Мифы Второй мировой войны. «Вероломно, без объявления…»

Есть расхожая фраза: «Германия вероломно напала на СССР». «Вероломно» – очень удобное для пропаганды слово. Вероломно – значит, обманув, предав договорённости и обещания, внезапно, без предупреждения.   Уважаемые любители "вероломного нападения Германии" на СССР, вы или крестик снимите, или трусы наденьте.

Слушаем знаменитое выступление Молотова от 22 июня 1941 года: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну». И далее: «Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством».

На следующий день — передовица «Ленинградской правды». «Разбойничье нападение, невиданное по своему цинизму и вероломству». Там же: «Германский фашизм без предъявления каких-либо претензий, без объявления войны, выступил в поход против нашей страны».

Сталин в первом публичном выступлении после немецкого нападения, 3 июля 1941 года: «Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину». Речь того же Сталина в годовщину Октябрьской революции, 7 ноября того же 1941 года: «Вероломное нападение немецких разбойников». И так далее, и тому подобное. В газетах, речах, позже — учебниках и книгах. Вероломно, без объявления войны. Без объявления войны, вероломно.

Причём в первые годы войны в этих заявлениях постоянно упоминается договор о ненападении между Рейхом и СССР, более известный как пакт Молотова-Риббентропа. С такой, знаете ли, затаённой обидой упоминается. Мол, мы им верили, доверяли, Польшу с ними разделили, а они нас… Э-э-эх…

В общем, позиция СССР понятна. Плохая, нехорошая Германия вероломно и без объявления войны напала на хороший, добренький СССР. Ну, вы помните: «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война».

Началася, значит, война. Окей, началася так началася. Я даже в определённой степени готов согласиться с «вероломством»: как-никак, договор о ненападении существовал и был подписан обеими сторонами. А вот насчёт «без объявления войны» — это вздор, конечно.

Гитлер обожал символы и символические жесты. Такая вот у него была слабинка, артистическое начало, тяга к игре на публику. Например, в 1940 году французская делегация по настоянию Гитлера была вынуждена объявить о поражении своей страны в том самом вагоне и на том самом месте, в лесу под Компьеном, где в 1918 году была подписана капитуляция Германии. Так Гитлер как бы расплатился победой над Францией за поражение от неё в Первой мировой войне.

К такому важному событию, как объявление войны Советскому Союзу, Гитлер не мог не подойти с той же характерной манерой. Он и подошёл. В ночь на 22 июня 1941 года в Москву полетели шифрованные немецкие телеграммы. Они содержали официальную ноту об объявлении Третьим Рейхом войны СССР. Согласно всем общепринятым нормам международного права, документ был передан Народному комиссару (читай, министру) иностранных дел СССР Молотову. Практически одновременно аналогичный документ был вручен в Берлине советскому послу Деканозову, причём в качестве бесплатного бонуса Деканозов получил три увесистых приложения — доклады различных немецких ведомств о провокациях СССР против Рейха, сосредоточении советских войск возле немецкой границы и политической агитации СССР на немецких территориях.

Я даже в определённой степени готов согласиться с «вероломством»: как-никак, договор о ненападении существовал и был подписан обеими сторонами. А вот насчёт «без объявления войны» — это вздор, конечно.

Очень красиво и символично. Одновременно вручается уведомление о начале войны и сразу же, с немецкой пунктуальностью, начинается сама война. Ты вроде как и в курсе уже, что песец пришёл, а сделать с этим песцом ничего не можешь: четыре утра, «Вайбер» ещё не изобрели, командиры на местах спят — за оставшиеся до первого «ба-бах» минуты такую махину, как Красная Армия, на ноги ни за что не поднять (тем более в четыре часа утра). А тут Гитлер такой красивый, весь в белом, объявляет миру: я Союз предупредил заранее, вот документы, а то, что они отреагировать не успели — их проблемы, международные правила-то соблюдены. Дипломатия-с.

Иначе говоря, Советский Союз был совершенно официально уведомлен о начале войны с Германией. Более того, напомню, что к объявлению войны прилагались три документа, обосновывавшие, почему именно Германия нападает на СССР. Да и безо всяких приложений в самой ноте перечислялись советские выпады против Германии и её союзников, упоминались имена советских агентов, ведущих деятельность против Германии, и — самое главное — говорилось о том, что Советский Союз нарушил протокол, прилагающийся к договору о ненападении, и оккупировал не только те страны, которые должен был оккупировать, но и те, которые он обещал отдать Германии.

Конечно, о таком объявлении войны сообщать своим гражданам не очень хочется. Противника надо демонизировать, превращать в сознании людей в зверя и нечисть. А для этих целей куда больше подходит фраза «напали вероломно, без объявления войны», чем «напали, предупредив, да ещё и выкатив список претензий, одна из которых — что мы захватили чуть больше стран, нежели договаривались изначально».

Есть нестыковки и по времени. Гитлер, как любитель игры на публику, не стал бы предупреждать о войне после её наступления. Он хотел, чтобы всё происходило одновременно: и объявление, и сама война. Зачем выглядеть подлецом, если этого можно без малейших проблем избежать? Сам Молотов, который получил ноту о начале войны от немецкого посла, вспоминал после войны: «Шуленбурга [посла Германии — Ю.Г.] я принимал в полтретьего или в три ночи, думаю, не позже трех часов. Германский посол вручил ноту одновременно с нападением. У них все было согласовано, и, видно, у посла было указание: явиться в такой-то час, ему было известно, когда начнется».

То есть в три ночи 22 июня посол Германии с документом о начале войны уже пасся возле кремлёвского кабинета Молотова. А война, как известно, «началася» в четыре утра (хотя кое-где уже вначале четвёртого советская артиллерия стреляла по немецким самолётам — но начало четвёртого, как ни крути, позже трёх часов ночи, когда немецкий посол ждал Молотова под кабинетом).

Заметим, что при этом сам Молотов в своей знаменитой речи от 22 июня заявляет, что немецкий посол передал ему бумагу в 5:30, то есть после нападения (это, кстати, первый и один из последних случаев, когда официальное советское руководство публично упоминало о самом факте существования ноты об объявлении войны). Ну, допустим, так оно и было: сначала напали, потом с разницей в час-полтора известили. Но это в Москве. А то, что в Берлине советскому послу вручили бумагу ровно в момент нападения — факт, подтверждённый и с немецкой, и с советской стороны. А советский посол — это, с дипломатической точки зрения, само государство. Посол экстерриториален. Посол неприкосновенен. Посол не подконтролен государству, в котором находится. Посол Советского Союза — это и есть сам Советский Союз.

То есть в три ночи 22 июня посол Германии с документом о начале войны уже пасся возле кремлёвского кабинета Молотова. А война, как известно, «началася» в четыре утра.

Вывод: «Германия напала на СССР без объявления войны» — ложь. Объявление войны было. Его можно без проблем прочитать, загуглив фразу «Нота германского министерства иностранных дел правительству Советского Союза от 21 июня 1941 года». Германия официально предупредила СССР о начале войны, предъявив понятный и весьма объёмный список претензий.

А если всё же считаете, что…

— нападение было-таки вероломным, так как между СССР и Германией действовал пакт о ненападении…

— предупреждение о начале войны в момент нападения или за короткое время до него не считается, так как противник не в силах поднять свои войска по тревоге…

— что советские политики и пропагандисты имели право писать, что Рейх напал «вероломно и без объявления войны»…

…то вы, пожалуйста, всегда говорите, что в 1945 году СССР ровно так же вероломно и без объявления войны напал на Японию. Это была просто-таки зеркальная ситуация.

До 1945 года СССР с Японией не воевал. Япония бодалась себе на Тихом океане с США, Великобританией и прочими союзниками, отбиваясь от них из последних сил. А Советский Союз имел с Японией действующий пакт о нейтралитете — то есть гарантию взаимного ненападения. СССР денонсировал этот пакт в апреле 1945 года, но согласно его тексту, взаимный нейтралитет от этого не прервался, а должен был действовать аж до весны 1946 года (гуглите разницу между денонсацией и аннуляцией, ага).

СССР так же через посла вручил Японии уведомление об объявлении войны — и сделал это ничуть не менее «вероломно», чем Германия: формально японская сторона была извещена о войне 8 августа 1945 года, с предупреждением о том, что война начнётся завтра. Но — ой! — по московскому времени. А на Дальнем Востоке из-за разницы в часовых поясах это самое завтра уже наступило, и Красная Армия атаковала на японские позиции. По факту у японцев были считанные минуты на то, чтобы передать сообщение из московского посольства в Токио, а оттуда — в войска на континент. А «Вайбер», повторюсь, тогда не изобрели. Таки ой.

Так что, уважаемые любители «вероломного нападения Германии», вы или крестик снимите, или трусы наденьте. В смысле, можете верить во что хотите, но тогда считайте — и абсолютно справедливо — СССР не меньшим подлецом, негодяем и предателем, чем Третий Рейх. Вероломно и без объявления войны, ага.

P.S. Бонусом — о тех послах, которые в 1941 году приняли и передали ту самую немецкую ноту о начале войны. Трагикомично похожи — и не похожи — их судьбы.

Посол Германии в Москве с легко запоминающимся именем Фридрих-Вернер Эрдманн Маттиас Иоганн Бернгард Эрих фон дер Шуленбург — граф из древнего как понос мамонта графского рода Шуленбургов. Посол СССР в Берлине — Владимир Деканозов (Деканозишвили), чекист из окружения Берии, палач и ублюдок. Деканозов и Шуленбург общались между собой — в первую очередь потому, что Шуленбург презирал нацистов и был сторонником мира с СССР. С началом войны оба посла были интернированы (нет, это не больно) и обменяны друг на друга в полном соответствии с международными правилами на советско-турецкой границе, целыми и невредимыми. Позже каждая из стран их казнила.

Первым был казнён Шуленбург. Он, как и его родной брат, участвовали в заговоре против Гитлера («Заговор 20 июля 1944 года», он же «Заговор генералов», он же «Операция «Валькирия»), закончившемся взрывом бомбы, контузией фюрера (вместо запланированной смерти) и массовыми казнями заговорщиков. Шуленбург умер в тюрьме Плётцензее — его, как и большинство провалившихся заговорщиков, не расстреливали и не вешали на верёвках, а подвешивали за шею на рояльных струнах — это долгая, мучительная, отвратительная смерть…

…Посол СССР Деканозов, в отличие от коллеги Шуленбурга, войну пережил — но итог был похожий. После ареста Берии судьба Деканозова была предрешена. Он также был арестован, подвергся изощрённым пыткам — ровно таким, которым он, чекист, подвергал в своё время других людей — и в итоге расстрелян, а тело его сожжено. Единственная разница — даже после смены режима Деканозов остался преступником. В 2000 году Военная коллегия Верховного суда РФ вынесла Определение № бн-00164/2000, в котором отметила, что в отличие от других репрессированных советской властью, Деканозов несёт личную ответственность за «гибель многих граждан» и реабилитации не подлежит.

А Шуленбург после падения Гитлера стал героем на родине.

Да — посмертно. Но — не вероломно.

Автор: Юрий Гудыменко, ТСН