Морально и товарно разложившиеся. Как чекисты проводили операцию против контрабандистов

Еще Феликс Дзержинский приказал преследовать и уничтожать контрабандистов с той же беспощадностью, что и идейных врагов советской власти. 50 лет назад, в 1959 году, КГБ констатировал беспрецедентное увеличение объема контрабанды, подрывавшей государственную монополию внешней торговли и идейные основы советского общества. В архивах обнаружены свидетельства того, что чекисты проводили операцию против контрабандистов — насколько же масштабную, настолько и безрезультатную. 

На фото иностранные туристы ( делегация в центре Москвы) с успехом обменивали привозные материальные ценности на советскую духовную пищу. Фото: РГАКФД/Росинформ/Коммерсантъ

Западный завоз

На протяжении многих десятилетий миллионы советских граждан верили великому комбинатору, утверждавшему, что в СССР во времена нэпа всю контрабанду делали «в Одессе, на Малой Арнаутской улице». И считали, что тайный провоз товаров из-за рубежа прекратился после того, как Феликс Дзержинский приравнял контрабандистов к контрреволюционерам, приказав преследовать и уничтожать с той же беспощадностью, что и идейных врагов советской власти.

На самом деле после окончания Гражданской войны обеспеченные люди в Москве без особых проблем доставали для своих избранниц духи, модную одежду и обувь из Парижа и Лондона. Ведь советская власть нуждалась в иностранных торговых партнерах, и тех, кто соглашался приехать в столицу красной России, как правило, не обременяли соблюдением всех формальностей при прохождении таможни. А с того момента, как в Москве стали появляться иностранные миссии и диппредставительства, главными поставщиками контрабандных товаров в частные магазины стали дипломаты.

В СССР этим занимались не только рядовые сотрудники посольств, но и послы некоторых государств. Например, глава диппредставительства Латвии в Москве Карлис Озолс под видом посольских грузов, не подлежавших досмотру, ввозил в Советский Союз в больших количествах самый дефицитный товар — качественные продукты питания. Ими, как признавал в своих мемуарах К.Озолс, подкармливались информаторы посольства. Однако немалая часть продавалась и обменивалась на ценности, которые так же контрабандой вывозились из СССР.

Полномочного министра Латвии в Москве (эту должность К.Озолс занял к концу 1920-х годов) подвело то, что на родине он считался таким же гражданином, как и все. И когда в 1929-м он сдал пост в Москве и возвращался в Ригу, его личный багаж при пересечении латвийской границы подвергли досмотру. Главным образом из-за значительного объема — как утверждала пресса, это был едва ли не багажный вагон.

В чемоданах посла таможенники обнаружили множество ювелирных изделий, а также украшенных драгоценными камнями крестов и окладов икон. Как писали газеты, К.Озолс, объясняя происхождение этих ценностей, заявил, что покупал их на собственные деньги и использовал для украшения посольства. Латвийские журналисты, а вслед за ними корреспонденты и других стран состязались в остроумии, описывая, насколько занятно могло выглядеть диппредставительство, стены которого увешаны золотыми православными крестами и пустыми окладами без икон.

Дипломаты оставались главными контрабандистами и после того, как был свернут нэп и ликвидирована частная торговля. Правда, на протяжении нескольких лет конкуренцию им составляли командируемые за границу советские внешторговцы и инженеры. Однако первые по большей части обслуживали интересы советской партийной верхушки, а вторым выдавали настолько мизерные командировочные, что их едва хватало на жизнь и скромные подарки родным.

Моряки торгового флота и мелкие контрабандисты, действовавшие на западных и южных границах страны, погоды на черном рынке не делали, поскольку находились под неусыпным надзором чекистов, при этом доставлять товары позволялось в небольших количествах в качестве оплаты за помощь и содействие спецслужбам. Контролировать этих контрабандистов не составляло большого труда — с 1934 года за измену Родине, включая незаконный переход границы, предусматривалось суровое наказание, вплоть до высшей меры. А в загранплавания ходило относительно небольшое число проверенных моряков.

Именно ограниченное количество бывавших за границей советских людей и приезжавших в СССР иностранцев позволяло НКВД более или менее держать ситуацию под контролем. Но все изменилось после окончания войны, когда миллионы демобилизованных повезли в Союз свои личные трофеи — от радиоприемников и аккордеонов до роскошных автомобилей и полной обстановки особняков. Справиться с этим потоком ни таможенники, ни пограничники не могли. Тем более что в СССР возвращались корпуса и армии в полном составе. Поэтому партия и правительство приняли решение пропускать военнослужащих через границу без таможенного досмотра.

Правда, количество вещей, которые везли с собой покидавшие Европу бойцы и командиры, все-таки пытались ограничить. Вначале от отправляемых в Союз стали требовать документы, подтверждающие законность приобретения вывозимого имущества. Затем ограничили количество разрешенных к вывозу предметов. Летом 1949 года Лаврентий Берия предложил восстановить таможенный досмотр для возвращавшихся военных в полном объеме, и поступление заграничных товаров в обход официальных каналов вновь упало практически до нуля.

«Черный рынок в нашей стране сложился»

Относительное затишье продолжалось до второй половины 1950-х годов, когда у советских людей появилась возможность ездить за границу в турпоездки и к родственникам в социалистические страны. А в СССР начали приезжать многочисленные иностранные делегации, туристы и жаждавшие получить образование в советских вузах представители развивающихся стран. После чего в докладах МВД и КГБ советскому руководству стали все чаще появляться сообщения о контрабанде.

В записке МВД в ЦК в 1958 году говорилось: «Органами милиции в городе Ленинграде 7 июня с.г. при попытке сбыть нелегально завезенные часы были задержаны финские туристы Лехтинен Рейно Антеро, у которого обнаружены 30 тыс. руб. советскими денежными знаками, и Хельминен Мортте Олава, имевший при себе 73 швейцарских дамских наручных часов из желтого металла. Опрошенный Лехтинен рассказал, что он нелегально привез при себе в город Ленинград 120 наручных часов, из которых 40 штук продал неизвестному мужчине за 30 тыс. руб. Остальные часы Лехтинен и Хельминен тоже намеревались продать. Изъятые милицией у указанных финских туристов часы и деньги в сумме 30 тыс. руб. переданы в ленинградскую таможню и конфискованы» (Здесь и далее лексические, стилистические, а также особенности синтаксиса и грамматики цитируемых источников сохранены. — Прим. ред.).

Несмотря на все принимаемые меры, количество подобных случаев месяц от месяца росло. Так что в мае 1960 года Президиум ЦК КПСС принял постановление об усилении борьбы с иностранцами, пытающимися провезти контрабанду. КГБ и милиции было поручено пресечь ввоз товаров, подрывающих идейные основы советского общества. А три года спустя, в апреле 1963 года, КГБ подводил итоги:

«Органами КГБ за истекший период пресечена контрабандная деятельность нескольких сот иностранцев, из них 16 привлечены к уголовной ответственности (граждан Сирийской Арабской Республики — 7, Финляндии — 3, Ирака — 1, Ирана — 1, США — 1, ПНР — 2, Чехословакии — 1), 75 скомпрометированы и выдворены из Советского Союза; вскрыты, а впоследствии ликвидированы или взяты под контроль органов госбезопасности ряд контрабандных каналов на Советский Союз; в Москве, Ленинграде, на Украине, в Белоруссии, в некоторых среднеазиатских, закавказских и прибалтийских республиках ликвидированы действовавшие на черном рынке крупные группы дельцов-валютчиков; у преступников изъято золота, валюты и контрабандных товаров на сумму свыше 6,5 млн руб.

Анализ материалов, полученных в результате этой работы, показывает, что черный рынок в нашей стране сложился в послевоенный период и достиг наибольших размеров к 1959—1960 годам. Это объясняется прежде всего тем, что к этому времени значительно возрос приток иностранцев в нашу страну, определенная часть которых использовала свои поездки в СССР как средство личного обогащения, провозила через границу контрабанду и осуществляла незаконные валютные сделки.

Наиболее активно проявили себя военнослужащие, студенты и туристы из стран Ближнего и Среднего Востока; туристы из Финляндии, Италии, Франции, Западной Германии; австрийские, греческие, итальянские, западногерманские моряки; сотрудники посольств ОАР, Сирии, Ирана, Афганистана, Аргентины, Ливана, Ирака, Италии, Израиля; граждане Польской Народной Республики; прибывавшие в СССР в качестве туристов, транспортных служащих и по частным делам. Из общей суммы контрабанды (1756 тыс. руб. в новых ценах), изъятой за 1960—1962 гг. у лиц, следовавших через границу, 73,5% принадлежит иностранцам».

Бывали и забавные случаи. Обучавшийся в СССР офицер из арабской страны, взятый с поличным в 1960 году, как докладывало МВД в ЦК, отрицал очевидные факты: «При личном обыске у него в карманах обнаружено 38 английских фунтов стерлингов в золотых монетах, 2446 руб. денег советскими знаками, один чек американского банка на 300 долларов, выписанный на другое имя, и, кроме того, в хозяйственной сумке, которая находилась при нем, 248 наручных мужских часов иностранного производства, 30000 руб. денег советскими знаками… При задержании он категорически отрицал принадлежность ему сумки и находившихся там часов и денег. Он также отрицал принадлежность ему и английских фунтов стерлингов, несмотря на то что последние находились в кармане его брюк».

А когда опровергать очевидное стало невозможно, задержанный начал просить, чтобы о его коммерческой деятельности не сообщали в посольство и командованию. После чего дело передали в КГБ — по всей видимости, для установления дальнейших теплых и взаимнополезных отношений. Вот только, когда иностранные спецслужбы проделывали то же самое в отношении советских граждан, гневу и возмущению КГБ не было пределов.

В докладе 1963 года говорилось: «Усиление контрабандной и спекулятивной деятельности иностранцев в Советском Союзе, помимо нанесения известного экономического ущерба, является одной из форм идеологической диверсии противника. Наводнение черного рынка потоком золотых монет, часов иностранных марок, различных медикаментов, ковровых, трикотажных, нейлоновых и других изделий способствовало разжиганию у некоторой части советских граждан частнособственнических тенденций.

В сферу контрабандной деятельности было втянуто большое число граждан в Москве, Ленинграде, Одессе, Львове, Бресте, Вильнюсе, Ереване, Баку, Тбилиси, Риге, Минске, Харькове, Кишиневе, Ташкенте, которые искали контактов с посещающими Советский Союз иностранцами с целью скупки ввозимой контрабанды и сбыта, в свою очередь, иностранцам антикварных изделий, художественных ценностей, валюты и т.п. Особую активность при этом проявляла определенная часть морально неустойчивой молодежи, подпавшая под влияние крупных дельцов-валютчиков и прельстившаяся легким заработком.

За контрабандную деятельность и нарушение правил о валютных операциях органами КГБ привлечен к уголовной ответственности 651 советский гражданин. Эти лица, как правило, не занимались общественно полезным трудом, в прошлом судимы за хищения, частнопредпринимательскую или валютную деятельность и накопили нечестным путем значительные суммы денег, работники торговли и предприятий местной и легкой промышленности, зубные врачи и техники, часовщики, ювелиры, занимавшиеся частной практикой. Среди них много морально разложившихся элементов, разного рода шулеров, маклеров, картежников.

Практика показала, что отдельные советские граждане, увязшие в преступных связях с иностранцами на контрабандной и спекулятивной основе, оказались добычей империалистических разведок. Подтверждением этому является разоблачение органами госбезопасности шпионов — братьев Ижболдиных и Фомичева. Дмитрий Ижболдин, его брат Владислав, бывший студент филологического факультета Ленинградского университета, и их приятель Фомичев, окончивший в 1958 году этот же университет, неоднократно встречались с иностранцами, занимались приобретением заграничных вещей, репродукций картин абстракционистов и пластинок джазовой музыки. Вступая в контакты с иностранцами на этой основе, Ижболдины и Фомичев подвергались буржуазной идеологической обработке, а впо следствии были завербованы американской разведкой.

Аналогичным путем проводилась идеологическая обработка и сотрудника Московского химико-технологического института Кокиева, 1935 года рождения, бывшего члена ВЛКСМ. Кокиев, будучи втянутым иностранцами в контрабандные и спекулятивные сделки, в дальнейшем использовался ими для выполнения поручений преступного характера, за что регулярно получал от иностранцев вознаграждения, а также охотно брал у них антисоветскую литературу».

«Некоторые категории граждан продолжают заниматься контрабандой»

Но самой опасной тенденцией КГБ считал то, что в контрабанду втягивается все больше советских граждан, включая выезжающих за границу чиновников и дипломатов.

«Нередки случаи, когда советские граждане, выезжая за границу, устанавливают там преступные контакты с иностранцами. Так, бывший начальник отдела управления выставок Всесоюзной торговой палаты Министерства внешней торговли СССР Я.Вайсман, находясь в заграничной командировке, совершил ряд преступных сделок с представителями иностранных фирм, а на вырученные средства приобрел ценности, которые пытался контрабандным путем провезти в Советский Союз. Бывший консул МИД СССР в г.Кульдже (КНР) Шалунов длительное время занимался преступной деятельностью, окружил себя дельцами и контрабандистами. За счет средств, выделяемых советским гражданам, проживавшим в Китае, скупал золото, жемчуг, бриллианты и, пользуясь правом бесконтрольного проезда, скрытно провозил их через границу».

Подобных эпизодов, несмотря на развернутую КГБ и милицией борьбу, становилось все больше и больше. В том же 1963 году в ЦК доложили еще об одном случае дипломатической контрабанды: «Комитетом госбезопасности при Совете министров СССР в апреле сего года было возбуждено уголовное дело в отношении сотрудников МИД СССР Блокина Геннадия Прохоровича, 1922 года рождения, и Колотвинова Юрия Васильевича, 1928 года рождения, по признакам преступлений, предусмотренных стст.15 и 25 закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления».

В ходе предварительного следствия было установлено, что Блокин и Колотвинов, находясь в заграничной командировке по линии Министерства иностранных дел в г.Кульдже (КНР), злоупотребляя своим служебным положением, контрабандным путем перевозили через государственную границу СССР жемчуг, а затем перепродавали его по спекулятивным ценам. 19 августа сего года судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в судебном заседании определила виновность подсудимых в предъявленном им обвинении и приговорила Блокина к 3 годам лишения свободы с отбытием наказания в исправительно-трудовой колонии усиленного режима, а Колотвинова — к 3 годам лишения свободы условно».

А вот вопрос об участии в провозе контрабанды высокопоставленных религиозных деятелей пришлось решать ЦК КПСС. Как выяснил КГБ, одним из основных пунктов получения и распространения контрабанды в СССР был Эчмиадзин — центр Армянской апостольской церкви. Туда шли посылки и грузы с пожертвованиями от армян со всего мира, среди которых немалую часть составляли модные в то время в СССР газовые платки и прочие не производившиеся в Союзе изделия из синтетики.

И через короткое время все эти товары оказывались в комиссионных магазинах Еревана, где их продавали за огромные деньги. В результате обсуждения этой проблемы на секретариате ЦК КПСС в 1962 году решено было обратиться к католикосу всех армян с просьбой ограничить контрабандную и спекулятивную деятельность его приближенных. И судя по документам, эта мера оказалась эффективнее карательной и профилактической деятельности милиции и КГБ.

В докладе 1963 года чекисты констатировали: «В работе по пресечению контрабандной и спекулятивной деятельности советских граждан Комитетом госбезопасности большое значение придавалось проведению профилактических мероприятий через печать, радио, телевидение, собрания трудящихся, с тем чтобы вывести неустойчивую часть молодежи из-под влияния преступного элемента, развенчать легенду о легком заработке, связанном со скупкой ценностей у иностранцев, привлечь общественность к борьбе против недостойного, аморального поведения некоторых советских людей, ищущих контактов с иностранцами в целях наживы. Принятые меры обеспечили значительное сокращение деятельности черного рынка в стране. Однако по-прежнему некоторые категории иностранцев и советских граждан продолжают заниматься контрабандой. В настоящее время широкое распространение имеет спекуляция товарами иностранного производства.

Целый ряд советских граждан покупают за границей в целях спекуляции за иностранную валюту, а в некоторых случаях и на вывезенные нелегально советские рубли дефицитные товары, которые реализуют затем через комиссионные магазины. Например, Ю.Седов, сотрудник Московского центрального научно-исследовательского института физкультуры, в 1962 году сдал на комиссию 142 платка стоимостью 2995 руб.; Л.Соловьева, муж которой работает экспертом во Всесоюзном объединении «Технопромэкспорт» ГКЭС, в 1960 и 1962 годах реализовала через комиссионные магазины товаров иностранного производства на сумму 5632 руб.; Г.Гельман, секретарь генерального консула в Александрии, сдал на комиссию в прошлом году 11 покрывал и 77 метров парчи на сумму 3617 руб. Аналогичные примеры ввоза из-за границы товаров с целью перепродажи имеют место и среди сотрудников других ведомств».

На самом же деле практически для каждого советского туриста, спортсмена и командированного за границу вывезти тайком водку, фотоаппарат или икру, продать их там и купить на вырученные деньги дефицит стало едва ли не смыслом поездки. В схему добавились взятки, дававшиеся членам комиссии ЦК по выездам за границу, о чем сообщали руководству КПСС бдительные граждане. Но даже с учетом этих затрат поездки с лихвой окупали себя. И чем больше людей ездили за рубеж, тем больше ввозилось и вывозилось контрабанды. В процессе участвовали практически все более или менее состоятельные слои советского общества. Офицеры КГБ, сотрудники Минвнешторга и МИДа, отправляясь за границу, получали списки того, что нужно привезти начальству, и гарантии от проблем при досмотре на таможне. А привозя что-то боссам, не забывали и себя.

Со временем систему партийно-государственной контрабанды довели до совершенства, даже автоматизма. Рассказывали, что в заборе, окружавшем территорию Шереметьево-2, сделали неприметную калитку с цифровым замком. Через нее можно было выйти прямо на летное поле. И те, кому положено было знать код, заходили и, минуя досмотр, выносили переданные им из-за рубежа тючки, дипломаты и коробки. А сформировавшееся тогда у отечественной элиты прене брежительное отношение к таможенным пошлинам и сборам сохранилось до сих пор.

Евгений Жирнов, «Коммерсант-Власть»