О корнях советской ментальности и путях декоммунизации

И осуждение Сталина, — впервые, — демонстрация его преступлений (почти исключительно в отношении членов партии — репрессии после XVII съезда ВКП(б), «ленинградское дело» 48-го года) — вот эта информация совершенно перевернула людям мозги. Очень многие не поверили. Другие сказали, что это провокация. Третьи осудили Хрущева и сказали, что он изменник делу коммунизма. А те, кто и раньше относились к Сталину негативно или пострадали от него, конечно, были в восторге. 

Но в какой-то степени умные люди заметили этот процесс и раньше. Собственно говоря, процесс десталинизации начался со смерти Сталина — буквально с марта 1953 года. Потому что сначала Берия, затем, после свержения Берии, — Маленков и Хрущев начали процесс постепенного выпуска людей из лагерей, постепенного улучшения положения народа в сельском хозяйстве, крестьян-колхозников, смягчения цензуры — и прекратили раздувать культ личности Сталина буквально с первых же дней. Еще Сталин не был похоронен, а уже сказали: хватит, не надо этих всех невероятных панегириков, этих невероятных стихов, переходим к очередным делам государственного строительства. Умные люди заметили, что эти ближайшие соратники Сталина совершенно не собираются так петь Сталину осанну, как они же сами пели ее до последнего дня его жизни. Естественно, было прекращено дело еврейских врачей и много других дел. 

1956-й год был и неожиданным, и ожидаемым для тех, кто хорошо разбирался в московской политической кухне.

Что изменила и чего не изменила десталинизация

Как прошла десталинизация, была ли она поверхностной? Конечно не была поверхностной. Да, памятники сняли — это очень важно; из мавзолея Сталина выкинули — это тоже важно. Но намного важнее было то, что сказали: при Сталине совершались тяжкие преступления. И много людей было посмертно реабилитировано. Эти люди были в основном осуждены по 58-й статье как те, кто действовал «враждебно» (как шпионы, как заговорщики, террористы), против советской власти.

Огромное количество людей, убитых Сталиным, было реабилитировано, а те немногие, кто выжили, были реабилитированы при жизни, и масса людей вернулась. Несмотря на все невероятные ошибки Хрущева, несмотря на то, что он сам — такой же убийца и преступник, как и Сталин — и на Украине, и в Москве, — огромное количество людей того поколения ему благодарны за то, что дали свободу, оправдали, вернули из ссылки репрессированных. И вообще — эпоха тотальных репрессий тогда прекратилась.

Не забудем, что как раз в 51-м году Сталин инициировал новый виток репрессий; он явно вел страну к новому 37-му году, и люди, которые даже отсидев все положенные и не положенные сроки, уже находились на поселении или даже в высылках где-нибудь под Москвой, за 101-м километром, — они все в 51-52 годах были снова арестованы и отправлены в Сибирь, в очень тяжелые условия. Многие уже были немолодыми, и, естественно, были обречены на гибель. Практически всех, кто не погиб, сразу вернули. 

Хрущев, будучи сам подельником Сталина, его младшим соратником, также по локоть в крови обагрил свои руки. И, конечно, Хрущев далеко не все принял.

А о простых людях, которых было в тысячи раз больше, чем коммунистов, — убитых крестьянах, рабочих, интеллигенции непартийной, священниках, людей всех религий, — они просто не вспоминали. О голодоморе не вспоминали. О ленинских репрессиях не вспоминали. О красном терроре 18-21 годов, о первом голодоморе 21-22 годов не вспоминали. Это все было забыто. Только сталинские преступления — и в основном 37-й год. 

37-й год уже вошел в нашу память как некий образ, как знак преступлений. И это ошибка. Еще Солженицын говорил об этой ошибке: на самом деле террор 37-го года был лишь очередным витком террора, который начался в конце 17-го-начале 18-го года при Ленине — и который как массовый террор закончился только со смертью Сталина в 53-м году. Естественно, он был то сильнее, то слабее, — но длился все время. Именно 37-й год был важен для партийных бонз, для начальников, потому что тогда их головы рубили. Хотя рубили далеко не только их головы, а в сто раз больше простых людей, — но они, естественно, боялись за свои и помнили свое. Поэтому был осужден в первую очередь этот террор. 

Сталин был осужден как человек, который уничтожал партию. Это было главной идеей. Поэтому свели счеты со Сталиным — и все. С приспешниками Сталина — с тем же Молотовым — сводили счеты не потому, что он приспешник Сталина, а потому что он был соперником Хрущева; именно это ему в первую очередь вменялось в вину, а не участие в культе личности и в сталинских репрессиях. Участие в репрессиях вменялось в вину Берии, но летом 53-го года Берия уже был в тюрьме. 

Интересно, что Сталин был главной знаковой фигурой всей советский партийной жизни, то есть осуждение Сталина означало осуждение режима. А на это не шли. И поэтому, когда в 64-м году был снят Хрущев, — практически сразу, при Брежневе, начался период некоего обеления Cталина.

Сначала очень осторожно, потом — все сильнее и сильнее. Во-первых, постоянно звучала фраза, что несмотря на культ личности линия партии оставалась правильной. Это было такой мантрой большевиков. То есть оправдывалось все, кроме некоторых репрессий против партийного актива, генералитета и так далее. Во-вторых, при Брежневе постепенно стали говорить о том, что Сталин — амбивалентная фигура. Что у него есть и негативная, и положительная стороны. И положительная в первую очередь связана с обороной Советского Союза в 41-45 годах и победой в Великой Отечественной войне. 

При самом Сталине память о Великой Отечественной войне выкорчевывалась: в 46-м году он распорядился прекратить праздновать День победы. При Брежневе к 20-летию победы, в 65-м, это празднование было возобновлено. Победа была в первую очередь оправданием партии и Сталина как ее руководителя в этом деле. Совершенно замалчивалось то, что Cталин был одним из главных разжигателей войны: и через Коминтерн, и потом непосредственно, через пакт Молотова-Риббентропа в 39-м году — он был союзником Гитлера.

Почему у нас так настаивают на термине «Великая Отечественная война?» Потому что у нас отделяют войну, которая началась в Европе 1 сентября 1939 года и в которой Сталин был союзником Гитлера против западных демократий, — от войны, когда Гитлер напал на Сталина и, соответственно, Сталин стал противником Гитлера, ну и, волей-неволей, — союзником западных демократий, и когда образовалась антигитлеровская коалиция. Большевикам, коммунистам и нынешней власти было важно, чтобы о первом периоде забыли; в советское время о нем говорили скороговоркой. Скороговоркой оправдывали пакт Молотова-Риббентропа, а его пункты о разделе сфер влияния в Восточной Европе были тайной: хотя их знал весь мир, их не знали в Советском Союзе. 

Агрессивная политика Сталина привела к этой войне. Уничтожение генералитета Красной Армии привело к тому, что война велась неумело, из-за этого погибла масса людей, были оккупированы огромные пространства Советского Союза и так далее. Так что отношение к войне как к фетишу должно было оправдать Сталина.

Почему Сталин в моде

Сталин из моды особо и не выходил. Но сейчас он входит в нее все больше и больше. Если раньше он не был так заметен в обществе и власть стыдилась оправдывать его публично, то с момента аннексии Крыма в 2014 году началось совершенно откровенное оправдание Сталина. И оправдание советского: потому что на самом деле советское — это Сталин. Ленин правил всего несколько лет.

Он совершил невероятные злодеяния, но если бы, скажем, после 23-го года советская власть исчезла, то Россия восстановилась бы, и о ленинском периоде бы вспоминали как об ужасном, но кратковременном кровавом периоде гражданской войны. А именно Сталин, который правил 30 лет, с 23-го по 53-й, — именно он создал советское государство, советского человека, создал советскую ментальность и уничтожил Россию. Он уничтожил русского человека и людей всех национальностей как несоветских. Если в 20-е годы было еще так называемое подсоветское общество, люди еще были русскими, украинцами, евреями — но несоветскими, они еще были гражданами российского государства, волей-неволей подчинявшимися большевикам, — то после смерти Сталина сложилось советское общество. 

Поэтому Сталин — святая фигура для коммунистов. Если вы Сталина полностью дезавуируете, то вместе с ним вы полностью дезавуируете советскую власть. Дезавуируете все то в нынешнем государстве, что прямым образом связано с большевизмом. Тот же КГБ, тех же людей из Коммунистической партии, занимающих сейчас какие-то важные посты. Страной управляет КГБ, а КГБ — это ведь что? Силовой механизм Коммунистической партии, репрессивный механизм. 

Сталин — это не только символ. Если угодно — это ось, вокруг которой вращается вся нынешняя власть. Уберите эту ось — и все рассыплется, потому что тогда скажут: да ты же был преступник! КГБ был по уши в крови русских людей, а ты добровольно пошел туда работать, — значит, ты преступник! Никто же тебя туда не тащил силой. Ты преступник! И как человек от этого отмоется? Никак не отмоется. Поэтому им необходимо оправдать Сталина: тогда получается, что и преступления никакого особо не было.

И посмотрите: вся нынешняя фразеология Путина, других привластных людей — это фразеология оправдания сталинизма. Недавно Путин сказал в интервью практически брежневские слова — что в целом деятельность партии в период репрессий оставалась правильной. Это то же, что говорил Брежнев. Поэтому нынешнему оправданию Сталина я совершенно не удивляюсь.

За 25 лет у нас никто не выкорчевал Ленина. В этом смысле состояние умов не изменилось до сих пор. Сталин был выкорчеван Хрущевым в 61-м году, после XXII съезда. После этого Ленин, наоборот, занял еще больше места, чем прежде. При Брежневе, в 70-м году пышно праздновалось столетие со дня рождения Ленина. Этот почет сохранился после конца советской власти. Хотя рухнул этот режим, и все было сказано, все книги были изданы — и стало совершенно очевидно, что Ленин — такой же кровавый маньяк и такой же враг России, как Сталин (только Ленин меньше правил). Ученые подсчитали, что каждый год при Ленине погибало больше людей, чем при Сталине!

При Сталине в среднем в год погибал миллион человек. А при Ленине — миллион и 600 тысяч. Хотя Ленин чуть ли не больший кровавый тиран, чем Сталин, ни Ельцин, ни Путин не выбросили его из мавзолея, не сняли практически ни одной его статуи. Не переименовали улицы городов, названные его именем и именем его подельников. Мы видели: только что хотели переименовать «Войковскую» — тоже преступник, преступник в квадрате, — так можно было бы назвать «Войковскую» именем человека, который убил этого Войкова окаянного (имеется в виду студент Борис Коверда. — Открытая Россия). Но кто знает Коверду, русского патриота, который убил Войкова за то, что тот был красный кровавый тиран и убийца? А Войкова знают все — люди не захотели, чтобы его имя уходило.

Боялись за свою власть. Боялись народа. И сейчас наконец Путин надел свою шубу — так, как он ее всегда носил в советское время. Он ее какое-то время носил, вывернув наизнанку, и делал из себя либерала, демократа. А теперь надел ее, как было принято, — почему он и пошел в КГБ в свое время работать. И, соответственно, тут Сталин опять становится героем.

Нынешнее возвеличивание Сталина — результат того, что у нас не прошло декоммунизации, что у нас не сменилась элита. Советская элита осталась у власти. Если мы посмотрим, кем были все лидеры, начиная от Ельцина и Горбачева, при советской власти, — мы поймем, что это обычное плавное развитие советской элиты. Старики умирают, им на смену приходит новое поколение, но пока что это все те люди, которые активно участвовали в сохранении и воспроизводстве тоталитарного коммунистического режима. Режима, построенного Лениным и Сталиным и никуда не девшегося.

Своего отца-создателя они, конечно, чтут и хранят. Помните, что первое сделал Путин, когда пришел к власти — еще в совсем другое время, когда вроде бы были либеральные тенденции, когда только что похоронили с воинскими почестями государя-императора? Он восстановил мемориальную доску Андропова на Лубянке.

Андропов — это верный сталинец, который в 70-80-е годы совершал невероятные преступления, создав систему психиатрических больниц с принудительным лечением для инакомыслящих, где их делали душевнобольными людьми с помощью инъекций и всего прочего, — и лагерей, где и пытки применялись, и все было (не в таком масштабе, как при Сталине, но тоже ужасно; те, кто сидели, это помнят). И этому человеку Путин снова ставит мемориальную доску.

О символизме и системности

В Центральной и Восточной Европе коммунистическое преодолено, там была системная декоммунизация и открыты архивы (у нас же закрыты все архивы КГБ), свергнуты памятники, возвращена собственность потомков тех людей, у кого она была отобрана.

Они поделили то, что отобрали у всего русского народа Ленин и Сталин. Они все конфисковали, а эти народу не вернули, а между собой поделили. Поэтому понятно: для них эти фигуры — святые, главная ценность. И если сейчас Ленина уберут из мавзолея, а про Сталина скажут все, что про него надо сказать, переименуют улицы, вернут там, где можно, собственность — вы увидите, что страна изменится, страна станет другой. Именно в этом главная проблема. Пока же все это сохраняется, мы останемся послесоветским государством. Не новой Россией, открытой Россией, как называется ваше общество, — мы не станем. И даже надеяться нечего. Без системной декоммунизации по образцу Центральной Европы у нас нет будущего. Нет будущего, вообще. 

Ленин в мавзолее — далеко не только символ. Не все равно, красный флаг или трехцветный, советский гимн или принципиально несоветский. Эти символы определяют жизнь. Если угодно, он как Кащеева игла: вот вы вынете ее, просто похороните Ленина в Петербурге, на Волковском кладбище рядом с матерью (не надо глумиться над телом!), — и на ваших глазах начнет разрушаться ледяная крепость, которая создалась им и Сталиным на месте России. 

Конечно, надо этим не ограничиться и принимать огромное количество мер, как в Европе: системная декоммунизация предполагает правовое преемство, люстрацию, реституцию прав собственности, изменение исторической парадигмы, изменение в отношении гражданства людей, которые были вынуждены покинуть Россию, и их потомков — чтобы они могли стать опять гражданами России. Чтобы все потомки уехавших или выгнанных из России за советский период смогли стать гражданами России автоматически, по факту: у нас до сих пор этого нет, Путин сам кому-то милостиво дает российский паспорт, а большинству ничего не дает.

О привычке к подчинению

Разумеется, мы наблюдаем результат геноцида. В России XX век начался двумя революциями: ну какая же тут привычка к унижению! Пятый год, семнадцатый год… Практически все начало прошлого века было сплошной революцией с небольшими интермедиями. Еще раньше — пугачевское восстание. После смерти Николая I испугались новой пугачевщины и из-за этого его сын Александр II стал проводить широкомасштабные реформы. Русские люди — не больше рабы, чем все остальные.

Путем страшного отбора, убийства самых активных, честных, благородных, порядочных людей (или их изгнанием за границу) они здесь резко ухудшили нравственное лицо народа. Выживали те, кто ломались. Те, кто стояли прямо, — погибали. Поэтому мы сломленный народ, и это результат советской власти. Мы обузданный, взнузданный и оскопленный народ. Мы как старый мерин, который когда-то был молодым и бодрым конем. До этого мы были другими. Все это с нашим народом сделал ленинизм-сталинизм.

Сейчас задача в том, чтобы восстановить гражданское общество, восстановить ответственного гражданина. Это безумно сложно; это задача, может, еще более сложная, чем декоммунизация. Но мы должны ее ставить — есть вполне конкретные формы, как это постепенно можно сделать. Кое-что уже происходит, даже без всяких государственных действий: просто в силу смены поколений, в силу того, что новые поколения уже жили в свободной России, могли ездить за границу, читать любые книги, — уже получается другой человек. Мы сделаем великое дело, если мы освободим человека от этого страшного негативного генетического отбора. Я думаю, это очень сложно, но возможно.

И для школьника, и для студента самое главное — личный пример учителя. А где нам взять учителей, если учителя происходят из того же сломленного народа? Это огромная проблема. Важны и образование, полученное за границей, и опыт жизни за границей, и опыт работы в международных организациях, в заграничных структурах. Возвращение старой эмиграции и ее потомков — западных культурных людей, — чтобы они могли работать здесь, чтобы они получили собственность, которую имели их деды-прадеды, чтобы они могли заняться бизнесом, тем же преподаванием, той же культурной деятельностью. Это создаст альтернативу советскому. В этой широкой палитре должно быть образование и воспитание в разных формах. 

Есть и такая вещь, как знакомство с преступлениями большевизма. С чего началась денацификация Германии? Буквально с 45-го года, как только освободили Германию от нацистов, союзники стали устраивать принудительные экскурсии в лагеря смерти, в тот же Дахау. Люди смотрели, что делали они — немцы. Им показывали ужасные фильмы с горами трупов и так далее. И этот процесс идет до сих пор!

Недавно был снят, например, фильм «Пианист» о судьбе еврейско-польского пианиста во время Холокоста. Его смотрят, и этому ужасаются. Несколько лет назад в Германии была открыта выставка «Вермахт» — о его преступной деятельности во время войны. До сих пор многие немцы не верят этому — и постепенно воспитываются. Все это должно быть. Все мы должны освободиться от преступлений. Тогда мы действительно сможем строить новую Россию.