даже не из числа проходивших по «делу Янева». Во-вторых, судье Шевченко должно быть известно, что журналист, в отличие от сотрудников правоохранительных органов и суда не имеет возможностей проверять жалобы. Моя обязанность как журналиста – информировать народ Украины и правоохранительные органы в том числе о тех фактах, которые изложены в жалобах. Да, действительно я не был в судебном заседании, по той причине, что оно уже закончилось к тому времени, когда я занялся этим делом. Да, действительно, я не был допущен к материалам уголовного дела. Но ведь Янев – это отнюдь не единственный человек, который пишет о вопиющих фактах нарушения закона во время следствия и суда по его делу. Именно многочисленность этих жалоб, жалоб от людей, которые сидят в разных камерах, от людей, которые находятся на свободе, дала автору основание писать об этом. Я не ставил перед собой цель устраивать проверку изложенного в жалобах. Информация, изложенная в газетной статье является сигналом для высших правоохранительных органов, чтобы они проверяли изложенное. В частности, у суда было куда больше возможностей проверить изложенное в моих статьях. Но даже те проверки, которых смогли добиться подсудимые проводились по принципу «вы их били? Нет, ну что вы».

Кстати о пытках. Сейчас, в марте 2004 года вновь начались вывозы в Вышгород осужденных и ждущих рассмотрения своей кассационной жалобы в Верховном суде членов «банды Янева». В частности, недавно вывезли некоего Барсукова, которого уже неоднократно пытали в Вышгородском ИВС. Цель вывоза все та же – выбить перед Верховным судом хоть какие-то показания на Янева, чтобы хоть чем-то подкрепить это «гнилое» дело. Заодно Барсукову рекомендуют отказаться от ознакомления с делом, которое не по вине осужденных длится уже почти два года. Их просто не вывозят на ознакомление. Из 100 томов дела осужденных ознакомили лишь с шестью томами протоколов судебных заседаний. Почему суд и следствие так не хотят, чтобы осужденные знакомились с делом? Да потому, что в деле есть множество фальсифицированных документов. О чем эти же осужденные неоднократно и заявляли. Из-за этого, кстати, так долго тянулся и сам суд – целых два года. Для сравнения, суд по делу «Топ- сервиса», в котором было 17 эпизодов и 7 убийств, длился полтора года. Суд по «делу Янева», с пятью эпизодами и без убийств тянулось два года. Кстати, Нюрнбергский процесс длился всего восемь с половиной месяцев.

Раньше люди боялись суда «скорого и неправого». Сейчас «нескорого и неправого». И что, не менее страшно, суда на котором судить будут, как говорят представители следствия – «наши люди».

Станислав РЕЧИНСКИЙ, «УК»