Как тюремный бунт в Красноярске в 1991-м привёл к облегчению режима зеков

Одним из последних мест в стране, куда добралась Перестройка, была тюремная система. В СССР вовсю разворачивалась демократия, а в тюрьмах и колониях всё оставалось по-прежнему. Когда этот «нарыв» тоталитарной системы должен бы вскрыться, и он произошёл осенью 1991 года.

В сентябре-октябре 1991 года по исправительно-трудовым управлениям и следственным изоляторам России прошла волна массовых беспорядков. Заключённые и подследственные объявляли голодовки, отказывались выходить на работу. Были случаи захвата заложников из числа администрации. География бунтов была обширная — Москва, Владивосток, Грозный, Красноярск, Мордовия, Башкортостан, Удмуртия, Владимирская. Тамбовская, Челябинская, Читинская, Архангельская, Тульская области. Самым же значительным стал бунт в Красноярской ИТК-6 строгого режима, в котором приняло участие более 3 тысяч зеков.

К бунту привёл беспредел, царивший в колонии, когда заключенные вооружались друг против друга. Вооружаться же их заставили анархия в зоне, террор всех против всех. К примеру, около 400 осуждённых не питались в столовой, боясь зайти в неё. В том числе, такая ситуация в зоне сложилась потому, что тюремное начальство принципиально не принимало туда воров в законе, которые могли бы установить в ИТК-6 воровской порядок.

Между тем ещё в сентябре 1991 года в Хабаровске прошла сходка воровских авторитетов, постановившая начать забастовку с целью изменения исправительной системы. Именно этой сходке было обязано появление в начале 1990-х в большинстве колоний «чёрных режимов», где фактическая власть стала принадлежать ворам, а не администрации.

(ИТК-6 в Красноярске)

Правозащитник Бабушкин вспоминал про этот бунт:

«Шестёрка», где я, когда-то (83-85 годы) просидел два года. Осень 1991 года. В зоне три тысячи вооружённых заключенных, бунт продолжался сорок дней. Две тысячи солдат. Для какой-нибудь Латинской Америки это натуральное военное сражение. Вот те, кто стоит впереди, на крышах: баллоны подготовлены для того, чтобы взорвать их. Жилые дома стоят где-то в пятидесяти метрах от зоны, и если бы баллоны взорвали, то не знаю, что бы там было.

Народный директор Саша Зайцев. Все сорок дней бунта арестанты работали. Работу производства обеспечивал Зайцев. Они даже перевыполняли план.

В этом нет ничего парадоксального. Само арестантское сообщество вполне способно правильно устроить свою жизнь. Им мешали. В молочных флягах завозили спирт, цыгане перебрасывали через стены водку по ценам ниже, чем они были на воле. Это 1991 год. Чтобы споить людей, устроить беспорядки и так далее. Были страшные случаи. Один из блатных, Паша, напившись, ходил, что-то вымогал у мужиков, простых работяг. Его раз вызвали на разборку, сказали: «Паша, не ходи». Второй раз вызвали. Как положено, на третий раз его просто попросили положить руки на стол и перебили их. Есть такое наказание в тюрьме».

«Сотни взволнованных граждан возле забора, десятки осужденных на крышах, крики в зону и из неЁ. Все боялись крови, ждали, что в зону введут спецназ. Люди не знали, что в эти самые минуты на представительном совещании с участием верхнего эшелона власти – Лукьянова, Сафонова, Москальца – начальник колонии и начальник службы исправительных дел поклялись: ОМОНа в зоне не будет. Справимся сами.

Следов бунта немного. СвоЁ зэки не тронули. Целы столовая, жилые помещения, санчасть, производственные цеха. Но штабу досталось. Раскурочена мебель, изувечена аппаратура, вдребезги разбиты телефоны, выбиты стекла, рассыпаны и частично уничтожены документы. Настоящий погром. Словно Мамай прошел. Зэки, потупя взор, объясняют: «Не сдержались, понимаете?»

В нечеловеческой тесноте, смраде и антисанитарии содержатся инвалиды. На средневековые казематы жестокосердной инквизиции смахивают помещения ШИЗО и ПКТ (жилые отряды немногим лучше). В некоторых камерах нет даже умывальника! А ведь в ПКТ сидят по шесть и более месяцев! И не по двое-трое; в махонькое помещение заталкивают порой по 10-15 человек. Как? А так: одни спят, другие стоят, ждут очереди прилечь? И умываются, извините, в параше.

На стенах – плесень, мох, через плотные жалюзи не проникает свежий воздух.

Что мешало администрации выделить немного средств на благоустройство жилых помещений зоны? Производство здесь прибыльное, деньги можно было найти без труда. Покрасить, побелить, разрешить осуждЁнным хотя бы в порядке эксперимента украсить казенное жилище портретами родственников, самодельными сувенирами, высчитывая копеечную стоимость казенных материалов из их зарплаты… Глядишь, и бунта бы не было.

Но нет, предпочитали действовать методами запретов, отвечать на претензии односложно: «Не положено!»

Натыкаюсь взглядом на пачку писем и фотографий. Откуда? «В оперчасти нашли, – объясняют осуждённые. – Фотографии (на снимках – симпатичные девушки, детишки) изымали из писем, а письма нам просто не отдавали. Зачем? Напакостить, наверное, хотели. Вчера, кстати, один из наших криком кричал – нашёл своё письмо с вестью о смерти отца. Ещё весной умер».

С чего начался бунт? Зэки объясняют: стихийно. Обстановка накалялась давно. Жить в скотских условиях надоело, не было мочи глядеть, как жирует за зэковский счет администрация. Тут и ладненькие поделки, которые осуждённые вынуждены были делать «по заказу», тут и штабеля кухонных гарнитуров, которыми почему то забиты рабочие помещения ПКТ (интересно, кому они предназначались?), тут и «кумовской» «Москвич», который планировалось отремонтировать руками зэков, и мебельные гарнитуры ручной работы, изготавливаемые работягами для начальства.

Последней каплей стало избиение осуждённых в изоляторе (по данному факту возбуждено уголовное дело). Услышав крики и стоны избиваемых, зэки заволновались, стали расшатывать стены «локалок». Почуяв неладное, администрация спешно ретировалась. И вовремя: обозлённая донельзя толпа, вооружившись металлическими прутьями, пошла крушить штаб. Естественно, без травм не обошлось. В больнице – избитые заключённые. У прапорщика порезана щека. Серьезно травмирован ДПНК (дежурный помощник начальника колонии).

Приказом генерал-майора Г.В. Лукьянова ряд руководящих работников ИТК-6 отстранены от занимаемых должностей. Принимаются меры для выполнения других требований осужденных. «Поиск компромиссов будем продолжать, – сказал начальник СИД и СО С.М.Козель. – Все вопросы, которые в нашей компетенции, решим в ближайшее время».

К сожалению, обстановка по эту сторону забора продолжает оставаться накаленной. Часть родственников и знакомых зэков нагнетает психоз. Десятками литров в зону летит спиртное»

(Из статьи Т. Бочаровой «Бунт» – Красноярский комсомолец, 10 октября 1991 года)

«Одной из основных причин сложившейся в ИТК-6 ситуации явилась неудовлетворительная работа оперативной части, которая обязана была контролировать обстановку, в том числе и на случай возникновения бунта и предпринимать необходимые меры по его предотвращению.

В первые же часы происшедших 6 октября событий руководство УВД крайисполкома не предприняло необходимых мер по локализации конфликта и не нашло средств для мирного его разрешения собственными силами. В целом на протяжении всех развернувшихся событий руководство УВД проявило растерянность и неспособность действовать результативно в чрезвычайной ситуации с учётом новых условий жизни общества.

Краевая прокуратура, как надзорный орган за соблюдением законности в колониях, не справилась со своими обязанностями, утратила доверие со стороны как осуждённых, так и их родственников в связи с имеющимися и долговременно неустраняемыми фактами нарушения законодательных актов. В сложившейся ситуации прокуратура края не является стабилизирующей инстанцией, гарантом соблюдения законности.

Если бы прокуратура в полной мере выполняла свои надзорные функции, то бунта в ИТК-6, в других ИТК, не было бы, так как не было бы основных причин, приведших к бунту.

(Из справки депутатской комиссии по ситуации в ИТК-6 от 17.10.91 года за подписью председателя комиссии В. Кретова)

Во время красноярского бунта обошлось без крови. ОМОН не применил оружия, и 40 дней противостояния закончились миром. Зато во время беспорядков в следственном изоляторе Грозного в том же октябре без крови не обошлось. Около 600 человек, содержащихся в изоляторе, взломали двери камер и вышли на территорию СИЗО. Они сожгли библиотеку, медсанчасть, склад и попытались вырваться на свободу. Охрана применила оружие на поражение, в результате чего двое человек были убиты, многие ранены, однако около 30 человек сумели бежать.

12 октября 1991 года 660 заключенных колонии строгого режима поселка Кулеватово Тамбовской области объявили голодовку, потребовав встречи с членом Верховного Совета РСФСР Л. Кудиновой. После её переговоров с представителями осуждённых администрация была вынуждена удовлетворить 15 из 17 требований (невыполненными остались требования политического характера — пересмотреть действующее законодательство и провести широкую амнистию). В колонию вскоре прибыла комиссия Верховного Совета России.

(Народный директор ИТК-6 во время бунта – Зайцев, центре)

После всех этих массовых выступлений власть уже не могла оставаться безучастной к судьбе заключенных. В конце октября 1991 года новый министр внутренних дел России Андрей Дунаев по согласованию с Генеральным прокурором РСФСР Валентином Степанковым без участия Верховного Совета утвердил новые правила внутреннего распорядка исправительно-трудовых учреждений на территории республики.

Отныне заключенные имели право не стричься наголо, носить наручные часы, читать религиозную литературу, обращаться к представителям администрации по имени-отчеству, а не «гражданин начальник», как это было раньше. Были отменены запреты на все виды продуктов, пересылаемых в посылках (кроме спиртного и скоропортящихся продуктов), существенно расширился перечень предметов первой необходимости, которые разрешено иметь «спецконтингенту». Расконвоированным осуждённым было предоставлено право жить за пределами зоны.

Относительная вольница в колониях продержалась до конца 1990-х, когда сам принцип выстраивания «вертикали власти» не предусматривал какой-либо самоорганизации в любых институтах гражданского общества, в т.ч. в исправительных учреждениях. «Чёрные зоны» постепенно сменились «красными».

Источник:  Блог Толкователя