Байки тюрьмы, где сидел Чкалов и расстреляли последнюю изменницу Родине (фоторепортаж)

Администрация СИЗО планирует освободить «камеру Чкалова» и со временем создать здесь музей знаменитого аса. Здесь же сидела печально знаменитая «Анка-пулеметчица»… Чкалов погиб, Анку – расстреляли, а износ Екатерининской тюрьмы – считанные проценты. Еще века простоит!

В эти дни уголовно-исполнительная система России отмечает свое 130-летие. Весной 1879 года на Руси было создано Главное тюремное управление, принявшее на себя централизованное руководство и контроль за местами лишения свободы. Это совсем не означает, до этого россиян не сажали в остроги.

Так, брянская пересыльная тюрьма, а сегодня – Следственный изолятор №1, аж на 100 лет старше системы, и ее тюремные камеры первых своих «клиентов» принимали ещё во времена Екатерины Великой, в 1780-м. Эти клетушки и тюремные коридоры могли бы многое рассказать о сидельцах, что перебывали здесь за 230 лет. Прошелся по ним и специальный корреспондент «Свободной прессы». А вернувшись, тихо произнес: «Упаси, Боже, от такой судьбы». И уселся писать отчет.

В 1990 году в камере начался бунт «смертников». Теперь здесь в ожидании суда находятся подследственные женщины.

Тюрьма для того и создана, чтобы из нее бежать

Сбежать из Брянской тюрьмы пробовали едва ли с первых лет ее существования. Тем более, что находится она в центре города. Впрочем, когда-то это была глухая окраина, а сейчас до главной площади и здания областной администрации всего пять минут пешком.

«Екатерининский» корпус расположен сразу за шлюзом, через который привозят и увозят заключённых. Это непрезентабельное трёхэтажное, красного кирпича строение, с частично отбитой штукатуркой – уже несколько лет власти пытаются реставрировать здание. Но массивные в метр толщиной стены способны пережить века, а толстые решётки на окнах внушают уважение. Кажется, что сбежать отсюда невозможно. Но бежали заключённые отсюда и при царе-батюшке, и, видимо, будут бежать в будущем.

Архивы сохранили имя одного из беглецов – крестьянина Савелия Лунева. За что он попал в тюрьму – неизвестно, но известно, что в 1891 году он сумел сбежать из Брянской (тогда пересыльной) тюрьмы. Однако, был пойман. Сохранился приговор, в котором записано: «Савелий Лунин совершил побег со взломом решётки окна тюремного замка». В качестве наказания беглеца лишили всех прав и сослали в Западную Сибирь.

По сохранившимся документам можно и судить о том, в каких условиях содержались в 19-ом веке арестанты. В администрации СИЗО-1 хранится ксерокопия рапорта, отправленного 20 января 1893 года уездным исправником в Орловское губернское правление. Исправник сообщается начальству о том, что в Брянской пересыльной тюрьме пять камер верхнего и две нижнего этажей настолько сыры, и воздух так тяжёл, что можно ожидать появления болезней среди арестантов.

Кроме того, пишет он, в тюрьме сверх нормы содержится 20 человек. Это «перебор», считает исправник, и просит начальство перевести в другие тюрьмы всех «срочных» арестантов, то есть, таких, кто отбывает срок по приговору суда, которых набралось 14 человек. Сообщается так же, что после согласования с начальником Орловской губернской тюрьмы просьба была удовлетворена и все 14 узников были отправлены в Орёл.

Как обидели о. Маврикия

Как известно, после Октябрьского переворота, большевики заявили, что строят общество социальной справедливости, в котором не будет ни воров, ни грабителей. И правда, Брянская уездная тюрьма пустовала после амнистии, дарованной революционерами в 1917-м году. Но недолго. Уже к концу года она, переименованная в Брянский работный дом, вновь была заполнена как уголовными, так и политическими заключенными.

Поскольку новая власть не особо жаловала священнослужителей, т о среди арестантов оказался и игумен Маврикий, которому шёл уже восьмой десяток лет. Чрезвычайная следственная комиссия приговорила его к одному месяцу заключения. При аресте чекисты изъяли принадлежащие ему деньги и вещи. После освобождения священнослужителя приютили монахи Белобережской пустыни. Поскольку жить Маврикию было не на что, он подал в Брянский уездный исполком прошение о возврате ему хотя бы части конфискованных денег. Прошение рассмотрели и вынесли следующую резолюцию:

«В просьбе отказать ввиду того, что монашествующие лица не должны иметь капиталов, как отрекшиеся от мира, так как любостяжание и сребролюбие запрещено Иисусом Христом».

Вот так… Бей врага его же оружием.

Вынужденная посадка Чкалова

Вместе с сотрудником изолятора мы спускаемся на цокольный этаж корпуса. В полумраке полуподвального этажа проступают сводчатые потолки и железные двери камер. Номера на них следуют по порядку, и лишь одна под цифрой 12 выбивается из хронологического ряда.

Дверь «чкаловской» камеры уже отремонтировали, но 12-ый номер сохранили

– После капитального ремонта нумерация камер изменилась, а 12-ю оставили под её «родным» номером, – объясняют мне. – Для истории. С этой камерой связана судьба самого знаменитого узника брянской тюрьмы, легендарного советского лётчика Валерия Чкалова.

Было это так. В середине февраля 1928 года Чкалов получил повышение, и в должности командира звена прибыл в Брянск. Вскоре лётчика постигла беда. Перелетая из Гомеля в Брянск и ведя за собой звено истребителей, он по своей инициативе снизился на недопустимую высоту. Это понадобилось, как он позже объяснил следователям, для тренировки молодых летчиков важного элемента – бреющего полёта. В результате, самолёты задели провода высоковольтной линии и потерпели аварию. К счастью, жертв не было, но терпение командования лопнуло – оно решило пресечь самовольные упражнения авиатора самым беспощадным образом, отдав его под суд.

Екатерининский корпус во время ремонта

Чкалов был осуждён. 2 января 1929 года знаменитого лётчика посадили в брянскую тюрьму. Срок ему дали один год.

Однообразно тянулись дни в камере № 12, и с первого дня он стал вести записи в тетрадке. Вот некоторые выборочные цитаты:

«Поместили в белом корпусе камеры № 12. В ней находятся вместе со мной ещё три человека. Камера маленькая, но тёплая. Скука страшная, тяжёлая, гнетущая тоска. Ночью уснуть долго не мог. Мысли о жене и сыне Игоре не давали покоя. Как они там, в Ленинграде?».

Сотрудники тюрьмы были тронуты тем, как тяжело переживает Чкалов случившееся. С молчаливого согласия контролёров за стены тюрьмы была вынесена «малява» – написанная летчиком просьба о помиловании. Она, каким-то образом дошла до Михаила Калинина. Тот незамедлительно освободил Чкалова из заключения.

В тюрьме Чкалов пробыл всего 16 дней. С тех пор прошло 80 лет. Давно не осталось в живых ни одного очевидца тех далёких событий, но камеру «12 знают все обители старого корпуса следственного изолятора – и заключенные и сотрудники.

Впрочем у заключённых, как оказалось, свои герои. Сегодня в небольшой «чкаловской» камере сидят трое. Нехитрая тюремная обстановка – двухъярусные кровати и стол посередине – вмонтированный в пол. Небольшое окно с решеткой напротив двери, в углу компактный санузел за невысокой перегородкой. Двое из заключённых отказываются общаться с журналистом, и лишь один молодой мужчина, лет 30, поддерживает разговор:

– Чкалов здесь сидел? А он кто: вор в законе или просто авторитет?

Администрация СИЗО планирует освободить «камеру Чкалова» и со временем создать здесь музей знаменитого аса. А пока собирают материалы и документов, касающихся жизни и службы летчика-аса. Поступили архивные материалы и с родины героя – из города Чкаловска Нижегородской области. Недавно книгу об отце с дарственной подписью прислала в изолятор дочь героя, Валерия. Сын другого прославленного лётчика, дважды Героя Советского Союза Павла Камозина принёс в подарок будущему музею портрет Чкалова. Раньше эта картина находилась в его личной коллекции.

Тонька-пулемётчица в ожидании палача…

С цокольного поднимаемся на 3-й этаж. На посту женщина-инспектор, под наблюдением которой и находятся женские камеры. Всё почти так же, как и 30 лет назад, когда здесь содержалась печально известная Тонька-пулемётчица, лично расстрелявшая около полутора тысяч советских граждан – партизан, членов их семей, стариков, женщин, детей.

В 1941 году 20-летня санинструктор Красной Армии, Антонина Макарова, попав в окружение, перешла на сторону врага. Служила немцам в посёлке Локоть Брянского района до осени 1943 года, почти два года расстреливая из пулемёта Максим пленных партизан и мирных граждан. Более 30 лет после войны ей удавалось скрываться от возмездия. Сумела достать документы участницы войны, выйти замуж за уважаемого человека, фронтовика. Поменяла фамилию, стала по мужу Гинзбург. Задержали её лишь летом 1978 года в небольшом белорусском городке.

В последней камере слева находилась после оглашения «смертного» приговора Тонька-пулемётчица

Пока шло следствие и суд, она находилась в Брянском СИЗО. В те годы мой собеседник Николай Карпов служил здесь младшим инспектором.

– До суда она в общей камере находилась, вместе с другими женщинами, – рассказывает Николай Иванович, – а уж затем, как суд ей вынес смертный приговор, в одиночку перевели, в 54-ю камеру. С левой стороны эта камера крайняя, ближе всех к стадиону «Динамо». Рядом с дверью до сих пор есть отпечаток от дополнительного засова с навесным замком. Такие только на камеры «смертников» устанавливались. Мне несколько раз приходилось её конвоировать, но в разговоры мы ни в какие не вступали, по инструкции это было строго запрещено. Мы же знали, что её дело КГБ ведёт.

Было известно, что арестованная мужу из СИЗО не передала ни строчки. И двум дочерям, которых родила после войны, тоже ничего не написала и свидания с ними не попросила. Следователи очень боялись каких-то эксцессов со стороны обвиняемой: были случаи, когда полицаи, здоровые мужики, вспомнив прежние преступления, кончали с собой прямо в камере. Постаревшая Тоня приступами раскаяния не страдала.

– Невозможно постоянно бояться, – говорила она. – Первые десять лет я ждала стука в дверь, а потом успокоилась. Нет таких грехов, чтобы всю жизнь человека мучили.

Антонину Макарову-Гинзбург расстреляли лишь 11 августа 1979 года. Решение суда стало абсолютной неожиданностью даже для людей, которые вели расследование, не говоря уж о самой подсудимой. В Советском Союзе это было последнее крупное расстрельное дело, связанное с изменниками Родины, и единственное, в котором фигурировала женщина-каратель. Никогда позже женщин ни в СССР, ни в России по приговору суда не казнили.

Бунт обречённых – бессмысленный и беспощадный

После первого режимного корпуса направляемся ко второму, более «молодому». Его строительство было закончено в 1905 году. Похожее на «екатерининское» трёхэтажное здание, только первый этаж не полуподвальный, а полноценный. В торце здания расположены боковые, маломестные камеры. До конца 90-х годов прошлого столетия, пока не была отменена в России смертная казнь, в них находились приговорённые к исключительной мере наказания (расстрелу). Именно здесь, на втором этаже, в камерах 96 и 97 в 1990 году произошли драматические события.

В соседних одиночках содержались двое смертников – Барсуков и Лагутин. Оба недавно получили отказ на прошение о помиловании, должно пройти совсем немного времени, и их увезут. Для приведения приговора в исполнение… Терять им было нечего. И они смогли не только незаметно для охранников пробить стену между камерами и объединиться, но и вооружиться металлическими полосами от кроватей.

Кирпичи и штукатурку от стены закоренелые преступники спускали в унитаз, поэтому не удивительно, что канализация на этаже вскоре забилась. Отремонтировать её направили осуждённого из отряда хозяйственной обслуги в сопровождении немолодого контролёра. Проверяя камеры по очереди, дошли до той, где должен находиться один из смертников. Только успел сотрудник до конца открыть камеру, как навстречу им вырвалось двое головорезов, размахивающих самодельными мечами.

Осуждённый хозобслуги упал под их ударами. Младший инспектор увернулся и успел закрыть за собой дверь в коридоре. Не произойди этого, преступники могли бы завладеть ключами и открыть другие камеры и межэтажные двери. Избитого осуждённого «смертники» затащили в камеру. Дежурная смена попыталась захватить преступников живыми, но резиновые дубинки оказались слабым оружием против железных полос и безумной ярости убийц. Тогда замполит изолятора из Макарова несколько раз выстрелил в преступника, уже появившегося в проёме двери. Второй был убит в камере. Выживший заложник через несколько месяцев был освобождён условно-досрочно.

По этой лестнице успел уйти контролёр во время бунта и сообщить о ЧП.

Тьма в конце тоннеля

Между двумя корпусами «больничка» – небольшое двухэтажное здание медсанчасти, выкрашенное в жёлтый цвет. Между зданиями санчасти и первого корпуса однажды был обнаружен необычный подземный ход.

Жарким июльским днём 2001 года в изоляторе меняли канализационные трубы. Экскаватор копал траншею. Ковш, зачерпнув очередную порцию земли, и взору рабочего открылся странный провал. Это был подземный ход! В СИЗО тревогу поднимать не стали: уже с первого взгляда было понятно, что заключённые никакого отношения к лазу не имеют. Найденный ход высотой в полтора метра и шириной более метра целиком был сделан из бетона, потолок укреплён арматурными прутьями. Начинался ход на территории изолятора, а уходил за его пределы. Пройти по тоннелю, кое-где уже обвалившемуся, тогда никто не решился, потому точно и не удалось определить, откуда и куда он тянется.

Недалеко от медсанчасти нашли подземный ход

В том же году, но уже с другой стороны корпуса, обнаружили ещё один подкоп. Под колесом грузовика в метрах трёх от здания провалилась земля. Работники СИЗО, спустившись в проём, прошли в сторону корпуса, где на фоне стены цокольного этажа увидели очертания замурованной двери. С другой стороны дверь под слоем штукатурки разглядеть было невозможно. Дорогу в противоположную от тюрьмы сторону вновь преградили завалы. Второй тоннель был выложен кирпичом. Никаких документов о происхождении и назначении ходов не сохранилось. Однако об их существовании, как выяснилось, знали старые работники СИЗО.

По слухам, в 30–50-е годы, приговорённых к «вышке», не увозили в специализированные тюрьмы, как это делали позже, а расстреливали на месте. Трупы затем выносили через подземные ходы на кладбище. Оно в те годы находилось в ста метрах от тюрьмы. По другой версии, подземные ходы могли строиться, как пути эвакуации сотрудников и заключённых во время военных действий. Узнать об этом доподлинно теперь уже вряд ли удастся.

«Баландёры» прибывают по расписанию. Осуждённые отряда хозобслуги развозят обед.

…Много разного люда прошло через Брянскую тюрьму. Екатерининский корпус стоит и сейчас, по-прежнему служит для того, зачем и был построен. Не так давно областные архитекторы признали его памятником архитектуры под названием «Тюремный замок». Они-то и определили, что физический износ кирпичной кладки корпуса составил всего несколько процентов. Умели всё же строить наши предки!

Юрий Токаев, Брянск, Свободная пресса