КАКОМУ МЕЛЬНИЧЕНКО ВЕРИТЬ?

Автор «Украины Криминальной» Алексей Степура вновь исследует скрытую кухню кассетного скандала. Что представляется актуальным: количество недоговорок и откровенной лжи в этой истории постоянно растет. В поисках истины все сложнее продираться через хитросплетения личных и политических амбиций. Особенно, с учетом того, что солируют исключительно представители спецслужб. Эта публикация адресована тем, кто еще не отчаялся отыскать правду в деле Гонгадзе и записях Мельниченко. Со своей стороны заявляем, что «УК» не разделяет в полной мере мнение автора и предлагает высказаться тем, чьи имена упомянуты ниже.
Уже никто не сомневается, что политическая осень 2002 будет сопровождаться новым обострением «кассетного скандала». Вопрос заключается лишь в том, что нового всплывет из фонотеки майора, а также кто именно будет «командовать парадом». Пока что новый кассетный материал распространяется в Украине по двум автономным каналам. Не секрет, что уже давно существует жесткая конкуренция за право обладания записями Кучмы, их расшифровками, а также за личное благословление на такую деятельность от майора Мельниченко. Сейчас конфликт на этой почве возник между бывшим и нынешним главами парламентской комиссии – Александром Жиром и Григорием Омельченко. У Жира есть записи и «оригинальный прибор», а у Омельченко – официальный статус, право подписи майора и поддержка его адвоката. Чья возьмет – покажет время. Исходные позиции сторон таковы:

Александр Александрович Жир обладает большим объемом новых записей из президентского кабинета. В свое время он заявил в интервью «Украинской Правде», что будет распоряжаться их содержанием независимо от желания Мельниченко. По проверенной информации, речь идет о шести CD с записями длительностью звучания около 100 часов. Как утверждает Жир, эти записи были получены им в Украине. Кроме этого, в распоряжение Сан Саныча попал оригинальный диктофон, которым записывали Кучму.


Известно, что длительное время интересы Жира в США как главы парламентской комиссии предыдущего созыва представлял некто Юрий Швец (Он же – Петро Лютый). Между двумя кэгебистами сложились доверительные отношения и они стали работать одной командой. В частности, Швец от имени комиссии курировал проведение экспертиз ВЕК ТЕК, завязав при этом тесное знакомство с экспертом Брюсом Кенигом. Когда стало ясно, что у Жира мало шансов вновь возглавить комиссию, Швец изъял у Кенига пресловутое записывающее устройство. На просьбы Мельниченко вернуть нажитое непосильным трудом последовал отказ.
В настоящее время Швец получил от Жира аудиозаписи из кабинета президента и проводит активную работу над их расшифровкой. Значительный объем этих транскриптов уже распространяется в Киеве среди политиков. Позиция Александра Жира непреклонна: записи, компрометирующие Кучму, должны планомерно предаваться огласке. И этот процесс не должен зависить от капризов майора. Тем не менее, попытка связки Швец-Жир опубликовать на «Украинской Правде» фрагмент о прослушивании иностранных посольств была решительно пресечена Мельниченко (известная статья Лютого была снята по звонку майора).

Григорий Емельянович Омельченко был длительное время дистанциирован от майора и пребывал в тени у прим «кассетного скандала». Ситуация резко изменилась с момента его вступления в должность главы парламентской комиссии. Высокий статус позволил Омельченко предъявить особые права на майора и его записи. По прибытии в США Омельченко встретился с Кенигом и представил эксперту ВЕК ТЕК новых уполномоченных от парламентской комиссии: ими стали майор Мельниченко и экс-нардеп Ельяшкевич. Отныне Жир и Швец лишены официальных прав на работу с записями. По мнению Омельченко, им следует вернуть попавшие к ним материалы в распоряжение парламентской комиссии. В противном случае, попытки распространения «неавторизированных» расшифровок будут пресекаться самым решительным образом. Майор уже намекнул в интервью «Украинской правде», что дезинформацию о его записях могут распространять люди, использующие ситуацию в своих личных интересах. По словах Мельниченко, они лишь примазываются к лидерам оппозиции. Григорий Емельянович также предупредил в эфире на Радио «Свобода», что в ближайшее время в Интернете появятся подозрительные расшифровки. Их следует игнорировать, поскольку на них нет подписи Мельниченко. В свою очередь, Омельченко заявляет, что привез в Украину документально оформленные материалы. По его словам, это 600 страниц нотариально заверенных в США транскриптов, которые якобы сделал сам Мельниченко (до сих пор майор не был замечен в работе над расшифровкой своих записей). Впрочем, на поверку в дипломате Омельченко обнаружилось лишь несколько страниц текста с разговорами Кучмы касательно Гонгадзе. Первая расшифровка датирована 12 июня, последняя – 21 сентября 2000 г. Утверждается, что запись, сделанная после исчезновения Гонгадзе свидетельствует: Кучма и Литвин знали, что журналист убит (подробнее об этом – ниже). В распоряжении Омельченко также нотариально заверенные фотографии (!) записывающих устройств майора (их было несколько, записи велись не только в кабинете, но и в сауне). Подпись Мельниченко под всеми этими документами завизирована его личным адвокатом Скоттом Хортоном, который одновременно является президентом финансируемой Дж.Соросом «Международной лиги по правам человека». Именно Хортон сопровождал Омельченко в США и, со слов Хортона в это же время была распространена информация о готовящемся покушении на Мельниченко.


Омельченко обещает обнародовать весь собранный им материал в США после соответствующего заявления в Верховной Раде.

И ещё одна деталь, которая ярко характеризует глубину конфликта вокруг майора и его записей. Известно, что Мельниченко регулярно пытаются подкупить разнообразные гонцы от Кучмы. Тепер, похоже, пришло время назвать их имена. Оказывается, что человеком, который, якобы предлагал 15 миллионов долларов за полный набор записей президента был … Александр Жир. По достоверным данным, которыми располагает автор, об этом заявил сам Мельниченко при встрече с Аленой Притулой. В ответ на просьбу прокомментировать данный факт, редактор «Украинской Правды» сказала, что оглашение подобной информации способно “навредить”. По ее мнению, подозревать Жира нет оснований.

Наконец, о всплывшей записи разговора Кучмы и Литвина про Гонгадзе от 21 сентября 2000 года.


Как известно, отказ от последовательного обнародования записей, сделанных после 16 сентября является главным аргументом в пользу невиновности Кучмы. Сам президент утверждает, что ежедневно выслушивал от силовиков отчеты о поисках пропавшего журналиста. За полтора года с начала распространения записей Мельниченко просочились лишь несколько коротких отрывков таких разговоров (из них – ни одного фрагмента разговоров Кучма – Кравченко ).
По этим фрагментам невозможно установить, знал ли Кучма что именно произошло с Гонгадзе, однако складывается впечатление, что президент воспринял исчезновение журналиста на свой счет и пытался активно влиять на ситуацию. С этой точки зрения анонсированный Омельченко новый транскрипт не привнесет в оценку происходившего в то время в президентском кабинете ничего нового. А тем временем разговоры президента с силовиками по-прежнему недоступны для анализа.

Интересно, что майор в своем интервью «Украинской правде» признает постановку вопроса о записях “после” и даже называет его болезненным для себя. Он утверждает, что президент достоверно знал о смерти Гонгадзе: «Я заявляю, що Мельниченко хоче судового процесу і готовий надати докази, що вказують, що Кучма знав про те, що Гонгадзе мертвий. Кучма боявся створення слідчої комісії Верховної Ради 21 вересня, знаючи вже про те, що Гонгадзе мертвий».

Однако раньше Мельниченко давал невразумительные пояснения на предмет поведения Кучмы после исчезновения журналиста и даже предполагал, что Гонгадзе жив. В частности, 30 декабря 2000 года в эфире на Радио «Свобода» майор заявлял совершенно противоположное: «Я все-таки вважаю, що Георгій живий. Вони хотіли зламати його волю і показати, що він винен багато коштів, насамперед тим структурам, на які працював. У мене немає доказів, що він живий, але немає доказів про те, що він знищений. У мене є докази про те, що його замовив президент Кучма і є докази, що президент дуже хвилювався про долю Гонгадзе після зникнення».

Какому Мельниченко (образца зимы 2000 или лета 2002) верить, выбирайте сами.

Алексей Степура, специально для «УК»