«Мокруха»… (продолжение). Вредный пацан; наркоман «Весна»
…К этому моменту меня тоже вплотную подключили к разработке жильцов 4-го этажа. И для начала старший опер велел «колоть» какого-то 14-летнего Жору из 65-й квартиры. Во время убийства его родителей не было дома, а чем он сам занимался – установить не удалось. Глава 11
Сперва Жора заявил, что ошивался у некоего Серёги Зайченко с третьего этажа, но тот опроверг, утверждая: «Быть-то был, но не 3-го, а 5-го числа!» Тогда Жора поправился: «Дома сидел, книжку читал, «Три мушкетёра»…» Однако пересказать содержание книги не смог, да и мать проговорилась, что никаких книжек отродясь он не читал, кроме школьных учебников.
Начал пробивать его личность – с педагогами разговаривал, с соседями, с пацанами, с которыми он кантовался. Отзывались о нём без особых эмоций: обычный хлопец, вполне нормальный, то есть – и не без типичных для его возраста странностей и отклонений, со своим «зехером» в голове… Любил выпендриваться – откинуть какой-нибудь дурацкий номер, а объясняет просто: «Планка упала!»
Но не было заметно никаких признаков серьёзного нервного срыва, чего-то совсем уж запредельного. Ведь какие жестокие времена ни стоят нынче на дворе, но чтоб сопливый подросток взрослого мужика лезвием исполосовал – такое и сейчас в диковинку. На ровном месте подобные поступки не совершаются, что-то подобное должно этому предшествовать… Но ничего такого не всплывало…
Побеседовал несколько раз и с самим Жорой.
Малолетку допрашивать – хуже нет. Огрызается похлеще любого взрослого, а бить с ходу в рыльник – неудобно: всё ж таки – несовершеннолетний! Хотя порою такой дитёнок таких гнусностей натворит… Расстрелять на месте – и то мало гаду!
Так и стоит этот Жора сейчас у меня перед глазами: развалился на стуле, гундосит жалобно-нагловатое: «А чё прицепились?.. Не знаю ничё, ничё не делал…», «А кто знает? Кто делал?..», «Да откуда мне знать?!» – и качается вместе со стулом туда-сюда… Не сдержишься, бывало, гаркнешь: «Сиди смирно, хрен кривобокий, а то как шарахну головешкой о стенку! Ты на допросе в уголовном розыске, а не в собственной спальне на койке мастурбируешь! Веди себя нормально, если не хочешь, чтоб в морду дали…» Какое-то время сидит спокойно, потом – опять нагличает, ерепенится… С этими проклятыми детишками никаких нервов не хватит!
Впрочем, в оконцовке и эта версия накрылась медным тазом. «Отпрессованный» Жора сознался лишь в том, что во время убийства сидел у своего приятеля, двумя этажами ниже. Вначале гнал: «Играли в компьютерную игру!», потом сознался: «Нюхали клей «Момент» и балдели!..» Нашлись и подтверждающие это свидетели… Ну-ну… Балдёжники!
Глава 12. НАРКОМАН «ВЕСНА»
Предпоследней из разрабатываемых лично мною версий была ниточка, ведущая в соседнюю с 68-й, 67-ю квартиру.
Жил там наркоман Гаркуша по кликухе «Весна» (она – из-за веснушчатой физиономии). Был он не совсем пропащим, изнюханно-исколотым, а так… приседал на иглу периодически. И по жизни числился чуть ли не предпринимателем мелкого пошиба, в лучшие для себя времена даже содержа собственную фирму. Но те времена давно кончились.
Оставшуюся от родителей-врачей просторную квартиру в центре города, заложенную в банке, пришлось ввиду невозвращённого кредита сменить на комнатушку в «малосемейке». С горя потянуло «Весну» к «дури», но, на его счастье, «бабки» кончились так быстро, что и втянуться уж стало не за что. Но что-то чуялось в Гаркуше этакое, не до конца сломленное, намекающее на возможность в будущем его повторного рывка к высям. Пока же будущий Рокфеллер числился малоудачливым торговцем ширпотреба на местном рынке.
Заподозрили же мы его в основном из-за следов крови в коридоре: лишь около дверей 68-й квартиры (и то немножко – скромная лужица), да у дверей 67-й квартиры на полу – несколько капель, а у остальных квартирных дверей на этаже было чисто…
То есть возникало ощущение, что только на этом крохотном пятачке события и развивались. На основе этого Харитонов тотчас выдал на-гора такой расклад произошедшего: Мальков – шёл, Гаркуша – стоял на пороге своего жилища, видит – какой-то ханурь со свёртком прётся, гонит ему: «Дай «бабла», ширнуться хочу!» Тот, понятно, послал его на три буквы… А наркоманы – народ обидчивый! «Ах, так я – такой сякой?! А скальпелем по кадыку не хочешь?» Ну и… того!
Порезал Игната, в свою квартиру вбежал и запёрся, а Мальков, уже в агонии, бросился звонить в двери к Щербаковым…
Пару-другую раз допросили Гаркушу, но – никаких позволяющих прижать его зацепок. А без серьёзной компры с таким тёртым жизнью хитрованом серьёзные разборки устраивать – смысла никакого. Отсюда – какова задача для угрозыска? Правильно – найти такую компру! Но это сказать легко, а где ж её найдёшь, да ещё – в короткие сроки? Поэтому задачу формулируем несколько иначе: компромат надо СОЗДАТЬ. Как? А это уж дело оперативно-розыскной техники…
«Короче, – нацеливал меня на инструктаже дядя Лёша, – Проводишь у «Весны» обыск, находишь наркоту, за «хранение» закроем его в РОВД на трое суток, полируем по всякому, и если что-то за ним есть – обязательно всплывёт!»
Заметьте: он не предполагал, что я найду нарковещества, и даже не выражал уверенность – он фактически приказывал их найти. На практике это означало, что наркоту «Весне» я должен подбросить. А если я попадусь на этой «химии» с уликами – дядя Лёша широко разведёт руками: «Никогда такого я ему не приказывал!»
По тем моим – розово-наивным – временам фальсифицировать материалы уголовного дела (именно так на языке закона именуется предлагаемое старшим опером) для меня было ещё в новинку… И я решил посоветоваться со своим напарником Вовкой: как поступить? «Чё паришься? Работать в угрозыске – и не нарушать законы каждый день? Ха-ха!.. Так какая тебе тогда разница, какой именно из законов в данном разе ты фуфлишь?!» – скривился Вовка.
«Да, но… Как же это подстроить? – недоумевал я. – Чтоб найти наркоту при обыске у Гаркуши, надо, как минимум, иметь веские основания для проведения такого обыска, а какие же тут основания? Капли крови у его двери? Ой, держите меня! Да просто шёл Мальков в 68-ю квартиру, а около дверей 67-й его подрезали, вот и объяснение тех капель! Так что не даст прокурор санкцию на проведение обыска, однозначно…»
Бобров усмехнулся: «Можно провести обыск и без санкции, получив её задним числом, по результатам обыска, если они будут… А они будут – дурь мы «найдём» стопудово».
Мы детально обсудили ситуацию, уже называя все вещи своими именами. Наркоты у Гаркуши нет – он обнищал, и она ему ныне не по карману, а в каком-либо криминале он вроде бы не замешан… Следовательно, подбросить ему нарковещество – единственно возможный вариант. Причем делать это надо не во время обыска (нет санкции!), а – как бы ненароком. Скажем, пришёл к нему в гости добрый парень-мент, погутарил про разное, и между делом – случайно нашёл ранее им же подброшенную наркоту. Тут же составил протокол изъятия, сразу же потащил хозяина адреса для выяснения в райотдел, а там уж мы с ним и поработаем!
Но как конкретно подбросить «дурь»? Я предложил несколько вариантов: в отсутствие хозяина проникнуть в 67-ю квартиру с помощью отмычки или подобранного ключа, либо спуститься на верёвке с верхнего этажа и залезть в окно, либо же незаметно подкинуть наркоту Гаркуше в карман на улице при содействии кого-либо из сексотящих на угро карманников… Но Вовка всё забраковал: «Не надо усложнять. Чем проще – тем вернее! Пришёл в гости, сразу же подбросил, через пять минут нашёл – вот и всё!» И он подробно объяснил мне технологию действий в таких случаях. (За годы службы уж так наловчился на подобном, что впору диссертацию писать!)
Подкидывают обычно ширку (экстракт опия) как самый распространённый у нас наркотик, используя «баян» (шприц) или «фанфырик» (маленький пузырёк). Немного – 3-5 «кубышек» (миллиграммов). Тут есть маленькая производственная хитрость: будь ширла больше, скажем – «кубов» 10, и это может стать основанием для возбуждения уголовного дела по статье «незаконный оборот нарковеществ»; тогда и понятые при обыске обязательны, и протокол обыска составлять придётся, останется много лишних следов оперской активности, и в случае накладок – легче ухватить опера за задницу! Иное дело – пять «кубиков»: дело тогда за «незначительностью» возбуждать не обязательно, но основания для отпрессовки нужного угро человечка по полной программе эта находка даёт вполне! И моржевать «клиента» будем именно за якобы найденную у него «дурь», лишь затем плавно перенацелив острие вопросов на истинно интересующие нас преступления. Случись же, что в тех, истинных своих злодеяниях он окажется незамешанным – что ж, тогда опять в ходе дальнейших вопросов вернёмся всё к той же «дури», дадим ему по шеям в последний раз, и – отпустим восвояси со словами: «Не храни больше подобную гадость! Иди и не криминальничай, а ежели что – в следующий раз мы уж не будем к тебе снисходительны!» И в итоге не только нам не придётся отвечать за необоснованные цепляния к гражданину, а наоборот, это он будет рад, что отделался от нас «малой кровью». (Конечно, будь мы железно убеждены в виновности Гаркуши, – не то что 10, а и все 110 «кубов» ему бы подкинули, однако в том-то и состояла деликатность ситуации, что ни в чём мы убеждены не были, а так просто… проверяли одну из множества имевшихся версий. Наверняка не считал её стопроцентно верной и дядя Лёша, иначе не поручил бы её разработку начинающему оперёнку…)
Получив детальные напутствия Боброва, 13 февраля я явился к Гаркуше домой. Встретил он меня нормально. То есть – без радостных объятий и целований взасос на пороге, вестимо, но и не хамовато, не с нагленьким: «Я занят, разговаривать с вами не буду! Если нужен – вызывайте повесткой!»
Ментами все наркоманы учены многократно; крепко вколочен нами в эту публику и любезный тон, и готовность в подобных ситуациях всячески идти навстречу нашим нуждам и чаяниям… Так что чуть ли не за стол на кухне позвал меня «Весна», суля чуть ли не остограммить. Но не для попойки я сюда явился, а чтоб по сфальсифицированному материалу задержать его и увезти в РОВД. Так что от угощений, как человек благородный – отказался. В кармане у меня лежал «фанфырь» с пятью «кубиками»; теперь оставалось только определить, куда и как его подкинуть.
По словам Вовки, наиболее распространённы у оперов два приёма подкидывания компры. Первый – незаметно сунуть «дурь» в обычно находящуюся в прихожей обувь. (Кстати, сами наркоманы именно здесь свои суточные дозы и хранят – в сапоге или ботинке. Главное, чтобы наружу не выглядывало!) Пришёл к нарику, и в прихожей, снимая пальто или куртку, украдкой сунул пузырёк или шприц в его ботинок… Поговорил маленько, потом развернулся уходить, в прихожей чертыхнулся: «Что у тебя так обувью заставлено – пройти нельзя!», пнул ногами сапог – а оттуда выкатывается «фанфырик» с коричневатой, смахивающей на чай жидкостью. Ты «дивишься»: «О, а это что такое?.. Уж не наркота ли?» И – цап хозяина за шкирку!
Другой вариант ещё проще: с разрешения хозяина заходишь к нему в туалет помочиться, и там за унитазом «находишь» всё ту же «дурь». Но у этого способа есть минус – компра «обнаруживается» не на глазах нарика… Не станешь же зазывать его с собою в туалет, типа: пошли, сейчас покажу тебе кое-что интересное… И при таком раскладе он, скорее всего, сразу заподозрит, что наркота тобою и подброшена, тогда как при первом варианте внезапное выкатывание пузырька или шприца из обувки как бы парализует волю наркомана. Сперва ведь ему обязательно померещится, что это он туда засунул, а потом – забыл… Да и позднее ему психологически труднее перестраиваться и грамотно соорудить линию обороны, объясняя, откуда у него та «дурь» взялась. К тому же и ты не дремлешь и не чешешься, прессуешь его по-всякому, играешь на всех клавишах его прогнившей насквозь душонки, не давая возможностей для маневров и контрнаступлений…
Вот почему в случае с «Весною» первый вариант я и выбрал.
Пришел к Гаркуше в гости, ещё в прихожей подкинул в одну из пылившихся здесь туфель пузырёк. А через пять минут об эту же туфлю ненароком споткнулся, и «фанфырь» покатился под ноги обомлевшего «Весны». «Гляди-ка, дурь! А я думал, что ты и взаправду бросил колоться!» – вполне искренно огорчился я, ловя реакцию собеседника. Гаркуша оквадратил глаза, пролепетал жалобно: «Это не я! Не моё это!..»
Я изобразил недоумение: «А чьё же? Если не твоё, то откуда взялось?»
Логичный вопрос. И поскольку был «Весна» не совсем уж малохольным, то ответ легко читался на его лице: «Да ты же, сучий мусор, только что мне и подкинул!» Но открыто сделать такую предъяву «Весна» не решился; знал: рискует сильно зубами и рёбрами. Вот почему заюлил, заиграл голосом, глазами и растерянными взмахами ладоней: «Н -ну, не знаю… Может, кто-то случайно потерял. Или – подкинул…»
Я дружески хохотнул: «Не гони, брателла! Чтоб по нынешним временам кто-то дурь вот так, бесплатно, за здорово живёшь – подбросил, а тем более – потерял у тебя? Ну ты и сказочник!»
Крыть ему нечем. Окромя тебя, опера, и в самом деле никому нет смысла подбрасывать ему «дурь» в туфлю, а ты как бы «вне подозрений». Следовательно – никто и не подбрасывал!
И, схватив поникшего от бессилия Гаркушу за шиворот, я потащил его в райотдел. Здесь «Весну» уже заждался старший опер Харитонов с верным другом-«демократизатором», да ещё и парочкой оперов в придачу. Потому как было понятно, что в две минуты Гаркушу не расколешь – это ж тебе не какую-нибудь вонючую «левую» кражонку на человека подвесить; подписать на «мокруху» – штука серьёзная!
Пропущу многие подробности нашего с Гаркушей общения. Скажу только, что после всех наших титанических усилий он ни в чём совершенно не сознался. И пришлось нам его, после истечения трёх разрешённых законом для задержания без предъявления обвинения суток, отпустить. «Ладно, паря, считай, что с «тяжких телесных» по доброте моей ты спрыгнул, а вот за «хранение» ширла придётся тебе пыхтеть на всю катушку, годиков этак два-три… Так что жди вызова к следователю!» – плюнул ему словами в спину Харитонов на прощание, прекрасно понимая, что никакого вызова – не будет.
Отчего так? Да оттого, что просёк умудрённый капитан за эти сутки: зря человека изводим по надуманным основаниям, не причастен он к убийству! Отдавать же его под следствие за фальсификат и тем более никто не думал: «уши» подставы торчат за километр, с таким фуфляком на суд – не выходят!
И психологически для «Весны» – очень важно знать, что взаправду ничего он не хранил этакого, так что стоял бы на своей невиновности до конца. Это ж совсем не та ситуация, когда «клиент» виновен, но просто доказать его вину не удаётся, и мы начинаем «химичить», доказывая подлинную гнилостность придуманными уликами… В данной ситуации правда была не на нашей стороне, что вооружало «Весну» и разоружало нас.
Но будь у нас хоть малейшая зацепочка к нему по убийству Малькова, хотя бы малейший намёк, что и впрямь он кончал Игната – о, совсем по иному себя бы с ним вели, и иным бы эта ситуация разрешилась…
И не дешёвыми тремя сутками в «обезьяннике» отделался бы он от нас, нет… То есть все положенные 72 часа он в камере райотдела и просидел бы. Но потом, по их истечению, живо оформили бы материал о том, что вёл себя гражданин Гаркуша в РОВД совершенно непозволительно для благонадёжного и чтящего закон гражданина. А именно: хамил и оскорблял наших сотрудников – мужчин бил по лицу, женщинам говорил в глаза матерные слова, в общем – нарушал общественный порядок. Терпели-де мы его непотребства, сколько могли, но в итоге кончилось и наше океанское терпение, вот почему мы просим народный суд дать воинствующему хулигану 15 суток изоляции от общества в ИВС! А с этой бумажкой свезли бы «Весну» в районный суд, где хорошо знакомый нам народный судья, внимательно выслушав нас, прочтя протокол о хулиганском поведении задержанного, приняв бы к сведению устную, на ушко сообщённую информацию о том, что подозревается оный гражданин в совершении особо тяжкого преступления; затем с непроницаемым лицом выслушав неубедительные оправдания самого подозреваемого («Не хамил!.. Не оскорблял!.. Никого матерно не посылал!»), – вкатил бы страдальцу 15 суток без всяких колебаний.
И тогда уж все эти две с гаком недели ездили бы опера в изолятор временного содержания, как к себе на работу, допрашивая там Гаркушу. Пинали бы его вопросами, мотузили всячески, требуя сознанку. Но и расставшись с нами, уже в камере, не остался бы Гаркуша без пристального внимания специально приставленных к нему верных людишек. «Камерные люди» умеют работать! Ловкие агентики с ласковыми (а иногда – и очень грубыми!) голосами выпытают у тебя всё до последнего. И насоветуют всякого, угрозыску выгодного. А в случае необходимости – такую житуху устроят «клиенту» в камере, что и невиновен будешь – а и то быстренько во всём сознаешься, лишь бы сови страдания сократить.
…Так что быстро и легко расстался с нами «Весна» лишь потому, что по всем параметрам показался нам не виновнее Папы Римского.
Но и при всём при этом отмаксали мы «Весну» так, словно был он боксёрской грушей, а мы с помощью этой груши тренировались, готовясь к Олимпийским играм. Уползал от нас чуть ли не карачках, хватаясь руками за отбитые почки, стуча от страха челюстями… Однако что характерно: никого ни в чём не обвинял, и даже был как бы нам и благодарен за то, что, разобравшись с ним, невиновным – отпустили на волю; не навесили на него всякую напраслину. Был он опытен, закалён жизнью, далеко не дурак в придачу, и произошедшее оценивал не с позиций: «что со мною здесь сделали, сволочи!», а: «что при желании могли со мною сделать, но – не захотели… Пожалели меня, видимо!» Разумно…
Спрашиваете, за что же тогда был «Весна» бит, если невиновен? Да наркоман потому что! Такую публику автоматом полезно бить каждый день – чтоб задумалось, гнилье позорное, о своём житье…
…Было ещё несколько версий, которыми я не занимался, но по которым проводилась серьёзная работа. (Чего стоит одна отработанная досконально версия о том, что Мальков завален по наколке его жены!) Но и там в финале нарисовалась пустышка.
И 16 февраля, на исходе второй недели после убийства, на очередной оперативке начальник угрозыска вынужденно сделал вывод: хоть и отпахали без балды, но стоим на том же месте, с которого и начинали. И при этом вызверился «Дубок» на нас так яростно и ненавидяще, что даже самому последнему раздолбаю стало ясно: пора уж выходить и на настоящий след…
(Продолжение следует)
Владимир Куземко, специально для «УК»
P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!
