История атамана Хомки

Когда в обществе наступает смута, а государственная власть слабеет, появляется немало желающих «побеспредельничать» на дорогах. Об одном из таких «Робин Гудов», орудовавшем в 1920-1923 годах на почтовом тракте между Калинковичами и Мозырем, рассказывают сухие строчки оперативных донесений уездных угрозысков и фрагмент интересной автобиографической повести.

В своё время французские санкюлоты лишили всего личного багажа возвращавшегося из похода в Египет будущего императора Франции, непобедимого Наполеона Бонапарта. Их российские «сотоварищи» в 1918 году, средь бела дня и в центре Москвы отняли персональный автомобиль у главы советского государства В.И.Ленина, весьма невежливо выкинув при этом на мостовую вождя мирового пролетариата, его водителя и охранника.

Об одном из таких «Робин Гудов», орудовавшем в 1920-1923 годах на почтовом тракте между Калинковичами и Мозырем, рассказывают сухие строчки оперативных донесений уездных угрозысков и фрагмент интересной автобиографической повести нашего земляка Дмитрия Сергиевича «Давние годы».

Дмитрий Сергиевич, 1940 год 

Это яркое, полное красочных деталей произведение, написанное и изданное небольшим тиражом в Одессе, к сожалению, практически незнакомо белорусам. Приведу выдержки из него. 

В один из сентябрьских дней 1920 года калинковичский рабочий-путеец Григорий Сергиевич собрался навестить своего брата Андрея, живущего в Мозыре, и взял с собой восьмилетнего сына Диму, будущего писателя.

 «…И верно, в понедельник, взявши отпуск на два дня, отец вместе со мной после школы пошел на вокзал. Здесь мы заняли места в балагольском фаэтоне. (Балагол – кучер, извозчик). Кроме нас, извозчик взял еще четырех пассажиров, сошедших с поезда: совсем юную супружескую пару, молодую женщину и пожилого мужчину. 

Шоссе, мощеное булыжником, тянулось через сплошной массив леса. Еще на станции старый извозчик-еврей предупредил своих пассажиров, и нас с отцом в том числе: – Уважаемые господа-товарищи, хочу сразу сказать вам, что дорога наша неспокойная. Есть такой атаман Хомка, чтоб он был жив-здоров, да только нас не трогал… 

Словом, у кого большие запасы грошей, а может, и серебро-золото есть, ну и всякие там дорогие вещи, оставляйте тут у кого-нибудь на сохранение, потому что нет никакого ручательства, что вы довезете их в целости.  Молодые заулыбались, а пожилой мужчина сказал: – Если Хомка и найдет у меня, так это только шиш в кармане. – Авось пронесет святая Богородица – заметила молодая женщина.

– Веселый разговор! – рассмеялся возчик. – Люблю веселых пассажиров – по нонешним временам это, может, самое бесценное достояние! Иди ко дну, а хвост держи пистолетом!  Отец тоже посмеивался – о Хомке мы уже слыхали. Больших запасов денег у нас не было, не говоря уже о каких-то драгоценных вещах. Поживиться Хомке у нас было ровным счетом решительно нечем.

Уже вовсю золотилась листва на березках, и все чернолесье, через которое лежал наш путь, полыхало в огневом уборе. Путешествие радовало меня. О Хомке я вскоре забыл, весело предавшись удовольствию не очень быстрой езды в осеннем лесном очаровании. Однако взрослые то и дело вспоминали о грабителе.

Пожилой мужчина со знанием дела рассказывал: – Я тут часто езжу по служебным делам, а попал в заваруху только один раз. Обыкновенный грабеж… На такую рыбу, как мы, Хомка не станет тратить своего драгоценного времени. Он высматривает улов почище.

–Сколько ему надо? – спросил молодой человек из супружеской пары. – Ну, награбил бы себе, сколько ему надо, да и хватит, – поставил бы точку. – Э-э, мил человек,  – продолжал пожилой, – грабеж – это такой промысел, что остановиться уже невозможно. Подумай сам, труд-то совсем невелик: вышел на дорогу поднял бомбу над головой, скомандовал: «Руки вверх! Выходи по одному и выкладывай все, что у кого имеется!» – Какой он из себя? – поинтересовалась молодка.

– Хомка-то? Да ничего, парень собою видный… Из дезертиров он. Пользуется вот тем, что у власти до него руки пока не доходят…  

Теперь между Калинковичами и Мозырем дорога прямая. А в ту пору булыжное шоссе змеилось в лесу то вправо, то влево, огибало встречавшиеся низинки и болотца.

Прогрохотав по развалюхе-мосту через старицу, наш фаэтон обогнул песчаную гору, и мы увидели постройки приречной деревни Боровики. Все пассажиры облегченно вздохнули, что удалось избежать неприятной встречи. Все снова заулыбались и разом заговорили, и, видимо, только я да еще возчик заметили, как из-за сарая, что стоял у самого шоссе, вышло трое вооруженных молодцов.

Один из них поднял руку, что означало: «Стой!» Извозчик остановил лошадей. – Хомка, – шепнул пожилой мужчина. Грабитель неторопливо подошел к фаэтону. Извозчик поклонился ему с козел, и было смешно наблюдать этот поклон сверху: –Добрый день, уважаемый гражданин Хомка!  

Типичный "лесной брат" в 1920-х годах. Реконструкция

Хомка, скорее коренастый, чем высокий, был одет в щегольскую, опушенную мехом, куртку-венгерку. На поясе у него висел револьвер в кобуре. Два других бандита, вооруженные обрезами, зашли с другой стороны фаэтона. Оружие они держали наготове.

– Всегда ты возишь, чертов идол, на что глядеть не хочется! – выразил неудовольствие предводитель грабителей.

– Чем богаты, тем и рады!

Хомка внимательно прощупал взглядом каждого пассажира. Бросил мимолетный взгляд и на меня. То ли потому, что все это случилось буквально на виду у всей деревни, то ли по каким-то приметам бандит решил, что пожива будет у него небольшая, – «операция» не состоялась.

Он махнул рукой и угрожающе крикнул извозчику: – Возишь всякую голь перекатную! – Даю слово, – усмехнулся извозчик, – в другой раз будут ехать генералы да министры! Он стегнул лошадей, и те, рванув фаэтон, в несколько минут обогнув  деревню, вынесли нас на широкую пойму Припяти. За ней виднелся город».

Властям тогда действительно было не до Хомки. 10 ноября 1920 года Мозырь и Калинковичи были захвачены отрядами генерала С.Булак-Булаховича.

В течение двух последующих недель оба уезда стали ареной ожесточенных боев между частями Красной армии и балаховцами, итогом которых стал полный разгром последних.

Банда Хомки, затаившаяся на время, вскоре вновь заявила о себе. Из донесения начальника мозырской уездной милиции Бальзовского мы узнаем, что в 1922 году «лесными братьями» было совершено 9 ограблений и убийств, а в следующем году – уже более двадцати.

Обладавший поистине звериным чутьем, Хомка дважды уходил от проводимых на него облав. Терпение властей кончилось, когда в конце 1923 года у деревни Ситня бандитами была захвачена «балагола», в которой, вместе с другими пассажирами, в Мозырь следовал какой-то инспектирующий чин из губернского исполкома.

Аппаратчик оказался парнем не робкого десятка: увидев, что «экспроприаторы» увлеклись разбором баулов из багажа, он выхватил спрятанный револьвер, выстрелом в упор свалил державшего лошадей бандита, взмахнул вожжами – и был таков!

Сотрудники ОГПУ, конец 1920-х

Последующие события описал Д.Г.Сергиевич. «…Оперативная группа мозырской милиции, действуя в контакте с милицией местечка Калинковичи, выследила и окружила Хомку и его сообщников в деревне Гулевичи.

Обложенный в одной из хат, он отстреливался до последнего патрона, потом пытался уйти и был убит. Второго бандита схватили раненого. Третьему удалось скрыться. Мозырский фотограф запечатлел на нескольких снимках результаты этой облавы. На одной фотографии лежал у крыльца убитый Хомка. Отдельно была сфотографирована хата – обычная крестьянская хата, где бандиты отдыхали.

На других снимках – оружие, обрезы, пистолет, награбленные вещи. Когда я вернулся домой, точно такую же витрину с фотографиями об уничтожении бандитской шайки я увидел на калинковичском вокзале. Мои товарищи говорили, что еще одна вывешена в местечке.

Что же, это правильно. Пусть все люди знают, что грабителям пришел конец. И пусть смело пускаются в путь по мозырскому шоссе, которое с каждым годом, особенно после того, как через Припять построили мост, становилось все более оживленным. Теперь никто не задержит путников, не станет угрожать их жизни, не отнимет у них кровное, нажитое».

Дмитрий Сергиевич, 1945 год

Конечно, в 1981 году, когда была написана повесть, трудно было представить, что все это может повториться. Но прошло лишь десятилетие, и в хаосе поздней «перестройки», приведшей к развалу Советского Союза, на наших дорогах появились новые «хомки».

Особой дерзостью среди них отличалась «пховская» преступная группировка. После нескольких лет бесчинств бандитов переловили и приговорили к солидным срокам заключения. Об этом писали газеты, сообщали радио и телевидение, так что в специальных фотовитринах необходимости уже не было.

Автор: Владимир Лякин, "Историческая правда"