Россия: как обустроить ГУЛАГ

Члены Совета по правам человека при президенте России готовят для главы государства новые предложения по реформированию современного ГУЛАГа.   Широко разрекламированная реформа Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), начавшаяся в 2009 году, провалилась — таково мнение экспертов. 

 Как они хотят изменить жизнь зэков — выяснялj издание The New Times.

Нужно начинать все заново. Все ошибки и финансовые злоупотребления, вероятно, спишут на бывшего начальника ФСИН Александра Реймера, отправленного президентом Путиным в отставку еще в июне прошлого года. Новое руководство тюремного ведомства запрашивает у государства очередные баснословные суммы на строительство новых тюрем, а правозащитники предлагают президенту помощь в корректировке неудавшейся реформы.

Хищения или нарушения?

Семь месяцев потребовалось новому руководителю ФСИН — выходцу из спецслужб Геннадию Корниенко, чтобы выявить масштабные финансовые нарушения в деятельности своего предшественника. На февральской коллегии ФСИН он заявил, что тюремный бюджет за прошлый год не досчитался более 10,1 млрд рублей. Для сравнения: ущерб от хищений в Минобороны, о которых несколько месяцев гремели все СМИ, оценивался военной прокуратурой и МВД лишь в 5 млрд.

В ответ на запрос The New Times — подтвердить многомиллиардную сумму разворованных средств, в пресс-службе ФСИН заявили, что, мол, подавляющая часть из этих 10 млрд — вовсе не «хищения», а финансовые нарушения. Например, «несоответствие данных отчетности данным аналитического и синтетического учета; расхождение учетных регистров и первичных документов; применение некорректных бухгалтерских записей; отражение различных видов имущества и обязательств на не предусмотренных для данных целей счетах и т. д.»

Ответ The New Times из Счетной палаты был более конкретным: оказалось, что только при заключении контрактов на поставку электронных браслетов и на оказание строительных услуг было похищено 3 млрд 691,7 млн рублей — сумма вполне сопоставимая по размаху с обнаруженным воровством в Минобороны. Однако во ФСИН до сих пор никаких показательных арестов не замечено.

Согласно сообщениям в прессе, фигурантами уголовных дел могут стать экс-глава ведомства Реймер и его экс-заместитель Николай Криволапов. Во всяком случае, одно из наиболее важных дел, расследуемых Следственным комитетом, касается как раз закупки электронных браслетов для заключенных — именно Реймер и Криволапов утверждали на них цены. Правда, по некоторым данным, оба уже покинули пределы страны и вряд ли предстанут перед судом.

Глава Общественной наблюдательной комиссии за местами принудительного содержания (ОНК) Москвы Валерий Борщев рассказал The New Times, что о завышенных ценах на браслеты ему было известно уже давно, ведь он сам был одним из главных инициаторов их внедрения: «В 2002 году мы были в Англии вместе с начальником правового управления ФСИН Олегом Филимоновым, там увидели эти браслеты и подумали: как здорово, если и в России было бы так. Мы стали по двум линиям пробивать принятие браслетов — Филимонов во ФСИН, а я в Еврокомиссии выбил грант на эксперимент, который оказался успешным. И тут вдруг я читаю, что наши браслеты стоят 120 тысяч рублей. А когда был эксперимент, браслеты стоили тысячу долларов, то есть 30 тысяч. Почему наши браслеты в четыре раза дороже импортных?»

Аппетиты выше бюджета

Несмотря на исчезнувшие миллиарды, новое руководство тюремного ведомства по-прежнему горит желанием продолжить реформу. Одна незадача: нет денег.

В Минфине на вопрос The New Times о проблемах с финансированием ФСИН предпочли ответить на официальном наречии: дескать, выделение средств осуществляется «в полном соответствии с законами о федеральном бюджете на соответствующий год и иными нормативными правовыми актами РФ, а также в соответствии с решениями, принятыми президентом и правительством». Судя по цифрам, суммы, которые правительство выделяет в бюджете на тюремное ведомство, из года в год растут: в 2011 году — 150 млрд рублей, в 2012-м — уже 177 млрд, а в последующие три года сумма расходов будет колебаться вокруг цифры 180 млрд. Другое дело, что запросы ФСИН также растут.

В опубликованной в начале февраля в СМИ докладной записке, подготовленной для Геннадия Корниенко его заместителями Анатолием Рудым, Владиславом Цатуровым и Александром Сапожниковым, говорится, что для продолжения реформы нужно еще 1,8 трлн рублей. Ответ из пресс-службы ФСИН на вопрос The New Times, на что пойдут эти гигантские суммы, выглядит так: «в рамках реформы предстоит создать 754 исправительных учреждения нового типа» (см. справку № 1).

Деревянные тюрьмы

Какие тюрьмы строит ФСИН?

Всего планируется построить 754 учреждения следующих типов с указанием стоимости за одно новое учреждение:

1. тюрьма общего режима на 1000 мест — 3,0 млрд рублей;
2. тюрьма особого режима на 400 мест — 1,8 млрд рублей;
3. тюрьма усиленного режима на 500 мест — 2,2 млрд рублей;
4. колония-поселение с обычным наблюдением на 700 мест — 2,0 млрд рублей;
5. колония-поселение с усиленным наблюдением на 500 мест — 1,9 млрд рублей;
6. воспитательный центр на 200 мест — 0,96 млрд рублей.

В ответе ФСИН подробно объясняется, почему строительство тюрем стоит таких денег: «Большая часть исправительных учреждений — это здания, построенные до революции или в 30–50-е годы прошлого века. Конструкции их в основном деревянные и имеют значительный износ (свыше 61%), поэтому подлежат реконструкции, или их надо строить заново. В то же время многие здания были приспособлены и построены хозяйственным способом (непонятно, что здесь имеет в виду пресс-служба — The Nеw Times) с применением имеющихся строительных материалов, не соответствующих современным требованиям. Эти здания по своим архитектурным и техническим характеристикам не соответствуют нормам проектирования».

Тем не менее расценки, которые приводят во ФСИН, удивляют. Например, стоимость колонии-поселения на 700 человек оценивается в 2 млрд рублей. Выходит почти по 3 млн рублей на человека — за такие деньги каждый зэк может купить хорошую однокомнатную квартиру в Подмосковье, а если где-нибудь в Челябинске — то и трехкомнатную. Не повторяется ли в строительстве та же история, что и с «драгоценными» браслетами?

Подобные опасения разделяют и в президентском Совете по правам человека. «Мы надеемся, что ФСИН откажется от своего проекта по строительству тюрем, они и сейчас стоят полупустые», — поясняет член Совета, правозащитник Андрей Бабушкин. И добавляет: «Когда они (во ФСИН) говорят про «деревянные здания» — это явно что-то не про Россию, нет у нас в стране деревянных тюрем. Да и вообще есть сотня способов куда более эффективно израсходовать средства ФСИН, начиная от создания мощной психологической службы и заканчивая созданием рабочих мест. Самое же безумное, что можно сделать — это потратить деньги на усиление изоляции».

Отменить программу по строительству новых тюрем — не единственное предложение правозащитников по коррекции реформы. Не менее важным они считают отказ от «покамерного содержания» заключенных. «Изначально подразумевалось, что зэков из лагерных бараков необходимо переводить в отдельные камеры, чтобы увеличить уровень комфорта и снизить уровень насилия, — рассказывает The New Times Валерий Борщев. — Концепция предполагала, что камеры будут местом для сна, а днем заключенные смогут свободно общаться и передвигаться по территории, но в реальности их стали просто рассаживать по камерам, по сути ухудшая, а не улучшая условия их содержания».

Третье предложение правозащитников — реформа должна привести к созданию так называемой службы пробации: об этом говорилось и в 2009 году, когда реформа только начиналась. Но служба пробации так и не была создана. А между тем речь идет о структуре, помогающей социализироваться людям, недавно вышедшим из тюрьмы.

Во многих странах эта служба работает давно и эффективно, ее сотрудники также наблюдают за бывшими заключенными, за теми, кто осужден условно либо оставлен на свободе под подписку о невыезде. «Мы предлагали создать эту службу на базе уголовно-исполнительной инспекции, но ФСИН хочет инспекцию сохранить и создать службу пробации с нуля, — говорит Андрей Бабушкин. — Это недешевая затея — называлась сумма в 50 млрд рублей, — но за счет нее рецидив преступлений сократится настолько, что с лихвой окупит издержки».

Косметический ремонт

Пока умные головы в Москве решают, как правильно проводить реформу, на местах особых изменений не видят ни правозащитники, ни сами сотрудники ФСИН. Заместитель председателя ОНК по Татарстану Владимир Рубашный, сам проработавший много лет во ФСИН, рассказал The New Times: «Где-то, может, провели косметические ремонты, но по всем заявленным целям — изменение тюремного режима и медицины, повышение качества личного состава — на уровне территориальных органов ничего не меняется. Сплошные благие намерения».

И здесь, по словам Рубашного, дело не только в деньгах — дело в людях, которые работают в системе: «Как у нас попадают во ФСИН? В детстве может еще кто-то мечтал стать дядей Степой, но уж точно никто не хотел становиться надзирателем. Так что люди приходят случайные». А ведь отбор во ФСИН, уверен собеседник The Nеw Times, должен быть жестче, чем в МВД: «Система-то закрытая, полномочия почти не ограниченные». Действующие сотрудники ФСИН открыто разговаривать не хотят, но на условиях анонимности признают — с началом реформы возросли суммы поборов, которые сотрудники колонии требуют с осужденных. Объясняют они эту «кухню» так же, как их высокопоставленные начальники объясняют остановку реформы — недостаточным финансированием.

«Реформу заявили, а дополнительных денег под нее не выделили. У нас, на земле, ничего не меняется. В территориальные УФСИН спускают распоряжение — давайте переформатируйте отряды в комнатные помещения, — говорит один из тюремщиков, работающий в региональном УФСИН. — Это же абсурд полный. Ну в итоге что делают: возьмут одну зону, сделают там показательный отряд с комнатами. И всем показывают. Профессионалам понятно, на чьи деньги делается такой «евроремонт».

О том, что сотрудники заставляют заключенных, иногда под пытками, просить у родственников стройматериалы и деньги — теперь не только на свои личные нужды, но и на ремонт, ссылаясь на требования вышестоящего начальства — правозащитники говорят уже давно. А широкая общественность узнала об этом после бунта в копейской колонии в ноябре 2012 года.

А 4 декабря в Челябинске на заседании рабочей группы Совета по правам человека при президенте, где обсуждались события в Копейске, первый заместитель начальника ФСИН Эдуард Петрухин впервые заявил о провале тюремной реформы. За что, правда, чуть не поплатился своей должностью — его заявление вышестоящее начальство сочло чересчур эмоциональным.

Бесплатная реформа

У бывшего осужденного — физика Валентина Данилова, отсидевшего 11 лет по «шпионскому делу» и вышедшего по УДО, свое представление о том, как можно «обустроить тюрьму»: «Я считаю, что реформа ФСИН должна быть в основном направлена на сохранение здоровья заключенных. И такая реформа ничего не будет стоить для бюджета.

Если нет средств, чтобы обеспечить заключенных одеждой и обувью по сезону, то надо разрешить им носить собственную теплую одежду. Нужно улучшить питание, и опять же, если нет средств в бюджете — разрешить осужденным вносить дополнительную плату на питание, на расширенное меню с витаминами. Нужно обеспечить условия для трудовой занятости заключенных — сотни тысяч здоровых мужиков маются без дела, они бы с удовольствием трудились за умеренную зарплату».

Главное же, считает Данилов, — соблюдать законодательство и вовремя отправлять заключенных из конвойных колоний в колонии-поселения: «Пусть они там работают и кормятся за счет своего труда, как это предусмотрено законом. Ведь сейчас у нас норматив в колониях — два квадратных метра на человека в спальном помещении, набитом битком, представляете, какой там воздух под утро?»

У тюремщиков и у зэков разные представления о том, как реформировать современный ГУЛАГ. К мнению осужденных охранители вряд ли прислушаются. Другой вопрос: услышат ли в ведомстве Корниенко правозащитников, или через пару лет нам вновь расскажут о провале реформы и о заблудившихся где-то миллиардах рублей?

Автор: Доброхотов Роман, The New Times