Застрять с абьюзером во Франции во время карантина, терпеть побои из-за слишком дорогого масла в Екатеринбурге, убегать с разбитым носом от мужа-алкоголика на дачу к его родителям.
Корреспондентка телеканала Настоящее Время поговорила с теми, кто столкнулся с домашним насилием во время пандемии коронавируса
Число обращений пострадавших от домашнего насилия растет со второго дня объявленной в России самоизоляции в геометрической прогрессии, рассказывает юрист, правозащитница и соосновательница проекта взаимопомощи #ТыНеОдна Алена Попова. По официальным данным, сообщила уполномоченная по правам человека Татьяна Москалькова, число жалоб на домашнее насилие выросло с 10 апреля в два с половиной раза. Но изменилась не только статистика.
“Если раньше насильники взламывали аккаунты, то теперь они просто встают за спину женщины, с которой живут, или отбирают телефон”, – рассказывает Попова. В результате жертвам приходится использовать шифры: жаловаться с помощью специальных кодов домашнего насилия. Например, кто-то пишет, что хочет “заказать пиццу пепперони” (фраза стала известной после истории с девочкой, таким образом сообщившей в полицию, что ее маму избивают), или же присылает фото ногтей с черной точкой с комментарием: “Посмотрите мой новый маникюр”.
“Проблема не только в том, что насилия стало больше. Оно стало более изощренным. То, что мне рассказывают жертвы, которые к нам обращаются, – это какой-то фильм ужасов”, – говорит Попова. Тот, кто раньше просто бил, теперь, например, бьет и прижигает утюгом или держит бутылку с отбитыми краями у горла и “заставляет делать невменяемые вещи”, рассказывает правозащитница. Тот, кто психологически насиловал, теперь насилует сексуально и бьет. “В условиях самоизоляции насильники чувствуют себя абсолютно безнаказанно: они заперты с жертвой на одной территории, ей некуда деваться”, – объясняет Алена Попова.
“Разнес комнату и не выпускал меня из нее”
Валентина приехала во Францию в конце февраля, еще до объявления карантина. “Мой молодой человек – француз. Когда в середине марта объявили о том, что всех закроют по домам из-за коронавируса, у нас были хорошие отношения, и я подумала, что здесь буду в большей безопасности, чем в России, – здесь мы живем за городом, так что тут меньше контактов и больше свободы передвижений, всегда можно уйти погулять в соседний лес”, – рассказывает Валентина.
По ее словам, бойфренд проявлял агрессию и раньше, а после самого серьезного инцидента, который произошел прошлым летом, она хотела с ним расстаться. “На меня он руку не поднимал, но это было очень страшно. Он разнес комнату и не выпускал меня из нее”, – вспоминает она. Тогда Валентина уехала сразу после ссоры (что послужило поводом к ней, она сейчас не помнит) и разорвала романтические отношения. “Однако в тот раз он очень искренне просил прощения, убеждал меня, что изменится, что в вспышках его агрессии виноваты его прошлые отношения и жестокий отец, а сам он хочет нормальную семью со мной, готов меняться и ходить к психологу”, – говорит Валентина.
В течение нескольких месяцев после этого мужчина “вел себя очень хорошо” и старался вернуть Валентину. “И в начале отношений, и когда мы расстались, мой молодой человек вел себя очень адекватно. Сейчас я понимаю, что такие люди, как он, когда от них уходишь, очень боятся потерять над тобой контроль и делают все, чтобы его вернуть”, – рассуждает Валентина.
После того как она приехала в гости и решила остаться на время карантина во Франции, молодой человек снова повел себя как агрессор. “В этот раз обошлось без прямого физического насилия, но снова было очень страшно”, – говорит Валентина.
Работа молодого человека не позволяет вести деятельность удаленно, поэтому компания сокращала рабочие часы, и он все больше время проводил дома, где она находилась постоянно. В один из дней, когда Валентина проходила курсы онлайн, бойфренд постарался ей помешать. “Сначала он играл на электрогитаре на полной громкости в той же комнате, что и я. Помня об эпизоде прошлым летом, я ничего не сказала и ушла в другую комнату. После этого он отключил вай-фай, сообщив: “Тебе это больше не нужно, я так решил”, – рассказывает девушка. В качестве обоснования молодой человек сообщил, что Валентина перестала уделять ему внимание и “сидит все время в компьютере”. После чего потребовал отдать ему сим-карту – таким образом, лишив девушку любой связи.
“В тот момент мне было очень страшно идти на конфликт, поэтому я просто отдала симку. При этом он сразу пригрозил, что если я сейчас выйду за дверь, то “двери закроются” и обратно домой он меня не пустит”, – вспоминает Валентина. И если после предыдущего инцидента молодой человек извинялся и говорил, что был неправ, то в этот раз на следующий день просто сделал вид, что ничего не было.
“Проблема в том, что сейчас я не могу вернуться домой. В прошлый раз я просто собрала вещи и уехала. Сейчас же авиасообщение остановлено, а добиться эвакуации у меня пока не получилось”, – рассказывает Валентина. Пока ее план – оставаться и ждать первой возможности вернуться в Россию. Валентина боится не только возможной физической агрессии со стороны бойфренда, но и того, что даже если она обратится за помощью на месте, то не найдет поддержки у окружающих. “Я понимаю, что я одна в другой стране, где у меня нет особо прав, да и мои знакомые здесь – это его друзья, которые вряд ли встанут на мою сторону. Для них он – душа компании, который никогда не проявлял агрессию по отношению к ним”, – говорит Валентина. По ее словам, с ней он тоже в начале отношений был адекватным, эмпатичным и поддерживающим: “Но когда у него кризис, это как будто другой человек – у него даже взгляд становится другим, а в его словах – пренебрежение и агрессия”.
“Хотела уйти еще месяц назад”
Евгения в Екатеринбурге тоже оказалась заперта на одной территории с домашним насильником из-за режима повышенной готовности. “Две недели назад меня избил муж. И если бы не коронавирус, возможно, этой ситуации бы удалось избежать, поскольку я хотела уйти еще месяц назад, пока не произошло чего-то серьезного”, – рассказывает она. Раньше супруг поднимал на нее руку, поэтому Евгения понимала, что рано или поздно он снова сорвется. Режим самоизоляции послужил катализатором: муж надолго оказался дома и в результате избил ее так, что она впервые испугалась за свою жизнь. “Именно поэтому я и решила в этот раз дойти до конца: мне хватило смелости написать заявление, снять побои, уйти и заблокировать его везде”, – говорит Евгения.
Поводом для неожиданной вспышки гнева послужило масло, рассказывает она: “Мы оба без работы, каждая копейка была на счету, и я старалась экономить. Поэтому купила масло не за 100 рублей, понимая, что будет скандал, а за 29 рублей”. Сейчас Евгения понимает: совершенно неважно, какое масло бы она купила. Все равно скандал случился бы, поскольку муж был на него настроен.
Муж, бывший спортсмен весом под 70 килограммов, бил ее руками, ногами. Сама Евгения хрупкого телосложения – весит 46 килограммов при росте 160 сантиметров. Ей удалось выбежать из квартиры и закрыть агрессора внутри на внешний замок: в прошлые разы он гнался за ней по подъезду. Евгения вызвала полицию, однако помощи от приехавшего наряда не получила: “Я впервые собралась с силами и обратилась в полицию, думая, что меня защитят, а приехали молодые ребята, которым было абсолютно наплевать на меня и на всю ситуацию”. Полицейские отказались забирать мужа в отделение, не смогли объяснить, что делать дальше, и позволяли себе ироничные замечания на тему “поругались – помиритесь”. В итоге Евгения вышла на улицу, где увидела “взрослого” полицейского, который уже повел себя адекватно. Он подробно рассказал, что нужно предпринять.
“Участковый и врачи также вели себя очень профессионально и с эмпатией, – говорит пострадавшая. – Когда я приехала в больницу снимать побои, врачи были в шоке от того, как он меня избил, от синяков”.
После нападения Евгения переехала в квартиру к подруге, однако вернуться к родным в другой город сейчас не может из-за коронавируса. “Там у меня маленький племянник, не хочется подвергать его риску заразиться”, – говорит она. С мужем она больше не общалась: “Я заблокировала и его, его друзей и родственников, потому что они опять бы винили меня. Муж всегда говорит, что это я его довела, и я сама виновата, если он меня ударил”.
“Я бью тебя, когда ребенок не видит”
Дарья из Санкт-Петербурга заболела еще до карантина. “Сначала заболела моя дочка, потом я сама. Но мне все равно приходилось постоянно ухаживать за ребенком. Чем в это время занимался муж, который тоже сидел дома, – я не знаю: то ли принимал какие-то наркотические вещества, то ли только пил”, – говорит она. В те выходные, когда муж избил Дарью, у него произошел конфликт с сотрудником на работе: “Муж перенервничал и снимал стресс алкоголем. После чего он попросил у меня денег: якобы отдать долг знакомому, хотя на самом деле, как он потом сам признался, хотел купить наркоту”.
Деньги Дарья дать отказалась. “Я болела, перенервничала из-за дочки и отказала не в самой ласковой форме. После чего он на меня набросился”, – говорит она. От удара у Дарьи пошла носом кровь, но, по ее словам, сам синяк был небольшим, поэтому она не снимала побои в травмпункте. “В момент, когда он наносил удары, в его глазах было какое-то издевательство. Это был не муж, не человек, которого я знаю, а какой-то садист”, – вспоминает Дарья. Когда муж увидел, что у нее пошла кровь из носа, он вытер ее салфеткой и продолжил издеваться, говоря: “А я бью тебя, когда ребенок не видит”.
По словам Дарьи, в их браке и до карантина были проблемы – в том числе вспышки агрессии мужа. “Два года назад муж затолкал меня силой в машину, недавно во время ссоры он прищемил мне рукой дверь, остался большой синяк. Но я хотела провести самоизоляцию нашей семьей и понять, есть ли у нас будущее. Оказалось, что нет”, – говорит она.
Дарья рассказывает, что решила разводиться по двум причинам. Во-первых, она очень испугалась. А во-вторых, осознала, что начала оправдывать мужа-насильника. “Я начала думать, что он был пьяный, зачем я полезла на рожон. Нужно было промолчать. И потом я поймала себя на мысли, которая меня шокировала: если я сейчас расскажу о произошедшем подруге, а потом мы помиримся, то перед подругой мне будет неудобно”, – рассказывает Дарья.
После этого Дарья собрала вещи и уехала с дочерью за город, в безопасное место – в большой дом к свекрам. Муж приехал следом за Дарьей, однако никаких попыток поговорить не предпринимал: “Я думаю, он осознает, что натворил, но считает, что это опять сойдет ему с рук и не думает, что будут какие-то серьезные последствия”. Свекровь, которой Дарья сообщила, что не планирует дальше жить с ее сыном, тоже не воспринимает ее слова всерьез и думает, что молодые люди еще помирятся. Сама же Дарья планирует возвращаться в Москву, где жила до знакомства с мужем, и начинать там новую жизнь.
“Агрессор чувствует себя безнаказанно”
Если раньше насильник уходил на работу, у него были дела, то теперь их нет, он постоянно дома. Более того, жертва теперь не убегает, говорит Алена Попова, и напоминает: женщины опасаются штрафов за нарушение режима повышенной готовности – например, в Москве придется заплатить 4-5 тысяч рублей (до $70).
Есть проблемы с размещением пострадавших: в некоторых регионах государственные кризисные центры закрыты, а частные из-за пандемии не принимают новых пострадавших. Однако есть и те убежища, частные или созданные общественными организациями, которые продолжают работать по собственному регламенту и оказывают помощь жертвам вне зависимости от обстоятельств. Кроме того, разместить бесплатно или за минимальную сумму готовы некоторые гостиницы, которые сейчас пустуют.
Еще одна проблема – агрессоры видят, что помочь их жертвам особо некому, говорит правозащитница. В нынешних условиях оказывается невозможно изолировать насильника от жертвы. Полиция отказывается выезжать по таким вызовам, мотивируя это приказом сверху или нежеланием заразиться: “Откуда я знаю, кто из вас ковидник, а у меня самого семья”, – слышат женщины. “В результате агрессор чувствует себя абсолютно разнузданно и безнаказанно”, – отмечает Попова. Судя по рассказам тех, кто обращается к специалистам проекта #ТыНеОдна, агрессоры очень быстро переходят от психологической тирании – унижений, травли, рассказов жертве, какая “она дура, без него ничего не может”, – к применению физической силы.
Другая пугающая тенденция самоизоляции – рост случаев сексуального насилия. “Оно стало типичным, уровень сексуального насилия просто зашкаливает, – говорит Попова. – Мужчины-агрессоры начали думать, что если женщина – в официальном браке или в гражданском – находится с ними на одной территории, то это автоматически означает согласие на интим”. Такого же мнения придерживается и большинство полицейских. Часто их позиция такова: жертва же все равно живет с мужем, поэтому агрессор просто заставил жену “исполнить супружеский долг”. “Проблема сексуального насилия в его жестокости. Личные границы жертвы полностью размываются, после чего и физическое насилие, конечно, воспринимается как норма уже”, – отмечает Алена Попова.
“Карантин закончится – привычка к насилию останется”
“Мы призываем потенциальных жертв, кто к нам обращается, не доводить ситуацию до физического насилия, а оперативно принимать меры”, – говорит координатор проектов “Зоны права” Булат Мухамеджанов. 30 марта “Зона права” запустила горячую линию для жертв домашнего насилия в условиях карантина, которым участники проекта оказывают бесплатную юридическую помощь. По его словам, несмотря на то, что сейчас работа кризисных центров затруднена, выход все равно можно найти.
По словам Алены Поповой, помощь также можно найти в проекте #ТыНеОдна: “Наш проект – это база, с помощью которой любая жертва сможет вбить в базу свою локацию, и найти помощь рядом — юристов, психологов и волонтеров, которые смогут ей помочь”. Кроме того, на сайте проекта есть шаблон заявления в полицию, куда нужно только внести собственные данные.
“Проблема нынешней ситуации в том, что агрессор привыкает к новому уровню насилия. Карантин закончится – привычка останется”, – убеждена Попова. Она против подхода, согласно которому жертв призывают переждать карантин и не провоцировать агрессора. “Насильник будет знать, что его жертва терпела, а он не получил за свои действия никаких санкций. И это для него значит, что теперь у него есть право продолжать так вести себя дальше, а границ у таких людей нет”, – говорит правозащитница. Она убеждена: если есть угроза жизни и здоровью, нужно уходить и искать способы, как это сделать безопасно.
Имена героинь материала изменены по их просьбе
Автор: Мария Карнаух; Настоящее Время