Из жизни осведомителей СПО НКВД БССР

А мы благодаря их стараниям (хотя, в принципе, за что благодарить – за низость?) знаем, как жили минчане в ноябре 1938 года.

Итак, время действия: конец октября – начало ноября 1938 года. (Орфографию по традиции оставляем без изменений. – Прим. авторов.)

"Гольдшмид Соня, уроженка Польши, на вопрос: "как готовишься к празднику – ответила: "какой у меня может быть праздник, вот мой отец живет в Польше, никто его не трогает, живет спокойно и тихо, а мой муж захотел приехать в СССР – в страну рабочих и вместо хорошей жизни – очутился в тюрьме".

"Охранник базы "Плодоовощь" – Марчуленец Ф.А. в разговоре о предстоящих праздниках, сказал: "я не собираюсь праздновать этот праздник и своим детям не разрешу. Они живут по закону божию, и во всем меня слушают. Дочь хотела купить портреты Ленина и Сталина, но я ей запретил и вообще в моей квартире портретов никогда не будет, в Советском Союзе хороших людей нет".

"В Минском Пединституте  комсомолка Цыганкова Н. во время разговора о семейном вечере, заявила: "нечего и думать об этом, все равно из продуктов ничего не достанем".

"Учительница 32-й средней школы Томчина Галина Ильинишна в разговоре о предстоящих праздниках, заявила: "у нас теперь только дерут деньги, хуже чем в старое время, деньги, которые я получаю – ничтожны, и на них никак нельзя прожить".

"25 октября врач Раковец в трамвае громким голосом рассказывала: "я всю ночь стояла в очереди за мануфактурой, в магазинах пусто, недавно в очереди задушили ребенка, сегодня сломали руку одной женщине. К нам в клинику очень часто привозят пострадавших в очередях".

"Гр-н Гончаренок стоя в очереди за молоком громко выкрикивал: "ну и жизнь веселая настала, лучше бы ее не знать".

"Зав.военным столом Сталинского РВК – Василевский на вопрос – как он думает проводить праздник, ответил: "да, что там праздник, когда ничего в настоящее время нельзя достать. Понятия не имею когда же все-таки у нас в СССР положение улучшиться".

"Секретарь базы Плодоовощь – Черповец среди сотрудников базы говорила: "в настоящее время все заводы и фабрики переведены на выработку продукции для нужд Красной армии, поэтому к Октябрьским праздникам в магазинах ничего нет, а если что покажется, то стоят большие очереди. Советские праздники вообще очень скучные, не то что было до революции".

"Среди рабочих завода им. Кирова мастер инструментального цеха Лобуть говорил, что "несмотря на статью в "Правде" о Минском Горсовете, в которой говорилось о плохом снабжении населения дровами г. Минска, все же население дровами не снабжают. Работница Сновская сказала: "Дрова будут тогда, когда Гортоп очистят от вредителей".

"В колхозе "Искра", Дриссенского района, кладовщик Беляк Генрих – поляк, и колхозник Гусаков Демьян – сын кулака, выступили на проведенном, в связи с праздником, собрании с антисоветской агитацией… сравнивая условия жизни колхозников с крестьянством царской России".

Внимательный читатель, ты, надеемся, заметил: народ не безмолвствовал, но и не спешил самовыражаться. Людей, что называется, потянули за язык. В принципе, у такого действия есть и второе определение – провокация. Хотя суть от этого не меняется: народ хотел думать не о лозунгах, а о хлебе насущном. Или даже о булках. Ведь добрый праздник – это ароматный калач на столе, чарочка к нему и справленные накануне обновки для семьи. Патефон тоже сгодится. А на голодный живот какие песни?

Оказывается, должны быть и песни-гимны, и речевки.

"В 5-й средней школе …до сих пор нет портретов вождей, лозунгов и плакатов. Директор школы Грицкевич Петр Наумович умышленно не покупает портреты, хотя для этого имеются деньги".

"21 октября с.г. в 4-й средней школе вопрос о подготовке к 21-й годовщине Октябрьской Социалистической Революции директором школы Борщевской был умышленно поставлен третьим в повестке дня… Обсуждение первых двух вопросов (о развитии речи в 3 и 4 классах и о результатах успеваемости учащихся) затянулось до поздней ночи, в результате чего третий вопрос был сорван".

"В 11-й школе лозунги не пишутся, портреты вождей хранятся в безобразном состоянии в кладовой".

"В аппарате Наркомлеса намеченный детский утренник отменен".

"В институте Народного Хозяйства г. Минска, намеченные занятия в кружках по теме "Роль Ленина и Сталина в подготовке и проведении Октябрьской Социалистической Революции" по вине пропагандистов, профкома и комсомольской организации не проведены".

"Директор Института Советского права – Цветков отказался выдать средства на украшение здания и оформление колонны студентов".

"В БГУ …лозунги не изготовлены, не закуплены в достаточном количестве портреты вождей. Среди студентов никакой работы не проводится".

В черный список саботажников – держись, читатель, – попала даже  редакция газеты «Советская Беларусь», сменившая к 1938 году почти десяток  главных (тогда они назывались ответственными) редакторов: часть из них уже попала под маховик репрессий.  

Накануне Октября в редакции "Советской Беларуси" не было проведено "ни одного собрания с докладом о 21-й годовщине октябрьской революции". Не проводилась "работа и по подготовке к предстоящей демонстрации".

Но если бы дело ограничилось только нулевым энтузиазмом! Гнев ведь может и наружу попроситься.

"23 октября с.г. на стене уборной медкорпуса Мединститута обнаружена контр-революционная надпись химическим карандашом, восхваляющая врага Троцкого. Надпись читали большое число студентов".

"27 октября с.г. на станко-строительном заводе им. Ворошилова обнаружена в механизме нарезного станка "Глиссон" (импортный) сапожная лапа, которые изготовляются на заводе, как ширпотреб… Станок "Глиссон" единственный на заводе".

"31 октября с.г. сезонный рабочий "Минстроя" Горбаченко Ф.А. в пьяном виде зашел в Лен. уголок Интерната Минстроя, разбил камнем витрину, в которой помещалась фотогазета. Находившиеся там плакаты и лозунги разбросал, сорвал со стены портреты руководителей партии и Советской власти и порвал".

"Зав. курсами при Наркомфине БССР – Зерх во время работы над фотомонтажем, бросил приготовленные для фотомонтажа портреты вождей ВКПБ и стахновцев (так в оригинале. – Прим. авторов), выразившись в антисоветском духе".

"На Витебском Лесозаводе выведен из строя центробежный насос, снабжающий завод водой. Произведенной проверкой установлено, что насос вышел из строя от произведенной пробоины в трубе".

"При проверке водонасосной станции в г. Витебске, в поршне обнаружен кусок проволоки. Грозило аварией".

"29-го октября в дер. Боханы, Хотимского района, БССР в 21 час в канцелярии сельсовета во время совещания председателей колхозов, учителей и активистов-колхозников, в момент выступления председателя колхоза "Красный маяк" Казакова был произведен выстрел в окно, пулей пробило полушубок Казакова и легко ранило в шею учителя НСШ – Тычино Антона. 

Тычина доставлен в больницу, где ему оказана медицинская помощь. Предварительным расследованием установлено, что покушение на убийство Казакова совершено на почве классовой мести сыном единоличника Кученок Иваном Федоровичем – 17 лет, три брата которого в 1933-34 г.г. расстреляны за бандитизм".

Выстрел в сельсоветчиков – дело очень серьезное. За ним – реальный, а не выдуманный враг. Разоблаченный и ставший, можно сказать, хитом спецсводок, которые адресует накануне годовщины на имя секретаря ЦК КП(б)Б Пономаренко нарком внутренних дел БССР майор госбезопасности Наседкин. Спецсводок с грозной резолюцией "Подлежит возврату в секретный архив особого сектора".

Впрочем, майор ГБ (в 1938 году это соответствует званию полковника) отдает себе отчет в реальных причинах нерадостного настроения белорусского народа: на большинстве предприятий республики не выплачена зарплата, "в магазинах недостает товаров, создаются большие очереди". Особое недовольство вызывает "отсутствие в магазинах мяса и масла", а также молока и "дешёвой мануфактуры".

Майор, которому самому отпущены считанные дни для завершения земных дел (через пару недель его арестуют и расстреляют как "шпиона"), не может не понимать: грустный, голодный и холодный получается для народа красный день календаря. Со скудным обедом на скатерти из красного кумача. Если, конечно, этот вид дешевой мануфактуры целиком не ушел на транспаранты.

Ну а что добровольно-принудительные помощники майора? Те, кто в документах НКВД именуется "источниками". А ничего – снискивают себе премию к празднику.

Тайно так и незаметно снискивают.

Но очень тщательно. В канун праздника "по городу Минску проведены дополнительные вербовки агентуры – всего завербовано 180 человек, из них – 64 чел. – противодиверсионной агентуры".

Особая бдительность требуется от тех, кто уже обнаружил "врагов народа". "Часть агентуры проинструктирована и прикреплена к объектам, проходящим по разработкам, часть лиц, проходящих по разработкам на время празднования будет взята под наружное наблюдение".

Да, контроль окажется настолько тотальным, что даже проверенным ленинцам не удастся избежать подслушивающих ушей.

"На торжественное заседание Горсовета 6-ноября с.г. выделена специальная агентура для освещения настроения присутствующих в зале".

Так что мы даже не можем с уверенностью сказать, встретила ли тетя Соня и все остальные правдолюбы Беларуси 21-ю годовщину Октябрьской революции за домашним столом. Поскольку самые рьяные из ораторов были не просто взяты в разработку, а прямиком попали в черный "воронок".

Аккурат накануне 7 ноября 1938 года только по городу Минску было "подвергнуто аресту 60 человек, – террористов, диверсантов, шпионов и проч. антисоветского элемента".

Свободные от подслушивания "источники" могли с полным правом раскупорить в кругу семьи свои чекушки.