Культ личности для «чайников»
В 1994 году, когда в стране бушевал голод, Корейская Народная Демократическая Республика (КНДР) потратила миллионы долларов на постройку зиккурата над мавзолеем Тяньгуна, основателя древней корейской династии Койосон. Несмотря на то, что эти деньги можно было бы потратить на более экстренные нужды, лидерам режима показалось, что важнее почтить память человека, жившего за 2,333 года до рождения Христа.
Говорят, отец Тяньгуна спустился с небес неподалеку от святой горы Пэктусан на границе Северной Кореи и Китая. И, несмотря на все противоречащие этому факты, все ту же гору называют местом рождения Ким Чен Ира, а также локацией, где базировались антияпонские партизаны его «великого отца» Ким Ир Сена.
В 1948 году официальные историки начали считать историю Кореи с момента рождения Ким Ир Сена. А после того, как в 1997 году был введен календарь Чучхе (северокорейская национал-коммунистическая государственная идеология, разработанная Ким Ир Сеном (руководителем страны в 1948–1994 годах) в противовес «импортному марксизму» — прим. Newочём), само время начали считать с 1912, года, когда Ким Ир Сен спустился с небес. Будто в каком-то древнем мифе, само время пошло заново, когда родился Ким Ир Сен.
Что не менее важно, обновление гробницы Тяньгуна совпало с еще одним многомиллионным проектом — реставрацией Кымсусанского мемориального дворца Солнца, в котором находится бальзамированное тело Ким Ир Сена, Вечного Президента страны.
Детская агиография Ким Ир Сена до сих пор остается одним из основных дидактическим инструментов в Северной Корее. Истории о его детстве поступают в школы прямиком из стен «Университета по исследованию Ким Ир Сена», в форме книг, которые нравятся детям, либо в электронном виде на их планшетах Samjiyeon.
Он родился 15 апреля 1912 года обыкновенным человеком по имени Ким Сон Чжу, во времена, когда западный и японский империализм находился на взлете. В первой книге его восьмитомных мемуаров он описывает то время как эру подчинения и унижения корейской расы, после чего заявляет о том, что новая эра началась вместе с началом его партизанской борьбы.
И все же день его рождения совпал с предзнаменованием конца империализма; именно тогда Титаник скрылся в водах Северной Атлантики. В революционной космологии Северной Кореи нет такой вещи, как случай. Всем правит судьба.
Как пишет Ким Ир Сен, его прапрадед приехал из провинции Чолла-Пукто, после чего завел семью в Мангенъдэ (тогда это еще была деревня неподалеку от Пхеньяна). На протяжении поколений его семья работала фермерами и работниками кладбищ, а их страдания символизируют корейскую нацию под гнетом феодализма и японского империализма. Ким описывает их как «образец того несчастья и бед, обрушившихся на наш народ после того, как он потерял страну».
В мемуарах, описание детства Ким Ир Сена постоянно кренится то в сторону самовосхваления, то, наоборот, к излишней скромности. К примеру, Великий Лидер заявляет:
«Я никогда не считал свою жизнь экстраординарной». Через две страницы он пишет: «Вся моя жизнь — это представление истории моей страны и моего народа»
Ким даже настаивает на том, что именно его прапрадед возглавлял атаку на генерала Шермана, когда тот приплыл в Пхеньян в 1866 году, что стало одной из первых побед Кореи в борьбе против экономического и военного могущества Запада. Наследники Кима заявляют о том, что еще большие ждут впереди.
Сильнее всех на молодого Ким Ир Сена повлиял его отец, Ким Хён Чжик. Харизматичный учитель и лекарь-самоучка, Ким Хён Чжик стал своего рода пророком, взрастившим лидера, который спас родину от прозябания под гнетом оккупации.
Современники Ким Ир Сена говорили, что он с малых лет готовился к своему предназначению; он вспоминал, как уже в пять лет призывал людей бороться с империализмом, когда качался на руках матери. Детскую культуру Северной Кореи лучше всего представляет деятельность организации Сонёндан (корейские пионеры — прим. Newочём) и военные игры, в которых малыши и учащиеся начальных школ должны уничтожать силы американских и японских империалистов. Для революционеров не существует разницы между солдатами и невинными.
Он вписал себя в историю Движения 1 марта, созданного в 1919 году, когда корейские протесты против японского правления были жестоко подавлены.
«Я, в возрасте шести лет, встал в ряды демонстрантов», — пишет Ким. «Когда взрослые требовали независимости, я присоединился к ним. Враг направил против толпы мечи и ружья… Это был день, когда я впервые увидел как пролилась корейская кровь. Мое молодое сердце загорелось от негодования»
С этого момента инстинктивное сопротивление семьи Ким японскому империализму стало все больше напоминать политические воззрения, бытовавшие в Советском Союзе. Ким Ир Сен вспоминает, как его отец осознал, что «национальное движение за освобождение страны должно отдалиться от национализма и стать коммунистическим». Вместо того, чтобы рассказывать Киму на ночь сказки о старой Корее, отец говорил с ним о Ленине и Октябрьской революции.
В серии полу-комических интерлюдий, молодой Ким одерживает несколько побед над врагом, становясь моделью поведения для многочисленных героев северокорейской детской литературы. Например, он вспоминает как «боролся с японским мальчиком больше меня, которого уложил одним броском».
В качестве сопротивления режиму, Ким покрывал дороги шипами для того, чтобы повредить шины проезжающих мимо полицейских мотоциклов японцев и срывал обложки с японских учебников, выступая против лингвистического империализма. Подобные деяния, без сомнения, преувеличены, хотя агиография довольно осторожно описывает допартизанскую борьбу Ким Ир Сена, чтобы она была хоть как-то похожа на то, что мог совершить ребенок. В отличие от его сына, Ким Чен Ира, он не пишет о себе как о десятилетнем гении сродни Наполеону.
Ким Хён Чжик не дожил до того, чтобы увидеть свободную Корею собственными глазами. Прежде, чем умереть в изгнании на манчжурской земле, он передал командование своему четырнадцатилетнему сыну: «Не забывай, что ты принадлежишь стране и её людям. Ты должен защищать ее любой ценой, даже если твои кости сломаны, а тело разорвано на куски».
Несмотря на такие слова отца, Ким Ир Сен все еще слишком молод для того, чтобы руководить партизанами, деятельность которых многие жители Северной Кореи видели вживую. Итак, прежде чем начать войну, Ким учится в Манчжурии, при этом в своих воспоминаниях он превращает среднюю школу в нечто вроде революционного Хогвартса.
Легенда о средней школе Ювен существует до сих пор. Во время визита Ким Чен Ира в Китай в сентябре 2010 года, он отправился в Гирин, где посетил школу своего отца. Там, по словам государственного телевидения, Дорогого Лидера «охватили мудрые мысли, пока он смотрел на исторические объекты, где 80 лет назад учился его отец, Великий Лидер». Это был великолепный пример политического театра. Через несколько дней, вернувшись в Пхеньян, Ким Чен Ир объявил о том, что Ким Чен Ын станет его наследником.
Однако, создавая для Ким Чен Ына новую мифологию, государство не отказывает себе в экстравагантности, присущей одиозной биографии его отца, это во времена, когда жители Северной Кореи лучше, чем когда бы то ни было, способны видеть сквозь воздушные замки, выстроенные Пхеньяном.
В начале 2013 года, государство выпустило биографию нового молодого лидера, «Детство нашего любимого и почитаемого лидера, Ким Чен Ына». По словам источника из северной провинции Хамгён-Пукто, жителям страны «не терпелось прочитать новую книгу, которая, как и предыдущая, была полна бреда», поскольку «их умы были сметены мощнейшей пропагандой»:
«Детство… Ким Чен Ына вызывало критику из-за того, что в нем „грубо преувеличивались“ деяния молодого лидера. После этого режим внес изменения, чтобы простые люди все же могли её читать», — рассказывает источник
Несмотря на эту неудачу, процесс создания детской агиографии Ким Чен Ына продолжается. В 2014 году, в руки южнокорейской телекомпании KBS попал учебный план старшей школы Северной Кореи, согласно которому, всем ученикам предстоит трехлетнее изучение раннего периода жизни Ким Чен Ына.
Центральное Телевидение Кореи показывает документальные фильмы о детских годах лидера, а на концерте группы Moranbong в Пхеньяне проэцировались изображения этого святого ребенка. Очевидно, вдохновившись образом отца Кима, на изображениях он представлен в миниатюрной униформе Сонёндан, а в документальном фильме говорится о том, что «уже в три года он превосходно стрелял из пистолета и знал семь языков.. Ким открыл новые географические объекты… когда был подростком, и учился у многих великих генералов со всего света».
Послание тут содержится простое. Как и его отцу и деду, Ким Чен Ыну еще в детстве был дарованы великий интеллект, судьба мессии и готовность сражаться за революцию.
В чем главная цель этих заявлений? Эксперт по Корее Соня Рьянг, обучавшаяся в северокорейских школах Японии, предполагает, что Ким Ир Сен
«… представляется как высшая форма существования, образец, которому должен соответствовать каждый житель Северной Кореи (это при том, что все знают о невозможности этого)»
Таким образом, государство заставляет своих подданных преследовать недостижимую цель. Или, как пишет известный беженец Ян Дзин Сун,
«Жизнь нашего Вождя это продолжающаяся череда великих чудес, с которыми не сравнятся все наши смертные жизни вместе взятые»
Это, безусловно, правда и именно в этом заключается цель экставагантной агиографии Северной Кореи, что недвусмысленно говорит нам о природе тоталитарного контроля.
Книга Ян Дзин Суна «Дорогой Лидер» содержит воспоминания о жизни пхеньянской элиты, придумывающей эти мифы, рассчитанные на массовое потребление. То есть они отнюдь не похожи на святые тексты древности, авторы которых затерялись во временах. Если государственная мифология Северной Кореи и напоминает организованную религию, то скорее сайентологию, а не христианство или ислам. Как объясняет Ян, мемуары Великого Лидера были, на самом деле, «составлены силами группы из элитарных писателей из „Литературного кружка 15 апреля“», команды людей, «ответственных за революционную историю Ким Ир Сена и Ким Чен Ира». Безусловно, многие архитипичные тропы в истории Северной Кореи были разработаны не учеными, а писателями. И все же, как пишет ученый Андрей Ланков, «никто в Корее не посмеет усомниться в том, что семья Кимов состоит из сверхлюдей», в связи с боязнью наказания.
Две из наиболее интересных рецензий на комедию Sony «Интервью» критиковали фильм за то, что его создатели не осознают простой факт — многие, если не все, жители Северной Кореи прекрасно осознают свое положение. Они заточены между молотом и наковальней — агиографией и реальной историей. Как пишет Ян Дзин Сун:
«Люди не верят во всю эту пропаганду о Ким Чен Ыне, о том, что он Бог, им не надо говорить о том, что это не так. В Северной Корее живут люди, и они не идиоты. В северокорейской системе ты обязан восхвалять Кима и петь о нем гимны с серьезным лицом, даже если ты считаешь их полной хернёй. Вот в чем дело, понимаете? Людям не промывали мозги, они не думают, что он Бог. Люди об этом знают, но не смеют высказываться против»
Или, как проще выразился Ким Джу Ил:
«В этом фильме мы показаны идиотами, не понимающими, что у них плохое правительство»
В прошлом, возможно, все было иначе. Писатель Кан Чхол Хван помнит, как «в моем детстве Ким Ир Сен был для меня Богом». Беженец по имени Пак Йон Ми даже признавал, что, будучи ребенком, «Я следил за своими мыслями, потому что думал, что Ким может их читать».
И все же, чем чаще они видят культуру запада и Южной Кореи, тем меньше они верят в божественность их лидера.
Как теперь выясняют жители Северной Кореи, чрезмерное превознесение лидеров приводит к определенным последствиям. Постоянная пропаганда это, конечно, эффективная стратегия, однако она очень неустойчива к изменениям обстановки. Возьмем, к примеру, Муаммара Каддафи и его культ личности, требовавший постоянного восхваления его революционной сметливости и удачи.
Страх, который нагнала на жителей его семья, был так силен, что в Триполи было сложно найти жителей, способных говорить об отрицательных сторонах его правления. И все же, после смерти Каддафи, знаки и символы старого режима быстро поникли, а население Ливии быстро отвергло клятвы, которые раньше принимало. Видимо, легче простить смертного политика, разочаровавшего собственный народ, чем верить в то, что Бог предал своих детей.
Тот факт, что КНДР все еще существует, является, во многом, заслугой гениальных агиографий Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, а также людей, их написавших. Они создали фундамент, на котором была построена вся ортодоксальная культура Северной Кореи. И все же земля дрожит, даже само государство ищет новые способы поддержания «национального согласия». Возможно, еще не слишком поздно. Если так, то, как было во времена реставрации Тяньгуна, корейское время снова перезапустится, и новые мифы увидят свет.
Оригинал: The Guardian
Перевел: Артём Слободчиков, Newочём
