Нацисты и Атомная бомба

Но если атомная бомба у нацистской Германии была, то возникают вполне закономерные вопросы. Почему же немцы её не применили? Зачем скрывать успехи Германской атомной программы до начала двадцать первого столетия? И чем всё-таки объясняется неожиданный успех американского атомного проекта, откуда в США взялось сразу несколько бомб?

Существует доклад разведывательного отдела 9-й воздушной армии США от 19 августа 1945 года: «Исследования, изыскания, разработки и практическое использование германской атомной бомбы». В нём приводятся показания немецкого лётчика Ганса Цинссера, который принимал участие в испытаниях в начале октября 1944 года

. С борта бомбардировщика «Хенкель 111» он наблюдал взрыв, обладающий всеми признаками ядерного: яркой вспышкой, отчетливо видимой ударной волной, распространившейся в диаметре около 9 километров, грибовидным взрывным облаком, стоявшим на высоте приблизительно 7 тысяч метров, сильным электромагнитным возмущением, нарушившим радиосвязь.

В том же докладе приводится «информация, полученная от четырёх немецких учёных, которые рассказали, что им было известно о создании атомной бомбы». Ожидалось, что бомба будет готова к концу 1944 года.

Даже если исходить только из этого доклада, получается, что немцы провели испытания на восемь месяцев раньше американцев. По оценкам американских учёных, занятых в «Манхэттенском проекте», они постоянно отставали в работах от немцев. А после войны вдруг оказалось, что немцы – безнадёжные неудачники. Однако даже в этом докладе говорится, что «Германия так и не смогла применить атомную бомбу в этой войне (заметьте: не испытать!), в основном из-за эффективных ударовсоюзной авиации по лабораториям, занятым изучением урана, в особенности расположенной в Норвегии, где вырабатывалась «тяжёлая вода».

Из документа следует, что Германия занималась разработкой именно урановой бомбы, плутониевая бомба не упоминается ни разу. Однако из меморандума немецкого Управления вооружения и боеприпасов, подготовленного ещё в январе-феврале 1942 года, ясно, что принципы получения плутония в ядерном реакторе и создания на его основе бомбы были им уже тогда хорошо известны. Просто строительство реактора было отложено. Упор делали на выделение изотопа уран-235, немцы уже знали критическую массу, и такое количество урана было для них доступно.

Между тем 28 декабря 1944 года в рамках «Манхэттенского проекта» был подготовлен доклад, где говорилось, что при сохранении существующих темпов поставок оружейного урана американцы будут располагать 10 килограммами урана к 7 февраля, а 15 килограммами к 1 мая. А для создания бомбы необходимо порядка 50 килограммов.

Ещё один документ, рассекреченный Агентством национальной безопасности США лишь в 1978 году. Это расшифровка сообщения, переданного 12 декабря 1944 года в Токио из японского посольства в Стокгольме, – «Доклад о бомбе на основе расщепления атома». В нём говорится: «Достоверно известно, что во время битвы на Курской дуге германская армия испытала на русских совершенно новый тип оружия… Всего нескольких бомб (каждая с боевым зарядом меньше 5 килограммов) оказалось достаточно, чтобы уничтожить стрелковый полк полностью до последнего человека».

Подполковник Кендзи, советник атташе в Венгрии, оказавшийся на месте событий, вспоминал: «Все люди и лошади в районе взрыва снарядов были обуглены до черноты, и даже сдетонировали все боеприпасы». «Точно известно, – говорится в шифровке, – что тот же тип оружия был испытан в Крыму».

Далее речь идёт о том, что и в Лондоне в период между началом октября и 15 ноября 1944 года пожары неизвестного происхождения стали причиной человеческих жертв и разрушений промышленных зданий. Правительство Великобритании предупредило граждан о возможных немецких бомбардировках с применением бомб на основе расщепления атома. Американское военное руководство также предупредило, что восточное побережье США может быть выбрано в качестве цели для ударов неких немецких летающих бомб.

В январе 1945 года министр вооружений Германии Альберт Шпеер заявил: «Нам нужно продержаться ещё один год, и тогда мы выиграем войну. Существует взрывчатка размером всего со спичечный коробок, количества которой достаточно для уничтожения целого Нью-Йорка».

Шпеер знал, о чём говорил. На Нюрнбергском процессе главный американский обвинитель Джексон при допросе Шпеера также упоминал о некоем эксперименте, проводившемся вблизи Освенцима: «Посредством этого нового оружия массового поражения двадцать тысяч человек были практически мгновенно уничтожены, причем так, что от них не осталось никаких следов; при взрыве температура поднялась до 500 градусов по Цельсию, что привело к полному уничтожению тел людей».

Известно, что во время Великой Отечественной войны в Освенциме был построен гигантский завод по производству синтетического каучука. Однако, несмотря на то, что здесь трудились тысячи учёных и десятки тысяч заключенных концлагеря, а само производство потребляло больше мощности, чем весь Берлин, ни одного килограмма каучука сделано не было. По мнению Фаррелла, это был промышленный комплекс по разделению изотопов.

Он удачно располагался неподалёку от чешских и германских урановых рудников, рядом с источниками воды, необходимыми для обогащения изотопов, вблизи от авто- и железнодорожных магистралей и Нижней Силезии, где находилось несколько подземных центров по разработке секретного оружия. За несколько дней до прихода советский войск в Освенцим немцы срочно демонтировали завод.

Первая ракета на паровой катапульте

Эти сведения подтвердила и английская «Дейли телеграф» в номере от 11 августа 1945 года. В статье «Нацистские планы создания атомной бомбы» говорится о «совершенно секретном меморандуме, который прошлым летом был распространён среди руководстваСкотленд-Ярда, старших констеблей отделений местной полиции и командиров отрядов сил гражданской обороны. Министерство внутренней безопасности составило схему… по устранению последствий атомных бомбардировок».

«Сообщения, полученные от наших агентов на континенте в начале 1944 года, указывали на то, что в Норвегии немецкие учёные проводили эксперименты по созданию атомной бомбы, – говорится в статье. – Согласно этим донесениям, такие бомбы запускались с помощью катапульты и имели радиус поражения свыше трех километров. Тысячи сотрудников полиции и сил гражданской обороны на протяжении нескольких месяцев находились в состоянии готовности до тех пор, пока надёжные агенты не донесли из Германии, что испытания бомбы были проведены и закончились неудачей».

Именно посредством большой паровой катапульты запускалась «Фау-1», крылатая ракета первого поколения. Таким образом, закончиться неудачей могло как само испытание атомной бомбы, так и системы её доставки на основе «Фау-1».

Отметим серию статей в лондонской «Таймс» за май 1945 года с рассказом о немецких войсках, оккупировавших датский остров Борнхольм, которые отказались сдаться советским войскам. Этот остров находится в Балтийском море как раз между нацистским ракетным полигоном в Пенемюнде и островом Рюген предполагаемом месте испытания атомной бомбы.

На этом острове итальянский офицер Луиджи Ромерс в ночь с 11 на 12 октября 1944 года стал очевидцем испытания германского «чудо-оружия». В интервью, данном современным немецким исследователям Эдгару Майеру и Томасу Менеру для книги «Гитлер и «бомба», он вспоминает, что остров охраняло специально отобранное подразделение войск СС. Доступ был возможен только по пропуску, выданному верховным командованием вермахта. «Сейчас мы увидим испытание распадающейся бомбы. Это самое мощное взрывное устройство из всех когда-либо созданных. Ничто не способно устоять перед ним», – сказал Ромерсу один из сопровождавших.

Ромерс вспоминает, что когда, облачившись в специальные костюмы, они из бункера направились к месту взрыва, то «строения, которые были час назад, исчезли, превратились в груды мелко раскрошенного щебня. Ближе к эпицентру картина разрушений становилась всё более жуткой. Трава приняла цвет высохшей кожи. Немногие оставшиеся стоять деревья были без листьев».

Как создавалось «чудо-оружие»

Есть множество свидетельств того, что не позднее 1942 года немцы знали, как сделать ядерное оружие. Именно в нацистской Германии в 1938 году Отто Ган и Фриц Штрассман открыли новое явление – деление атомного ядра урана. Значение открытия было понято сразу и объяснено другими немецкими учёными: Лиза Мейтнер и её племянник Отто Фриш увидели, что при бомбардировке ядер урана нейтронами эти ядра иногда расщепляются, выделяя энергию и вторичные нейтроны, что делает возможной цепную реакцию деления. Её использование может иметь два приложения: если реакция контролируется – получить тепло и, следовательно, электроэнергию, если не контролируется – ядерный взрыв.

Освоение ядерной энергии всегда связано с разработкой двух главных технологий: разделения изотопов и создания урановых «котлов» – ядерных реакторов. Уже в начале 1940 года в Германии был теоретически рассчитан порядок величины массы уранового заряда, необходимой для успешного осуществления ядерного взрыва – от 10 до 100 килограммов. Американцы пришли к тем же вычислениям лишь в ноябре 1941-го.

В годы войны в Германии велись фундаментальные исследования, создавались новые военные технологии, а секретные отделы СС обладали неисчерпаемыми запасами «живого экспериментального материала» в виде узников концлагерей. До 1942 года нигде в мире не было лучшей технологии обогащения урана, чем в рейхе. Около 70 немецких учёных, занятых ядерными исследованиями, начали работы по разделению изотопов урана методом центрифугирования. Несколько групп исследователей выполнили предварительные опыты с урановым «котлом». Это показало, что запуск реактора – лишь вопрос времени и ресурсов.

Немецкие учёные работали в режиме секретности под руководством рейхсминистра почты Вильгельма Онезорге. Он был ярым сторонникомисследований в области ядерной физики и курировал исследовательский центр в Мирсдорфе под Берлином – «Ведомство по особым физическим вопросам». Онезорге заключил договор с учёным Манфредом фон Арденне, который слыл блестящим экспериментатором. К работе подключился руководимый им научный центр в берлинском районе Лихтерфельде.

Выделять изотопы урана и тем самым добывать «начинку» для атомной бомбы – это и был путь создания «чудо-оружия». Для этого нужен ядерный реактор. Недалеко от Берлина существовали экспериментальные установки рейхсминистерства почты, на которых можно было получать уран-235. Проблема заключалась в том, что за час работы установки можно было получить приблизительно 0,1 грамма урана, за десять рабочих часов в день, на трёх установках – 3 грамма. За год свыше 300 граммов. Этого было недостаточно для создания атомной бомбы.

Тогда немецкие атомщики пришли к идее ядерного взрыва малой мощности. Критическую массу можно было снизить путем сочетания расщепления ядра с ядерным синтезом. При применении подобных хитростей можно было изготовить боеспособную бомбу, для которой потребовалось бы лишь несколько сот граммов высокообогащенного атомного вещества.

Параллельной программой исследований руководил военный инженер Курт Дибнер под наблюдением выдающегося немецкого физика Вальтера Герлаха, руководителя германского «Уранового клуба» (Uranverein). Главным теоретиком Uranverein являлся Вернер Гейзенберг. К 1944 году в работах по созданию атомной бомбы участвовали также Управление по вооружению (Heereswaffe-namt) и СС.

Подарок с подлодки

Союзники за полгода пребывания во Франции так и не смогли преодолеть границу рейха. 16 декабря 1944 года германские части предприняли внезапное наступление в Арденнских лесах. В считанные часы немцы прорвали порядки союзных армий. Для американских военных прорыв немцев в Бельгии явился подтверждением худших опасений: те близки к созданию бомбы и стремятся выиграть время.

Между тем вплоть до начала 1945 года дела с разработкой атомной бомбы у союзников шли плохо. Существенно истощив запасы урана, направляя его на получение плутония – а плутониевая бомба все равно была бесполезна с имеющимися детонаторами – и не располагая достаточным количеством урана для создания урановой бомбы, в конце 1944 – начале 1945 года учёные и инженеры «Манхэттенского проекта» пришли к выводу, что их начинания обречены на провал.

Но если за три года работы американцы накопили меньше половины необходимого для создания бомбы урана, то как же им удалось удвоить его количество с марта по август 1945 года, когда «Малыш» был сброшен на Хиросиму? И как удалось решить проблему детонаторов для плутониевого «Толстяка», сброшенного на Нагасаки? Ответы однозначны: и уран, и детонаторы могли появиться откуда-то извне. Источником могла быть только Германия.

19 мая 1945 в Портсмуте пришвартовалась немецкая подводная лодка «U-234», которая должна была следовать в Японию, но, выполняя приказ о капитуляции, сдалась американскому эсминцу у восточного побережья США. На её борту было несколько бочек с «тяжёлой водой», 80 покрытых изнутри золотом цилиндрических контейнеров, содержащих 560 килограммов оксида урана.

Одним из пассажиров лодки был доктор Гейнц Шлике, который вёз с собой изобретённые им инфракрасные неконтактные взрыватели. Как уже было упомянуто, проект американской плутониевой бомбы натолкнулся на неразрешимую проблему. Чтобы началась цепная ядерная реакция, делящееся вещество – плутоний – должно быть соединено, «сдвинуто» в единую массу, называемую «критической». Это делается с помощью обычной взрывчатки, которая должна обеспечить ускорение процесса такой компрессии – не больше одной трёхтысячной доли секунды. Иначе цепная реакция не пойдёт, а возникнут лишь отдельные «хлопки», которые не произведут значительных разрушений, хотя и вызовут радиоактивное заражение местности. Такая скорость значительно превосходила возможности обычных электрических детонаторов, имевшихся у американских инженеров.

Между тем ко времени испытания плутониевой бомбы на полигоне в Нью-Мексико в конструкцию подрывного устройства были внесены изменения, позволившие указанную скорость увеличить в миллион раз – до нескольких миллиардных долей секунды. Объяснить эти изменения можно лишь тем, что в окончательном варианте применили инфракрасные взрыватели доктора Шлике.

В поддержку этой версии говорит и сообщение, направленное 25 мая 1945 года начальником штаба ВМФ в Портсмут, куда перегнали пленённую «U-234». В нем предписывается отправить доктора Шлике, а также его синхронные детонаторы в Вашингтон. Этот «трофей» попал к одному из сотрудников «Манхэттенского проекта» Луису Альваресу, впоследствии лауреату Нобелевской премии. А именно Альварес и «разрешил» проблему с взрывателями плутониевой бомбы.

Думается, американцы сумели воспользоваться многими немецкими наработками. Иначе как объяснить, почему они сбросили урановую бомбу на Хиросиму, ни разу не испытав её? В Нью-Мексико ведь испытывалась лишь плутониевая бомба? А если бы она не взорвалась? То есть, американские военные сами бы передали врагу сверхоружие массового поражения. Ещё более абсурдно объяснение, что имеющегося количества урана было недостаточно для создания двух таких бомб, чтобы испытать одну перед тем, как сбросить вторую. Почему тогда не использовать сначала уже опробованного плутониевого «Толстяка», а не проверенного «Малыша»?

Ряд имеющихся на сегодня фактов говорит за то, что бомба, сброшенная на Хиросиму, не просто наполовину состояла из немецкого урана с подлодки «U-234», а полностью была немецкой. И что к лету-осени 1945 года обогащенного урана и атомных бомб вдруг стало слишком много для того, чтобы источником всего этого богатства был один только «Манхэттенский проект».

Третья японская бомба

22 апреля 1945 года Бенито Муссолини заявил: «Бомбы массового поражения почти готовы. Через несколько дней Гитлер нанесёт ужасающий удар… Судя по всему, таких бомб три – и каждая обладает поразительными возможностями».

Можно списать это заявление на бред диктатора. Однако в 1962 году немецкий журнал «Шпигель» сообщал о письмев ЦК КПСС Петра Титаренко, бывшего военного переводчика при штабе маршала Малиновского, который в конце войны со стороны СССР принимал капитуляцию Японии. В нём Титаренко указывал, что в действительности на Японию были сброшены три бомбы. Одна из них, сброшенная на Нагасаки до того, как над городом взорвался «Толстяк», не сработала и впоследствии была передана Японией Советскому Союзу.

Наконец, следует рассказать и об испытательном взрыве ещё одной атомной бомбы, на сей раз японской. Германия, Япония и Италия регулярно обменивались военными специалистами, технологиями, ресурсами. Для этого использовались дальняя авиация и большие подлодки, одной из которых была «U-234».

В 1944 году немцы переслали японцам действующие образцы или полную техническую документацию на целый ряд своих новейших разработок, таких, как реактивные самолеты, ракеты, радиолокационные системы и т.п. Среди прочего японцы запросили «взрыватели для бомб». Конечно, они знали, как взорвать обычную бомбу. Следовательно, речь шла о чём-то более совершенном, выходящем за рамки возможностей японской промышленности, например, о новейших скоростных взрывателях инженера Шлике.

В газете «Атланта конститьюшн» летом 1946 года сообщалось: «Вскоре после окончания Второй мировой войны американская разведка получила донесение: японцы перед самой капитуляцией построили и успешно испытали атомную бомбу. Работы велись в городе Конан на севере Корейского полуострова. Производство, где ее изготавливали, теперь находится в руках у русских».

Испытания проводили около островка в Японском море на рассвете 12 августа 1945 года, т.е. через 3 дня после взрыва в Нагасаки. Бомба была установлена на дистанционно – управляемом катере, наблюдатели находились в удалении 20 миль и были в защитных очках, какими пользуются сварщики, но вспышка ослепила их. Корабли и джонки, окружавшие катер и исполнявшие роль мишеней, частью загорелись, а частью затонули.

Возглавлял японский атомный проект авторитетный в мире науки профессор Уошио Нишина, работавший несколько лет в знаменитом «инкубаторе физиков» Нильса Бора в Копенгагене. Именно он руководил группой, которая обследовала Хиросиму после ядерной бомбардировки. Он создал первый японский циклотрон в 1937 году, которых в конце войны было, по крайней мере, пять. Их использовали для обогащения урана-235 методом масс-спектроскопического разделения изотопов, который в числе других способов применяли и американцы, и немцы, а потом и русские.

Со стороны частного бизнеса ведущим участником проекта был предприниматель Дзюн Ногучи, который ещё в 1926 году заключил сделку с японской армией и создал целую военно-промышленную империю.

Принадлежавший ему концерн в Конане был крупнейшим индустриальным центром в Азии, при этом оставался не известным разведке союзников и не включался в список целей для бомбардировок. Концерн находился близко к водным ресурсам и к запасам урановой руды. Построенная Ногучи сеть гидроэлектростанций вырабатывала больше миллиона киловатт энергии для нужд комплекса. Для сравнения: вся Япония в то время потребляла чуть больше трёх миллионов киловатт.

Двое ведущих специалистов Конанского центра были осенью 1945 года взяты в плен русскими.

Наследство Второй мировой

В США была создана группа, в задачу которой входил захват на территории Германии любого оборудования, связанного с урановым проектом, а также немецких запасов урана и «тяжёлой воды», арест и депортация немецких учёных-атомщиков. Так были разобраны и отправлены в Англию два экспериментальных урановых реактора на «тяжёлой воде», которые не были ещё достроены. США удалось заполучить несколько сотен учёных и конструкторов, задействованных в сферах строительства ракетного и ядерного оружия.

Но, как оказалось, не всех. Манфред фон Арденне, Густав Герц, Вернер Цулиус, Гюнтер Вирт, Николаус Риль, Карл Зиммер, Роберт Депель, Питер Тиссен, Хайнс Позе и другие оказались в СССР. Американцев особенно беспокоило то, что среди специалистов были люди, которые владели технологией обогащения урана, разделения его изотопов и трансурановых элементов.

В российском президентском архиве обнаружено письмо физика Курчатова к зампреду Госкомитетаобороны СССР Берия от 30 марта 1945 года, в котором было приведено »…описание конструкции немецкой атомной бомбы, предназначенной к транспортировке на «Фау»…». Группа учёных-атомщиков, знающих немецкий язык, в сопровождении офицеров НКВД прибыла в Берлин в середине мая 1945 года.

Профессор Николаус Риль, главный немецкий эксперт по производству чистого металлического урана, согласился помогать советским коллегам. Он повез их в 0раниенбург, где находился главный завод Германии по производству урана для реакторов. Завод был разрушен американцами за несколько дней до окончания войны. Остатки оборудования демонтировались и отправлялись в СССР. В другом городке нашли склад уранового сырья, там оказалось почти 100 тонн оксида урана.

Уже в июле немецкая команда Николауса Риля начала переоборудование завода «Электросталь» в Ногинске в урановый. В конце 1945 года здесь началась переработка оксида урана в чистый металлический уран. Первые его партии стали поступать в курчатовскую лабораторию в январе 1946 года и шли на сборку уран-графитового реактора.

Вторая группа «трофейных ядерщиков» начала работу в Абхазии. Здесь в 1945-1955 годах в бывшем доме отдыха 106 немецких и 81 советский учёный под руководством барона Манфреда фон Арденне исследовали методы расщепления урановых изотопов. Их целью была добыча урана-235, то есть начинки для атомной бомбы.

Когда после падения Берлина исследовательский институт, возглавляемый бароном Арденне, был оцеплен красноармейцами, у учёного было готово письмо к Сталину, в котором он заявил о готовности «подчиниться советскому правительству». И уже в 47-м году Арденне получил Сталинскую премию. За что? Ведь атомная бомба в СССР официально была испытана только в 1949 году. Ответ напрашивается сам собой: за то, что привёз в наследство от Третьего рейха – «Чёрное солнце».

«Я считаю, что есть все основания полагать, что в нацисткой Германии ещё в ходе Второй мировой войны была создана и успешно испытана, а может быть, даже применена в боевой обстановке урановая атомная бомба», – к таким выводам приходит Джозеф Фаррелл.

Если рассматривать версию Фаррелла как истинную, становятся понятны некоторые исторические факты, которые раньше объяснялись исключительно одержимостью Гитлера. Так, объявление немцами в декабре 1941 года войны США – стране,имеющей подавляющее превосходство в промышленности и защищённой океаном, с точки зрения военного анализа – самоубийство. А если исходить из того, что немцы были близки к созданию атомной бомбы, то риск с объявлением войны такой могущественной державе становится понятен.

Приобретает логику дислокация немецких войск на европейском театре в конце войны. Когда вместо Берлина вермахт и ваффен СС войска защищали Прагу и Силезию, от которых зависел успех атомного проекта.

Но если бомба была, то возникают вполне закономерные вопросы. Почему же немцы её не применили? Зачем скрывать успехи Германской атомной программы до начала двадцать первого столетия? И чем всё-таки объясняется неожиданный успех американского атомного проекта, откуда в США взялось сразу несколько бомб?

Фаррелл предлагает неожиданный ответ на эти и другие вопросы, например, такой: куда делись главные нацистские преступники? Учёный утверждает, что руководство Третьего рейха само передало США секреты «оружия возмездия» взамен на спокойную, тихую и обеспеченную старость.

Источник:  feldgrau.info